‒ Да я её сейчас на бифштексы порежу! Я голоден, как сто чертей! ‒ доставая нож, неугомонный совсем потерял голову от неправедного гнева.
Перемещаясь по депо, Танька не особенно старалась избегать контакта, но в какой-то момент ей надоело уворачиваться от лезвия.
«Говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, ‒ рассуждало невозмутимое Второе Я, выхватывая по дороге у «бабульки» вязальную иглу.
Врут! ‒ зайдя за спину врагу, Танька спицей чуть под углом проткнула печень противника. ‒ Можно и вот так!
Всё равно желудок заденем, ‒ отодвинув леденец за щечку, поспорило Альтер Эго.
Но попробовать нужно? ‒ проталкивая тонкий штырь на всю длину, Танька поразила, наконец, сердце негодяя.»
Подхватив нож, вываливающийся из руки пока еще живого неприятеля, радостная Танька красиво крутанулась на одной ноге. Не обращая внимания на окружающих, она обратилась к Тишу:
‒ Я умею покорять сердца! ‒ веселилась, раскинув руки в стороны.
Бесполезно хватавший ртом воздух, нападавший упал, решив, что лежа умирать будет удобнее.
‒ В лагере запрещены убийства, ‒ невозмутимо заметила за Танькиной спиной управляющая. Она так и продолжала сидеть в своем кресле, за которым толпились чейсеры. Очень нерешительные без разрешения. ‒ К тому же ты мне чуть вязание не испортила, ‒ она недовольно пожевала свои губы.
‒ Да иди ты нахрен, Тортила. Кто так гостей встречает? ‒ рассматривая, синеглазая вертела в руках трофейное оружие. Самодельный ножик был не очень хорош, но изогнутый, словно сабля, чем-то был симпатичен. ‒ Мы, вообще, по делу, ‒ обернулась, наконец, к старшей.
‒ Хамишь? Ну-ну…
‒ И не с пустыми руками, ‒ продолжила добрая девочка. ‒ Персонально для вас ‒ шкурка. Без выделки, правда, но в хозяйстве сгодится.
Танька подошла к брошенному рюкзаку и, отстегнув притороченный сверток с кожей проводника, неприветливо и метко швырнула его управляющей лагеря. Спокойствие окружающих не могло обмануть: последней каплей терпения людоеды дописывали приговор гостям.
‒ Оболочку с человечка она сама снимала, если вам интересно, ‒ Тишь не остался в стороне и решил предупредить нападение. ‒ С живого, в назидание, ‒ он смотрел на развернувшую подношение атаманшу. ‒ Если этого мало будет ‒ у меня две гранаты взведены. Так, на всякий случай. Вдруг костер погаснет?
‒ А мясо куда девали? ‒ хищно улыбающаяся хозяйка посмотрела, наконец, на Таньку. Тиша она предпочитала игнорировать.
‒ Лошадки голодные были, ‒ съязвила Танька. ‒ А он им си-ильно задолжал, ‒ кивнула на подарок.
‒ Проводник ваш? ‒ обрадовалась управляющая. ‒ Поделом ему, отщепенцу. Что ж, проходите, гости. Могу пригласить к столу, как бы двусмысленно это ни прозвучало, да, боюсь, вы откажетесь! Ха! ‒ довольная шуткой, она откинулась на спинку кресла и стала его раскачивать.
‒ Мы доктора своего потеряли, ‒ сразу перешла к делу Танька. ‒ Заблудился, наверное. Не встречали? ‒ спросила очень дипломатично.
‒ Информация стоит денег, ‒ пояснил из толпы серьезный голос.
‒ Можем обменять его, ‒ добавил другой чейсер.
‒ Да цыц ты! ‒ запоздало шикнули на опрометчивого.
‒ На что меняете? ‒ деловито поинтересовалась синеглазая.
