Я вспомнила, как неудачно прошла наша последняя встреча. И Марта, судя по всему, тоже.
— Как… как твое здоровье? — неловко спросила она.
Я стянула перчатку с левой руки, продемонстрировала целительнице темные татуировки на кисти и запястье.
— Теперь буду ходить с украшением. Иногда рука побаливает ближе к вечеру. Чары и вовсе не получаются. Пережгла каналы. А так все неплохо.
— Сочувствую. Но я больше спрашивала о твоей беременности.
— О!
Марта фыркнула, почти так же язвительно, как раньше.
— Что, забыла о том, что в положении?
— Если бы я могла, — вырвалось у меня. — Мне все так же дурно по утрам, а тут еще эта изжога! Постоянная слабость, хотя тут, возможно, дело в другом. И отношение Мартина порой утомляет… Ох, я снова начала жаловаться?
— Ничего страшного. Самое главное, что все идет как должно. После всего, что ты пережила… Тебе повезло.
Я положила ладонь на живот и кивнула.
— Больше, чем заслужила. Видимо, этого ребенка хранят небесные силы.
Глаза Марты заблестели от слез, и она поспешно встала.
— Помогу принести служанке чай.
Ну вот, я ее расстроила. Мне действительно повезло. В очередной раз. Но не Петеру.
Говорить о нем было сложно до сих пор. Но ведь именно из-за него я пришла сюда. Когда Марта вернулась, я держала в руках обитую красным бархатом коробочку.
— Что это? — спросила она.
— Артефакты, оставшиеся от Петера. Мне понадобилось время, чтобы разобраться в работе этих чар. Это искусная и тонкая работа. Из него со временем мог бы получиться отличный ювелир. Не хуже, чем оружейник.
Внутри коробочки лежали два золотых кольца с простой гравировкой. Всего лишь имена. На меньшем имя Петера, на кольце покрупнее — Марты. Как напоминание о любимом человеке.
— Он… он действительно хотел сделать это, — потрясенно сказала целительница. — Жениться на мне.
Она надела на безымянный палец кольцо и все же расплакалась. Я поспешно обняла ее, не зная, как успокоить. Разве что попытаться отвлечь.
— Смотри! — Я забрала второй артефакт и, коснувшись гравировки, легко потерла надпись.
Марта изумленно взглянула на свою руку.
— Мое колечко нагрелось!
— Да. Это симпатическая магия. Два артефакта связаны между собой. Наверное, Петер считал это жутко романтичным — что каждый из вас, где бы он ни находился, мог бы сообщить другому, что он думает и скучает по нему.
Марта рассмеялась сквозь слезы.
— Порой он был весьма милым.
— Это правда. И я безумно скучаю по нему, — наконец смогла признаться вслух.
— Я тоже. Почему любовь не умирает вместе с человеком, которого любишь? Так было бы гораздо легче, — горько сказала Марта, вытирая слезы белоснежным платком.
Мне осталось только пожать плечами.
— Ты спрашиваешь артефактора о чувствах? Хотя, знаешь, я скажу. Деньги, вещи — не так важны. Самое драгоценное, что может оставить человек после себя, — любовь в сердцах своих близких. Это драгоценный дар, пусть любовь иногда и причиняет боль. Но даже она означает одно — ты жива, и твое сердце живо, а не превратилось в камень.
Произнесенная речь удивила и меня саму, что уж говорить о Марте.
— Спа… спасибо, София, — наконец пробормотала она.
Деликатно вытерла покрасневший носик, посмотрела на меня и достала из кармана еще один платочек. Какие же целители запасливые!
— Впервые вижу, чтобы ты плакала.
— Обычно только Мартину удается довести меня до слез.
— Он и правда так жесток? — округлила глаза девушка. — Даже по отношению к своей жене?
— Да нет же! Ну… не совсем. И думаю, он не специально.
Кажется, убедить собеседницу, что я не жертва домашнего насилия, удалось лишь отчасти. Марта как-то отчаянно вздохнула и, потянув к дивану, заставила усесться.
— Я планировала посоветоваться с тобой. Но пока не хочу, чтобы об этом разговоре узнал господин… барон Шефнер. Пообещай мне!
— Конечно. Но все же не стоит думать о Мартине так плохо.
— София, это важно для меня!
— Хорошо-хорошо, твой секрет за семью замками!
Марта уставилась неподвижным взглядом куда-то за мою спину и сдавленно произнесла:
— Видишь ли, дело в том, что… я тоже беременна. И поняла это только после гибели Петера. Он так и не узнал.
Это не то, что я готова была услышать. И теперь ощутила, как чувствовал себя Мартин. С одной стороны, подобные изменения в жизни Марты сулили ей много проблем, а с другой… это ведь ребенок Петера! Будто сама жизнь решила показать, что у смерти мало шансов против нее.
— Как это произошло? Что ты в положении?
Целительница слега покраснела.
— Наши отношения не были невинны. Может, ты считаешь, что я вела себя слишком вольно с Петером, но мы любили друг друга!
Я сжала ее руки.
— Не собираюсь читать тебе мораль, Марта, но ты же целительница! Как ты могла не защитить себя от незапланированного зачатия? Или… — я нахмурилась, — тетушка Адель?! Нет, не могла же она дважды провернуть один трюк! Ты что-то принимала, использовала целительский артефакт?
— В этом нет необходимости. Девушек на нашей кафедре с первого курса обучают необходимому заклинанию, позволяющему контролировать собственные репродуктивные функции.
