Расчленение I
Пролог
‒ Дальше только на лошадях. Твой зверь как? Не бросится? ‒ слова проводника тонули в непрекращающемся дожде.
Лютик, промокший до костей, терпеливо шел возле Танькиной ноги и мгновенно выполнял любые команды жестами: в присутствии чужих вслух старались не общаться.
‒ Нет, я его покормлю сейчас, и все будет нормально, ‒ остановившись и сбросив прямо в лужу тяжелый рюкзак, девочка вытащила из бокового кармашка пакет с сушеным мясом и, присев на корточки, стала скармливать отворачивающему мокрый нос леопарду.
В промокшем пустынном камуфляже Танька выглядела будто пародия на карнавале демонов. Маленькая, тоненькая, с прилипшим к шее и свалявшимся, словно пакля, русым хвостиком, она никак не тянула на свои двенадцать лет. Притороченные к бедру ножны с кукри вообще разрушали образ ребенка с нормальной психикой. Даже Лютый выглядел внушительнее тощей хозяйки: котенок ирбиса нехотя глотал еду, старательно изображая настоящий голод.
Сплошная грязь, с проступавшей местами темно-зеленой травой, льющаяся сверху теплая противная вода, морось, висящая, словно туман, ‒ вот и весь окружающий пейзаж.
‒ Смотри, ‒ посмел предупредить проводник, ‒ если что ‒ пристрелю без разговоров.
‒ Ты сначала попади, ‒ не оборачиваясь, процедила добрая Танька. Промокшая не меньше своего защитника, она едва сдерживала в себе нормальную реакцию. ‒ Не с твоим счастьем со мной тягаться, не вздумай направить на нас ствол.
‒ На, попробовал, ‒ с усмешкой, привычным движением разворачивая висевший на плече автомат … мужчина был брошен в грязь и воткнулся мордой в липкую поверхность тропинки.
Сверху, прямо на его голове, не давая ни одного шанса вытащить нос из размокшей земли, сидела странная синеглазая девочка.
‒ Больше не пробуй, ладно? ‒ жалобно попросила малышка. ‒ Я тебя убью, а нам в лагерь ваш еще попасть нужно. Хорошо? ‒ нежно ухватив в кулак давно не стриженые волосы проводника, Танька для верности сильнее уткнула человеческое лицо в мокрое месиво.
Часть1
‒ Где тебя носит?! Я уже Лютика хотела за тобой отправить, ‒ шутливо пригрозила Танька появившейся на кухне Мелл. Странные косички подружки, спадающие из-под необычного головного убора, чуть не сбили с толку. ‒ Ты на все утро пропала!
«Вот как ты себе представляешь меня в роли ищейки? ‒ появился из-за угла лохматый защитник. Кончик его длиннющего хвоста, как обычно, был зажат клыками.»
Маленькая обладательница синих глаз, дернув русым хвостиком на затылке, гневно уставилась на котенка. Она с утра пыталась составить примерный список необходимого в путешествии и теперь нервничала: в полметра бумаги уложиться не получалось, а если складывать листик большего размера ‒ будет некрасиво оттопыриваться задний кармашек на любимых розовых брючках.
Подготовка к сборам проходила на кухне. За столом можно было и писать, и мечтать, и греться на солнышке, весело заглядывающем в широкое окно, не обременяя тело чем-то большим, нежели шорты. Весна была ранней. Вместо лютых морозов появились первые почки на деревьях и странное желание поскорее снять лишнюю одежду и почувствовать кожей ветер. Можно еще и дождик, теплый, но так далеко фантазии пока не заходили. Сидеть на единственном не складывающемся стуле было неудобно: ноги доставали до пола только кончиками пальцев. Танька всерьез думала перебраться к себе на диван, и наплевать на лопнувшую в нем пружину, но в ее комнату теплые лучики пока не добрались.
