Ракитин и представился ему. Заведующий сразу встал. Рукопожатие его было коротким, но крепким.
— Прошу, — указал он Сергею на стул. — Чем могу помочь?
Ракитин сел, снял фуражку.
— Расскажите мне о Тимошковой. Что была за работница, с кем дружила?
Заведующий тоже сел, сложив на столе жилистые руки.
— Значит, так и не нашли её, ─ задумчиво сказал он после недолгого молчания. — Работала она у меня кассиршей. И работала неплохо… Довольно общительная, жизнерадостная девушка. Её у нас многие любили. Поговорите, например, с Катей Ивановой или Лизой Мотыльковой. Короче, у меня к ней никаких претензий нет.
— Ну, а как думаете, куда она могла исчезнуть?
— Ума не приложу.
— А уехать могла куда-нибудь? Всё-таки впереди был выходной.
— На неё это не похоже, чтобы взять и уехать, никому ничего не сказав.
— Может, обиделась на кого?
— На кого? Характер у неё добрейший. Да и обидеть её у нас некому.
— Я тоже хочу думать о ней только хорошее, и всё же… Кассу Тимошковой проверили?
Заведующий досадливо отмахнулся.
— Там всё в порядке. Ирина честный и добросовестный работник.
Ракитин смутился.
— Я обязан поинтересоваться.
— Конечно, конечно, — сухо сказал заведующий, — но в случае недостачи мы и сами вас проинформировали бы.
Ракитин почувствовал себя совсем неловко. С огорчением понял, что в разговоре с этим человеком допустил промах, и сейчас уже вряд ли получится у них взаимопонимание.
Надо было закругляться.
Он встал, надел фуражку и, уже прощаясь, спросил на всякий случай:
— А есть у вас сотрудник по имени Павлик?
— Нет. И не было. Кстати, со всеми нашими работниками вы можете побеседовать в красном уголке. Я отдам распоряжение, чтобы они встретились с вами.
Сергей поблагодарил заведующего и вышел из кабинета. В этот день он опросил не только сослуживцев Ирины, но и всех её немногочисленных знакомых, которых ему удалось установить. Но ничего существенного никто не сообщил.
К вечеру Ракитин просто валился с ног, они так и гудели. Пора было собираться домой. Он купил по пути сигарет, зашёл в кафе и без всякого аппетита проглотил там два бутерброда с колбасой, мечтая лишь об одном — добраться до постели. Но не успел он подойти к дому, как лицом к лицу столкнулся с высоким, атлетически сложенным лейтенантом милиции, широченные плечи которого, казалось, вот-вот разорвут по швам его китель. Сергей без труда узнал в молодом гиганте участкового инспектора Берестовского, с которым он разговаривал утром о Тимошковой.
Застенчиво улыбнувшись, что совершенно не вязалось с его внешним видом, и, стараясь приглушить свой зычный голос, Берестовский участливо пробасил:
— Ну, выудил что-нибудь?
Ракитин удручённо помотал головой.
— А я вот решил к тебе подскочить. Всё-таки на моём участке эта история приключилась.
Берестовский помолчал немного.
— Значит, говоришь, ничего новенького… Ну, ладно. Я гляжу, утомился ты изрядно. Это с непривычки, потом и замечать перестанешь…
Ракитин вымученно улыбнулся. Он жил в маленькой, но уютной квартирке, что ему выхлопотал Шатров. Ещё вчера Сергей не преминул бы воспользоваться случаем пригласить участкового сыграть партию в шахматы, до которых был охоч, но на этот раз лишь обессиленно пробормотал:
— Бывай, Алёша, бывай! Мне сейчас действительно не до разговоров… Ты лучше Павлика найди, с кем дружила Ирина.
Вскоре Шатров вызвал к себе Сергея с докладом.
— Так… Садись. Рассказывай.
Голос капитана звучал спокойно и тепло, и всё-таки Ракитин растерялся. О чем рассказывать? О Тимошковой?.. Пока все говорят одно и то же: ни с кем не ссорилась, уезжать никуда не собиралась… Он думал, что уж Павку-то быстро найдёт, да не тут-то было! На квартире Ирины этот чернявый паренёк так и не появлялся, а из числа знакомых и сослуживцев Тимошковой никто не знал ни его фамилии, ни где он работает, ни где он живёт. И Ракитин нескладно и коротко пересказал всё это Шатрову.
Внимательно выслушав его, капитан слегка сдвинул лохматые брови, по его широкому утомлённому лицу пробежали морщинки, и Сергей понял, что начальник не удовлетворён ответом.
— Да, надо как можно скорее установить этого Павку, — тихо заметил Шатров. — Боюсь, что эта история закончится не так, как нам хотелось бы.
— Вы полагаете… — заговорил Ракитин, но Шатров движением руки остановил его.
— Надо бы осмотреть все подвалы, чердаки, ямы. Подумай, как быстрее справиться с этой работой… Может, подключить к поиску дружинников?
Ракитин так и сделал. Он договорился с Берестовским, и тот сам подобрал и проинструктировал наиболее активных членов районной дружины. Через неделю, поздно вечером в субботу, Ракитин подытожил результаты розыска и явился с докладом к Шатрову. Собственно говоря, докладывать было опять не о чем. Тимошкова как в воду канула. Да и о Павке ни слуху, ни духу.
Шатров сидел за своим столом, освещённым настольной лампой, и что-то писал. Услышав шаги Сергея, он поднял голову, и в этот момент зазвонил телефон. Шатров снял трубку.
