У него будет ребенок. Ребенок от любимой женщины. Менталист попробовал эту мысль на вкус, но так и не смог разобраться, чего в ней больше — горечи или сладости.
«Ты рад?» — спросила она его, но в ее собственном голосе радости не было. Мартин не думал, что это так заденет.
Его жена не хотела ребенка. Это не было для мага секретом. И не то чтобы она принципиально против. Просто… не сейчас. И Мартин не видел особой причины торопить жену, хотя и надеялся, что уговорить ее посодействовать в продолжении рода Шефнеров будет проще, чем было превратить фрейлейн Вернер во фрау Шефнер. Что может быть естественнее и правильнее для молодой женщины, чем материнство?
Он представил, как говорит это Софи, и поморщился, уже предвидя ее реакцию. И как тогда начать с ней разговор?
— Это неожиданно для тебя… нет, для нас обоих, но так будет лучше. В конце концов, это твоя обязанность как супруги, так что ничего тут не поделаешь… — попробовал он порепетировать вслух, но получилось еще хуже.
Мартин почти услышал, как захлопнулась дверь перед его носом, оставив его одного.
— Ведь я не так уж молод, да и тебе не семнадцать, — еще более неуверенно продолжил он. — В твоем возрасте нужно отбросить эгоизм и подумать о будущем…
На воображаемой двери щелкнул замок. Ну да, так это все и закончится, сколько бы он себя ни убеждал, что умеет отлично справляться с характером жены.
В другой ситуации Мартин нашел бы «виновника» случившегося и приволок его или ее голову Софи на блюде, чтобы успокоить мстительный дух жены. Но он был более чем уверен, что знает, кто подменил таблетки. С самыми благими намерениями, конечно же. Коварству женщин могли позавидовать агенты имперской безопасности. А если эта женщина еще и менталист… Ему бы следовало прислушаться к ворчанию тети и понять, что одними разговорами и убеждениями не закончится.
Целитель приехал быстро, да и лечение не заняло много времени. Полностью гематому на лбу убрать не удалось, но шишка спала, а побледневший синяк легко мог быть замаскирован косметикой. С ногой было похуже.
— Это магический след, — пояснил доктор. — Рубец со временем исчезнет, но обычной магией его не залечить. А использовать более сильные средства я бы не рекомендовал, учитывая положение вашей супруги.
Щедро заплатив целителю, Мартин проводил его до двери и вернулся к жене. София устроилась в кресле, поджав босые ноги, и слепо смотрела в подсвеченное фонарем окно. Левая щиколотка была аккуратно замотана свежим бинтом, в комнате пахло лекарственной мазью.
Посмотрев на мужа, Софи слабо улыбнулась.
— Ужасно утомительный день. Наверное, для нас обоих.
— Ты поверишь мне, если я скажу, что ни за что не поступил бы так с тобой? — спросил Мартин, приваливаясь к дверному косяку.
— Столь действенные и жесткие методы вполне в твоем духе… или в духе твоей семьи, — вздохнула чародейка, пожав хрупкими плечами. — Разве что Петер кажется агнцем, затерявшимся в стае волков.
— Я обязательно передам ему, что ты назвала его бараном, — заверил Мартин. — Но ты не ответила. Ты мне веришь? Я ничего не знал о подмене таблеток до сегодняшнего дня, и перемены пугают меня не меньше. Хотя будет ложью сказать, что я расстроен из-за случившегося. И если совсем откровенно, то думаю, что рождение сына или дочери сделают меня самым счастливым человеком на свете. Разве я должен чувствовать себя из-за этого виноватым?
Софи спрятала лицо в коленях и ответила глухо:
— Нет, конечно нет. Дядя из тебя получился весьма строгий. Но отец, возможно, получится великолепным.
— Особенно если кто-то будет ограничивать меня в моей строгости. — Он подошел к жене и коснулся острого локтя, торчавшего из кружев рукава сорочки. — Давай встретим новый день с надеждой и благодарностью, а не страхом или разочарованием?
Чародейка опустила ноги и потянулась к мужу, обняв его и прижавшись головой к его животу. Стоять так Мартину было не слишком комфортно, но он мудро терпел временное неудобство, стараясь не думать, насколько горячее дыхание жены, проникающее сквозь тонкую ткань рубашки, действует на него возбуждающе. Осторожно коснулся макушки Софи и погладил по светлым вьющимся волосам.
Глава 11
Корбин Рихтер
София в белой блузке с закатанными рукавами и свободной клетчатой юбке сидела на преподавательском столе и, легко покачивая ногами в сапожках, загадочно улыбалась Корбину. Алхимик никогда еще не видел, чтобы в университете чародейка была такой домашней и непринужденной.
— У тебя должно быть занятие? — спросил он. — Где студенты?
— Никто не пришел. Один ты.
Рихтер с удивлением обнаружил, что он сидит за одной из студенческих парт.
— Значит, теперь я твой ученик? — развеселился он.
София, все так же улыбаясь, покачала головой.
— Тебя бесполезно учить, Корбин. Ведь даже то, что знаешь, ты не способен использовать.
Алхимик нахмурился, чтобы возразить, но его внимание отвлекла тень за спиной молодой женщины. Ей она не принадлежала. Страх кольнул сердце. Он попытался встать, но понял, что не может сдвинуться с места.