Зато на кухне и с вечно увядающим фикусом можно поговорить, и мороженое под боком. Правда, в голове еще витал запах котлеток, приготовленных Мелл, и он очень мешал сосредоточиться…
«Ты мне правильное питание не сбивай! ‒ отчитывала свое Второе Я.
Я тут каким боком?! ‒ вынимая изо рта продолговатый прозрачный леденец на палочке, возмутился кусочек девочки. ‒ Я с растением общалась, если хочешь знать! Он просил заменить грунт и добавить туда речной песок, и…
Что ты несешь! Кто аромат котлеток мне подсунул? Кроме нас здесь никого нет… Кажется, ‒ поежилась Танька, внимательно рассматривая своё сознание на предмет раздвоения личности.
Знатные были, с чесночком, ‒ облизнулось Альтер Эго. ‒ Но это не я, ‒ вздохнуло в ответ. ‒ Я конфеткой…
Кстати, о сладком, ‒ перебила себя. ‒ Долго еще я буду фантики отовсюду выгребать, а? ‒ пришлось даже грозно упереть руки в бока и посмотреть на себя строго. ‒ Последний раз ‒ в ящике с детскими воспоминаниями, до этого ‒ в чемодане с несбывшимися мечтами. Сколько можно?!
В ящике же пусто, ‒ вытянулось личико половинки. ‒ Не было у нас детства…
Знаю! Мне коробка нужна была! Для черновиков…»
‒ Вы еще долго спорить будете? ‒ поинтересовалась Мелл. ‒ Лютому ответить не собираешься?
‒ А? ‒ очнулась Танька. ‒ Да, задумалась совсем. Лют, тебе никого искать не пришлось бы, это я так, ‒ покрутила пальчиками, изображая фантазию. ‒ И? Где тебя носило? ‒ повернулась к своей ладушке.
‒ С одноклассницами встретилась, ты же сама отказалась идти, ‒ немножко растерялась в ответ. ‒ С бывшими.
‒ Ну, да, ‒ совсем сбитая с толку, Танька никак не могла отойти от размышлений о списке. ‒ И что? Хорошенькие были? ‒ поинтересовалась наугад, рассматривая наряд своей желанной.
Белая блузочка с черным галстуком прикрывалась черной кожаной курточкой. Супер короткая юбочка, вызывающей расцветки красный Стюарт[1], из традиционного тартана[2], открывала ножки, обтянутые высокими белыми гольфиками. Оставив свои передние косички, Мелл собрала волосы на голове в два хвостика ‒ по бокам. Между ними красовался слегка сдвинутый набок черный гленгарри[3]. На месте кланового знака на нем поникли маленькие, вырванные с мясом, ангельские крылышки. На таком фоне почти раздетая Танька чувствовала себя неуютно.
‒ Ты чего, совсем уже? ‒ Мелл повторила жест пальчиками, но изобразила уже диагноз. ‒ У меня ты есть, ‒ совсем собралась обижаться.
«Хватит, потом подеретесь, ‒ Лютый действовал как положено защитнику. Вскочив на стол и проехавшись немножко на Танькиных записях, он так мотнул своим хвостом, что некоторые из валявшихся вокруг исчерканных листов ссыпались на пол.»
— Я думал, у них полное взаимопонимание, ‒ разочарованно протянул оператор.
‒ Смотря что ты вкладываешь в это понятие, ‒ вздохнул техник. Похудеть силой мысли не получалось и это угнетало все больше. ‒ Она ее любит, это же очевидно.
‒ Кто ‒ кого? ‒ не понял товарищ.
‒ Она ‒ её, ‒ рукой с повернутой кверху ладонью, удрученный коллега показал на изображение. ‒ Ну, и наоборот ‒ тоже, ‒ указующая длань повернулась вниз.
— Ты кому столько пишешь? ‒ Мелл проявила примирительный интерес.
‒ Нам. Путешествовать хочется, а что взять ‒ не придумала еще. Лют, вот тебе что понадобится? ‒ погладила миротворца Танька.
