— Думаешь, клюнет? — задумчиво спросил Свейн.
— Даже не сомневаюсь. Он же за твою голову награду назначил, а золото тратить никто не любит. Так что не просто придёт, прибежит, чтобы первым быть, — рассмеялся Вадим.
— А этот здесь при чём? — продолжал допытываться Свейн.
— Должен же кто-то рассказать Рыжему, где именно мы прячемся. Вот за лето построимся, а зимой можно будет гостей приглашать. Заодно и проверим, как наши приёмыши слово держат.
— Ты всё ещё им не веришь?
— Сам знаешь, друзья в беде познаются, — пожал плечами Вадим. — Придём в Каменного тролля, а там видно будет. Но учти, к метателям я только наших парней подпущу.
— А как ты это другим объяснишь?
— Просто. Наших парней я давно знаю, и могу выбирать тех, кто для такого дела лучше всего подходит. А их воинов я первый раз в глаза вижу.
— Ох, и хитёр же ты, — усмехнулся в ответ Свейн. — Только как мы с такой армадой воевать станем. Их ведь не сотня, и даже не две.
— Я же сказал: засада. А парня мы втёмную используем.
— Это как? — не понял ярл.
— Он и знать не будет, что в засаду их приведёт. Только нам настороже быть долго придётся. Сам понимаешь, сразу они не побегут. Присматриваться будут. Принюхиваться. Может, даже лазутчиков зашлют. Потому придётся почти всю зиму ухо востро держать.
— Ну, к этому нам не привыкать, — отмахнулся Свейн.
— Ладно. Это всё дела будущие. А нам теперешними заняться надо, — вздохнул Вадим и направился в дверям.
Едва проводив гостей, хозяева принялись за постройку ещё одного дома. Точнее пристройки к первому. Чтобы не разводить грандиозную стройку века, было решено просто поставить ещё одну стену к имеющемуся уже дому и накрыть их одной крышей, соорудив ещё пару очагов. На улице вовсю визжали пилы и стучали топоры.
Воины, умевшие не только сражаться, привычно валили лес и обтёсывали брёвна, готовясь к встрече гостей. Откладывать это дело было опасно, со дня на день могли ударить морозы. Рольф, Вадим, Гюльфи и ещё пара парней каждую неделю совершали торговые поездки по окрестным деревням, закупая скот и провизию. Этой зимой им предстояло кормить много народу. Оправляясь в такие поездки, Вадим только тихо радовался, что в казне клана достаточно денег. Благо цены в деревнях были смешными, а рыбы и китового мяса у них было больше чем достаточно.
Выйдя из дома, Вадим остановился и, бросив взгляд вокруг, замер, слушая весёлый перестук топоров. Убедившись, что всё идет как задумано, он медленно побрёл по пляжу, на ходу обдумывая детали вполне возможной засады на Олафа Рыжего. Пройдя мимо стоящего на берегу вельбота, он мимоходом проверил крепления и, вспомнив, что собирался сделать ещё один блок для тали, направился в пещеру, приспособленную под склад.
Но едва он шагнул в полусумрак огромного пространства, как из угла к нему метнулась огромная тень, и на голову Вадиму обрушилось что-то тяжёлое. Привычка к тому, что за плечом всегда стоит огромный Рольф, и собственная задумчивость сыграли с ним злую шутку. Из забытья его вывела щедрая порция морской воды, выплеснутая чьей-то уверенной рукой.
Сплюнув изо рта солёную воду, Вадим пошевелил головой и чуть было не взвыл от боли. Судя по ощущениям, на затылке вздувалась огромная шишка. Боль отдавала в шею и выдавливала из глазниц глазные яблоки. Прокашлявшись, он с трудом сфокусировал взгляд на агрессоре, мрачно покачал головой и хрипло спросил:
— Ты хоть понимаешь, что теперь с тобой будет?
— Ничего не будет. Пока ты у меня, они ничего мне не сделают, — прогудел в ответ Гюльфи, сжимая в кулаке короткий нож для разделки рыбы.
— Дурак ты, парень. Как есть дурак. Это же дровяной склад. Здесь ни еды, ни воды нет. Сколько ты тут продержишься? Седмицу? Две? А дальше? Да ты только нос из пещеры высунешь, как тебя с ходу стрелами утыкают. Лучше развяжи меня и перед ярлом повинись. Может, он тогда не станет тебя клеймить. Хочешь всю жизнь треллом ходить?
— Не будет этого. Ты прикажешь им на вельбот парус поставить и еду туда положить. А потом, когда они его на воду спустят, мы с тобой в море выйдем. Там я тебя отпущу. На краю бухты.
— Нет.
— Что нет?
— Не буду я им ничего приказывать. Хочешь убивать, убей. А помогать тебе я не стану, — усмехнулся Вадим, едва сдерживая тошноту.
— Как это не станешь? — опешил парень. — Я же тебя сейчас, как треску, выпотрошу.
— Давай. Тогда можешь сразу и себе глотку этим ножом перерезать. Парни за такие фокусы тебя с вырезанным вороном вокруг столба пробежаться заставят. И это будет только после того, как шкуру с тебя спустят. Развяжи меня, — снова потребовал Вадим, одновременно проверяя верёвки, стягивавшие его запястья.
Мальчишка постарался на совесть, навязав такие узлы, что впору быка удержать. Но драться с ним в таком состоянии Вадим просто не мог. Судя по ощущениям, сотрясение мозга было обеспечено с гарантией. В данной ситуации оставалось уповать только на логику и умение добиваться своего обычным убеждением.
