— Это голова. Клянусь бородой Тора, это голова тролля!
Дружно охнув, воины уставились на Рольфа. Только теперь до них начало доходить значение его прозвища. С уважением посмотрев на гиганта, воин ткнул пальцем в трофей и, удивлённо хлопая глазами, спросил:
— Так это ты его?
— Он, — решительно ответил Вадим вместо побратима.
— Книгочей придумал, а я сделал, — заметно смутившись, добавил Рольф.
— Тогда почему убийца тролля только ты? — не унимался воин.
— Потому что мы все так решили. Это имя моего побратима, и мне это нравится, — ответил Вадим, решительно пресекая все ненужные обсуждения этой темы.
— А ты, стало быть, книгочей, — с непонятной интонацией протянул воин.
— Он самый, — кивнул Вадим. — А ты сомневаешься или против?
— Ни то, ни другое, — покачал головой воин. — Просто меня удивляет такая удача вашего ярла. Сначала просто изгой, а потом вдруг свой книгочей, победа над троллем, даже золото… Странно всё это.
— А чего тут странного? — переспросил Вадим. — Я твёрдо уверен, что везёт тому, кто делает правильно и поступает так, как должен поступать настоящий мужчина и воин. Я знаю, что мой ярл делал всё по совести и никогда не требовал себе большую долю с добычи. И потому мы все решили так. Из общей добычи каждый из нас берёт себе ровно столько, сколько нужно ему на срочные нужды. Купить одежду, починить доспех. Все остальное идёт в казну клана. Из неё мы содержим корабль, покупаем всё нужное на зиму и товары для торговли. Только вместе мы можем выжить и только вместе победить Олафа Рыжего. По одному он сделает с нами то, что сделал с Сигурдом Леворуким.
— А кто распоряжается казной? Ярл? — спросил всё тот же воин.
— Казной распоряжается совет клана, — неожиданно ответил Свейн, вскидывая руку. — Весь этот совет перед вами.
— Вы четверо? — удивился воин.
— Да.
— И все остальные с этим согласны?
— Спроси их сам, — усмехнулся в ответ Свейн. — Наши воины получают то, что им нужно, и не думают про деньги. Они приходят к одному из нас и говорят, что им нужно. И при первой же возможности он получает нужное. Мы не тратим деньги на ерунду, но мои воины пьют и едят всё то, что ем и пью я. Впрочем, все те, кто был в харчевне на ярмарке, и сами это видели.
— А как же доля в добыче? — не понял воин.
— Доля каждого учитывается. Каждая наша семья будет получать ровно столько, сколько и все остальные. Для каждого воина покупается то оружие, которое он выбирает сам, без оглядки на цену. Когда казна общая, мы можем себе это позволить, — решительно ответил Свейн.
Вадим вспомнил, что в Персии они действительно приобрели несколько секир, выбирал которые признанный знаток оружия Рольф. С этим оружием воины клана и выходят теперь в бой. Понимая, что слова ярла нужно чем-то подтвердить, он шагнул вперёд и, окликнув упомянутых северян по именам, приказал показать гостям своё оружие.
Пришельцы по достоинству оценили покупки и, повернувшись к воину, одобрительно закивали головами. Помолчав, тот вздохнул и, вернувшись на место, развёл руками:
— Сами они это всё придумать не могли. Не иначе книгочей подсказал.
— А что тебе не нравится, друг? — спросил у него Вадим, не спеша подходя к гостю. — То, что нам так везёт, или то, что мы решили заботиться не каждый о себе, а каждый о каждом? Объясни мне, почему в бою вы не считаете зазорным прикрыть стоящего рядом воина, а в жизни каждый решает свои проблемы сам? Вас так много, или это так плохо? Что плохого в том, что у твоего соратника добротное оружие? Или в том, что его семья ест то же самое, что и твоя?
— Ничего. Но мы никогда так не жили, — растерянно протянул воин.
— Тебя как зовут, друг? — улыбнулся Вадим.
— Вольсунг.
— Так ответь мне на такой вопрос, Вольсунг. Почему Олаф Рыжий может приносить глупые, вредные перемены, а ярл по имени Свейн Акулий зуб не может изменить жизнь своего клана в лучшую сторону?
Окончательно запутавшись, воин долго молчал, но ответа так и не нашёл. Понимая, о чём именно он сейчас думает, Вадим чуть улыбнулся и решительно добил оппонента:
— Запомни, друг. Даже стоячая вода постепенно превращается в болото. А жизнь многих людей — это море со своими приливами и отливами. Так же, как дышит море, дышит и жизнь. Мы люди, а не лемминги, и если мы не будем меняться, то очень скоро нам придётся жить, как баранам.
— Это как? — не понял Вольсунг.
— Куда пастух, туда и всё стадо. Мы люди, а не бараны и не лемминги, и жизнь наша должна меняться. Иначе не бывает.
— Почему? — вступил в разговор Анхель.
— Потому что это жизнь. Вспомни сам. Было время, когда люди сражались каменным оружием. Потом на смену ему пришли бронзовые клинки. Но прошли годы, и люди научились выплавлять сталь. Это и есть перемены.
— Что ж. Наверное, правильно говорят, что книгочея переспорить ещё никому не удавалось. Если мы примем все ваши условия, вы поможете нам?
— Я не хочу, чтобы это выглядело так, будто мы заставляем вас. Это плохо отразится на наших дальнейших отношениях. Ваш выбор должен быть осознанным и добровольным.
