Утренняя тошнота и изжога после еды прошли так же внезапно, как и начались, вместо них появился зверский аппетит. Теперь я постоянно что-то грызла, прерываясь разве что на сон. Марту мутило, кажется, только от одного вида того, что я так увлеченно в себя запихивала. И одежда постепенно становилась тесноватой. Пора было задуматься о новом гардеробе. За счет Мартина, конечно. Мои денежки пусть полежат.
Мы сидели с Мартой в моей мастерской, болтая о разных пустяках. Попутно я учила целительницу вязанию — с рукоделием дела у нее обстояли хуже, чем у меня.
— Так и занимайся, — ответила мне Марта, закончив старательно пересчитывать петельки. — Человечество тебя оценит. Через сотню-другую лет. Но тебе же надо, чтоб прямо здесь и сейчас, еще и ранг мастера дали.
— Я заслужила, между прочим! Хотя бы за тот артефакт, что сделала для императора.
— Хотелось бы посмотреть на его работу, — вздохнула она. — В газетах такое писали!
Я не удержалась и вытащила свой собственный мнемограф. Он был меньше и слабее того, что находился во дворце, но для двоих людей его влияния было достаточно. Несколько минут, и вместо мастерской мы оказались на озерном берегу.
Видимо, в тот день мнемограф, способный запечатлевать визуальные образы из памяти, вспомнился не случайно. Потому что очень скоро мне пришлось обновить свои навыки и знания.
За одним из завтраков Мартин сообщил, что мы приглашены на званый ужин. С Анджеем Котовским и его невестой, старшей дочерью герцога Строгера.
— Судя по твоему виду, ты не очень хочешь идти, — предположила я.
— Скорее, не хочу тащить тебя.
— Во дворце небезопасно?
— Не сказал бы, — неохотно признался Мартин.
— Значит, тебе просто не нравится Котовский. Так чего сразу не отказался? А-а-а, поняла. Ты пытался, но не получилось.
— Князь жутко навязчивый, — скривился маг. — И, к сожалению, игнорировать его, как раньше, больше не получится.
Крейн окончательно отошел от дел и фактически передал все свои обязанности и полномочия племяннику. Официальный статус наследника императора и поддержка герцога Строгера вынудили правительство признать Котовского. Даже канцлер, хоть и не был доволен появлением роанца в сенате, на открытый конфликт не пошел.
Еще год назад Анджей был чужаком и вынужден был искать встречи с главой СБ. На сегодняшний день уже Мартину приходилось если не подчиняться напрямую, то хотя бы проявлять уважение к принцу Грейдора. И злило его это неимоверно.
— Смотри на проблему шире, — предложила я. — Это отличный шанс официально представить Марту как вдову Петера. Если она удостоится встречи с князем, ни у кого не возникнет вопросов к ее статусу.
— Котовский пригласил нас двоих. Но… это хорошая идея. Я отправлю распорядителю запрос еще на одного человека.
— Князь будет не против, а Марта и вовсе в восторге.
С последним я, правда, немного ошиблась. Как невесте Петера Марте уже приходилось выходить в свет, но во дворце она никогда не была.
— Принц, герцог, барон… Что я там буду делать? — посетовала целительница, в очередной раз нервно поправляя прическу, увитую жемчугом.
— Ты тоже баронесса, пусть и вдовая, — напомнила я. — Мы уже опаздываем. Мартин, наверное, весь извелся.
Маг ждал нас в гостиной Марты, прикорнув на диване. При нашем появлении он как ни в чем не бывало поднялся, поправляя официальный мундир. Сна у менталиста не было ни в одном глазу. Придирчиво оглядел невестку и одобрительно улыбнулся.
Совсем некстати я вспомнила, что любовница Мартина, тогда еще моего ухажера, тоже была рыженькой, и сразу почувствовала себя этакой бледной молью. И платье, как назло, выбрала сдержанного темно-синего цвета, дивно гармонирующего с тенями под глазами — беременность не слишком меня красила. Марта же выглядела чудесно даже в черном платье. Траурные одежды давно не считались обязательными для магов, но Марта предпочитала так выражать свою скорбь. И хоть ее наряды наводили на меня тоску, заставляя вновь вспоминать о потере, ее решение стоило уважать.
А вот то, что она хлопала ресницами и смущенно заливалась румянцем под взглядом моего мужа, просто выводило из себя.
Подавая мне шубку, Мартин склонился к самому уху и прошептал:
— Ну и что это за надутый вид?
— Тебе кажется.
Супруг промолчал, решив не спорить со своей беременной не совсем адекватной женой. Так что я довольно быстро пришла в себя.
Перепады настроения в последнее время донимали меня все чаще, но пока доставало сил не устраивать истерик. Хватало и слез по ночам, после которых Мартину приходилось часами баюкать меня в объятиях, успокаивая. Боль от потери постепенно стихала, только не так быстро, как хотелось. И как бы я ни желала быть поддержкой для Мартина, сама пока нуждалась в его заботе и любви.
Мне повезло. И тем и другим Мартин щедро делился, стоило только грустно вздохнуть или печально посмотреть в его сторону. Так и сейчас: только мы сели в автомобиль, он сразу обнял меня за плечи, продолжая спокойно беседовать с невесткой. Я подавила в себе чувство вины перед Мартой и положила голову на плечо мужа.
