Я был богач.
Нужно было идти обратно.
Абсолютно ясно, что к этому водопою люди не выходили. С той стороны от ручья была еще одна тропа, но я не верил, что на ней когда-нибудь появлялись люди. Следы у воды бы остались.
Я внимательно все осмотрел. Здесь можно было найти множество следов самых разных животных, с большинством из которых, судя по размерам лап, я предпочел бы никогда не встречаться, но следов людей тут не было. Ни следов, никаких других признаков.
Шагающий здесь не проходил.
Если только я не хочу начинать строить домик на дереве и обживаться в этих джунглях окончательно, мне нужно возвращаться и проверять другие дороги.
Может, я и выжил бы в этих джунглях. Кто знает. Если бы меня в первый же день не укусила бы какая-нибудь настоящая змея. Но как-то глупо устраивать робинзонаду, когда где-то в часе ходьбы стоит оплот человеческой цивилизации.
С этой дорогой, пока я шел к ручью, слились еще две тропы. Но с разных сторон. Мне нужно было, если смотреть сразу назад, направо, потому что левая тропа шла откуда-то из других мест, и по ней шагающий ну уж никак не мог пройти.
Я вернулся к правой тропе. Проверил, просто для самоуспокоения, что моя спираль с одной палочкой на месте, и двинулся вперед.
I I. Глава 6. Ионизированный газ
Время, которые мы тратим на дорогу, всегда субъективно. Если мы идем по маршруту впервые — то он кажется нам очень длинным. Накапливается усталость, возникает обеспокоенность. Удастся ли вообще дойти до пункта назначения? Хватит ли сил? А вдруг заблудишься? А сколько еще идти?
Когда возвращаешься тем же путем, он становится короче, иногда даже во много раз. Все вокруг воспринимается знакомым, опасений самый минимум, дорога кажется легче и быстрее, она словно сама двигается тебе навстречу, сокращая твой путь.
И вернувшись к исходной точке, вообще не понимаешь, откуда было столько тревог и волнений по дороге в ту сторону. Тут идти то — всего ничего.
Может быть, частично, это действительно объясняется знакомой дорогой, и тем, что идти получается быстрее. В остальном — это чистые игры разума, воспринимающего одно и то же расстояние абсолютно по-разному, в зависимости от обстоятельств.
Время прямолинейно и равномерно только на часах. Мозг не считает его ни равномерным, ни прямолинейным, ни даже непрерывным. Он может вжать множество событий в несколько секунд, и не просто вжать, но и запомнить, отложить в памяти, чтобы потом неоднократно посмаковать.
А может за неделю не положить на пустую полку ничего нового.
Я вышел к развилке, которая вчера была объединением двух троп, быстро, вообще не заметил, как дошел. Даже несмотря на то, что теперь был обвешан всякими полезными, и иногда даже вкусными вещами. Соли, конечно, не хватало.
Проверил спираль, чуть ее поправил и двинулся дальше. Если я прав, то эта тропа должна вывести меня обратно, к предыдущей развилке, к той, где я развернулся вчера. Других вариантов особо и не было. На ум приходило только единственная альтернатива — что тропа может просто закончится прямо в джунглях, раствориться, исчезнуть.
Все тропы где-то начинаются, в конце концов. И все где-нибудь, да заканчиваются.
Предсказание сбылось — тропа вышла назад, я тут же нашел свою спираль, палочку на ней.
И теперь у меня снова оставалась единственная дорога — очень удобно. Но идти долго по ней не пришлось. Меньше, чем через час я услышал шум впереди.
Только на этот раз это были не дикие кабаны.
На тропе кто-то шел и разговаривал. Раз разговаривают — значит несколько человек. Все-таки шагающий выслал отряд, чтобы проверить местность еще раз? Для надежности решил не рисковать и добить меня, если я все-таки прибыл и сумел от него спрятаться?
Маловероятно, но других вариантов я не видел.
Я тихо ушел в сторону. Кабаны или люди, у меня сейчас вариант один — прятаться.
Пока не пойму, что происходит — прятаться, не высовываться, не попадаться никому на глаза, сначала надо разобраться в обстановке, прежде чем что-то делать.
Приоритеты — оружие, одежда. С моей болой переть против автоматов совершенно неразумно.
Люди шли неторопливо, и вообще непохоже было совершенно, что они кого-то ищут. Шли двое или трое, и о чем-то трепались между собой. Не то, чтобы говорили громко, но и не скрывались, не шептали. Просто неторопливая прогулка по лесу за приятной беседой.
Я набирал словарный запас, укрывшись в корнях огромного дерева и выглядывая из-за него самым краем глаза, чтобы увидеть их на тропе, когда они появятся.
— … надо…
— … вчера… подняли…
Слова набирались. Это был обычный язык, после речи разумных деревьев, состоящей сплошь из правильного расположения листьев, язык этих людей заходил в меня легко. Небольшие особенности, связанные то ли с тем, что они живут в джунглях, то ли с характером их деятельности, а помимо этого — за пять минут, пока они подходили ближе, я выучил и уже начал понимать почти все, о чем они болтали.
— А я ей говорю, выруби подлесок, но оставь старые деревья, красиво же будет. А она — нет, будет вычищать всю площадку, а потом сажать заново что хотим. Ну как так-то?
