Крыса лениво повернула морду к Володину; пару раз втянула воздух, шевеля усами, и — хотите верьте, хотите нет — лейтенанту показалось, что она ему подмигнула.
Андрей ПавлухинТЕЛЕДРАЙВ
Мы заключили пари в четверг.
— Я убью тебя, — сказал он.
— Нет. Я тебя, — возразил я.
Трансгималайская платформа сбрасывала паломников в снега Шамбалы — десятки фигур, словно метеоритный дождь. В панорамную плоскость вписался упитанный, тепло одетый европеец. Замер, приветливо помахал рукой и провалился в пасть каньона. Паломники падали в медленном студне низкой гравитации; их глаза записывали ландшафты.
— Рериховцы.
Я перевел взгляд на собеседника.
— Долбаные рериховцы.
— Ты об этих!
— А о ком еще?
Ливень паломников.
Платформа испражняется. Почему-то в голову лезет Мэри Поппинс. Вот она спускается с неба, увлекаемая ветром перемен, над ней раскрыт старомодный зонт…
Моя трубка забормотала мантру.
Неверии фыркнул.
Откинув крышку, я тронул сенсор со значком телефона. Справа, как по волшебству, материализовался букмекер.
— Итак, вы решили убить друг друга. — Букмекер был одет в выгоревшие штаны цвета хаки и потрепанную футболку с изображением Уго Чавеса, волосы прятались под растаманской шапочкой. Вдобавок парень ходил босиком. — Правильно?
— Да, — сказал Неверии.
В руках говнюка возникла электронная записная книжка.
— Когда начнете?
— Завтра, — решил я. — В полдень.
— Чудно. — Пальцы букмекера пробежались по клавиатуре. — Ставки уже принимаются. Неверии против Николюса. Три к одному, соответственно. Процент стандартный. Расчет не зависит от конечного результата.
— То есть, — уточнил я, — не имеет значения, кто умрет?
— Вы оба заработаете.
Букмекер вновь погрузился в вычисления.
— Простите, — мне не давал покоя один вопрос, — тогда какой в этом смысл?
— Смысл, — глубокомысленно заметил нежданный персонаж, — всегда есть.
С этими словами он захлопнул книжку.
— Договора на ваших ящиках. — Он убрал книжку в карман на левой штанине, достал свою трубу и набрал чей-то номер. — Удачи.
В следующую секунду его не стало.
— А что, если я достану ствол и грохну тебя? — На Неверина снизошло озарение. — Сейчас.
— Так не интересно.
Мы провели остаток дня, гуляя по платформе и созерцая горы. Затем я переместился домой.
В моей голове поселились ви-джеи.
Улыбчивая девушка с прямыми, зачесанными на пробор волосами, ежесекундно меняющими цвет, и парень в оранжевой футболке с голографическим, живущим собственной жизнью глазом. Футболка рекламировала клинику лазерной хирургии. Ви-джеи со вкусом и знанием дела издевались над хитами. Отстой-парад.
— Следующий, не побоюсь этого слова, шедевр, — вдохновенно вещал парень, — судя по всему, выполз из клоаки Луд Гхолейна, о чем свидетельствует изысканный, в духе Мэрлина Мэнсона, видеоряд…
Мой имплант вылавливал каналы с удаленного ретранслятора, парящего над пригородами Минска, затем прогонял через зрительный и слуховой нервы.
Я иду по улице и вижу две картинки. В окружающий мир, по уши засыпанный снегом и залитый неоном, вписано окно с транслируемым клипом. Я могу уменьшить его до квадратика величиной с ноготь. Либо развернуть по максимуму.
Сейчас окно занимает четверть доступного пространства.
ПАНТЕК — МОБИЛЬНЫЕ ТЕЛЕСИСТЕМЫ.
Пульсирующее полотнище распростерлось над бульваром. Кривые пальцы деревьев, казалось, раздирают брюхо рекламе.
10.44.
Время в левом нижнем углу реальности.
Я иду по мостовой, зима замораживает мысли. Редкие прохожие то появляются, то исчезают.
Мир без границ.
— Сценаристы, очевидно, ярые поклонники японского Чебурашки…
По пересекающей бульвар подвесной Магнитке прошелестела механическая гусеница. Мерцающая, полупрозрачная фигура сноубордиста разорвала пантековское небо, заложила призрачный вираж и скрылась в витрине магазина спорттоваров.
Я прошел мимо газетного киоска.
Внизу, на пределе обзора, бегущая строка предлагала скачать проститутку. Выделенные красным цифры телефонного номера.
Вот ведь какое дело — одно нечаянное изобретение способно все перевернуть. Захудалый «Пантек» выкупил за гроши патент безвестного молдавского ученого, доработал проект и стал мировым монополистом в области мобильной связи. Телефон превратился в средство передвижения. Мгновенная телепортация в любую точку планеты. Конечно, если тот, кому звонишь — абонент «пантековской» сети. И если он не заблокировал порт.
Кроме того, ментальный слепок личности пользователя сохраняется в анналах сети.
При переносе твое тело разбирается на атомы и заново собирается в пункте назначения.
Ты пользуешься услугами бодискульпторов и омолаживаешься за копеечную абонентскую плату. Ты вспоминаешь лазерных хирургов, технологию для маргиналов, и тебе смешно.
Ты умираешь — и возрождаешься.