Никогда мы не были с ним так близки и влюблены друг в друга, как в этот холодный и снежный декабрь.
Анджей Котовский, лично встретивший нас у подножия дворцовой лестницы, не стал скупиться на комплименты мне и Марте, так что скоро моя несколько уязвленная самооценка чуть-чуть выправилась.
— Непривычно видеть вас почти без артефактов, София, — заметил Анджей. — Вы еще чаруете?
— Да, хотя гораздо меньше, чем раньше. Но не все артефакты можно носить при моем положении.
— Вы выглядите гораздо здоровее, чем говорил барон, — подавая мне руку, сказал князь. — Если ему верить, то все это время вы лежали чуть ли не при смерти. Я даже предложил ему прислать придворного целителя к вам домой.
Подавила улыбку, бросив быстрый взгляд в сторону Мартина, делавшего вид, что он не интересуется нашим разговором с Котовским.
— Полагаю, он несколько преувеличил, хотя я только недавно окончательно пришла в себя.
— То, что случилось в университете, чудовищно, — вздохнул Анджей. Он кинул взгляд на целительницу, тихо спрашивающую что-то у моего мужа. — Хорошо, что Марта осталась не одна. Хотя вы с ней не очень-то ладите, так?
— К несчастью. Слишком разные характеры.
— Но с повелителем стихий вы, фрау, нашли общий язык. Кстати, вы знаете причину его отъезда?
— Нет. Господин Рихтер со мной своими планами не поделился, — сказала я, тщательно подбирая слова. — Разве он не отчитывается перед императором за все свои действия?
— Официально Рихтер попросил дать ему время уладить семейные дела. Но его родителей уже нет в живых, а с родственниками он не дружен.
— Может, он решил устроить личную жизнь подальше от столицы?
— Думаете? — Котовский невзначай склонился к моему уху и негромко сказал: — При дворе говорят, что повелитель стихий безответно влюблен в свою ученицу. Может быть, вы просто разбили его сердце, пани София?
Я отпрянула, не скрывая своего негодования.
— Это очень злая шутка, князь.
И к тому же неуместная. Не то что Мартин безосновательно ревнив, но подобные слухи ему не понравятся. Вторая мысль пришла сразу же за первой. Наверняка муж в курсе, о чем шепчутся придворные. Неудивительно, что Рихтера с некоторых пор он недолюбливал больше, чем обычно. Примерно с начала наших совместных занятий с мастером.
— У нас, в Роане, количество влюбленных в женщину мужчин — повод для мужа гордиться своей супругой, а не укорять ее, — легкомысленно заметил Анджей.
— Теперь вы кронпринц Грейдора, а не роанский подданный, ваше высочество, — вежливо напомнил Мартин, поравнявшись с нами. При этом Марту он почти тащил за собой. — А с некоторых пор являетесь регентом. Стоит учитывать нравы своих подданных, иначе растеряете их благосклонность.
— Это же мне без устали повторяет и моя невеста, — улыбнулся Анджей. — Мне нравится Грейдор, со всей его чопорностью и помешательством на правилах. За все время моего пребывания в Брейге меня даже ни разу не вызвали на дуэль!
— Они запрещены.
— Как и в Роане. Но шляхтичей это не останавливает.
Взгляд Мартина красноречиво показал, сколь невысокого мнения он о дворянах Роана. К счастью, мы уже пришли, и неловкий разговор сам по себе утих.
Шелковая гостиная, названная так из-за развешанных по стенам восточных гобеленов из самого тонкого шелка, который только возможно выткать, постепенно наполнялась гостями — мы приехали не последними. С герцогом Строгером, сиятельным владельцем земель на юге Грейдора, я уже встречалась на светских приемах. А вот его дочери вели почти затворнический образ жизни, и познакомиться с ними было интересно.
Младшая, Катрин, оказалась невысокой пухленькой девушкой с симпатичными ямочками на щеках, нисколько не похожей на строгого сухопарого отца. В отличие от своей сестры.
Старшей, фрейлейн Верене, было почти тридцать, и особой красотой она не отличалась. Узкие неулыбчивые губы, скошенный подбородок, кривоватый нос, худая, истощенная фигура. Разве что густые золотистого оттенка светлые волосы можно было назвать красивыми. Цвет глаз определить оказалось сложно. Верена была то ли робка, то ли слишком сдержанна и нелюдима и редко поднимала взгляд, избегая смотреть на собеседников. И это невеста Анджея? Старше его на несколько лет, к тому же выглядевшая непривлекательной на фоне молодого и статного Анджея. Каким будет их брак? Роанец не был похож на волокиту, но он, безусловно, любил жизнь во всех ее проявлениях. Смеяться вволю, слушать музыку, вести жаркие диспуты, изучать все новое. Верена казалась полной его противоположностью. Слишком тихой, слишком бледной и невзрачной на фоне своего ослепительного жениха.
На мое смущенное приветствие она кивнула, даже не пытаясь сделать вид, что ей интересна моя персона. По крайней мере, так я думала, пока чуть позже случайно не поймала ее взгляд на себе. Прозрачно-голубые глаза не были сонными или испуганными. Они были цепкими и внимательными. Так я смотрела на заготовки для артефактов, решая, как лучше их применить.