.
Далее из книги Каныгина следовало, что «тибетский лама» знал Библию, учение Елены Блаватской и псевдонаучные фантазии нацистского учёного Горбигера много лучше, чем какие-либо ламаистские тексты. Следуя Блаватской, он говорил о смене рас и доказывал, что в нашу эпоху господствующей должна быть белая раса «творчески одарённых» людей. Остальные расы оказывались «рудиментами» прошлых эпох. Например, бушмены (их автор помещал в Австралии!) и чёрное население Африки представлялись «остатками лемуров», т. е. представителями «второй цивилизации», а китайцы и монголы — «третьей»[375]. В его повествовании находит место и нацистская идея о продвижении ариев («светловолосых, голубоглазых, рослых, длинноногих людей») с севера Европы на юго-восток, а «год сотворения мира» удивительным образом совпадает с датой возникновения трипольской культуры («триполизм» объявляется «украинским архетипом»[376]). При этом предводитель ариев Рама открывает свою «божью сущность» на берегах Днепра, причём, разумеется, в самом центре будущего Киева[377]. Там якобы и возникла «цивилизация Аратты», огромная держава, давшая миру алфавитное письмо, подарившая грекам и римлянам их языки, наладившая железоделательное производство (причём ещё в бронзовом веке!), а также наградившая человечество вишней, петухами и «арийскими коровами»[378]. В книге Каныгина находится место и для «рун-веры», но та оказывается не изобретением Силенко, а «древнейшей арийской религией»[379]. Соответственно и Иисуса Христа Каныгин объявляет арийцем[380]. Мало того, в его версии тот оказывается «галилеянином-тиверцем» и едва ли не прародителем украинцев, тогда как русские («московиты») получают иную генеалогию, не имеющую отношения к Аратте[381]. Генеалогию украинцев Каныгин ведёт от ариев через кимров, скифов и славян («народ рош»)[382]. Он настаивает на том, что их исконным названием было «русичи» и что они являются носителями «арийской идеи», выполняя тем самым всемирно-историческую миссию[383].
Любопытно, что в полном соответствии с «арийским мифом» автор рисует иудеев (отождествляя их с евреями, т. е. не различая религию и этничность) полной противоположностью ариям. В его понимании евреи являются едва ли не вечными бунтарями против власти, причём свою борьбу они начинают в Египте при фараоне Эхнатоне (который оказывается Моисеем!), а заканчивают в России в 1917 г. Мало того, автор доказывает, что «иудейская революция» в Египте направлялась «агентами из арийской Аратты», которые якобы хотели ввести там «митраистскую религию»[384]. Однако при этом Каныгин противопоставляет свастику как символ «левых (коричневых)» не Звезде Давида (как это делали нацисты), а кресту и трезубцу как символам правых. А масонов, сатанистов и оккультистов он оптом записывает в «левые». Тем самым вечная борьба идёт между «арийцами света» и «арийцами тьмы», и её познание якобы требует обращения к эзотерике[385]. Правда, позднее Каныгин противопоставляет Звезду Давида кресту как якобы мужской и женский символы. Но при этом генеральный путь истории ведёт якобы к слиянию ариев с семитами в единую «высокодуховную, интеллектуальную цивилизацию». В христианском учении автор видит «сложный конгломерат иудаизма и арийских "дополнений"»[386]. Однако всё это не мешает ему писать о «жидомасонах», якобы мечтающих о мировом господстве, и искать в иудейской Торе (Второзаконии) программу будущих большевизма и гитлеризма[387]. Таким образом, его отношение к евреям было двойственным. С одной стороны, он старался избегать антисемитизма и доказывал, что христианская Европа многим обязана учению Моисея. Следовательно, «борясь против евреев, человечество борется против себя». Но с другой — он, во-первых, возрождал кровавый навет, доказывая, что у евреев было принято ритуальное убийство детей, а во-вторых, навязывал евреям идею мирового господства[388].
Мало того, на религиозное учение Силенко опиралась одна из возникших в 1990 г. политических партий — Украинская крестьянско-демократическая партия[389], одним из лидеров которой был писатель С. П. Плачинда. Плачинда начал увлекаться дохристианской историей «славяно-русов» ещё в советское время на волне национального подъёма, связанного с празднованием 1500-летия Киева[390]. К началу 1990-х гг. он уже был знаком с учением Силенко и стал его ярым поклонником. Одновременно он проявлял большую политическую активность и со временем был избран почётным председателем Украинской крестьянско-демократической партии, возглавив одновременно киевскую организацию Конгресса украинских националистов.
