- Его мать до безобразия богата, знаешь ли, и этот шаттл был построен верфью "Палладиум" картеля Гауптмана, - сказал Антон блондинке-подростку. Она была довольно привлекательна, коренаста и спортивного вида. - Они строят для флота [в оригинале "Navy", буквальный перевод которого "военно-морской флот" неприменим к вооруженным силам, действующим в космосе] много штурмовых шаттлов и судов для наземных атак. В действительности, зная, какая броня у кораблей, сделанных на верфи "Палладиум", сомневаюсь, что они экономили по расходам на ее шаттл. На самом деле, знаю, что они не делали этого, так как я лично писал конструктору об этом. Дело в том, что, как я думаю, эти булыжники не оставят даже вмятины на корпусе.
- Конечно, я знаю это, - Сусанна порылась в сумке. - Это дело принципа.
Как и предсказывал Антон, корпус не был даже помят. Тем не менее, ей удалось попасть в него дважды. У девочки была чертовски сильная рука.
Глава 4
Танди Палэйн закрыла за собой дверь собственных апартаментов во дворце, а затем подошла и встала рядом с мужчиной, который сидел за большим столом у окна с видом на сады внизу. Казалось, он пристально изучал сады - и это было странновато. Сады были совсем новые: там было больше перекопанной земли, чем зелени, а та зелень, что была, явно боролась за выживание.
Большую часть растений привезла с Мантикоры Кэтрин Монтень. Как она утверждала - подарок от мантикорской королевы Элизабет, собранный в ее обширных личных садах.
Берри высоко оценила подношение. К сожалению, большей частью климат Факела был тропическим или субтропическим, и у планеты была своя пышная и разнообразная биота, большая часть которой была довольно агрессивна. Только усердие дворцовых садовников помогло сохранить привезенные растения живыми в течение нескольких недель после прибытия Монтень. Теперь, когда она уехала, Танди была уверена, что Берри спокойно посоветует своим садоводам предоставить мантикорские растения их естественной судьбе.
Это зрелище вряд ли могло привлечь пристальную концентрацию человека, сидящего за столом. Но, как находила Танди, ум Виктора Каша часто двигался в собственном мире. Было довольно странным, что такое квадратное лицо, казалось бы, обычного человека - которым он, по сути, был во многом - может видеть вселенную с таких нетрадиционных углов.
- И что такого очаровательного в этих бедных растениях внизу? - спросила она.
Его подбородок покоился на руке, которую он теперь убрал.
- Им здесь не место. И чем дольше их изучаешь, тем это кажется очевиднее.
- Не могу сказать, что я не согласна. И ты считаешь это интересным, потому что...?
- "Рабсиле" здесь тоже не место. Чем больше я думаю об этом, тем более это очевидно.
Она нахмурилась и стала легонько поглаживать его плечо.
- Ты, конечно же, не хочешь услышать от меня - от кого-либо здесь - тот довод, что вселенная не была бы гораздо лучше, если бы мы избавились от "Рабсилы". Но как это может стать откровением?
Он покачал головой.
- Я не совсем ясно выразился. Я имел в виду, что "Рабсила" не принадлежит Вселенной так же, как этим растениям не место в этом саду. Они просто не сочетаются. Есть слишком много вещей в этой так называемой "корпорации", которые не к месту. Ей следует умереть естественной смертью, как и растениям внизу. Вместо этого она процветает - даже становится все более мощной, судя по имеющимся данным. Почему? И как?
Это был не первый раз, когда Танди находила, что ум ее возлюбленного опережал ее. Или, может быть, лучше сказать, он скакнул в кусты, как кролик, оставив ее, прямодушного хищника, задыхаться в погоне.
- А... Я пытаюсь подыскать достойный способ сказать "ха?" Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
Он улыбнулся и положил свою руку поверх ее руки.
- Извини. Я, вероятно, выражаюсь немного путано. Что я хочу сказать, так это то, что есть слишком много путей - путей, которых слишком много - на которых "Рабсила" ведет себя не как злая и бездушная корпорация, как должна бы.
- К черту, это не так! Если есть хоть капля человеческой порядочности в этой дурно...
- Я не спорю с тем, что она злая и бездушная, Танди. Она не похожа на корпорацию. Злая или нет, бездушная или нет, "Рабсила" должна быть коммерческим предприятием. Ему, как предполагается, надлежит извлекать прибыль, а рентабельность рабства должна снижаться - умереть естественной смертью, как те растения, там, внизу. О, - он пожал плечами, - их линии "рабов для удовольствий" всегда будут прибыльными, учитывая тенденцию уродливой стороны человеческой природы всплывать на поверхность. И всегда найдутся конкретные случаи - особенно для трансзвездных компаний, которые нуждаются в рабочей силе в Пограничье - где линии рабочих предлагают, по меньшей мере, некоторое преимущество перед автоматизированным оборудованием. Но этот рынок должен сокращаться, в лучшем случае оставаться стабильным, а это должно означать, что "Рабсила" должна бы терять обороты. Ее прибыли должны быть ниже, и она должна производить меньше "продукта", а это не так.
