и воспользоваться данным фактом и развернули бурную агитацию против гонки вооружений. К тому же последние пару лет выдались весьма беспокойными для нас. Считаю, что в их предложении содержится изрядная доля здравого смысла.
— Более того, — продолжил Кеннеди, — похоже, что комми решили все-таки кардинально решить вопрос по Германии. Пока что не совсем ясно, что именно они хотят, ох уж этот эзопов язык дипломатии. Похоже, они рассчитывают на серьезное расширение экономических связей. Я так полагаю, что за свои действия они ждут симметричный ответ с нашей стороны.
В любом случае, подумал про себя Кеннеди, продвижение в германском вопросе позволит завоевать дополнительные очки перед следующими выборами. А, как известно, четыре года пролетят незаметно. В глубине души хотелось войти в историю не только как продолжатель успешной династии, но и как политик-миротворец[7].
— Господа, — начал Збигнев, — наш институт внимательно отслеживает ситуацию по Советскому Союзу. Могу с уверенностью сказать, что в политике Москвы в последние годы произошли кардинальные изменения. Несмотря на внешнюю приверженность коммунистическим идеям, к власти пришла группа весьма прагматичных руководителей. В отчетах я уже докладывал, что они заметно снизили внешнеполитическую риторику, касающуюся мировой революции. Их politburo во главе с Микояном сконцентрировалось на решении внутренних экономических проблем. Известно, что сейчас они активно проводят модернизацию промышленности, хотя я глубоко сомневаюсь в возможностях советской экономики. Китайский кризис показал, что с новыми руководителями СССР можно успешно вести переговоры. В этом случае у нас появляется уникальный шанс ослабить влияние Советов в Восточной Европе и внести раскол в их блок.
— Ситуация с Китаем решилась неоднозначно, — заметил Киссинджер, — Москва весьма неплохо воспользовалась результатами культурной революции. Они расширили сферу своего влияния на северные территории Китая. В частности, возобновили железнодорожное сообщение через КВЖД, и вообще, со стороны юго-востока их территория оказалась удачно прикрыта буферными государствами.
— Тем не менее, разделенный Китай более удобен для воздействия. Убежден, что мы сможем успешно играть на противоречиях между коммунистами, — Бжезинский постарался уйти от неприятной темы. — Нам необходимо рассматривать страны Варшавского договора не как единый блок, а как множество стран, скованных в границах советской империи. И если Москва так стремится к разрядке, мы сможем форсировать сотрудничество с этими странами по всем направлениям. Но для более подробного анализа мне нужно несколько дней.
— Хорошо, — подвел итог Кеннеди, — тогда через неделю жду от Вас, мистер Бжезинский, развернутый анализ ситуации. А Вам, Генри, — обратился президент к советнику по национальной безопасности, — прошу подтвердить Советам нашу заинтересованность провести переговоры в этом году.
Переговоры в Хельсинки и Вене
В конце 1969 года в Хельсинки в конфиденциальной обстановке прошли переговоры высокопоставленных представителей Советского Союза и Соединенных Штатов.
Данные переговоры позволили утвердить формат предстоящих соглашений. Стремление получить передышку в холодной войне подталкивало обе стороны к взаимному поиску компромиссов. Впервые в мировой дипломатической практике две сверхдержавы смогли сопоставить ядерные арсеналы, несмотря на территориальные, технические и исторические особенности развития каждой страны.
Несколько раундов переговоров позволили воспитать плеяду советских дипломатов, получивших неоценимый опыт подготовки и ведения переговоров столь высокого уровня. Хотя наличие мощного военного лобби с каждой стороны заметно осложняло воплощение некоторых предложений. Например, советским дипломатам с трудом удалось добиться ограничения в разработке национальных систем противоракетной обороны.
Наконец, в 1971 году, после продолжительных переговоров и дискуссий, между СССР и США в Вене были подписаны Договор об ограничении стратегических вооружений и Договор об ограничении систем противоракетной обороны[8].
По воспоминаниям одного из разработчиков Договора по противоракетной обороне Г.М. Корниенко[9] — в нем нашло воплощение политическое мужество тех, кто сумел понять, и открыто, перед всеми народами признать, что в ракетно-ядерный век единственно разумным и наилучшим способом защиты является взаимный отказ от защиты, то есть создания территориальных систем противоракетной обороны.
Это позволило разорвать порочный круг гонки наступательных и противоракетных вооружений, которые являлись самыми дорогостоящими направлениями в военной промышленности. Отдельной победой советской дипломатии явился высокий международный статус подписанных соглашений и их бессрочный характер.
