де они и поселились в ряде городов, среди которых помимо Чуфут-Кале был город Коршун или Корсун (в иврите «шин» и «син» могут читаться одинаково и пишутся одинаково). Блестящий пример народной этимологии или этимопоэтики: Авраам Фиркович производит название Корсун от имени персидского царя Кира, который в еврейской традиции называется Кореш. Так или иначе, в VI в., согласно Фирковичу, предки караимов поселились в Крыму. Таким образом доказывается главное: в I в. они не были в Святой земле, не принимали участия в печальных событиях, которые там развернулись, и не несут ответственности за события, которые во всем христианском мире ставились евреям в упрек.
В дальнейшем, согласно концепции Фирковича, предки крымских караимов продолжают жить в Крыму и в VIII в. обращают в караимскую версию иудаизма хазар. Могилу человека по имени Исхак Сангари, согласно еврейским средневековым источникам обратившего в иудаизм хазар, Авраам Фиркович «нашёл» на кладбище в Чуфут-Кале. Надпись, к сожалению, была спилена. Она не сохранилась. Фиркович действительно добивается своей цели: уже при его жизни, в 1862 г., караимы были реабилитированы, с них окончательно сняты все ограничения, которые накладывались на евреев. Им даны полные права, которые имело православное население империи.
Помимо фальсификации приписок к рукописям Фиркович занимался фальсификацией надгробных камней на караимском кладбище в Чуфут-Кале, которое действительно в XIX в. называлось Иошафат, или Иосафатова долина, поскольку члены караимской общины, побывавшие в Иерусалиме, отмечали его потрясающее сходство с настоящей Иосафатовой долиной под Иерусалимом, где расположено одно из древнейших еврейских кладбищ. Согласно Фирковичу, древнейшее надгробие на кладбище в Чуфут-Кале относится к 6 г. христианской эры. На памятниках, опубликованных Фирковичем в 1872 г. в его книге «Сефер Авнэ-Зиккарон» — «Книга памятников сынов Израиля», встречаются интересные вещи. Там есть три не известные более нигде системы летоисчисления. Сведения, которые Фиркович «находил» на надгробиях, очень хорошо коррелировали с теми сведениями, которые он «обнаруживал» на приписках к рукописям. Сначала, он «находил» приписку, в которой рассказывается про какого-то человека, потом «находил» на кладбище в Чуфут-Кале его могилу, и наоборот.
Дискуссия вокруг открытий Фирковича продолжалась полтора столетия, у её истоков стояли два виднейших российских гебраиста. Даниил Хвольсон, который был первым профессором еврейской-сирийской-халдейской словесности на восточном факультете Санкт-Петербургского университета как раз в ту пору, когда деканом там был герой предыдущего доклада.
И. В. Зайцев: И который закончил Серайя Маркович Шапшал в 1901 г.
А. М. Федорчук: Совершенно верно. Серайя Маркович был учеником Даниила Абрамовича. И Хвольсон как раз был основным адвокатом Фирковича. А его оппонентом был второй величайший русский гебраист — Авраам Гаркави, который весьма убедительно доказывал многочисленные подделки Фирковича. Эта дискуссия продолжалась очень долго. Хотя сейчас в научной среде нет сомнений в том, что Фиркович всегда был фальсификатором, тем не менее национальное самосознание нынешних крымских караимов, пройдя ещё через век, пройдя через Шапшала, относится к этому иначе. На самом деле их это спасло. Шапшал доказывал, что они вообще не были евреями, а были потомками хазар, в результате большинство крымских караимов избежало той ужасной судьбы, которая постигла еврейское население Восточной Европы в годы нацистской оккупации. Нацисты признали, что они не евреи, а тюрки. В настоящее время они продолжают развивать всевозможные завиральные идеи, о которых можно много говорить, основывающиеся на, казалось бы, давно опровергнутых идеях Фирковича и Шапшала.
Одна из основных задач, которая стояла перед исследователями все эти годы, — полное описание кладбища в Чуфут-Кале, поскольку Фиркович в своё время опубликовал 564 эпитафии, начиная с VI в. Единственным способом окончательно решить эту проблему было проведение полной инвентаризации, описания кладбища в Чуфут-Кале, что и было сделано международным коллективом, состоящим из исследователей и студентов. Несколько десятков человек принимали участие в этой большой работе на протяжении последних лет. Сейчас полевые работы практически завершены. Мы описали все надгробные памятники кладбища в Чуфут-Кале и теперь можем точно сказать, какова была реальная ситуация. Древнейшие памятники на Чуфут-Кале относятся к 1364–1387 гг. Как Фиркович фальсифицировал надписи? Это поразительно просто: прибавление нижней горизонтальной перекладинки к изначальной букве «хэй» (по еврейской традиции даты изображаются буквами еврейского алфавита) удревняет дату на 600 лет. Сейчас я, наконец, точно могу назвать общее количество фальсифицированных Фирковичем надгробий. В общей сложности из 3400 сохранившихся эпитафий на кладбище в Чуфут-Кале Фиркович сфальсифицировал около 200. На примерно 130–140 из них использовался способ, о котором я упомянул: два удара остриём по известняку, а известняк — камень достаточно мягкий, и надпись на 600 лет старше. Остальные несколько сложнее. Иногда он ставил дополнительные точки в хроностихах. Буквально с десятью у нас есть некоторые вопросы, потому что не сохранились оригинальные эпитафии. Они были спилены — часть Фирковичем, часть Хвольсоном, — увезены в Санкт-Петербург и погибли. Сохранились только копии, поэтому мы буквально в нескольких случаях не можем сказать точную дату, но кладбище действительно берёт своё начало с XIV в., таким образом, являясь древнейшим из сохранившихся еврейских кладбищ на территории Восточной Европы, что тоже очень неплохо.