— И что это значит? — спросил Анхель.
— А это значит, что вы приносите клятву на топоре и делаете всё, что решит совет клана, куда войдут ваши кормчие, капитаны и по одному воину с каждого корабля, или уходите и живёте так, как сами сможете. Впрочем, мы готовы купить тот корабль, что вы увели у Рыжего. Мы всё равно ещё один строить собирались, — твёрдо ответил ему Юрген.
— У вас есть золото на постройку корабля? — удивился Анхель.
— И золото есть, и сами не безрукие, — усмехнулся в ответ Свейн.
— Но ведь корабелов среди вас нет. Кто ж тебе его построит? — усомнился Вольсунг.
— А для чего у меня книгочей? Посмотрит, подумает, нарисует и скажет, как делать. А уж досок напилить мы и сами сможем, — пожал плечами ярл.
— Долго, — с сомнением протянул Анхель.
— Потому и предлагаем корабль продать, — усмехнулся Юрген. — Вам сейчас золото нужнее. Как говорится, не до жиру.
— А если не захотим продавать? — прищурился Вольсунг, подозрительно поглядывая на Свейна. — Что? Отнимите?
— Это Свейн Акулий зуб, а не Олаф Рыжий. Никто у вас ничего отнимать не станет. Не хотите продавать, не надо. Дело ваше. Сказано же, море большое, и дорог в нём нету. Вам выбирать, как жить, — презрительно скривившись, фыркнул Вадим.
Седой Анхель открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но в этот момент в зал вошли рабыни и принялись обносить воинов вином. Смутившись, гости приняли напиток и, сделав по глотку, выжидательно уставились на Анхеля и Вольсунга. Те тоже глотнули вина, переглянулись и молча опустили головы. Не понимая, что это значит, Вадим вопросительно посмотрел на Свейна.
Глядя на поникших гостей, ярл задумчиво поглаживал бороду. Насторожившись, Вадим перевёл взгляд на Рольфа, но и того хватило только на то, чтобы скорчить недоумённую мину и чуть пожать плечами. И тут Вадима осенило. Северяне понесли серьёзную потерю. Их ярл погиб, а они не могут даже справить по нему тризну. Ведь вся масса припасов и всё золото были на ушедшем корабле.
Приказав рабыням наполнить все рога и кружки, Вадим встал рядом с креслом Свейна и, подумав, громогласно произнёс:
— Друзья, надеюсь, никто не станет возражать, если я скажу, что хочу выпить это вино в память о Сигурде Леворуком. Ярле и воине. Я был с ним только в одном походе, но знаю, что это был честный воин и хороший друг.
Гости дружно вздрогнули, уставившись на него во все глаза. Удручённо крякнув, Свейн покачал головой и, поднявшись, добавил:
— Я и сам должен был подумать о тризне по Сигурду, но все эти разговоры отвлекли меня.
— Для этого и нужен книгочей, — усмехнулся в ответ Вадим.
— Для чего? — снова насторожился Анхель.
— Для того чтобы вовремя дать нужный совет и напомнить о главном, — решительно ответил ему Рольф, поднимая свой неизменный рог. — За Сигурда Леворукого. Да примет Один его бессмертный дух, и пусть он вечно пирует в чертогах его, рядом с великими героями.
Дружно поднявшись, воины выплеснули немного вина на пол и молча осушили кружки. Опустошив свой бокал, Вадим передал его стоявшей за креслом Налунге и, вздохнув, вопросительно посмотрел на ярла. Свейн с улыбкой кивнул и, усевшись обратно, спросил:
— Так что вы решили?
— Если ты дашь нам клятву на топоре, что, объединившись, мы станем одним кланом и разницы между твоими и нашими воинами в добыче не будет, то мы готовы согласиться, — вздохнул Вольсунг.
— А что скажут те, кто ушёл на втором корабле? — задумчиво спросил Вадим. — Ведь здесь только половина вашего клана.
— Что ты предлагаешь? — устало спросил Анхель.
— Отдохните, а потом отправляйтесь туда, где спрятаны ваши семьи. Расскажите им всё, что услышали здесь, и примите решение сами. Спокойно и осознанно. Я предлагаю сделать так, — повернулся он к Свейну. — Мы выплатим им полную стоимость корабля, и если они решат вернуться, то привезут деньги обратно, в казну. А если нет, это будет просто выгодная обоим кланам сделка. Они при деньгах, а мы с кораблём.
— Пожалуй, это будет справедливо, — задумчиво протянул Анхель. — Даже если мы откажемся, золото поможет пережить нам зиму.
— А корабль поможет нам усилить клан, — в тон ему ответил Вадим.
— Он и вправду умён, твой книгочей, — проворчал Вольсунг, обращаясь к Свейну и кивая на Вадима.
— Он ещё очень не любит, когда о нём говорят так, словно его нет рядом, — фыркнул в ответ Вадим.
Поперхнувшись, воин с опаской покосился на него и, поднявшись, медленно потянул из-за пояса секиру. Шагнув вперёд, Рольф зло усмехнулся и, не обнажая оружия, мрачно прогудел:
— Хочешь драки, получишь. Но учти, его щит понесу я.
— Я пришёл сюда не драться, но так разговаривать со мной не смеет никто, — не слишком уверенно ответил Вольсунг.
— Ну, так и не обнажай оружия, если не хочешь драться. Тем более что он тебя просто предупредил, — огрызнулся Рольф, возвращаясь на своё место.