Огромный "раб" поставил свой трехствольник, наклонился, обхватил ее бедра и поднял к люку так же легко, как мать может поднять малыша. Женщина мгновение повозилась с защелками, и люк скользнул в сторону. Так или иначе - он, казалось, мог двигаться удивительно быстро для человека с телосложением гориллы - этот "раб" теперь обхватил ее колени и поднял женщину до полпути к воздуховоду. Оттуда она легко могла подняться внутрь.
К тому времени, как она сделала это, Брайс тихо скрылся за поворотом воздуховода, так что он был вне ее поля зрения. Он планировал обогнать ее еще как минимум на два поворота, прежде чем остановиться. Позади себя он услышал какие-то негромкие звуки, которые истолковал как шум от подъема другого человека в воздуховод. И очень отчетливо он услышал женщину-матроса, сказавшую:
- Дайте нам пять минут, чтобы занять позицию.
К настоящему времени Брайс был почти уверен, что люди с "Уробороса" планировали уничтожить работорговцев, которые сейчас занимали башню. И учитывая безжалостность их расправы с первыми двумя работорговцами, он также был уверен, что "убрать" было словом, которое, в данном случае, не сочеталось с мягкосердечными терминами, такими, как "заключенные".
Тем не менее, он не потратил много времени на обдумывание этого вопроса. Брайсу было все равно, когда дело дошло до безжалостного поведения новичков по отношению к людям, в настоящее время контролировавшим операции работорговли на станции Пармли. Убийство двух работорговцев, свидетелем которого он только что стал, безусловно, было шокирующим из-за его жестокости и внезапности. Помимо этого, однако, это произвело на него не больше впечатления, чем наблюдение за убийством опасных животных. Клан Брайса поддерживал практические отношения с работорговцами, но ненавидел их.
Действительно, важный вопрос, который все еще оставался нерешенным, заключался в том, кто все-таки эти люди?
Он снова подсоединил устройство связи к протянутому в проходе проводу. Голос Ганни Бутре раздался в его ухе.
- Кто они, мальчики? Можете ли вы уже сказать?
Неудивительно, что Эд Хартман откликнулся первым. Брайсу очень нравился его двоюродный брат, но нельзя было отрицать, что Эд часто выступал неподготовленным.
- Они, должно быть, другая группа работорговцев, Ганни, пытающаяся прорваться силой, - сказал он уверенно. - Браконьеры. Должно быть.
Голос Джеймса раздался следующим.
- Я бы не был так уверен в этом...
Брайс разделял скептицизм Джеймса.
- Я согласен с Льюисом, - сказал он так убедительно, как возможно, когда вы пытаетесь шептать в комм-устройство. - Эти люди кажутся слишком смертоносными, чтобы быть просто еще одной партией работорговцев.
Он добавил то, что считал решающим доводом.
- И один из них сам раб, Ганни. Ну... во всяком случае, был рабом. Я видел маркер на его языке.
- Я тоже, - сказал Джеймс. - Эд, ты тоже должен быть его видеть. Ты был ближе всех.
Брайс задался вопросом, где сейчас Льюис и Хартман. Как и он, они бы поспешили скрыться из виду, как только поняли, что некоторые люди с "Уробороса" забираются в воздуховоды. Они были бы осторожны, как и он, но не слишком обеспокоены этим вопросом. Многокилометровые воздуховоды тянулись по всей станции Пармли, а единственные сохранившиеся чертежи и схемы были укрыты.
Если вы хотели пройти по каналам воздуховодов, вам нужно было или двигаться медленно и постоянно проверять свое местоположение приборами, как делали члены экипажа "Уробороса", либо вы должны были запомнить сеть - как Брайс и его кузены делали на протяжении многие лет. Даже они знали только ее часть. Пришельцы никак не могли поймать их, как только они оказывались в каналах.
Ответ Эда пришел с запозданием. Это было вызвано не более чем нежеланием Хартмана молчаливо признать, что опять же он использовал свой рот прежде, чем мозг.
- Да, ладно. Я тоже видел.
- Ну, разве не прелесть? - сказал Майкл Алсобрук. - Ганни, мы влипли. Они должны быть из Баллрум.
Брайс уже рассматривал такую возможность. И если это так... У клана вполне могут быть серьезные неприятности. Убийцы Баллрум, выполняющие миссию по уничтожению, не собирались мягко относиться к людям, которые - по крайней мере, с их точки зрения - также получали прибыль от работорговли, даже если сами не были работорговцами. И у них также не было никаких причин, чтобы сохранять станцию в неприкосновенности, так, как это делали работорговцы. Даже если предположить, что убийцы Баллрум будут соблюдать Эриданский эдикт, он применяется только к планетам, а не к космическим станциям. Они могли бы просто отойти и уничтожить объект ракетами с ядерными боеголовками. Или просто разорвать его на части импеллерным клином своего корабля, даже не тратя боеприпасов.
Брайс услышал, как Ганни пробормотала то, что, он был уверен, было проклятием, но на языке, которого он не знал. Ганни знала много языков. Затем она добавила:
- Это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, не так ли?
Брайс нахмурился. Ганни также использовала много древних и глупых старых поговорок. Что было "долларом"? И почему число шестьдесят четыре тысячи что-то значило?
