– Вы следили за мной так же, как за Максом?! – испуганно заверещал я и не заметил, как вновь оказался на ногах.
Столько ужасных слов ворвались в мой разум и с силой ударились о границы моих страхов. Шолохов! Ани! Боже мой, они в большой опасности, и всё из-за меня!
– Нет-нет, Стил, успокойся, – неуверенно замахал руками Наставник и тоже привстал из-за стола. – Никто по пятам за тобой не ходил, не выдумывай.
В этот момент двери в кабинет Верховного Стража снова бесцеремонно открыли и в комнату вошёл Вергилий, а за ним, скромно озираясь, просеменил Плотников.
– Старший Техник прибыл, господин Верхов… – отчеканил Вергилий, но потом запнулся, увидев, как мы стоим по разные стороны стола с потерянными лицами, и немного напрягся: – У вас всё в порядке?
– Всё под контролем, юноша, не беспокойся, – устало выдохнул Наставник. – Ты как раз вовремя, я пытался рассказать Стилу о наблюдении, которому мы его подвергли. К сожалению, правду не так просто донести, как я думал.
Вергилий бросил на меня оценивающий взгляд, обжигая своим осуждающим негодованием, а затем мимолётом посмотрел на испуганного и всклокоченного Костю, будто его только что подняли с кровати и он мало понимал, что происходит вокруг него.
– Всё нормально, Стил, – спокойно и уверенно сказал Вергилий. – Мы следили только за тем, чтобы ты не запутался в собственных чувствах. Это для твоего же блага.
– Мы? Кто это «мы»? – растерянно пропищал я, попеременно осматривая всех присутствующих.
Я внезапно ощутил себя маленьким и слабым комком шерсти, беспомощным котёнком, над которым нависли всевластные люди. Они говорили с некоторым снисхождением, повелительно, но так приторно сладко, так мерзко и противно, что я никак не мог отделаться от этого ощущения. Вся моя жизнь под натиском невидимых взглядов, от которых не убежать и не скрыться. Всё, что я делал, происходило только с их разрешения и одобрения – пустая игрушка в жестоких руках. Что же осталось от Стила? От того настоящего и искреннего? Что осталось от моей личности и меня самого? Я больше не существую, моё прошлое, мысли и чувства, мои поступки – всё было отнято и превращено в чужую волю. От этого стало невероятно больно и пусто на душе. Весь мир вокруг меня мгновенно потерял все цвета и краски, потерял глубину и реальность. Как и сказал Наставник, я оказался на сцене с фальшивыми декорациями под взглядами тысяч людей. Они смеются и не видят во мне человека, не воспринимают всерьёз, теперь есть только актёр и его роль. Мне немедленно захотелось смыть с себя всю эту мерзость, разрушить сцену и декорации, а затем разбить нос главному режиссёру.
– Вергилий, ты всё это время помогал мне, хотел казаться другом, а на самом деле… – пренебрежительно поморщившись, бросил я в лицо Хранителю, а затем повернулся к Технику: – Костя, и ты туда же? Ты всё знал?
– Я… я, а что я? – залепетал Костя и быстро юркнул за спину Вергилию. – Я вообще н-ничего не знаю и знать не хочу, выполняю свою работу – и только… правда!
– Стил, успокойся, – ещё раз повторил Наставник. – Что за глупости, ты преувеличиваешь свою трагедию. Это действительно так, Вергилий неслучайно спустился к вам в отдел, столкнулся с тобой и всегда был рядом. Помощь Стражам в поимке Кукловодов и Призраков никогда не была основной целью, я приказал ему приглядывать за тобой, помочь в случае необходимости и направить на нужный путь. Это не значит, что он в чём-то врал тебе или не был искренен в своих чувствах, он такой же человек, как и ты, и это главное его достоинство.
– Вы всё время повторяете про какой-то нужный путь, что это всё значит? – насупившись, спросил я.
– Это значит, Стил, что тебе было суждено встретиться с Кукольником, выдающим себя за Сола. Его путь – это твой путь. Когда-то Сол был таким же юношей, как и ты: немного скромным, рассудительным, но в моменты буйства эмоций решительным и неумолимым. Он тоже искал ответы, выжигал себя изнутри и стремился всё исправить, при этом разрушая всё на своём пути. Поэтому ты так же нужен Кукольнику, как и мне. Он видит в тебе преемника, напарника, верного последователя, кем однажды стал Сол для Униса, он чувствует в тебе тот же самый огонь, тянется к нему, как мотылёк на свет, и не может остановиться. Это его суть. Сол живёт в каждом тебе подобном, во всех людях, кого мы когда-то называли Творцами. Сол – обратная сторона этой сверкающей монеты, и весь вопрос теперь в том, какой стороной обернёшься ты. Вергилий, Костя – все они были призваны не следить, если тебе так не нравится это слово, а направлять тебя, подсказывать куда идти, указать верный путь к созиданию. Они следили за твоим прогрессом, докладывали мне обо всех твоих выборах и решениях, мы вели тебя сквозь эту тонкую тропу над жерлом бушующего вулкана. Мы не были на виду, но рядом, пусть и не буквально, но морально и незримо, мы были готовы в любой момент подхватить тебя, если ты сорвёшься в пропасть.
