Присела к ним, оказавшись вновь напротив мужчины.
Через пятнадцать минут грустной беседы отца и нашего с мамой молчания, у меня прозвенел таймер, который я поставила, чтобы знать когда испечется печенье.
Аж радостно выдохнула, уходя в дом. Но уже через пять минут на кухню вошел ОН.
Даже воздух в комнате сменился на удушающий.
– Принести еще чай? – медленно перемещаю сладости в корзинку.
– Не стоит.
Спину практически горит от его взгляда.
– Что-нибудь еще… – повернулась, а он уже рядом и непозволительно близко.
– Палец.
– Что? – не ожидала такого ответа, но автоматически сжала руки в кулаки.
– Палец. Размер кольца подобрать, – как несмышленыша смотрит, почти смеется.
– Зачем? – внезапно становлюсь и правда недалекой. Потому что в этот момент все мысли заняты своей безопасностью.
– Руку дай, – психует и хватает меня за запястье.
– Что вы делаете? Отпустите, – вырываюсь, но оковы сильней сцепляются.
Он молча разжимает каждый палец, будто я и не сопротивлялась этому, а потом так же резко отпускает.
– К чему все это? Можно было купить железные кольца детские, под стать свадьбе, – вырывается грубость, а изучающие меня глаза, становятся еще пронзительней.
Жду что он скажет мне отрезвляющую колкость в ответ, но он лишь усмехается и уходит, а я задыхаюсь от нехватки кислорода.
Привожу в порядок дыхание и другие органы чувств, выхожу с подносом на улицу, но там только мама, собирающая грязную посуду.
– Мам? – подхожу ближе и ставлю на стол содержимое рук. – А где…?
– Уехал уже, отец пошел провожать. А мы с тобой сейчас соберемся и поедем в салон.
– А разве не на дом привезут варианты? – вспоминаю ее слова, сказанные недавно.
– Нет. Видимо планы сменились и будет полное торжество с платьем, голубями и росписью.
– Что? Какие еще голуби?
– Белые, Самар. Так что собирайся и поедем, времени нет. Нужно будет и вещи твои собирать уже.
Голова кругом от ее слов. Выходит, он сейчас все планы изменил? Нет. Это бредни мои. Не верю.
В итоге мы возвращаемся с красивым подвенечным платьем и сопутствующими к нему предметами. Еще в моем шкафу теперь висит белоснежный халат из плотного кружева и прозрачный пеньюар – для брачной ночи.
Всю оставшуюся неделю мама была занята какими-то своими делами и заказами разных косметических процедур для нас обеих. Отца вообще не было видно.
Как будет проходить это подобие свадьбы вообще не знаю. У нас есть свои традиции, есть ли у «жениха» без понятия. В общем-то с этим вопросом я и подошла к маме.
– Я не знаю Самар. Свадьба быстрая. Думаю, будет просто речь, вопросы вам и кольца. Торжество будет шикарным.
– Но там не будет никого из тех, кого я знала в нашем городе.
– Дочка, ты знаешь, что это опасно.
– У меня даже телефона нет, я не могу им написать. Родственники? Теперь все это в прошлом?
– Боюсь, что на данный момент да. А дальше будет видно. Это вопрос безопасности. И не только нашей.
– Как ты не устала от такой жизни?
– Устала, но у меня есть то, ради чего я живу, – улыбнулась мне. – Ты как?
– Свыклась с мыслью. Стараюсь найти плюсы в нем и этом браке.
– И как?
– Быть дальше отсюда, самый явный, но я переживаю за тебя.
– Не стоит. Все будет хорошо.
В день торжества я почти полностью убедила себя в том, что все правильно, но немного оставила на сомнения и несогласие, которые вслух выдавать не планировала.
Мы с мамой с утра поехали в какой-то загородный комплекс, где все было очень воздушно в прямом смысле этого слова. На улице стояли беседки, составленные из трех скамеек вырезанных из дерева и четырьмя столбами по углам. Соединенные по высоте планками в виде ветвей, от них спускался белый тюль. Разлетающиеся по ветру ленты блестели серебряными нитями и сверкали. Завораживающее зрелище если честно.
Не знаю, зачем все это организовал Давид, но мне очень нравилось.
Дальше меня отправили в один из номеров отеля. Мама осталась со мной и несколько девушек. Одна наводила лоск в моих волосах, вторая на моем лице.
Через полтора часа я уже одевала платье, а через сорок минут после того, как увидела себя в зеркале я выглянула из окна. Куча народа и в основном это были девушки, сопровождающие мужчин разных возрастов. Ни единого знакомого лица.
Хотя одно я все-таки увидела. Это был охранник из нашего дома. Прошлого дома.
Он хорошо ко мне относился, как и я к нему. У него была дочь моего возраста, но, когда произошла перестрелка в городе, ее зацепило случайно и девушка погибла. На тот момент ей было пятнадцать. Думаю, на работе он остался чтобы не сойти с ума и присмотреть за мной, став личным телохранителем.
– Увидела что-то интересное? – напугал громкий голос.
Отпрыгнула от окна и развернулась.
Давид выглядел очень красиво. Никогда не думала, что черный может так кому-то идти. Он буквально въедался в его образ криминального человека. Сурового и безжалостного. В последнем я нисколько не сомневалась.