«Ты, ‒ просто ответил маленький леопард. Он лизнул ладонь хозяйки и спрыгнул на пол.»
‒ Ладно. А тебе? ‒ глянула с надеждой на подругу. ‒ Я серьезно, ‒ в подтверждение немного наклонила голову и попыталась глянуть исподлобья.
‒ А… М-м. Ты, это. Может, я котлеток еще пожарю, а? ‒ улыбнувшись, попыталась увильнуть Мелл.
‒ То есть, ты не идешь, ‒ поняла Танька.
‒ Да, ‒ облегченно кивнула ее ненаглядная.
‒ И для кого я корячусь? ‒ комкая черновики, пожала плечиками Танька. ‒ Думала, вместе по магазинам пойдем, выбирать будем. Радость какая-никакая, ‒ вскочив, наконец-то, со стула, прошла два шага и, зло отковырнув дверцу под мойкой, зашвырнула бумаги в мусорное ведро.
‒ Э, нет! В магазин я согласна! ‒ запрыгала на месте Мелл. ‒ Мы и так почти ничего не покупаем, ‒ немного разбавила грустью.
‒ А для чего покупать? У нас все есть. Вот, разве что котлетки эти, полуфабрикатные. Еще кефирчик и мороженое. А так, ‒ Танька даже оглянулась, ‒ у нас…
‒ Нифига у нас нет! Я платье хочу! И тебе хочу платье, новое! Видела на последнем показе такие ‒ закачаешься! Сандалики нужны, лето скоро. И еще я пиджак хочу…
‒ У тебя же есть, ‒ удивилась любовь. ‒ И платьев ‒ полный шкаф. И дома еще. Чего ты? Сама же уже умеешь делать, ‒ продолжала рассматривать наряд Мелл.
‒ Но по магазинам мы не ходим. А хочется, ‒ уступив место печали, радость с надеждой затаились в засаде.
‒ Мы же сами можем, ‒ стала лепетать оправдания, но передумала. ‒ Да кто нам доктор?! Пошли, раз хочется! Чего ты раньше молчала… ‒ вновь пожала плечами, уже направляясь в прихожую.
Часть 2
Посовещавшись, решили ехать на велосипедах: грязи давно нет, теплынь и солнышко. Когда еще выпадет возможность? По привычке одевались почти одинаково: блестящие, словно зеркало, лосины разбавили яркими, в цвет кроссовок, гетрами, теплые белые толстовки спрятали под бежевыми ветровками. Очки и перчатки да бейсболки на голову ‒ что еще для прогулки нужно? Разве что рюкзачки для покупок. Разница была лишь в цвете: ножки Мелл отливали золотом, а у Таньки ‒ серебром.
‒ Мы куда сначала, ‒ Мелл уже сидела верхом на двухколесном, опираясь одной ногой на бордюр.
Транспорта на стоянке возле дома почти не было, а на маленьком газоне проклюнулась первая травка последнего зимнего месяца. Замешкавшаяся Танька стояла рядом, прислонив к бедру велосипед, и поправляла застежку на правой перчатке, когда с одного из верхних этажей дома упало тело. Не геометрическое, скорее ‒ анатомическое. Или теперь уже патологоанатомическое.
Шмякнувшись в нескольких метрах от девочек, труп нагло забрызгал вокруг себя мозгами и кровью весенний асфальт.
‒ Ну какого черта! ‒ подняла глаза к небу Мелл. ‒ Мы теперь точно в магазин не попадем.
‒ А ты вообще, в какой хотела? ‒ не глядя на покойника, спросила Танька. ‒ Мы так и не решили, пока одевались. Может, это знак? ‒ выровняв, наконец, ремешок застежки, она села верхом и проверила тормоза.
‒ Я не верю в знаки, ‒ соврала подружка. Вокруг остывающей человеческой тушки стали собираться любопытные: время мух еще не наступило.