– Что же случилось? Я сорвался? – угрюмо спросил я.
Они молчат про Шолохова, неужели они не знают? Почему они ничего не говорят? Играют со мной? Возможно, я был достаточно осторожен и ему ничего не грозит, но всё равно нужно при первой возможности увести его в безопасное место. Только теперь я не уверен, что в Системе остались такие места.
– Это моя вина, прости. Мы слишком заигрались в кошки-мышки с этим взломщиком и допустили его проникновение в Центральную Консоль. Это вынудило нас действовать незамедлительно. Должен признать, что в этом моменте мы потеряли вас из виду. Взломщик использовал тебя, чтобы добраться до наших архивов и закрытой сети.
– Но я сам уговорил его пойти на этот шаг, как он мог использовать меня? – искренне удивился я, но дурное предчувствие укололо меня прямо в сердце.
– То, что вы называете «Белым шумом», откуда оно у тебя? – перебил меня Верховный Страж.
– Что? – От неприятно нахлынувшей волны воспоминаний я даже подпрыгнул на месте.
– «Белый шум», та дрянь, разработанная взломщиком и уничтожившая нескольких хороших Стражей, где ты её взял?
Я утонул в водовороте воспоминаний о том ужасе, который пережил, пока умирал на полу злополучного склада, и мне показалось, что я снова услышал тихое шипение этой программы где-то очень далеко, на самой окраине своего сознания. Оно ждало меня, как змея в высокой траве, и озлобленно шипело при малейшем приближении. Шум отвечал на мой зов при любой попытке прикоснуться к нему в глубине моей памяти. Потом я неосознанно поднял свою правую руку и посмотрел на запястье, откуда пропали заветные полоски.
– Я отнял его у Макса, – прохрипел я в ответ, но где-то внутри себя я уже знал, куда приведёт этот разговор, и мне там не понравилось. – Он случайно выпал у него, когда мы встретились с ним.
– Хех, случайно, – усмехнулся старик. – Случайности не случайны. Это у простых людей может нечаянно выпасть чужая губная помада перед взором жены, но не у таких расчётливых и умных людей, как этот взломщик. – Затем Наставник обратился к Технику, скромно стоявшему за спиной Вергилия: – Костя, расскажи нам, что ты узнал про эту программу.
Плотников в тот же миг как ошпаренный выскочил из своей импровизированной засады и сделал умное выражение лица.
– М-мы пока не можем сказать наверняка, чем в конечном итоге задумывался этот «Белый шум», – загадочно пролепетал Костя, разглядывая верхний угол комнаты. – Но мы провели множество исследований его воздействия на цифровую оболочку, в чём нам очень помог Стил, когда использовал программу… и выжил. Пока он был в отключке, мы со старшим Техником Васильевым провели ряд замеров и исследований… это что-то вроде вируса. Да, определённо вирус. Он задумывался ради того, чтобы после активирования программы проникнуть в код Консоли и затаиться там до поры до времени. Но чип – очень тонкое и важное устройство, он не только привязывает цифровую оболочку к удалённому сознанию и хранит всю информацию для Системы, но также он связующий мостик, который управляет потоком запросов к Системе. Это наш доступ к ядру Системы, ниточки, связывающие всех людей воедино в одной глобальной сети. То воздействие на сознание, которое мы наблюдали при использовании «Белого шума», было скорее побочным эффектом, вызванным в силу несовершенства программы. Нельзя вторгнуться на скоростную магистраль и не испортить всё движение. Вот и программа вела себя в ваших головах как слон в посудной лавке. Мы попытались исследовать структуру её воздействия, но, учитывая, что из всех, кто использовал её, выжил только ты один, Стил, дать точный ответ у нас не получится. На данный момент, принимая во внимание последние события, мы убеждены, что название «Белый шум» было выбрано неслучайно. Ведь что такое белый шум? Это помехи, нескончаемый фоновый поток информации, которую получает приёмное устройство, затрудняющее восприятие необходимых данных. П-проще говоря, шум накладывается на картинку, смешивается с ней и мешает разглядеть её содержимое…
Костя говорил слишком сложно и витиевато, чтобы мой гудящий разум мог разобраться во всех перипетиях его повествования. Но тут Техник замолчал, задумался, разглядывая свои руки и изображая, будто держит перед собой невидимый мяч.
– Про какую картинку ты говоришь? – спросил я Костю, нарушая хоровод его мыслей.
Техник с трудом оторвался от созерцания собственных мыслей, что он упрямо удерживал в своих руках, а затем немного растерянно посмотрел на всех по очереди.
– «Белый шум» – это завеса для прикрытия своих тёмных делишек, – ответил Костя. – Он использует информацию ядра Системы, чтобы захламить твой разум, точнее, чтобы забить канал чипа, перегрузить его, затрудняя поиск вредоносных программ и действий. Он использовал тебя, Стил, он использовал всех. Взломщик подкидывал Стражам кубы с программой, испытывал её на вас, чтобы через вашу Консоль получить доступ к ключам, необходимым для создания многих вещей, скрытых от простых граждан.
– Вещей? Каких вещей? – с подозрением спросил я и посмотрел на Наставника.