‒ М-да, ‒ покачала головой вязальщица в кресле. ‒ Вот на него сменяем, ‒ кивнула на Тиша. ‒ Наш оружейник не слишком-то и толковый, а ваш, слыхала, профи, ‒ хитро прищурилась на Танькиного опекуна.
‒ Жди, когда рак на горе свиснет! ‒ отрезала синеглазая.
‒ Так это ближе к закату только, они как раз в стаи собираются, ‒ разочаровалась вязальщица.
‒ Кто?! ‒ не поняла Танька.
‒ Раки… ‒ удивилась главарь местных аборигенов.
‒ Как говорят у нас в Припяти, не стоит путать маразм с полтергейстом, ‒ отрезала Танька. ‒ Ты не врубилась: друзей не продаю. Другое предложение есть: он, ‒ кивнула на Тиша, ‒ с доком уходят, а я остаюсь. Идет?
Часть 26
‒ Мелковата же! Не соглашайся, Голова!
‒ Только на суп и хватит…
‒ Совсем без мяса, одни кости! ‒ зароптали с разных сторон аборигены.
‒ А что ты умеешь? Исподтишка убить ‒ не велика заслуга, ‒ скривилась управляющая по прозвищу Голова.
‒ А я вас в живых оставлю! ‒ легко предложила Танечка.
‒ Речь не о нас, ‒ еле сдерживая хохот, пояснила старшая лагеря. Вокруг смеялись с удовольствием, раскатисто и громко. ‒ Что из тебя приготовить думаем. И надолго ли тебя хватит, если сначала поразвлечься, а?
‒ А ты меньше думай, тебе не идет, ‒ подсказала решение Синеглазая Смерть.
Танька подала знак Тишу и Лютому подобраться ближе к выходу. Оружейник оказался понятливым, а котёнок некоторое время упирался, недовольно фыркая.
«Лют, это не веселье. Ты иди с Тишем, я догоню. Будешь умницей? ‒ попросила защитника.»
«Я так дисфа… диска… дисквалицируюсь совсем, ‒ едва придумал ответ леопард.»
«Так! А давай не умничать! Я точно быстро обернусь, только информацию у них раздобуду. Всё, не спорь!»
‒ Ну, тогда оставайся! Скоро ужин, как раз поспеешь! ‒ противно расхохоталась управительница. ‒ Твой товарищ может идти, ‒ подала подозрительный знак кому-то у себя за спиной.
‒ А док? Мы так не договаривались... ‒ возразила Танька, тоже потихоньку приближаясь к выходу.
‒ А мы никак не договаривались. Иди, Тишь, иди с Богом...
‒ Ему и Лютого хватит, ‒ исправив ошибку, уверенно мотнула своим русым хвостиком Танька. ‒ Лют, охраняй Тиша! ‒ вслух приказала серому. ‒ Тишь, идите к лошадям, я догоню. И рюкзачок мой прихвати, а то здесь глаз да глаз нужен...
Танечкина справедливость иногда бывала жестокой. Но на то она и справедливость. Проводив взглядом наставника и защитника, она ударом ноги заклинила засов на двери. Начавшие было движение в её сторону, людоеды снова остановились и стали оглядываться на свою Голову.
‒ Итак, как оворят у нас в Припяти, горе есть ‒ ума не надо? ‒ даже не пыталась скрыть сарказм Танюша.
‒ Скоро твой Тишь не так запоет. А не захочет на нас работать ‒ посадим к доктору и посмотрим, кто кого первым съест! ‒ закончив на веселой ноте, Голова, словно дирижерской палочкой, крутанула над головой оставшейся вязальной спицей, направляя проголодавшихся чейсеров на верную смерть.
«Они так ничего и не поняли, ‒ расстроилась Танька.
Ты их перевоспитывать пришла? ‒ удивилось Второе Я.
Надеяться же можно? Или только конфетки жрать?!
Ты крыска, ‒ обсасывая леденец на палочке, заметило Альтер Эго.
Сама такая! Не может быть, чтобы в человеке всё ну совсем плохо было...
