В тусклом свете керосиновой лампы можно было заметить, что обычно бледное лицо мага окрасилось румянцем. Но при этом он продолжал язвить, скрывая смущение за дерзостью.
— О, снова на «вы»? Никакой я тебе не мастер. Стоит это уяснить раз и навсегда.
— Ну уж точно не муж!
— Хорошо, не муж, — миролюбиво согласился Рихтер. — Так тебе рассказать о том, что пошло не так с нашим договором?
— Делай что хочешь. Только… отойди еще немного подальше. И стул между нами поставь.
С большим трудом, но я все же села. Накинула на плечи шаль, подаренную Джисом. Посмотрела совершенно сухими и спокойными, как мне хотелось бы надеяться, глазами на мага. И удержала рвущиеся наружу слова — злые, обидные.
— Корбин, то, что ты сделал… так нельзя. Даже из самых благих целей. Если не хочешь быть моим наставником, не будь им. Но ты мне нужен. Как друг. Как защитник. Это не то, что я имею право у тебя просить, но именно сейчас мне не на кого больше положиться. Так почему же теперь я должна бояться, постоянно ждать подвоха? Не от кого-то другого — от Корбина Рихтера, который никогда меня не предавал. И не обманывал.
— Это не так. Я лжец. И эгоист. Может быть, не худший из людей, но совсем не такой, как ты думаешь.
Рихтер смотрел на меня глазами затравленного, практически смертельно раненного зверя. Вот только мучило его вполне человеческое чувство вины. Не только за неуместный поцелуй. Было что-то еще. Почему-то Рихтер думал, что я никогда не смогу простить его.
— Ты не шутил, когда говорил, что мы женаты?
— Это очень-очень старый ритуал, по существу идентичный магическому договору ученичества. Он тоже соединяет источники магии, что таятся в телах одаренных. Только несоизмеримо сильнее. И результат немного другой. Мастера никогда не брали себе учеников противоположного пола, и на это есть веская причина. Когда мужчина и женщина связывают свои источники на крови, то и их сердца и тела начинает…
— Притягивать друг к другу?
— Что-то вроде, — неохотно подтвердил маг. — Тебя это зацепило в меньшей степени, потому что к тому времени уже были чувства к Мартину. А я даже не успел понять, когда симпатия переросла в нечто большее.
— Если дело в магии, то твоя любовь ложь, — возразила я. — Иллюзия исчезнет, когда связь источников будет разорвана.
— Нельзя разрывать договор, пока ты в положении. Мы не знаем, как это скажется на ребенке. Ведь подобные браки нередко специально заключали для того, чтобы сохранить преемственность дара стихий. Обычным способом он не наследуется. Так что… — Рихтер красноречиво разве руками.
Только я примирилась мыслью, что дитя, возможно, будет не артефактором, а менталистом, а теперь еще и с этой стороны ждать подвоха! Повелитель стихий! Даже при всей своей амбициозности я не хотела бы ребенку такой участи. Быть под «присмотром» государства, сталкиваться со страхом и непониманием не только простых людей, но и магов. И постоянно себя контролировать, чтобы не разрушить один или два городка мимоходом.
— Как давно ты знаешь? И кто еще в курсе этого?
— Теперь я начинаю жалеть, что решил рассказать тебе всю правду. Послушай, давай я начну с самого начала. Потому что все очень запуталось.
Глава 25
Корбин Рихтер
В теплом свете лампы русые волосы Софии мерцали золотом, с лица еще не сошел сонный румянец. Растрепанная, кутающаяся в цветастую шаль чародейка выглядела так уютно, по-домашнему. Было бы приятно пить сладкий чай с молоком, слушать перестук колес и тихо говорить ни о чем. Навсегда остаться в кругу света, забыв
о проблемах того, внешнего мира, что чернильным пятном расплескался вокруг движущегося на юг поезда.
Вот только покой этот был мнимым. Кружка с чаем стояла нетронутой, а на дне растерянных серых глаз застыла боль. И виноват в этом был он.
— Мне следовало рассказать все раньше.
— Может быть. Но разве не я изначально втянула тебя во все это? И подвела под удар.
Рихтер отмахнулся:
— Брось, со мной все нормально. Как всегда.
— Мартин вмешался в твою память. Это нормально?
— Из благих побуждений, — Рихтер неожиданно встал на защиту менталиста. София слабо усмехнулась и отвела глаза.
— Да, конечно. Благие цели… И все это время я думала, что твой отъезд из Брейга — моя вина. Но это ведь такие пустяки!.. Легче применить магию против тебя и обмануть собственную жену, чем довериться и рассказать все. Будто в самом деле считал, что я бы легко от него отказалась.
Рихтер промолчал, поняв, что ответа от него не ждут. Просто он стал свидетелем какого-то другого, так и не закончившегося диалога между Софи и Мартином. Даже здесь алхимик был лишним. На тех, кого не любят, не обижаются по-настоящему.