Слова Вадима вызвали у парня глубокую задумчивость. Судя по всему, действовал он спонтанно, не готовясь к подобной акции заранее, и теперь судорожно пытался понять, как быть дальше. Упрямство пленника явно не входило в его планы. Мрачно покосившись на Вадима, он поудобнее перехватил нож и как-то неуверенно шагнул к нему. Понимая, что любым способом должен заставить парня испугаться содеянного, Вадим сжал зубы и, улучив момент, старательно пнул его промеж ног.
Не ожидавший такого коварства Гюльфи утробно ухнул, медленно осел на землю и тихо застонал. Бил Вадим без всякого сожаления. Пользуясь тем, что парень от неожиданности выронил нож, он подцепил оружие носком сапога и одним движением выбросил его из пещеры. Опираясь на плечи и пятки, он по скале, к которой его прислонил парень, поднялся на ноги и, пошатываясь, вышел на пляж.
Первое, что бросилось ему в глаза, была огромная фигура Рольфа, бежавшего к нему от дома. Пошатываясь и судорожно сглатывая слюну, Вадим добрёл до вельбота, прислонился к борту и, когда огромный Рольф подбежал к нему, прохрипел:
— Развяжи и зови парней с факелами. Гюльфи на складе. Решил заставить меня вельбот отдать. Только не убивай его сразу. Он нам ещё нужен.
Но гигант уже не слышал его. Одним могучим рывком Рольф разорвал верёвки, которыми были связаны руки Вадима, и, сжав кулаки, стремительно метнулся в пещеру.
— Вот ведь бугай бешеный, — проворчал Вадим, растирая запястья и с уважением поглядывая на толстый канат, который Рольф разорвал, словно гнилую нитку.
Из пещеры послышались звучные, хлёсткие удары, следом за которыми на песок пляжа вылетел виновник этого безобразия. Только теперь Вадим сумел по-настоящему понять силу своего побратима. Весивший больше сотни кило парень летал по всему пляжу, как волейбольный мячик. Огромные кулаки Рольфа вколачивали его с песок, камни, стены, в общем, во всё, возле чего он оказывался.
Но и мальчишка не сдавался. Понимая, что после всего случившегося жалеть его не будет никто, Гюльфи отбивался как мог. Пару раз его удары даже заставили гиганта покачнуться. Но сила, помноженная на огромный боевой опыт, оказалась надёжнее просто силы. Окончательно озверев, Рольф со всей дури припечатал свой пудовый кулак к челюсти парня, отправив его в долгий полёт над пляжем.
Со всего маху врезавшись в стену дома, Гюльфи рухнул на песок ничком, потеряв сознание. Метнувшись к Вадиму, Рольф схватил верёвку, которой парень его связал, и, быстро связав лежавшего в отключке парня, пинком перевернул его на спину. Взиравшие на эту битву гигантов воины побросали работу и подтянулись к дому.
Подхватив кусок доски, Рольф пальцами раскрыл парню рот и, сунув доску между зубов, свирепо зарычал, наваливаясь на парня всем весом:
— Я твой лживый язык голыми руками вырву, тварь!
Понимая, что эти слова не пустая угроза, Вадим оттолкнулся от вельбота и, быстро подойдя к побратиму, сказал:
— Оставь этого дурака, брат. Он всего лишь хотел вернуться к матери.
— К матери?! — взревел гигант. — Да я его сейчас не к матери, а в Хельхейм[61] отправлю.
— Ты сейчас просто закуёшь его в цепи и оставишь в покое, — страдальчески морщась, ответил Вадим.
Приложив руку к голове, он мрачно посмотрел на свои окровавленные пальцы и, вздохнув, добавил:
— Вот ведь болван. Теперь башка месяц болеть будет.
— Болеть?! Да он тебя убить собирался! — заревел в ответ Рольф.
В этот момент он больше всего напоминал весеннего медведя. Огромного, разъярённого и ужасно голодного. Удручённо покачав головой, Вадим едва сдержал стон и, вздохнув, сказал:
— Во-первых, перестань орать, и так голова болит. А во-вторых, убивать меня он не собирался. Я ему живой нужен был.
— А мне плевать, чего он хотел. Он дал слово ни словом, ни делом, ни помыслами не вредить нашему клану. Его предупреждали, что вырвут ему лживый язык. И я сделаю это голыми руками, — ответил Рольф, заметно понижая голос.
— А я сказал — посади на цепь и больше не трогай, — рыкнул в ответ Вадим.
Молча взяв побратима за локоть, он отвёл его в сторону и в двух словах посвятил в свои планы относительно засады на Рыжего. Внимательно выслушав его, Рольф мрачно насупился и, упрямо замотав головой, ответил:
— Такое нельзя оставлять безнаказанным. Он должен знать, что шевельнув против тебя хотя бы пальцем, он становится врагом всего клана.
— Я же сказал, посади на цепь. Для такого бугая это будет самым тяжёлым наказанием. Пойми, он очень силён, энергия через край бьёт, а вместо того, чтобы приложить всё это к делу, он на цепи, как пёс, сидит. Себя вспомни в его возрасте. Силы как у коня, а приложить некуда.
— Этого мало, — угрюмо повторил Рольф.
Их спор прервал Свейн. Подойдя к побратимам, он мрачно покосился на окровавленный затылок Вадима и, вздохнув, спросил:
— Как это случилось?
— Парень решил, что сможет заставить меня отдать ему вельбот. Подкрался ко мне в пещере и чем-то ударил сзади по голове. Мне удалось вырубить его и выйти на пляж. Тут нас Рольф и увидел, — коротко пояснил Вадим.