— М-м-м, что?..
— Не забеременеть, — пояснила Марта. — Но ты права. Фрау Ратцингер подсказала мне эту идею. Сначала я с негодованием отвергла столь ужасный и нечестный метод, но после нашей с Петером последней ссоры мне стало казаться, что я его теряю. Это был отчаянный шаг.
— Вообще-то я подумала, что эта ужасная женщина все подстроила, но если ты сама решила таким образом женить на себе Петера, то это другое.
— Будешь осуждать?
Я покачала головой.
— Нет. Было бы неплохо, если бы вы поженились. Ты намного лучше тех, с кем он когда-либо встречался. И ты первая, к кому он отнесся серьезно. Наверное, Петер бы разозлился, но только потому, что ты решила все сама и слишком поспешила. Впрочем, теперь это не важно. Гораздо больше меня волнуют твои планы. Что намереваешься делать?
— Без мужа и беременная? У меня не так много вариантов. Что я точно не собираюсь делать, так это аборт. Его ребенок — самое важное, что у меня есть. Я справлюсь с осуждением или переживу, даже если отец откажется от меня. Профессия у меня хлебная, прокормит. Но я не хочу, чтобы наш с Петером ребенок носил на себе клеймо ублюдка. И я боюсь его лишиться. А еще меня пугает реакция Шефнера. Как твой муж отреагирует, если узнает, что я в положении?
Ход мыслей целительницы мне не нравился. Того и гляди решит сбежать на край Грейдора, а то и в другую страну. А я уже представила себе, как наши дети будут расти и под моим началом вместе постигать артефакторику. Пусть род Вернеров возродить не удастся, но стать основательницей собственной школы чароплетения мне было вполне под силу!
— Не если узнает, а когда узнает. Если уж ты решила со мной посоветоваться, я настоятельно рекомендую тебе не скрывать ничего от Мартина. Будет хуже. Но мне не совсем понятно, чего ты боишься сейчас. Не отберет же он у тебя дитя!
— Об этом я даже и не думала, — пробормотала Марта. — Раньше.
— Этого точно не произойдет! — жарко заверила я побледневшую целительницу.
— А что, если он вынудит меня избавиться от ребенка? Или отдать его чужим людям? Или выйти за кого-нибудь замуж, чтобы ничто не бросало тень на род Шефнеров?!
— Кто-то читает много любовных романов. Брось, Мартин не злодей. Хотя иногда и выглядит так. С ним можно договориться. И более того, думаю, он обязательно поможет. А я прослежу, чтобы это не произошло против твоей воли, и не дам ему тебя запугать. Давай поговорим с ним прямо сегодня?
Взгляд целительницы источал подозрение.
— Сейчас ты чем-то похожа на своего мужа.
Я слишком на нее давила. Но только из-за боязни, что Марта наделает глупостей.
— Лучше решить все раньше, чем твоя беременность станет очевидна. Думать можно долго. Иногда нужно действовать и рисковать. Я знаю своего мужа, а ты, полагаю, неплохо узнала меня. Обещаю быть на твоей стороне, как это бы сделал Петер. Веришь?
— Да, — наконец ответила Марта, решительно подняв подбородок. — Мы все расскажем барону фон Шефнеру.
Мартин Шефнер
В доме пахло выпечкой, а еще почему-то сладковатыми духами. Знакомыми.
— У нас гости? — спросил Мартин у дворецкого, принявшего его пальто.
— Фрейлейн Марта приехала вместе с фрау несколько часов назад. Сначала они заняли кухню, а теперь расположились в гостиной. Пьют чай.
Это многое объясняло. Софи не готовила, разве что иногда варила кофе. И порой он даже получался сносным. Всяческие женские штучки были не по части его жены, что каким-то невероятным образом делало ее еще более очаровательной.
Тем удивительнее, что София в конце концов нашла общий язык с Мартой, полной своей противоположностью. И смогла сделать то, чего не смог он, — вытащить целительницу из тюрьмы, куда она сама себя поместила.
Прежде чем зайти внутрь, Мартин немного постоял у закрытых дверей, избавляясь от мрачной сосредоточенности, не покидавшей его лицо в течение всего дня, и зашедший в комнату казался расслабленным и доброжелательным.
— Марта, приятно видеть тебя в добром здравии.
Маг поцеловал жену в щеку и кивнул целительнице. Кинул взгляд на столик — и правда выпечка, местами немного кривоватая, но на вид вполне съедобная.
— Чему ты так удивлен? — надменно спросила Софи. Она в последнее время неплохо научилась использовать резонанс и читала мужа, сама того не замечая. — Готовка не сложнее алхимии, а алхимики по сравнению с артефакторами практически играют в бирюльки.
— Я удивлен, что ты решила потратить время на столь бесполезное занятие. Марта, заходи чаще, мне нравится, как ты влияешь на мою жену.
Женщины быстро переглянулись. Что-то было не так.
— У тебя возникли какие-то сложности, Марта? — вкрадчиво спросил менталист.
Семья целительницы не была бедна, чтобы опускаться до шантажа ради денег, и сама она едва ли стала требовать что-то от семьи Шефнеров — не хватило бы храбрости. И София не сжимала бы так руку Марты, словно пытаясь поддержать бывшую невесту Петера. Может, впуталась в неприятности? Вряд ли. Не считая влюбленности в его беспутного племянника, целительница вела себя довольно разумно и осторожно.