— Пан Анджей… Ваше величество! Мне важно помочь Рихтеру. И хочется, чтобы все это, — я повела рукой, — поскорее закончилось. Мне казалось, что у меня есть средство, которое заставит сторонников канцлера сложить оружие. Приведет к миру. Но что, если это не так? Что, если все зря?
— Никто не может точно знать, правильно ли он поступает, к чему приведут его поступки, — ответил Анджей, грустно улыбнувшись. — И я тоже. Мы просто делаем то, что считаем верным. И молимся Богу, чтобы наши близкие не пострадали из-за наших решений.
— Вы спросили, окончены ли мои отношения с Мартином. Я не знаю. Но я точно не хочу, чтобы его казнили. И если я могу что-то сделать…
Взгляд Котовского чуть похолодел.
— Если бы он сейчас признал мое право на трон и оставил канцлера, я сохранил бы ему жизнь. Но, очевидно, он это не сделает. Ты способна повлиять на его решения?
— Нет, — пришлось признать мне.
— Тогда может получиться так, что у меня не останется выбора, София. Тебе не удастся вымолить пощады тому, кто в открытую идет против меня, если ты здесь для этого. Но зато, оставаясь со мной, ты спасаешь себя и свою семью. В том числе и ребенка. Потому что в любом другом случае вам пришлось бы потерять все и покинуть Грейдор. И это был бы не самый худший вариант. — Видимо, прочитав что-то на моем лице, роанец остановился. — Я напугал тебя. Извини. Тебе нужно отдохнуть.
Ульгре перестал казаться мне безопасным местом.
Котовский вызвал к себе на следующее утро. Когда я вошла в огромный тронный зал, то первым, кого заметила, был тот самый офицер в окружении нескольких гвардейцев, офицеров и солдат. Был здесь и Стефан Ланге, сильно возмужавший, но при этом утративший привычную жизнерадостность. Седрик маячил позади всех, бледный и подавленный. При виде меня он виновато отвел глаза.
— Заходи, София, — поторопил Котовский. — Прежде чем приступить к делам, мне бы хотелось уладить один вопрос с тобой и офицером Деллом. Он только что прибыл.
— Ваше величество, я не знал, что эта женщина — ваша гостья. Как я мог подумать, что вы можете иметь дело с женой предателя, — зло сказал офицер.
Я заставила себя пройти дальше, но остановилась с другой стороны трона, не желая приближаться к чуть не убившему меня мужчине.
— Значит, фрау Шефнер сообщила вам, что не враг мне. Вы ей не поверили. Но даже если и так. Почему вы ее ударили и чуть не сломали шею, как утверждают свидетели? — с обманчивым миролюбием спросил Котовский, кивнув в сторону Седрика и еще одного солдата, бывшего тогда у геликоптера.
— Она могла быть опасна, — повторил Делл то же, что сказал вчера.
— Эрид, фрау Шефнер угрожала вам чем-либо? Пыталась напасть?
— Нет, — ответил солдат, — только просила помочь тому боевому магу. Они пытались сбежать…
— Достаточно, — прервал его Котовский. — Я услышал что хотел. Офицер Делл, ваше оружие при вас?
— Да. Вы хотите лишить меня звания? Можете меня наказать, но я не считаю, что был не прав. И делал то, что нужно в тех условиях.
— Что считали нужным, — поправил Котовский и, подойдя к офицеру, властно протянул руку. Тот неохотно отдал револьвер. — Мне не нравится ваша предвзятость по отношению к магам. Да, многие из них нам сейчас враги, но не все. И проявляя столь чудовищное предубеждение, вы обращаете их против нас. Но, что хуже всего, ударив беззащитную женщину, сдавшуюся вам на милость, вы опозорили честь мундира и дали дурной пример своим солдатам.
— Будет трибунал? — напрягшись, спросил офицер. — Из-за этой суки?
Рука Котовского взлетела, и тут же раздался гулкий выстрел. Я даже не успела понять, что произошло, когда тело офицера повалилось на мраморный пол. Кровь никогда еще не казалась мне такой алой.
— Это военное время. Так что я сам вынесу наказание и приведу приговор в исполнение. — Император окинул взглядом замерших военных. — Я хочу, чтобы вы поняли. В моей армии нет места мародерам, насильникам и садистам. И вы все отвечаете передо мной — в том числе и за своих офицеров и солдат. А теперь можете идти. Господин Ланге, останьтесь.
Я тоже чуть не дернулась, но поняла, что Котовский не стал бы вызывать меня только для того, чтобы убить на глазах своего офицера. Тело быстро унесли и тут же вытерли пятно крови, но легче не стало. Ноги подгибались, на Котовского смотреть было как-то страшновато.
— София, мне жаль, что вы стали свидетельницей подобной картины, — огорченно сказал император. — Но тут лучше действовать не откладывая. Предлагаю переместиться в кабинет. Фрау нужно выпить, да и ты, Стефан, что-то побледнел.
Мы с Ланге украдкой переглянулись. Можно ли списать поведение Котовского на роанскую дикость? Или он — улыбчивый, доброжелательный и открытый — всегда был человеком, способным на хладнокровное убийство?