Фактическое бессмертие.
Настигая мечту, теряешь смысл. Старая — до банальности — истина. В обществе, где нельзя умереть, дозволено все. Вот только убийство сделалось скучным. «Пантек» стирал личность преступника в матрице, и тот лишался будущего. А его жертва жила и здравствовала. Казнь без срока давности… Небывалый расцвет экстремальных видов спорта захлестнул человечество. Трейсеры, райдеры, бэйс-джамперы — их численность стремительно росла. Различные гонки и бои без правил сделались жестче, зрелищнее. Земля окончательно глобализировалась, ведь любая война при таком раскладе абсурдна. Побежденная армия возрождается, и конфликт растягивается до бесконечности. О каких таможне и границе может идти речь, если ты звонишь другу и за считанные Доли секунды переносишься из Беларуси в Канаду? Понятие «контрабанда» — уже анахронизм. Наряду с «гражданством» и «визой».
«Пантек» взорвал цивилизацию.
Безумие длилось около десяти лет. Потоки эмигрантов, горячечный бред на полях сражений, маньяки, кончающие суицидом, распадающиеся государства и анархические территории… Позже в недрах ООН сформировался Мировой Совет. Ситуация, как писали газеты, стабилизировалась. Безусловной международной валютой признали евро. Все успокоились…
Ну, почти все.
Католическая и православная церкви резко осудили ложный «сатанинский дар» и объявили о начале очередного Армагеддона. Мусульманские фундаменталисты развернули джихад, но убитые неверные вновь оживали. В конце концов иерархи большинства конфессий пересмотрели свое отношение к трубкам и объявили их «благословением свыше». По новой версии Господь ниспослал манну небесную в виде эффекта Добрушевского-Шредера, дабы верующие одумались и исцелились. А «пантековская» сеть якобы существовала всегда и являлась не чем иным, как раем.
Земля вступила в золотую эпоху.
И вот здесь начинается моя история. Фишка, дамы и господа, в том, что Эдем оказался с гнильцой. На самом его дне, в иле обреченности, копошились те, кто не мог себе позволить трубку. Целая страта смертных. Именно они пользовались Магниткой, ездили на машинах и в автобусах, летали самолетами Аэрофлота. Они ходили пешком по ледяным каньонам мегаполисов — не ради прогулки, а в силу жестокой необходимости. К ним примкнули неприкаянные — фанатики, отказавшиеся от услуг «Пантека» по непонятным причинам. Некоторые из них носили допотопные телефоны, подключенные к издыхающим полулегальным сетям.
Мне исполнилось тридцать, и я получил откровение. Жить в абсолютно безопасном, карманном, мире — скучно. Невыносимо.
Я занялся паркуром, прыгал по крышам, лазил по балконам и гаражам, заброшенным цехам фабрик и террасам долгостроев. Ломал руки, ноги и ребра. Даже участвовал в Уличном Чемпионате…
Скука не отступила.
Тогда я примкнул к Команде Полосатого Бандерлога. Знаете, в старину, в эру примитивных компьютеров, дети сбивались в кланы, рубились в шутеры за деньги и пиво, искренне радовались нарисованной крови. Мы заключали пари. Убивали друг друга. По-настоящему. Команда на Команду. Тотальный геноцид… Понимаете, закон карает убийц. Но разрешает дуэли, если вы заполните кипу документов.
Поединки Команд привлекли к себе внимание стада.
Так появились букмекеры.
Впрочем, они никуда не пропадали. Зарабатывали на всякой ерунде, вроде гладиаторских боев или гонок на выживание.
У нас был особый шарм. Не тупое месилово, не замкнутая трасса без альтернативы.
Поле битвы, не ограниченное ничем. Многолетняя, изнурительная схватка, тактическая головоломка, где ты одновременно охотник и жертва. Тебя могут завалить в метро, магазине, дома, на дружеской вечеринке, в Казани или Парамарибо. Везде и всегда. Единственная цель игры — уничтожение отряда противника.
Как на мониторе.
Я дважды нажал кнопку электрического звонка. Скрипнула деревянная рама на лестничном пролете. За дверью раздались шаги.
— Кто?
— Посмотри на экран.
Мохнатая Рученька обитал недалеко от Комаровки, на втором этаже неприметного кирпичного дома. Кракер упорно маскировался под донного лоха, не имеющего даже примитивной охранной системы. Глазок, «деревянная» дверь и синтезированный звук поворачиваемого в замке ключа до-подняли иллюзию. Официально в квартире «прописан» пенсионер Борисенко Виталий Петрович, ветеран сирийской войны. Рученька скрывался за этим муляжом от налогов и призыва на трехмесячные курсы Биржи Общественно-Полезного Труда. Сотрудники Биржи тщетно искали несуществующую общагу мифического универа в надежде припахать кракера к управлению дистанционной снегоуборочной машиной.
Рученька специализировался на ломе мобильных телефонов. Он работал с Бандерлогами, Движением Че, Стальными Крысами и даже, говорят, с Помпезными Мертвецами.
Я знаю лишь то, что он мой друг.
И сейчас откроет гребаную дверь.
— Вы к Петровичу? Так он того… На прошлой неделе…
Синтезатор имитировал голос престарелой супруги ветерана, ударницы Третьей Пятилетки Марфы Агасферовны (не грузитесь, имена и легенды он сам придумывает).