Именно сейчас Корбин с холодной отрезвляющей ясностью понял, что жил в иллюзиях. Нет, чувства к чародейке были настоящие, пусть и усилены магией. Рихтер мог обманываться в людях, но себя он знал как никто другой. Иначе тому, кто управляет элементалями, не выжить, не выдержать ярость огня и тяжелую мощь земли. Он действительно столкнулся с родственной душой, и судьба дала шанс узнать ее поближе. Поэтому он полностью проигнорировал то, что в щедрое предложение судьбы не входила взаимная любовь на веки вечные. Корбин мог сколько угодно спасать принцессу от чудовищ, но она все равно смотрела только в сторону дракона. А какая еще принцесса могла достаться такому бестолковому рыцарю, как он? Только такая же странная.
— Значит, сказки в самом деле правы. Истинная любовь сильнее любых заклинаний и чар. Ты ведь любишь своего дракона?
София нахмурилась.
— Какого дракона? Этого облезлого змея?! О нем и вспоминать не хочу! А ты иди сюда. Иди-иди, не бойся.
Рихтер послушно присел рядом с чародейкой, и его тут же ощутимо щелкнули по носу.
— Ой! — Маг потер пострадавшую часть тела и уточнил: — Это все?
— Насколько я помню, пощечину ты от меня уже получил. По мне, так этого достаточно. Да и не пристало ученице бить своего мастера. Только… Ты только не целуй меня больше, хорошо?
Кивнул. А что ему оставалось?
Они оба долго еще не могли заснуть, и все же Софи задремала раньше него. Спала беспокойно, протяжно вздыхая и что-то бормоча во сне, ворочаясь и пытаясь принять удобную позу. Иногда вставала, с неохотой вылезая из-под теплого одеяла. Тогда Рихтер делал вид, что спит, не обращая внимания на шум, который создавала Софи в поисках двери или своей койки.
Но когда она вскрикнула, он тут же открыл глаза.
— Все в порядке, Софи?
— Кажется, началось, — сдавленно сказала чародейка, держась за живот.
— Началось? — недоуменно повторил маг. — Как это началось?! Нам еще сутки ехать до места!
Он поспешно зажег лампу, радуясь, что хотя бы руки не дрожат. Мысли всполошенно метались. К такому он готов не был. Роды начались как минимум на две недели раньше срока, и это было не очень хорошо. Хотя и предсказуемо, учитывая волнения последних дней. Как ему вообще пришло в голову тащить беременную женщину через весь Грейдор? Нужно было оставить ее у брата, дать немного прийти в себя. Не торопить и уж тем более не вываливать на ученицу все свои чувства, сомнения и страхи.
София сдавленно охнула и согнулась, и это помогло Рихтеру сбросить оцепенение и начать действовать. Растолкать проводника, объяснить ему суть проблемы, найти среди пассажиров поезда хоть немного понимающего в медицине человека. Им оказалась немолодая, медлительная и на редкость спокойная фрау Гюнтег.
— Это первая беременность вашей жены? — доброжелательно спросила она. — Тогда можно не волноваться. Между первыми схватками и появлением ребенка могут пройти сутки. Куда вы едете?
— В Шербург.
— Возможно, и доберетесь, — с некоторым сомнением сказала старушка. — Посмотрим сначала на будущую мамочку.
Выгнав его в коридор, фрау Гюнтег закрылась с Софи в купейном номере. Закончив осмотр, посоветовала сойти в Дельве.
— Но вы же сказали — еще сутки, — растерянно напомнил маг.
— Может, сутки, может, меньше. В любом случае лучше перестраховаться. Крестьянка и в поле может родить, а вот чародейка… — Фрау Гюнтег огорченно махнула рукой. Посмотрев на переменившееся лицо Рихтера, ворчливо добавила: — А вы что думали, господин маг? За все есть расплата. И за магию в том числе. Только женщины, как всегда, страдают больше.
От железнодорожной станции до больницы они добирались на хлипкой грязной повозке. Там их уже ждали врач и две медсестры. Больница была маленькой, поэтому, кроме Софи, в ней рожениц не было.
Рожать ей предстояло без помощи целителей. У Рихтера совсем выпало из памяти, что применение магии при родах опасно, если у роженицы есть магический дар. Источник женщины в этот момент был особенно уязвим, и любое вмешательство могло причинить вред и ребенку, и матери. Как и присутствие стихийника.
Погода испортилась внезапно. От яростного ветра задребезжали стекла больницы. Следом начался ливень, перемежавшийся с крупным градом. Элементали, невидимые людскому глазу, встревоженно вились вокруг больницы, реагируя на эмоции Софии и Корбина. Страх повелителя стихий, боль связанной с ним чародейки — все это притягивало сущностей, давало им силу.
Корбин выскочил под ливень, не обращая внимания на острые градины, больно бьющие по плечам и оставляющие красные порезы на лице. Ему нужно было успокоить стихии, обратить их ярость на себя, отвлечь от Софии. Отбросив в сторону очки, он уперся взглядом в темное предрассветное небо и завопил во всю глотку:
— Ну и какого черта вы тут творите?! Я разрешал вам так себя вести? А ну разбежались, пока папочка не разозлился по-настоящему!
Ветер на секунду стих, а затем швырнул в лицо Рихтеру горсть мусора.
— Значит так, да? — зарычал он, отплевавшись.
Воздев руки, он забормотал слова заклинания, мерно раскачиваясь. Небо над ним загромыхало, и молния ударила в нескольких метрах от мага, заставив медбрата, подбиравшегося к безумцу, с визгом отпрянуть в сторону.