В арсенале его политических аргументов находили место все те псевдоисторические доводы, которые любят приводить украинские неоязычники: о корнях украинцев в V тыс. до н. э., об их расселении от Центральной Европы и Швеции до Палестины и Индии, о тождестве мифических амазонок с «древними украинками» и о происхождении от них казаков, об этрусках, венедах (включая «Великое украинское государство Венедию»), пеласгах и гиксосах как якобы древних украинских племенах, о всечеловеческой ценности «украинского матриархата» и «украинской мифологии», от которой якобы берет начало мифология индоевропейцев, об украинском происхождении Заратуштры и Будды, о великой дохристианской культуре и духовности, в том числе о докириллической «трипольской» письменности, о злодейской политике князя Владимира, погубившего древнюю культуру и письменность во имя чуждой украинцам веры. Среди наиболее почитаемых им старых авторов Плачинда числит А. Д. Черткова (1789–1858) и Е. И. Классена (1795–1862), которых он называет «интернационалистами» за то, что они, несмотря на свою русскую национальность, якобы признали необычную древность украинского народа и его государства «Великой Венедии»[391]. Впрочем, в целом в своих построениях Плачинда полностью следует за Силенко[392].
В то же время Плачинда избегает прямых нападок на христианство, наивно полагая, что до правления Владимира оно могло у «украинцев» гармонично уживаться с язычеством[393]. Вместе с тем он не может пройти мимо событий 988 г. и именно с ними связывает начало упадка «украинского государства»[394]. На сходных позициях, начиная с конца 1980-х гг., стоял и ряд других украинских литераторов[395].
Цель всех такого рода построений заключается вовсе не в том, чтобы искать научную истину. У них иная миссия, связанная с поисками и утверждением новой идентичности: они призваны наделить Украину и украинцев особыми качествами и найти им особое место в мире. Ещё в начале 1970-х гг. писатель И. Белик утверждал, что «русины первых столетий нашей эры были великим и высококультурным народом, и преуменьшение этого — издержки ещё не вымершей теории норманнизма»[396]. По словам филолога-националиста В. Довгича, призвание Украины — быть связующим звеном между Востоком и Западом, православием и католицизмом, христианством и восточными религиями, между разными расами, цивилизациями[397], т. е., по сути, быть центром мира. Поэтому вхождение Украины в состав Российской империи однозначно трактуется украинскими авторами как национальное унижение. Ведь именно «великий державный народ» Украины «основал современную Россию, дал ей свой генофонд, название, культуру, просвещение, религию, язык»[398]. В этом отношении примечательно, что орган западноукраинских националистов УНА-УНСО журнал «Националист» в первом же номере попытался выхватить из рук русских националистов идею евразийства, «украинизировать» её и связать с неоязычеством. Украина XXI в. была провозглашена «великой культурой и цивилизацией», основанной на неоязыческих «арийских» идеях, органично сплавленных с христианством. Был выдвинут лозунг создания людей нового типа, исповедующих «героический стиль жизни» в традициях УНА-УНСО[399].
Другая идея рассматриваемых мифологических схем заключается в борьбе за территорию. В этом отношении то или иное решение проблем этногенеза является весьма актуальным с точки зрения территориальных претензий возникших на территории бывшего СССР новых государств[400]. В частности, происходившая в начале 1990-х гг. между Украиной и Россией борьба за Крым выражалась и в попытках заново переосмыслить данные древней истории. В этом контексте идеи о пеласгах, якобы выходцах с Украины, приобретали особый смысл. Ведь по неоязыческой мифологической версии, «пеласги-славяне» широко расселились по Восточному Средиземноморью, включая и Эгеиду, и вместе со своими ближайшими родичами — ахейцами стали подосновой населения древней Греции. А раз так, то и греческие колонии в Северном Причерноморье, включая Крым, были основаны их непосредственными потомками. В то же время в Крыму якобы испокон веков обитали «праукраинские племена сколотое», которые отождествляются авторами этой версии со скифами