— Слушаю… Где нашли?
Он стремительно повернулся к Ракитину.
— В Анютиной роще, в овраге, участковый Берестовский вместе с дружинниками обнаружил труп женщины. Не та ли это, кого мы ищем?..
Сергей наморщил лоб, пытаясь представить, где это. Взглянул на небольшую настенную карту района и сразу вспомнил.
Анютина роща, мимо которой он однажды проезжал, знакомясь с обслуживаемой зоной, находилась на самой окраине города. Почему она так называлась, никто из местных старожилов уже не помнил. Знали только, что это было давно заброшенное и глухое место, куда горожане выбирались редко.
А Шатров продолжал говорить в трубку.
— Так, слушаю… Ясно, лейтенант, ясно… В прокуратуру звонили?.. Хорошо, мы выезжаем!
Ракитин пулей выскочил из кабинета, вызвал машину. Когда опергруппа добралась до оврага, там её уже ожидали следователь прокуратуры Антонов, медицинский эксперт Казаков и понятые. По крутой тропинке все спустились в овраг, заросший бурьяном. Понятые, две молоденькие продавщицы из местного дачного посёлка, вдруг в один голос ойкнули и попятились.
Яркий свет карманного фонарика Берестовского вырвал из темноты скрюченную фигуру женщины в зеленоватом платье и белых туфельках.
Антонов сразу защёлкал фотоаппаратом. Потом труп осмотрели.
— Судя по характеру имеющихся ранений, — услышал Сергей голос эксперта, — они нанесены широким ножом в спину, в область сердца.
— Когда это произошло? — спросил Сергей.
— Без вскрытия трудно определить точно. Пока могу сказать о приблизительной давности события: что-то около месяца тому назад…
— Ну, а возраст погибшей?
— Где-то лет двадцать.
Ещё по дороге к роще у Ракитина мелькнула мысль: «Не Ирину ли нашли?». Теперь ещё сильнее утвердился в своей догадке и поделился со следователем.
— Правда, меня смущает цвет платья, — добавил он. — Но ведь об исчезновении других женщин никто в районе не заявлял.
— Может быть, может быть, — рассеянно ответил Антонов, думая о чём-то своём. Он тоже был ещё молод, почти ровесник Ракитина, невесело смотрел на Сергея большими чёрными глазами и досадливо отирал испарину, то и дело выступавшую на его круглом лице.
— У этой женщины броская примета… В верхней челюсти золотая коронка, — вступил в разговор эксперт Казаков.
— Вот-вот! — подхватил Шатров. — Завтра пригласим в морг хозяйку Ирины, и что уж она нам скажет… А ты, Серёжа, — обратился он к Ракитину, — подключайся к этому делу и будь в контакте со следователем — ясно?!
Легко было сказать — завтра! Но Ракитину не терпелось. Поэтому, предупредив Антонова, за хозяйкой Ирины он отправился ни свет ни заря.
А старушка труп и не опознала. Расстроенно взглянув на приглашённых понятых, она лишь тревожно всхлипнула, стёрла платочком слёзы и невнятно прошептала:
— Вроде как не она… Вот туфельки как будто её… И платье могло быть такое.
«Могло быть…» — у Ракитина упало настроение.
— Что же вы, бабуся, не знаете, какие у Ирины были платья? — спросил он, еле скрывая досаду.
— Так ведь не мои наряды-то, чужие. А вот зуб у неё тоже один светился.
Антонов сразу вопрос за вопросом:
— Где светился? Снизу или сверху?
— Сверху, должно быть… Так и есть, сверху. Она, голубка-то моя, как засмеётся, так он у неё и засияет.
— У кого она вставляла коронку?
— Чего не ведаю, того не ведаю, батюшка… Знаю — у частника.
Старушка ещё раз с сомнением и страхом посмотрела туда, где лежал труп.
— Только у Ирочки не коронка была, а зуб золотой. Она его недавно вставила и дорого заплатила.
В повлажневших глазах старушки засветилась надежда.
— Может, ещё что припомните? — не отступался Ракитин.
— Часики у неё были жёлтые с браслетом… И о письме я вам не говорила. Намедни, как ей пропасть-то, села Ирочка за столик и долго-долго писала. Я так поняла — письмо кому-то. Про лотерею. Пишет и бормочет, пишет и бормочет, словно советуется с кем.
— Кому могла писать? — заинтересовался Антонов.
— Вроде бы и некому. Сиротка она. Да и я вдова. Вот и привязались друг к другу, как родные.
— Ну что ж, спасибо.
Старушка торопливо закивала и засеменила вслед за понятыми к выходу. Ракитин проводил её до автобусной остановки. Воскресный день был наполнен весёлым гулом, а ему было не до радостей.
Распрощавшись с хозяйкой Ирины, он отправился домой. Жара не унималась. Воздух был такой горячий и неподвижный, что стало трудно дышать. И настроение у Ракитина ещё больше испортилось.
«Вот тебе и броская примета, — раздражённо подумал он. — Кого же нашли в овраге?.. Голубое платье… Зелёное платье… Золотой зуб… Золотая коронка… Сам чёрт голову сломит!».
Сергей щурился от яркого солнца, обливался потом, задыхался от горечи выхлопных газов проносившихся мимо автомобилей и мучительно размышлял о том, что же предпринять по делу в дальнейшем.