В тот день стояло необыкновенное по красоте утро, зеленоватое небо было подёрнуто дымкой. Идёшь так по берегу и любуешься, не думая ни о чём. То чувство, что привело его в эти края, в то утро билось в нём особенно сильно.
На берегу он разложился, выставил в правильном месте скамеечку, и уже задумал закинуть снасти, однако вовремя заметил неподалёку чьи-то вещи. «Жаль, придётся перебираться на ту сторону, а здесь клёв был лучше», — сокрушённо подумал Рэдди, однако не успел он двинуться с места, как у берега из воды выскользнула девушка, экипированная для подводного плаванья — во рту клапан дыхательной трубки, за спиной кроваво-красные крылья-жабры. Кроме этого, на девушке ровным счётом ничего не было. Рэдди опустил глаза и почувствовал, что краснеет.
«Что с тобой, парень», — спросил сам себя Рэдди, он бывал на Сирии-Аманде и видел там на гигантских коралловых пляжах не меньше миллиона девиц, одетых куда как вызывающе. Совсем одичал.
Пока он поднимал смущённо глаза, девица уже почти подлетела, смешно взмахивая руками и поднимая тучи брызг. Когда первое волнение прошло, он невольно залюбовался ею, у неё была гладкая копна волос, показавшихся в воде почти чёрными, маленькая, совсем детская грудь над частоколом острых рёбер и не такие перекачанные как у большинства знакомых Рэдди девушек руки и ноги. Далеко не сразу он понял, что её лицо, лишь частью спрятанное под маской, ему знакомо.
— Надеюсь, я вам не помешала? Это ваше место? — спросила она, ловко вытирая вымокшие волосы загодя приготовленным полотенцем.
— Эм-м… а с чего вы решили, что это моё место?
— Просто, я тут случайно, недавно, знаете ли… тут неподалёку… а у вас тут и пруд, и…
Рэдди понял, чего же он все прошедшие полгода ждал от этого места, только тогда случилось чудо взаимного узнавания.
— Ой … мы же, кажется, знакомы?
— Привет, ага, знакомы. Помнится, в Госпитале.
Он улыбнулся, как мог. Но улыбка не получилась, мышцы не слушались, еле поспевая за мыслями.
«Какое у неё лицо!» — подумал Рэдди. Он уже чувствовал тонкий запах её тела, нежный аромат нагретых на солнце влажных волос…
— Так с чего же ты решила, что мне помешала? — Рэдди чувствовал, что снова неудержимо краснеет.
Она хихикнула, совершая сложные эволюции со своим полотенцем — обматывая его вокруг себя.
— Ну, просто, знаю я таких… эм-м… рыбаков. Подавай тихий уголок, где можно было бы помечтать в одиночестве.
— «Ну, просто»… — передразнил её не знающий, что и поделать, Рэдди, — ни какой я не «рыбак», так, балуюсь помаленьку, расслабляет, хотя занятие и несколько кровожадное. А ты тут какими судьбами?
— «А я тут», выходит, фактически живу. Со вчерашнего дня.
И она ещё раз хихикнула, ловко выпрыгивая из полотенца. Мгновение, и она уже одета и даже, кажется, причёсана. Чудеса! Белый сарафан… м-м-м…
— М-м. Давай снова знакомиться?
Галактика, какая нелепая, ужасно неловкая фраза!
— Я — Рэдэрик Ковальский, текущее прозвище — Везунчик, он же… не важно, лётный капрал, двадцать семь лет от роду, если ещё не забыла — Корпус Обороны, тоже совсем недавно поселился тут, можно просто Рэдди.
— Оля. Ну, не буду тебе больше мешать.
И исчезла, слегка задев его ладонью. Специально ли?
Рэдди некоторое время глупо оглядывался вокруг, ерунда какая-то, и чего это его так разобрало?
Эх, рыбалочка…
В тот день он вернулся домой вовсе рано, так ничего и не поймав. Видимо, не хватало сосредоточенности, или клёв подвёл.
Хронар бодрствовал, его сознание бурлило, разом увлекая вослед собственным порывам сотни тысяч разумных существ, людей, невольно оказавшихся поблизости от фокуса его внимания. Возможно, они и подозревали о том, что он где-то рядом, даже считали временами, всё серьёзно упрощая, что он ведёт их куда-то, да только, к сожалению, они не могли осознать даже части того, что на самом деле им движет, что несёт Хронара вперёд. Год за годом, век за веком, навстречу новым эпохам. В этот день его первому физическому носителю исполнилось бы 2673 объективных года.
Вечный второго поколения, заставший Совет в полной его силе, Хронар был одновременно человечнее и безжалостнее своих собратьев Вечных, его же особая страсть к абстрагированным от реалий окружающей действительности рассуждениям была редким качеством даже для Вечного.
Подобные ему обычно жили окружающей реальностью во всём её разнообразии. Им хватало сущего.
Ему — нет.
Он стоял тогда на балконе сто двадцатого яруса Немезиды и смотрел куда-то вверх. Мельчайшая частичка его искры продолжала жить в этом теле, время от времени пробуждая к жизни давно забытые механизмы памяти — обыкновенной человеческой памяти, не знающей голосов штормового океана огромной Вселенной. Он, казалось, что-то записывал сам для себя, там, внутри. Чтобы не забыть.