- Может быть, ее способы ведения дел слишком укоренились, чтобы приспосабливаться, - предположила Танди после короткой паузы.
- Эта гипотеза привлекательна, - признал он, - но не вписывается ни в одну бизнес-модель, которую я смог выработать. Не для корпорации, которая так долго была столь успешной. Конечно, никто никогда не имел возможности изучить их бухгалтерию, но они должны были зарабатывать чертовские прибыли для финансирования всего, в чем они участвуют - как прямо здесь, на Вердант Висте, например - и я просто не могу убедить себя, что рабство должно быть настолько прибыльным. Или до сих пор настолько прибыльно, должен сказать.
- Тогда, может быть, то, что они делали здесь, было началом их изменений?
- Хммм. - Он на мгновение нахмурился, затем снова пожал плечами. - Может быть, полагаю. Это просто...
Звонок в дверь прервал его, и Танди поморщилась, прежде чем повысить свой голос.
- Открыть, - приказала она.
Дверь плавно скользнула в сторону, и в комнату вошел Антон Зилвицки в сопровождении принцессы Рут. Королева Берри увязалась за ними в шокирующе вывернутом отображении королевского протокола.
- Теперь ты можешь выходить из укрытия, Виктор, - сказал Антон. - Она уехала.
Берри прошла в центр комнаты и поставила руки на стройные бедра.
- Ну, я думаю, что ты был груб, и мне все равно, что говорит папа. Мама очень любопытный человек, и ее с ума сводило, что она не может удовлетворить свое любопытство. Все то время, что она была здесь, она не прекращала спрашивать о тебе. А ты вообще не выходил ни разу, чтобы встретиться с ней.
- Любопытство может и не убивать кошек, - ответил Виктор, - но оно, безусловно, убило много политиков. Я делал одолжение леди, ваше величество, хотела ли она этого или нет, и будет ли она ценить это или нет.
- Не называй меня так! - отрезала она. - Я ненавижу, когда мои друзья используют этот глупый титул в частной обстановке - и ты это знаешь!
Антон подошел, чтобы сесть в кресло.
- Он просто делает это по причинам, которые я не могу понять - он извилистый, грубый, извращенный парень - используя пышные королевские титулы в частной обстановке, чтобы расчесывать имеющийся у него некий странный эгалитарный зуд. Но не волнуйся, девочка. Он не это имеет в виду.
- На самом деле, - мягко сказал Виктор, - Берри единственный монарх в мироздании, которого я не против называть "ваше величество". Но, признаю, я делаю это в основном только из противоречия.
Он посмотрел на молодую королеву, выражение лица которой было сердитым, и которая все еще держала руки на бедрах.
- Берри, самое последнее, в чем нуждалась твоя мать - это подставиться под обвинение, что она проводила свое время, общаясь на Факеле с агентами вражеского государства.
Берри усмехнулась. Вернее, попробовала. Усмешка была не слишком естественным для нее выражением.
- О, чепуха! В отличие от того, чтобы подставиться под обвинение, что она провела время, общаясь на Факеле с террористом-убийцей вроде Джереми?
- Совсем не одно и то же, - сказал Виктор, качая головой. - Я не сомневаюсь, что ее политические враги выдвинут такое обвинение против нее, как только она вернется домой. Это приведет в восторг тех, кто уже ненавидит ее, и вызовет широкий зевок со стороны всех остальных. Ради всего святого, девочка, они обвиняли ее в этом на протяжении десятилетий. Независимо от того, каким кровавым и маниакальным люди могут представлять Джереми Экса, никто не считает его врагом Звездного королевства. Тогда как я, безусловно, таков.
Он бросил слегка извиняющийся взгляд Антону и Рут.
- Я не имею в виду никаких личных оскорблений для кого-либо из присутствующих. - Он снова посмотрел на Берри. - Общение с Джереми просто оставляет ее открытой для обвинения в дурных взглядах. Общение со мной делает ее открытой для обвинения в государственной измене. Это огромная разница, когда речь идет о политике.
Выражение лица Берри было теперь упрямым. Совершенно ясно, что ее не убедили аргументы Виктора. Но ее отец Антон качнул головой. На самом деле весьма энергично.
- Он прав, Берри. Конечно, теперь он зарекомендовал себя никчемным секретным агентом, так как если бы у него была хоть капля воображения и смекалки, он провел бы время, навещая Кэти при ее пребывании здесь. Много-много времени, делая все возможное, чтобы сделать политику Мантикоры еще более ядовитой, чем она есть.
Виктор одарил его ровным взглядом и холодной улыбкой.
- Я думал об этом на самом деле. Но...
Он пожал плечами.
- Трудно понять, к чему это все придет в итоге. Известна очень долгая, долгая история тайных агентов, оказавшихся слишком умными для их же блага. С таким же успехом может оказаться, правда, спустя много лет, что Кэтрин Монтень, уверенно контролирующая либералов - и с безупречной репутацией - окажется полезной для Хевена.