– Нет. Просто смотрела как много незнакомых людей пришли на мою свадьбу.
– Они знают меня, а я их, этого достаточно, для моей свадьбы, – выделил последние слова, будто говоря, что я тут пустое место.
– Но клясться в любви вы будете именно мне, а не им.
На мою реплику он только улыбнулся, пройдя дальше в комнату.
– Научись молчать. Говорят, что это золото. Тем более, когда сказать нечего.
– Если человеку не нравится то, что ему говорят, не факт, что это от того, что ему нечего сказать. На каждое слово или реплику будет что ответить.
– Значит, запомни лишь то, что мне неинтересно тебя слушать. А если вдруг я захочу услышать, то сам обращусь к тебе.
– Мы еще не женаты, а ощущение, словно мне связали руки, и петля захватывает горло.
– Ложные ощущения. Я бы начал с ног, чтобы наверняка.
Продолжать диалог не было смысла, и я отвернулась, снова смотря в окно, но Карима жаль не увидела.
Интересно, что он тут делает?
– Повернись, когда я с тобой говорю, – вдруг повысил голос и встал прямо за моей спиной, что я вздрогнула.
Медленно обернулась и старалась не дышать вовсе, да и не смотреть на него.
– Так лучше, – моего предплечья коснулся его прохладный палец, которым он вел вниз до самой кисти, потом вверх, вызывая мурашки страха, и я только сейчас поняла, что мы наедине.
– Вам нельзя тут находиться, – отступила и уперлась в подоконник, но немного расстояние все же увеличилось.
– Это другим нельзя, а мне можно. Запомни девочка – я могу быть добрым, но это мне не по духу. Я люблю быть плохим и грубым гораздо больше. Это важно. Поэтому твои слова, твои поступки, очень повлияют на твою жизнь под моей крышей.
– Пытаетесь меня запугать? – посмотрела на него упрямо, но внутри всю трясло.
– Объясняю правила. Ложь, среди всех коварств человечества карается самым первым и самым жестоким способом, кажется об этом я тебе говорил. Это не сложно запомнить, – подмигнул и такой же уверенной походкой как его голос и движения в целом, вышел из комнаты оставив после себя смятение.
Единственное на что я надеялась, чтобы отец не зашел говорить свою речь.
Мама вывела меня сама. А уже внизу встретил папа, который критично посмотрел на закрытое платье, довольно строгое для подобных мероприятий и подал руку. Подвел к Давиду, который смотрел на меня пристально, словно следил, чтобы я не оступилась и не сделала глупость.
Встала рядом и выдохнула. Папа шептал по дороге чтобы я его не опозорила, иначе убьет, а я только и мечтала, чтобы закончилась проклятая дорожка и мне не придется больше ни бояться, ни улыбаться ему фальшиво.
На тех самых гостей вообще не обращала внимания. Не слышала речь женщины, потому что ощущалось чувство что все знают, что это ерунда, а не свадьба.
Однако кольцо на моем пальце и то, что я одела на руку Давида говорило об обратном.
Пусть так. Пусть будет так!
Никаких поцелуев не было. Кто-то крикнул горько, но быстро умолк.
Среди гостей я так же заметила того самого мужчину, с которым пересеклась на том самом ужине. Он лучезарно улыбался, прижимая к себе какую-то блондинку, а после того, как торжество на улице закончилось подошел поздравлять.
– Дружище, ты меня опередил. Это цветок пустыни я хотел оставить себе.
– Молчи лучше. Ты говоришь о моей жене.
– Ого, ты уже вошел в роль? А потанцевать позволишь?
– Если руки тебе больше не нужны, тогда прошу, – отошел в сторону, но тут же встал обратно.
– Если тебе станет скучно с этим кавалером, я весь твой, – сказал и тут же сбежал.
Видно, они и правда друзья, раз он позволил себе такие высказывания.
Дальнейшее меня ужасно расстроило. Мы сели в большом банкетном зале. Столы были накрыты блюдами разных кухонь мира. Но там я ощущала себя еще более чужой смотря в эти лица посторонних людей. Они желали счастья и еще каких-то там благ, но я даже не слушала. Впрочем, как и сам Давид постоянно что-то просматривая в телефоне или говоря с мужчинами из охраны.
Мы выехали первыми с мужем. Остальные остались праздновать. С нами ехали четыре машины, по две спереди и сзади, что добавляло серьезности положения этого мужчины рядом со мной. А после получаса езды, мы резко затормозили, что я почти ударилась о сидение спереди, если бы Давид не перехватил меня, выставив руку и придержав. Прижимая свою ладонь к моему животу.
– Сиди тут и не вылезай, – сказал строго, что я и не подумала бы ослушаться. – Что тут Фил? – услышала его слова, прежде чем дверь закрылась.
Красивый свадебный маникюр оказался на полу машины. Потому что нервы взяли свое, и я вынула плохую привычку наружу.
На самом деле прошло минут пятнадцать не более того, как ушел Давид и не было ни единого звука с улицы, это и напрягало очень.
Что там могло происходить не ясно.
Тонированные внедорожники, стоящие друг перед другом вообще, не позволяли увидеть хоть что-то. Оставалось догадываться и ждать.