Я тоже не была честна до конца. Захотела бы я стать женой столь противоречивого, несносного и ослепительно-яркого мужчины? Едва ли. Могла бы в него влюбиться? Возможно, у меня не было бы ни шанса, встреть я Корбина Рихтера раньше Мартина. Но я точно не была готова потерять его сейчас.
От насыщенного ли запаха кофе, пропитавшего, казалось, все вокруг, или от собственных подлых и предательских мыслей, но меня вновь замутило. Я опустила голову на сложенные ладони, скрывая пылающее лицо от подошедшей Эзры.
— Все хорошо, фрау?
— Да. Дайте мне минутку. Прошу вас.
Обычно я сбегала от сложностей супружеской жизни в работу и учебу, но сейчас все было наоборот. Желая спрятаться от смутных и пугающих меня мыслей, касающихся Корбина Рихтера, с удовольствием окунулась в семейные заботы. Тем более что день рождения мужа я ждала давно и готовилась к нему так, как не готовилась даже к свадьбе. Мне чрезвычайно надоели шуточки Мартина по поводу моих ничтожных способностей в качестве жены и хозяйки. В этот раз я хотела сделать все идеально.
Проснулась в шесть утра. Убедившись, что Мартин крепко спит, тихо выскользнула из теплой постели. Сходила в мастерскую, накормила и напоила кроликов, почистила клетку. Еще раз проверила чары на законченном шарфе, который мне предстояло вручить вечером, затем привела себя в порядок.
Мартин сладко спал, распластавшись по супружеской кровати так, будто всю ночь мечтал, когда же я освобожу для него побольше места. Умиляться, глядя на сопящего супруга, не удавалось, только завидовать. Эх, мне б сейчас тоже вздремнуть хотя бы до обеда… Но расклеиваться было нельзя.
Тихо прикрыв за собой дверь, спустилась в кухню и еще полчаса провела в препирательствах с поварихой, возмущенной, что я так плохо разбираюсь в гастрономических пристрастиях мужа. В итоге она позволила мне приготовить кофе под ее чутким руководством, но к завтраку приблизиться так и не дала. Вот как такое возможно: я влегкую справлялась с оравой боевых магов, а переспорить одну пожилую женщину так и не смогла?
Стрелки показывали уже восьмой час, и мне повезло, что Мартин так и не проснулся. Я проскользнула в спальню, поставила поднос с завтраком на прикроватный столик и замерла, размышляя, стоит ли растолкать супруга или дать ему пробудиться самому? А может… или нет? Но когда еще выпадет такая возможность?..
Искушение было велико. Спешно сбегав в мастерскую и вернувшись обратно, скинула туфли и подползла по кровати к мужу. Тихо подула ему в лицо, но Мартин поморщился и засопел дальше. Все-таки даже мой железный муж иногда устает. Занесла над ним руку и осторожно положила на лоб кругляш ментального артефакта. Желто-рыжий металл потемнел, а затем слабо засветился. Хм, интересный эффект! Значит, индикатор реагирует и на ментальные заклинания, и на самих магов.
— Ну вот, все испортила, — сказал Мартин отнюдь не сонным голосом, продолжая лежать с закрытыми глазами. — И стоило мне два часа валяться в ожидании, когда ты перестанешь бегать туда-сюда и обратишь внимание на своего несчастного супруга? Чем ты меня там проклясть решила, пользуясь моментом, пока я в твоей власти, любимая?
— Это не проклятие, это… так, безделушка одна.
— Опасная?
— Я проверила ее на Рихтере. Он жив.
Мартин поморщился, но глаза не открыл.
— Ты не собираешься вставать? — уже более нетерпеливо спросила я, торопливо убирая артефакт в карман домашнего платья.
— Не раньше, чем ты сделаешь все как положено.
Вздохнула. Вот же зануда. Уселась поудобнее и, склонившись, подарила Мартину долгий поцелуй.
— Родной мой, просыпайся, — мягко попросила, — я тебе завтрак принесла.
— Готовила, надеюсь, не сама? — проворчал маг, а в уголках тонких губ уже пряталась улыбка.
— Нет…
— Повезло-то как! Еще один день, который я проживу вопреки всем твоим стараниям.
— Возможно, господин Шефнер, вы будете первым главой имперской безопасности Грейдора, кто будет убит в результате удушения подушкой, — кровожадно посулила я.
Ладно, поцелуи работают уже не так хорошо. Придется использовать тяжелую артиллерию. Перекинув ногу через мужа, уселась сверху. Юбки задрались почти до бедер, и ладони мужа тут же по-хозяйски устроились немного выше колен, придерживая меня, чтобы не вздумала сбежать. Не выдержав, Мартин распахнул глаза.
— Это… — Он провел руками по моим бедрам. — Ого!
— Понравились чулки? Новый материал из Лермии. Очень тонкий и приятный на ощупь, не правда ли? — прошептала я лукаво. — И ты еще не видел остальное белье. Оно так плотно прилегает к телу…
Сидеть в такой позе было неудобно, и я потихоньку начала сползать.
— Я многое потерял, сосредоточившись на военных разработках, — пробормотал менталист. — Эй, ты куда?! А как же показать все остальное?
Интонации обиженного ребенка заставили меня рассмеяться, и я вернулась в теплые мужские объятия.
— Если только ненадолго.