— Что это? За твоей спиной? — напряженно спросил маг.
Тень шевельнулась, встав к Софии ближе, и скользнула пугающе вытянутыми руками по ее плечам, прижимая к себе. Чародейка вздрогнула и побледнела, закрыв глаза.
— Это… Это моя смерть. И как ты видишь, она совсем близко.
Рихтер попытался сбросить с себя странное оцепенение, но тяжесть в ногах и руках стала сильнее. И проклятый голос отказывался подчиняться.
— Все, что тебе остается, это наблюдать, повелитель стихий. За чужим счастьем и за чужим горем. Так, как ты делаешь всегда.
София откинулась в объятия зыбко мерцающей тени, сливаясь с ней и растворяясь. Лишь в последний момент открыла глаза, скользнув по нему полным боли взглядом. И только рот так и продолжал изгибаться в странной, пугающей улыбке.
Рихтер вздрогнул и проснулся. В его объятиях продолжала мирно посапывать любовница, но сам он спать уже не мог.
Едва рассвело, он растолкал очаровательную рыжеволосую фрау, заказал ей фаэтон, а сам направился в дом Шефнеров. К сожалению, его маленькие друзья-элементали могли подсказать ему, сколько человек в особняке, но никак не то, есть ли среди них Мартин. Менталиста Рихтер избегал — не столько из трусости, а больше из-за нежелания накалять и так напряженные отношения с бывшим приятелем.
Пустили в дом главу магического отдела полиции не сразу, что само по себе было возмутительно, но, зная Мартина, ожидаемо. Сам менталист, кстати, отсутствовал. Надменный дворецкий, усадив алхимика в гостиной и налив ему чаю, туманно пообещал, что хозяйка спустится.
— Скоро? — поинтересовался Рихтер без особой надежды.
— Благородные фрау никогда не торопятся, — с прохладцей ответил мажордом.
Софи спустилась где-то через час, отчаянно зевая в ладошку. И настолько уж благородной не выглядела, скорее миленькой. Особенно с распущенными волосами, в льняной блузе без каких-либо украшений, потертых тапочках на босу ногу и самой простой клетчатой юбке.
Той самой, из сна.
— Дорогая моя, тебя ужасно полнит эта юбка, — тут же заявил Рихтер, заставив не успевшего уйти дворецкого выпрямиться от возмущения. — Не надевай ее больше.
София меланхолично пожала плечами.
— Меня теперь все будет полнить. Господин Гобус, могли бы вы…
Дождавшись, когда слуга выйдет, София — опять же совсем не благородно, но весьма утонченно (и миленько) — вытянулась на обитом бархатом диванчике.
— Вы пришли меня унижать, мастер? — утомленно спросила она. — В последнее время все только и пытаются обидеть меня, а то и убить…
— Тебя пытались убить? — чуть ли не подпрыгнул Рихтер.
Чародейка удивленно на него посмотрела.
— Да нет, это я иносказательно. Неужели вы здесь, потому что волнуетесь обо мне?
Корбин заколебался, не зная, стоит ли рассказывать ученице о своем сне. Хотелось бы верить, что это был обычный кошмар, но когда он проснулся, тревога так и не исчезла. А своим чувствам повелитель стихий привык доверять. Увидев Софи, он немного успокоился. Угроза никуда не делась, но время, чтобы разобраться, еще было.
— Я очень заботливый и чувствительный, — наконец сказал он. — Всю ночь не мог заснуть, переживал из-за твоей ноги. Как она, кстати?
— Уже могу нормально наступать.
— А что ты там бормотала по поводу своей полноты?
Софи обладала тем приятным мужскому взгляду типом фигуры, когда стройность не переходила в изнуренную худобу, а общее изящество телосложения не мешало иметь все необходимые округлости в нужных местах. Но женщина, будь это родовитая дворянка или обычная горожанка, всегда найдет повод, чтобы пожаловаться на свою внешность. Вместо этого Софи выпрямилась, пригладила волосы и серьезно посмотрела на алхимика.
— Не думала, что вы будете первым, кому я расскажу о переменах в моей жизни. Но молчать тоже нет смысла, учитывая, что это повлияет на наши занятия. Их придется прекратить. На этом настоял Мартин, и на сей раз я не стала с ним спорить.
Корбин напряженно молчал, ожидая продолжения от чародейки, с трудом подбирающей слова.
— Фрау Келлер сообщила мне вчера, что я в положении. Мне и самой следовало бы догадаться, но… видимо, я не слишком догадлива.
Алхимик резко втянул воздух, потряс головой, приводя мысли в порядок, и, сев рядом с Софи, по-медвежьи сжал ее в объятиях, невзирая на слабое сопротивление.
— Это такая хорошая новость. Чудесная. Я счастлив за вас обоих. И еще больше счастлив, что не наделал глупостей. А был так близок к этому! И что бы мы все делали тогда?
— Мастер, — немного придушенно ответила Софи, пытаясь высвободиться, — вы как-то остро реагируете на известие. И едва ли наша вчерашняя тренировка стоит таких переживаний.
Корбин не стал объяснять, что дело было несколько в другом. Он поблагодарил про себя бога и собственную осторожность за то, что те не дали ему совершить ошибку. Было бы весьма неловко забрать себе Софи вместе с чужим ребенком. Прежде всего перед ней.