— Да, странный подход, — все-таки трое, третий голос женский. — Тут некоторым деревьям за сотню лет, что она, разгонять опять рост будет? И зачем?
— Ну вы же знаете этих художников. Я так вижу, и все на этом.
Художников? У них тут лес рубят и сажают художники? Третий голос тоже женский. Один мужчина, две женщины. Пустой треп о какой-то общей знакомой… художнице или лесорубе, я так и не понял. Словарный запас надо еще набирать и перепроверять.
Сначала я увидел парня, он шел впереди. На шее на ремне опять такой же автомат, что я уже видел у шагающего, с непонятным кабелем назад, в рюкзак за плечами. Все-таки что-то работающее на энергии, которая хранится в аккумуляторах за плечами? Или у них патроны так подаются, по кабелю?
Штука в любом случае выглядела весьма сурово, поэтому я еще плотнее прижался к дереву и смотрел на тропу уж совсем одним глазком.
Не помогло.
— Двадцать шагов справа, крупный экземпляр. — бодро отрапортовала девушка позади парня, тоже выходя в поле видимости. Похоже, прятаться за деревьями смысла было мало. Они потому и шли так спокойно, что полагались не на органы чувств, а на приборы. Скорее всего, какой-то тепловой сканер.
От него не спрячешься. Ни за листочками, ни за кустами, ни за деревом. А окопаться я тут как-то не успел. Да и все равно — вряд ли бы помогло. Они шли по джунглям, и скорее всего сканер работал в объеме, по сфере, позволяя выявлять тепловой след и наверху тоже, высоко на деревьях. Там, где бы я на месте какого-нибудь хищника и сидел.
— Что-то он затаился там. То ли спит, то ли охотится? Если это… то вроде не время ему на охоту выходить. Да и не спят они на земле.
Она назвала какое-то животное, и это название не говорило мне ничего. Поэтому я назвал его для себя ягуаром. Увижу — переименую.
— Может, пальнешь? Он в зоне отчуждения, нам здесь такие не нужны.
Зона отчуждения. Я думал лихорадочно. Судя по всему, либо у них задача «найти и уничтожить» меня — не единственная. Либо они здесь вообще по другому поводу, никак со мной не связанному.
— Давай пальну, — согласился парень.
Я, прямо на четвереньках побежал прочь, стараясь держать толстый ствол дерева прямо у себя за спиной.
Сзади что-то происходило. У меня возникло ощущение, что волосы на голове встали дыбом. А потом рвануло так, что меня подбросило и протащило вперед на пару метров.
— Странный какой-то ягуар. — Сообщила девушка.
Я откатился еще в сторону, оценивая свое тело по тому, где и как оно отдавалось болью при соприкосновении с землей. Но вроде обошлось.
— Непохож он на ягуара. И такое ощущение, что он нас услышал и понял. И начал убегать раньше, чем ты выстрелил. Эй, там, за деревьями! Ты кто? А ну давай выползай, а то снова пальнем!
— … выбрасывает поток ионизированного газа, разогнанного чуть быстрее звука, а потом идет пробой. Все в конусе поражения выжигает напрочь. Хорошая штука, но очень уж неизбирательная. Конус на краю удара, если воздух сухой, может до метра расходиться, а потом вжик и все. Это ты вовремя слинял, а то бы накрыло. И еще хорошо, что я на минимальное расстояние ружье выставил, тут, среди деревьев, особенно вдаль не постреляешь.
То, как парень спокойно показывал мне свое ружье, чуть ли в руки не совал, демонстрировал, где рычажок переключения дальности и все прочее, говорило сразу о нескольких вещах. Во-первых, они здесь точно не по мою душу. Во-вторых, до него запоздало начало доходить, что он мог меня убить, и у него был шок.
Убивать парень явно не привык.
Пока я понимал еще меньше, чем вначале.
— Что вы здесь вообще делаете? — этот вопрос задал я, что было по крайней мере нагло с моей стороны. Вышел такой полуголый мужик на тропу, в одной набедренной повязке из листьев, на самой грани приличия, и задает вопросы трем одетым в красивые одинаковые комбинезоны, с оружием в руках патрульным. Но у меня богатый опыт ведения допросов. Меня допрашивали годами. Раз они разволновались, значит, самое время их качать. Узнать хоть что-то, пока вопросы не начали задавать они.
Ну, а повязка, ну так и что. Пусть их вид смутит еще больше. Пока опомнятся, глядишь, что-нибудь расскажут.
Они патрулировали. Стандартное патрулирование, отпугнуть от поселения хищников, строго по протоколу. Либо отпугнуть, либо уничтожить, тут уж как пойдет.
Особого пиетета к зверью они не испытывали, и шли по стандартному маршруту, выполняли стандартные действия. Автоматизированное расширение каталога растений, уничтожение хищников в зоне отчуждения от поселка. Особое внимание ядовитой мелочи и крупным агрессивным тварям, способным напасть на поселенцев.
— Только на этот раз ни одной новой записи в каталоге, ни одного хищника. Вы первый. — Сказала девушка, которую про себя я уже назвал Розой, уж больно она была румяная и все время краснела, как только говорила что-то, как она считала, лишнее. Но, видимо, это только при незнакомцах.