Совершенно неожиданным было предложение Советского Союза по Германии. Речь шла об установлении режима наибольшего благоприятствования в торговле между ФРГ и ГДР. При этом существенным условием было заявлено взаимное сокращение воинского контингента с обеих сторон.
Из доклада Бжезинского
— Господа, — начал свой доклад политолог, — анализ последних тенденций в области политики и развития технологий показывает, что наше общество находится на пороге глобальной трансформации. Постепенно на смену тяжелой промышленности приходит высокотехнологичное производство, наступает технотронная эра[10], а это, по моему мнению, приведет к смене элит. При этом ведущая роль в этом процессе достается промышленно развитым государствам с эффективной экономикой. Безусловное лидерство Америки позволит оказывать воздействие на глобальные политические процессы.
Таким образом, поступившее в Хельсинки предложение Советского Союза по развитию торговых отношений между ФРГ и ГДР нам крайне выгодно. У нас появляется шанс вовлечь в сферу своих экономических интересов страны Восточной Европы, что в перспективе может привести к смене руководителей в этих государствах и к их подлинной независимости от авторитарного Кремля.
Любопытно, что мониторинг высказываний советских лидеров выявил значительные изменения в идеологии. В последнее время они делают ставку на так называемый "постиндустриальный" коммунизм. Более того, под руководством премьер-министра Косыгина проводятся экономические реформы, нацеленные, прежде всего на повышение эффективности советской экономики.
И хотя я уже неоднократно заявлял о неэффективности советской экономики, считаю, что в ряде направлений они могут получить преимущество за счет концентрации ресурсов.
На северо-западе СССР впервые в советской истории создана свободная экономическая зона. Если отбросить все идеологические декорации, фактически это небольшой остров капитализма, где действуют рыночные законы, разрешено хождение валюты и множество других послаблений. Считаю, что это является прямым влиянием Генерального секретаря Микояна, который, как вам известно, по национальности армянин и уважает торговлю.
По Германии Советы предложили организацию аналогичной свободной экономической зоны, первоначально в Берлине. Одновременно они предлагают взаимно сократить воинский контингент на пятьдесят процентов. При этом существенным условием является режим наибольшего благоприятствования в торговле, особенно они оговорили доступ к высокопроизводительным машиностроительным технологиям, точной механике, оптике и электронике. Также предлагается организовать обмен студентов и специалистов со стороны ФРГ, ГДР и СССР для стажировки и обмена опытом.
Конечно, существует риск, что полученные технологии будут использованы советами в военно-промышленном комплексе. Однако считаю, что с подписанием договоров об ограничении стратегических вооружений, данный риск приемлем. Да и советская промышленность, как я уже заявлял, не сможет существенно нас опередить.
В обмен мы получаем доступ к сырьевой базе Советского Союза, а также уникальную возможность воздействовать на их специалистов. По мнению нашего института, необходимо всячески содействовать обмену студентами. Это позволит нам показать этим молодым людям, многие из которых станут в будущем руководителями советской промышленности, все преимущества демократии и свободной экономики.
Если в СССР сохранится прежний курс, мы сможем постепенно ввести элементы рыночной экономики в страны Варшавского Договора, а, как известно, свободная рыночная экономика и тоталитаризм несовместимы. В этих странах неизбежно вскроются противоречия между правящими элитами и молодым поколением руководителей.
Таким образом, если в ближайшее десятилетие нам удастся плавно сменить курс развития сателлитов Советского Союза, мы сможем добиться их интеграции в экономическое пространство Западной Европы и Соединенных Штатов и обеспечить тем самым их отдаление от имперских амбиций Москвы.
И все-таки тень беспокойства не оставляла ведущего политолога. На первый взгляд казалось, что Москва жертвует стратегическими направлениями в юго-восточной Азии и в Европе. Подозрительно легко Кремль начал сдавать позиции по Германии. Казалось, еще немного, и прогрессивные демократические страны смогут вырвать из-под пяты коммунистов часть стран Восточной Европы, включая родную Польшу.
Семидесятые годы показали, что СССР умудрился при всей своей коммунистической идеологии удачно наладить тесное экономическое сотрудничество со странами Западной Европы. Совершенно немыслимый для пятидесятых и шестидесятых годов, но вполне реальный для семидесятых и восьмидесятых факт создания крупных советско-европейских предприятий.
Предсказуемая зависимость стран Европы от советских поставок нефти и газа неожиданно усилилась зависимостью от вычислительных технологий. За два десятилетия советы вырвались вперед в производстве микропроцессоров и в развитии систем управления. В сочетании с передовой промышленностью западноевропейских стран это давало существенный рост экономики.