— А это как получится. Торопиться я точно не намерен…
И ведь не обманул. Процесс моего раздевания был дразняще неспешен, перемежался нескромными жаркими поцелуями и тихими признаниями.
Я бы хотел отдать тебе больше, чем у меня есть.
Чары, которыми он меня околдовал, вряд ли можно выразить в формулах и схемах. Но они так прочны. Так… неизбежны. Ни одна магия в мире не может быть столь же могущественна, как магия любви.
Люблю тебя. Капризную, упрямую, беспечную… любую.
Я не самая послушная и ласковая жена. И хотя слова Мартина порой уязвляют меня, гораздо чаще я вижу в его глазах, обращенных в мою сторону, восхищение и уважение. И он старается прислушиваться к моему мнению.
Получается пока плохо.
Дышу тобой.
Можно гадать, как бы сложилась моя жизнь, не встреть я однажды Мартина Шефнера. Стала бы самым молодым мастером артефакторики в Грейдоре, вышла бы замуж за Петера или влюбилась бы в Рихтера… Но теперь для меня существует лишь этот невыносимый мужчина. И едва ли это когда-нибудь изменится.
Я так безнадежно попал.
Мы оба, мой драгоценный. Мы оба.
На часах три пополудни. На столике рядом с кроватью — уже не завтрак, а остывший обед. А я валяюсь в постели. И когда успела уснуть?!
В последние несколько дней у меня регулярно случались приступы слабости и головокружения, и это не считая проблем с аппетитом — от полного его отсутствия до ненасытного голода. Теперь вот проспала большую часть дня. Неужели это такая странная реакция на чары, помещенные в кожу? А ведь кролики чувствовали и вели себя хорошо. Разве что Пушок порой по ночам светился. Проверила руку — та выглядела вполне нормально. Видимо, все не так плохо, я просто немного переутомилась.
Пришлось искать новую одежду — платье, в котором я была утром, безнадежно помялось. Пока приводила себя в порядок, минул четвертый час и внизу уже слышались громкие голоса. Гости.
Статус и состояние моего мужа позволяли устраивать званые вечера на сотни приглашенных, но он, как и я, не любит чужаков. Поэтому сегодня здесь самые близкие — тетушка Адель, Петер с Мартой и чета Грохенбау как друзья семьи. Рихтера другом семьи Мартин, очевидно, не считал, и я не стала спорить. К тому времени, когда я спустилась, все уже разместились за столом, и хотя я честно съела оставленный мне обед, рот тут же наполнился слюной. Ладно, по крайней мере меня сегодня не тошнит. А то у тетушки Адель хватит воображения, чтобы тут же что-нибудь себе надумать. Может, когда Петер наконец женится, она перестанет так переживать за продолжение рода Шефнеров?
Было шумно. Во многом благодаря громогласному Джису, который демонстрировал охающей тетушке свою механическую конечность. Нога к тому же оглушительно скрипела, заставляя морщиться и сжимать челюсть.
— Добрый день. Вы когда ее в последний раз смазывали машинным маслом, господин Грохенбау? — строго спросила я.
— Фрейлейн… фрау Софи, — расплылся в улыбке Джис, в трогательном жесте прижимая руки к сердцу. — Так это ж… артефакт. Нельзя, наверное.
— В этом устройстве магии практически нет, как вы и просили. Почти чистая механика.
— Моя жена действительно к тебе расположена, раз ты смог убедить ее создать что-то столь… простое, — подал голос Мартин, приветствуя меня поднятым бокалом.
— Надежное, — возразил Джис.
— Старомодное, — вздохнула я. — Вот псевдоплоть — совсем другое дело. Если использовать ее с чарами класса Фенрис…
Петер и Марта обреченно переглянулись.
— Дорогая, — ласково сказала тетушка Адель. — Все эти артефакторские штучки весьма интересны, но большинство из нас и слова не понимают из того, что ты рассказываешь.
— А те, кто понимает, не забудут и в кошмарных снах, — тихо пробурчал себе под нос Петер. Недостаточно тихо. — Особенно после показа опытных образцов.
— Что за опытные образцы? — вскинув брови, спросил менталист.
Я пожала плечами, кинув недовольный взгляд на Петера.
— Вы правы, тетушка. Не стоит углубляться в разговоры о магии. Это скучно.
После того как Мартин вмешался в мои университетские дела, я перестала обсуждать с мужем свою работу. Если его это и задевало, то он никак не показывал. Но я все же усилила охранные чары на мастерской. На всякий случай. Семья семьей, а игрушки у каждого должны быть свои.
У меня никогда не было большой семьи, да и дед упорно игнорировал все праздничные даты, поэтому семейные посиделки Шефнеров казались мне маленьким чудом. Сидя мышкой напротив Мартина, я с интересом слушала сетования фрау Грохенбау на излишне самостоятельную дочь, воспоминания тетушки Адель о детских проказах Мартина и Петера, теперь смущавшие их обоих, и впечатления Марты об огромной и шумной столице.
— Ты ведь тоже какое-то время жила не в Брейге, Софи? — спросил меня Петер, расслабленно потягивая вино. Лицо его раскраснелось от смеха.
— Да, несколько лет провела в поместье дальней кузины отца, пока дед не забрал меня к себе. Терпеть не могу сельскую глушь, — сморщила нос, — но есть единственный плюс жизни в захолустье — никто теперь не вспомнит о моих ребячьих глупостях.