Хочешь попробовать жизнь на вкус? ‒ чуть не поперхнулась половинка.
Чего? Да ты! Совсем, что ли?! Я говорю не о мясе! Блин, и одну тебя к психиатру не отправишь, ведь...
Вот, вот! А от нас двоих он сам мозгами двинется! ‒ поддержала себя веселая сладкоежка.»
На улице раздались и внезапно смолкли крики. Напряженно вслушиваться в тишину, ловить каждый шорох и ожидать продолжения Танечка чейсерам не дала.
‒ Вы еще будете ерепениться? ‒ доставая из ножен свой кукри, Синеглазый Иблис стала не по-детски серьезной и печальной. Те, кто не уловил сути происходящего, решили броситься на малышку скопом, рассудив, что отбивную на косточке можно готовить и из живого организма.
Первые нападающие лишились рук с такой скоростью, что наблюдавшие картину вдруг отрубленных верхних конечностей так и не поняли, как через мгновение девочка оказалась позади их Головы. Приставив Бритву Оккама к горлу вязальщицы, Танюша оповестила окружающих:
‒ Как говорят у нас в Припяти, рыба гниет с головы. В основном, с правой, ‒ с этими словами она одним махом лишила администратора дара речи, просто перерезав ей голосовые связки, при этом слегка царапнув изогнутым клинком шейные позвонки.
‒ Доктора нашего, надеюсь, не обижали? ‒ вытирая лезвие о плечо бесполезно дергающейся жертвы, поинтересовалось детское любопытство.
Остолбеневшие, но так и не лишившиеся здравого смысла, людоеды предпочли отвечать жестами и кивками. Неведомая им сила сама притарабанила дока к Таньке. Вполне приветливый и даже ничуть не расстроенный, врачеватель растерянно посмотрел на залитую кровью атаманшу, перевел взгляд на постепенно затихающих на полу безруких существ и улыбнулся:
‒ Пир будет! ‒ сказал тихо, ни к кому конкретно не обращаясь.
«Это он чего? ‒ не поняла Танька.
Это он всё, ‒ поставило диагноз Второе Я.
И лечить поздно? ‒ уточнила наивно.
Он здоров, ‒ перекатилась за щечкой карамелька.
А раньше сказать? Мы чего сюда перлись?
А ты спрашивала? Вот кто тебе мешает просматривать будущее? ‒ не осталось в долгу Альтер Эго.
Он от человечины так поплохел?
Он теперь без неё не сможет.
Ну, на том и порешим. Как говорят у нас в Припяти, сделал дело ‒ засыпь ямку.»
И порешила добрая девочка всех, кроме дока. Ей очень хотелось поискать хорошее в человеке, но вспарывать животы у всех подряд Танюша посчитала утомительным, поэтому быстро и чисто отрезала головы присутствующим. Нехорошо оставлять свидетелей, тут с Танькой стоит согласиться.
Часть 27
‒ И как тебе не страшно было оставаться с ними? ‒ в темноте у ехавшего верхом Тиша голос звучал немного глуховато.
‒ Как говорят у вас в Припяти, глаза боятся ‒ да руки не отрежешь, ‒ Танька поправила поводья, чтобы не мешали Лютому.
‒ А что ты там вообще делала? Или мне нельзя спрашивать?
‒ Хотела поискать прекрасное в людях, ‒ сказала почти правду. Ночью собаки вели себя совсем иначе, чем при солнечном свете: шли крадучись, очень мягко и плавно. От такой поступи сильно клонило в сон, но для ночлега решили все же отъехать подальше. ‒ А ты как тут управился?
‒ А никак. Пока вышли, пока глаза адаптировались, твой ... котик сам всё сделал. Десяток трупов! Почти мгновенно! И чего он со Зверем тянул тогда?
‒ Лютый маленький еще, ‒ нежно погладила дремлющего лохматого, ‒ он играться любит. А удается не часто, ‒ печально вздохнула девочка.
‒ Что с доком? Они его не отдадут?