Однажды он спросил своего дядю Эндрю об этом, после того, как в первый раз услышал от Ганни это выражение. Объяснение Артлетта состояло в том, что это выражение относится к тем временам, - задолго до расселения - когда человеческая раса была еще ограничена одной планетой и погрязла в суеверии. Доллары были злобными духами, печально известными подрывом моральных устоев тех, кто был достаточно глуп, чтобы торговать ими. Число шестьдесят четыре тысячи имело магическое значение, поскольку оно было восьмеркой в квадрате - восьмерка, в чем не было никаких сомнений, была магическим числом сама по себе - а затем умножалось на тысячу, что, учитывая допотопное происхождение десятичной системы, было, конечно, числом, наделенным мистическим значением.
Это была теория. Даже привлекательная. Но Брайс был настроен скептически. У его дяди Эндрю было примерно столько же теорий, сколько у Ганни старых поговорок, и многие из них были столь же глупыми.
Тем не менее...
- Я не так уверен, Ганни, - сказал Брайс. - Там есть что-то...
- Да?
- Я не знаю. На самом деле, я никогда не видел убийц Баллрум в работе, но...
- Чертовские немногие люди видели, мальчик, - сказала Ганни. - По крайней мере, те, кто пережил этот опыт.
Брайс поморщился. Ганни иногда также имела привычку сыпать соль на раны. Ей действительно нужно было это говорить тому, кто делил воздуховод с возможными маньяками Баллрум?
- Да, хорошо. Ганни, эти люди просто кажутся слишком... Я не знаю. Для меня они больше похожи на воинскую часть.
Снова заговорил Алсобрук.
- Ганни, это просто не имеет смысла. Кто бы мог послать воинскую часть на станцию Пармли?
- Понятия не имею, Майкл, - ответила Ганни. - Но не стоит так быстро отвергать мнение кого-то, кто на самом деле видел людей, о которых мы сейчас говорим. Чего, прямо скажем, у тебя нет.
Теперь снова заговорил Эд.
- Ганни, они очень близко подобрались к командному центру. Люди с "Уробороса", я имею в виду.
Брайс попытался представить в каком из соседних каналов должен был быть Эд, чтобы видеть это. Наверное...
Какое это имело значение? Во всяком случае, Брайс пришел к такому же выводу. Оставаясь впереди двух членов экипажа "Уробороса", которые проникли в воздуховод, он теперь сам находился почти над командным центром работорговцев.
Что делать? Он был уверен, что весь ад вот-вот вырвется на свободу, и разрывался между двумя мощными импульсами. Первый был простым инстинктом самосохранения, который кричал ему, чтобы он немедленно убирался отсюда. Другим было столь же сильное желание понаблюдать за тем, что должно было произойти.
После мысленной борьбы, которая длилась не дольше пяти секунд, любопытство восторжествовало. С Брайсом обычно так и было.
Следующий вопрос: с какой точки он мог наблюдать за предстоящими событиями, не слишком выставляя себя напоказ?
На самом деле был только один ответ - небольшой отсек для технического обслуживания, расположенный в одном из углов командного центра. Как часто бывало с такими станциями технического обслуживания, он был встроен непосредственно в сеть воздуховодов.
Однако все же в этом был определенный риск. В отличие от воздуховодов, тот отсек был спроектирован так, чтобы к нему было легко добраться. Любому в командном центре, кому захочется открыть панель доступа и подняться в отсек, потребуется не больше нескольких секунд. Не понадобились бы ни подъемник, ни даже стремянка. Отсек технического обслуживания возвышался не более чем на метр над палубой командного центра.
Да будет так. Будем надеяться, что в случае, если что это и произойдет, Брайсу удастся вовремя забраться обратно в воздуховод.
Когда он добрался туда, то был недоволен тем, увидел, что Эд опередил его. И снова рассердился, когда не более тридцати секунд спустя Джеймс оказался здесь же.
Недовольный, но не удивленный. Для Хартмана и Льюиса, как и для самого Брайса, инстинкт выживания, как правило, побеждался любопытством. Дядя Эндрю сказал, что это потому, что они были подростками, и поэтому часть их мозга еще не полностью развилась. В частности, та часть префронтальной коры, которая оценивала риски.
Это была теория. Правдоподобная и привлекательная, как и большинство теорий его дяди, но, как и большинство из них, вероятно, ошибочная. Недостатком в этом случае был сам теоретик - Эндрю Артлетт, бывший в том возрасте, когда его префронтальная кора, безусловно, должна была быть полностью развитой, но который был известен тем, что шел на более безумный риск, чем кто-либо другой.
Втроем внутри они плотно забили отсек. И их способность наблюдать за тем, что происходит в командном центре, будет нарушена из-за того, что все трое должны были втиснуться рядом с входной панелью. К счастью, панель была более сложной, чем простая механическая. Вместо узких открытых воздушных щелей у нее был гораздо более широкий видеоэкран. И электрический щит экрана, предназначенный для предотвращения проникновения насекомых в чувствительное оборудование, также лишал возможности кому-то из командного центра заметить, что за ними наблюдают из обслуживающего отсека.