Анджей Котовский-Крейн точно не был ягненком, на которого напал злой волк-канцлер. И в глазах Ланге я заметила что-то вроде восхищения. Значит, поступок монарха не был просто бессмысленной жестокостью. Тяжелые времена требуют тяжелых решений…
Когда мне в самом деле предложили выпить вина, я не отказалась, но вынудила себя остановиться на половине бокала: в разговоре с императором явно понадобится ясная голова.
— Итак, Софи. Ты ведь хотела мне что-то предложить?
Рассказывать о големах тому, кто только что на моих глазах убил человека, как-то резко расхотелось. Да и вообще решение поддержать Котовского перестало казаться хорошей идеей.
— Себя как артефактора. Думаю, лишние руки вам не помешают, ваше величество.
— Когда мы наедине или в таком узком кругу, можешь обращаться ко мне как прежде. Если честно, я надеялся, что у тебя есть какая-либо секретная информация от твоего мужа.
— Последние месяцы я провела в провинции.
— Что ж, жаль. Но это не значит, что ты не можешь быть мне полезной. Перед тем как столь невежливо исчезнуть, не предупредив меня, Рихтер мне кое с чем помог. Ланге уже в курсе, но мне хотелось бы, чтобы ты сказала свое слово. Есть ли смысл что-нибудь предпринимать. — Император расстелил на столе карту и ткнул пальцем куда-то к югу от столицы. — Здесь находится одна из секретных лабораторий СБ. И благодаря Рихтеру мы можем точно сказать, что именно здесь хранится проект ГЛМ-двенадцать.
Я тут же поспешно сделала вид, что дико удивлена и расстроена таким коварством мужа. Он же обещал уничтожить всех големов!
— Проект был активирован?
— Нет. Какие-то работы над ним ведутся, но, судя по всему, без большого успеха. Видимо, Шефнер совсем отчаялся получить какие-либо результаты, потому что охрана лаборатории немногочисленна. Бери — не хочу. Поэтому я хотел бы узнать, фрау, сможете ли вы активировать проект, если объекты окажутся у нас?
— Големы. Я их так называю. И… — посмотрела на свою левую руку, на протез, к которому уже успела привыкнуть, — да, это возможно. У меня было много времени, чтобы все обдумать после реальной встречи с этими созданиями. И теперь я знаю о псевдоплоти все, в том числе и как управлять ею. Было бы желание, и несколько десятков неуязвимых и не знающих усталости чудовищ будут делать все, что вы захотите.
Судя по тому, как загорелись глаза роанца, это было именно то, что он хотел. До вчерашнего разговора и сегодняшнего показательного убийства я бы еще попыталась выставить Котовскому свои условия, но теперь стало ясно, что, упомянув того же Шефнера, получу обратную реакцию. Не хотелось думать, что меня могут заставить что-то делать, скорее, Котовский отстранит меня от любой работы, кроме самой простой.
Мне же нужно было иметь возможность хоть как-то влиять на положение дел. Если я стану управлять големами и они окажутся полезны, Котовский по меньшей мере будет прислушиваться ко мне. И кто знает, если карта плохо ляжет для Мартина, может, и правда получится помочь. На худой конец — предупредить.
Внезапно я поняла, что уже второй день подряд думаю о муже. Не только злюсь, но и беспокоюсь. При этом ни разу не возникла мысль — а что, если все плохо кончится для меня? Почему-то, увидев Мартина в мастерской, я не испугалась за свою жизнь. Хотя он догадывался, куда я собираюсь направиться дальше.
Мартин знал, что я откажусь от него, знал, на что я способна. И все же… мне не было страшно ни тогда, ни сейчас. Где-то в глубине души я доверяла ему. И верила, что он не причинит мне зла. Никому не позволит обидеть, даже если я буду помогать его врагам. И мне хотелось ответить ему тем же.
В какой же глупой ситуации мы оказались из-за его молчания и моего упрямства!
— София, все в порядке? Мне казалось, что вы собираетесь сказать что-то, — осторожно произнес Ланге.
— Нет. Если вам нужно помочь с големами, я помогу. И могу создать артефакты, которые позволят преодолеть охранные чары в лаборатории. Скорее всего, они не слишком отличаются от стандартных эсбэшных.
После долгого и утомительного обсуждения, пока я отмалчивалась и смотрела в окно, мужчины нашли способ быстро и эффективно вывезти големов из лаборатории. Звучало так же скучно и непонятно, как для студентов мои увлеченные рассуждения о тонкостях тех или иных чар.
И когда совещание закончилось, вскочила первой. Котовский меня тут же разочаровал.
— София, не торопитесь. Вы мне будете еще нужны. Я прикажу принести кофе и перекусить.
— Конечно, ваше ве… пан Анджей, — постаралась улыбнуться как можно более искренне.
Котовский хмыкнул:
— Не делайте вид, что этому рады. Но мне хотелось бы поговорить с вами лично, не откладывая в долгий ящик.
Нам принесли кофе и поднос с едой, и во время перекуса у Котовского хватило мудрости не отвлекаться на обсуждение дел. И к лучшему. Потому что наша беседа могла отбить аппетит надолго.
— Мне нужно, чтобы вы принесли мне клятву. Хранить все, что будет сказано сейчас, в секрете.
— В отличие от своего мужа, я не люблю секреты, особенно те, за которые можно поплатиться жизнью, — поспешно сказала я, нервно расправляя на коленях солнечно-желтую юбку.