Как будто Вечные способны забывать.
Пентарра была молодой колонией, всего шесть сотен лет он был здесь, всего шестьсот лет текла тут жизнь человеческая буйной рекой, а до того… Конец Второй Эпохи, время больших свершений и больших перемен, услужливая память Вечного могла бы воспроизвести в подробностях все три его Погружения, относящихся к тому времени, когда Галактический Корпус Косморазведки, однажды став единым независимым образованием, принёс в Галактику Сайриус то, чего она не имела, да и не могла иметь раньше.
ГКК сделал её поистине огромной, Человечество обрело мощный движитель, взваливший на себя грандиозную задачу подарить людям прекрасные миры, открыть забытые тайны, раскрыть и показать взыскующему взгляду красоту Галактики, в которой мы живём. Именно открытые ГКК Старые Колонии, именно застолблённые Корпусом форпосты обрисовали то, что мы видим вокруг и по сей день. «Вторая волна экспансии»… знали бы люди, как выглядело это на самом деле, ГКК была некогда стержнем Человечества, той осью, вокруг которой поворачивалась Галактика навстречу долгожданной Третьей Эпохе. Эпохе Вечных.
Система Керн была образована редкой в высоких широтах Галактики группой звёзд с невероятно высоким содержанием бесценного галлия в фотосфере, у центральной звезды было два спутника поменьше, медленно ползущих на предельно далёких орбитах, те обладали планетами, в свою очередь на редкость богатыми редкоземельными металлами.
Это всё, но в первую очередь невероятная даже по галактическим меркам красота здешних затмений, сказало своё веское слово в среде искателей приключений из ГКК, уже во втором веке Эпохи появляются планы закладки основанной на только что открытой н-фазной технологии второй серии галактических крепостей, которые на этот раз принадлежали исключительно иерархии Корпуса.
Один из планов касался и Системы Керн. Прошло время Конструктороа, человечество нуждалось не только в разведке «того, что за горизонтом», как гласил Устав Корпуса, но, в первую очередь, в осознании и исследовании того, что всё это время таилось под самым носом. Волна экспансии вглубь Галактики потихоньку набирала силу, попутно неся с собой те тончайшие изменения в общественном бессознательном, что и составляли суть наступившей незаметно для всех Третьей Эпохи.
Эпохи Вечных.
Далее, пятый век, строительство только завершено, однако уже целое поколение живёт тут, на Базе, считая её уже не просто удобной точкой промежуточного старта, но, в каком-то смысле, собственным домом, символом ГКК. База «Керн» стала тогда крупнейшим постоянно действующим автономным искусственным сооружением, возведённым человечеством за пределами ближайшего к Старой Терре Сектора Сайриус. Вал второй экспансии прокатился здесь спустя полтысячи лет после своего начала, оставив за собой лишь постепенно теряющую былое величие Базу, сотрудники которой уж не были теми бесшабашными искателями приключений, но просто делали любимую работу, не претендуя на героизм и не испрашивая от судьбы огромных свершений, которые должны были бы выпасть на их долю. Третья Эпоха стала тем, чем она запомнится грядущим поколениям.
Эпохой тёплых и уютных миров, Эпохой реализованной многотысячелетней мечты о рае земном. На смену ГКК, который ещё только ждёт собственного возрождения из небытия тысячу лет спустя, приходит Галактическая Интендантская Служба. Огненная мясорубка Третьей Войны не задела обжитые области Галактики, да и для всего человечества обошлась малой кровью. Сектору Керн нужен был мир, несущий административные и транзитные нагрузки, мир, самостоятельно имеющий возможности для выработки необходимых материалов, а также нежизнеспособные планеты в нужном количестве для размещения на них технологических циклов.
Далее всё было очевидно, сам изначальный выбор, павший со стороны ГКК на Систему Керн гарантировал всё, что требовалось, осталось предпочесть один из трёх имеющихся в огромной Системе претендентов на освоение. Новую колонию назвали согласно бытовавшей тогда лингвистической моде — Пентарра — и дали терраформерам ГИСа пятьдесят лет на её первичное благоустройство.
Галактические трассы уже были готовы принять в свои объятия чудовищные транспорты, пилотируемые такими, как Хронар. Невероятно близко расположенный от орбиты Пентарры Колодец Раше изгибал границу ЗСМ так сильно, что, по космическим меркам Эпохи, целую четверть орбитального цикла планеты пространственные корабли могли стартовать и причаливать к докам орбитальным Транзитной Станции и оборонительной Базы ПКО почти без малейшей задержки. Единственный прыжок из «физики» в надпространство — и уже добрая часть Галактики осталась позади.
ГИС проводил через Пентарру огромное количество своих проектов, однако Корпус Косморазведки как был, так и оставался сутью, духом жизни людей Пентарры. Вот и сейчас, когда основной приписанный Керну флот Корпуса, ведомый тремя Воинами, покинул пределы ЗСМ, отправившись в долгожданную Экспедицию, словно сама жизнь на планете замедлилась, Хронар чувствовал это так же остро, как, временами, ледяной пот на собственных щеках. Это была планета ГКК, такой её он её построил. Такой он её сохранит.