А. Е. Петров: Артём Михайлович, вы представили очень интересную информацию. Но мне любопытно, если некий человек прорезал две косые чёрточки, насколько точно удаётся идентифицировать, что эта подделка связана с конкретным лицом? Я понимаю, что должен быть какой-то механизм идентификации этих чёрточек и фиксации их, наверное, и раньше был?
А. М. Федорчук: С конкретным лицом — вы имеете в виду с Фирковичем? Действительно, одна из версий, которая выдвигалась и продолжает выдвигаться: а вдруг это не он? На самом деле, у нас есть основания полагать, что эту работу начал ещё учитель Фирковича — Мордехай Султанский. Потому что есть упоминания 1833 г. об одном надгробии на Чуфуте, одном надгробии на Мангупе, которые, видимо, были переделаны. Но что касается подавляющего большинства, то здесь можно сказать стопроцентно, потому что в 1998 г. я нашёл в личном архиве Фирковича его черновики, написанные за 25 лет до публикации книги. Это показало сравнение черновиков с печатным текстом «Авнэ зиккарон» и с тем, что мы имеем сейчас. Нет времени приводить здесь все примеры и показывать, как всё происходило. Но после этого уже никаких сомнений не осталось, что по крайней мере 95 % этих фальсификаций — дело рук Фирковича. Может быть, также его зятя Гавриила, который помогал Фирковичу в его титанической работе.
А. Е. Петров: Так это, выражаясь языком милицейских протоколов, «преступная группа»?
А. М. Федорчук: Ну, преступная… Я бы не стал судить его так строго, поскольку я не уверен, что к Фирковичу можно подходить с нашими нынешними представлениями об исторической правде. Здесь очень много вопросов, как психологических, так и прочих.
A. Е. Петров: Полностью с вами согласен.
B. А. Шнирельман: Артём Михайлович, вы сказали, что сейчас продолжается традиция развития этого великого мифа вслед за Фирковичем и Шапшалом. Кто её продолжает? Есть ли у караимов свои профессиональные историки, это они делают или же просто интересанты?
А. М. Федорчук: Профессиональных историков, насколько я знаю, в современной караимской общине нет. Крупнейшим специалистом в нынешней крымской караимской общине является академик Крымской академии наук Юрий Александрович Полканов, доктор геолого-минералогических наук, он гидрогеолог. Их основной нынешний теоретик. Пишет он много всего интересного, опять же боюсь, что на пересказ его творений не хватит никакого времени. Это всё действительно очень интересно и забавно.
И. В. Зайцев: Спасибо, Артём Михайлович. С сожалением оставляя гебраистическое поле, переходим к чистой тюркологии. Я предоставляю слово Александру Дмитриевичу Васильеву, который нам расскажет о некоторых спорных моментах в современной турецкой историографии, в частности об отношениях России с государствами Центральной Азии.
А. Д. Васильев: Тема традиционных связей государств Центрально-Азиатского региона и Османской империи стала после распада Советского Союза особенно популярной в исследованиях турецких историков. Как правило, турецкие историки в своих работах обосновывали необходимость активного сближения не только новых независимых государств тюркского мира, но и тюркоязычных регионов России с Турцией. Ими неоднократно подчёркивалось политическое влияние Османской империи на становление местной государственности. Наиболее радикально настроенные турецкие исследователи, используя тенденциозно подобранные архивные материалы и литературу, достаточно последовательно изображали Россию в качестве нового врага всех тюркских народов и доказывали необходимость создания политических союзов под эгидой Турции. Особое внимание уделялось при этом тому, что правители центральноазиатских ханств и постзолотоордынских государств обращались к османским султанам с просьбами и предложениями о союзе и материальной помощи. Однако турецкие историки ссылались в основном на материалы из турецких архивов и работы зарубежных исследователей Туркестана, которые были крайне тенденциозны. При этом ими допускались многочисленные фактические ошибки и приводились искажённые сведения. Так, например, в недавнем исследовании турецкого историка Аллаятдина Ялчинкая, которое посвящено присоединению Средней Азии к России, указывается, что русские взяли под контроль все поселки Бухарского Эмирата, что неверно, поскольку Бухарский Эмират продолжал пользоваться внутренней самостоятельностью. Были лишь запрещены самостоятельные взаимоотношения с правителями других государств.