– Это ты, Сим-сим! Рано сегодня.
– Привет, ба, – он улыбнулся. Он повесил пиджак, подошел к бабушке и наклонился, чтобы обнять ее. Она была низенькой и тонкой, но человека сильнее Макс едва ли смог бы назвать.
– Сегодня пыталась повторить ягодный пирог Сюзи. Он подгорел, но, кажется, еще не все потеряно. Попробуешь? – усмехнулась бабушка, и на ее щеках заиграли ямочки.
– Когда я отказывался от еды? – фыркнул Макс, проходя сразу на кухню.
Там еще пахло выпечкой, в окно заглядывали теплые закатные лучи Инти[9]. На круглом столе лежала свежая скатерть, а из горлышка чайника поднимался ароматный пар. На выдвинутом стуле вольготно устроилась сонная рыжая кошка. Ее свесившийся хвост медленно покачивался.
– Здравствуй, Бренди. – Макс снова заулыбался, на ходу снимая портупею. Револьвер глухо бухнул о столешницу, и кошка приподняла голову, сонно щуря глаза.
Противостоять ее обаянию было невозможно, да Макс и не пытался. Он присел на корточки, чтобы удобнее было наглаживать питомицу.
– Кто моя красавица? – засюсюкал он.
Бренди тут же принялась урчать, отвечая на ласку хозяина. Она перевернулась, подставляя пушистое пузо, а ее шершавый язык прошелся по руке Макса.
– Ну хватит миловаться, – притворно возмутилась бабушка, – ты и так ее разбаловал. Руки мой и за стол! Только обещай не плеваться, когда попробуешь.
– Ты к себе слишком строга.
– Ты же знаешь, Сим-сим, хорошо я готовлю только коктейли. И только в тех случаях, если они алкогольные. Даже не представляю, как ты вырос и не пристрастился к бренди.
– У меня своя Бренди, – Макс почесал за ухом рыжую любимицу.
Внезапно раздался громкий стук. Кошка настороженно повернула голову, ушки дрогнули от резкого звука, глаза распахнулись, а зрачки сузились. Бабушка, старательно срезавшая подгоревшую корку с пирога, оглянулась:
– Кого это там принесло? Может, кто из гостей к постояльцам?
Макс пожал плечами, устало поднимаясь. Он вышел в коридор и крикнул:
– Кто?
– Инспектор? – раздался знакомый голос констебля. – А я на кнопку жму, жму, вы не идете, я думал…
Макс распахнул дверь. Полицейский вздрогнул от неожиданности, оправил форму и доложил:
– Приказали вызвать вас. Убийство. Вероятно, замешан Глиф.
2Лорд Стоун
Хэлла привалилась к стене у кабинета главного редактора, а по совместительству и основателя газеты «Интивэй». Его помощник, тонкий как спичка мужчина, с места на место перекладывал какие-то исписанные листы. Здесь, в приемной, пахло так же, как и в офисных комнатах, – бумагой и чернилами, которыми заправляли автоперья. На стенах висели некоторые старые выпуски «Интивэя», в основном с разворотами статей Рубиновой дамы – журналистки, которая и принесла газете известность. Для общества она так и осталась отважной незнакомкой, которая бросила вызов Акониту.
– Можете сесть, – напомнил помощник редактора.
– Постою, – повторила Хэлла.
Наконец дверь кабинета открылась, и оттуда вышел молодой мужчина в твидовом костюме, с коротко постриженными иссиня-черными волосами. Проходя мимо, он ненадолго задержал взгляд на Хэлле, но быстро отвернулся и скрылся в коридоре.
– Кто там еще топчется? – Недовольный тон главного редактора «Интивэя» невозможно было спутать ни с каким другим.
– Добрый вечер, мистер Гловер, – Хэлла вошла внутрь, прикрыв за собой дверь. – Я сделала несколько снимков и зарисовок для статей по Клоаке.
– Давай уже, – Гловер нетерпеливо постучал по столешнице перед собой.
Хэлла положила перед ним больше двух десятков листов. Она подготовила несколько изображений улиц и домов, а также одной таинственной фигуры, которую потребовали дорисовать. Очевидно, в редакции собирали материал о том, кого ночью в Клоаке застала и сама Хэлла. Интересно, они уже в курсе, что она стала свидетельницей? Или для них Фантом пока еще оставался загадочным призраком, скитающимся по Клоаке и обворовывающим случайных аристократов?
– Это неплохо, Хелен, – редактор отложил одно из последних изображений.
Хэлла поморщилась. Она не знала, в чем проблема Гловера запомнить ее имя, но шла их седьмая встреча, а он так и не смог произнести его правильно. Вначале это еще можно было списать на его рассеянность, однако теперь, когда рисунки и изображения были крупно подписаны, Гловер упорно звал ее «Хелен». Вероятно, редактор имел дурную привычку проявлять неуважение к новичкам таким образом. Но… Подобное побеждается подобным…
– А тут даже хорошо, Хелен.
– Спасибо, мистер Гувер, – мило улыбнулась Хэлла, с удовольствием наблюдая, как вытянулось лицо редактора. Он удивленно посмотрел на нее из-под очков, не скрывая раздражения. Прекрасная вышла бы картина для почетного места в галерее.
– Ничего не перепутали?
– Я так же точна, как и вы.
– Что ж, мисс Апат…
Ого! Какая официальность. По крайней мере, не перепутал фамилию.
– Эти две я выкуплю, деньги получите после выпуска, как обычно.
– Благодарю, мистер Гловер, – ответила Хэлла, забирая свои работы. Выкупленные она, по обыкновению, относила помощнику. – До свидания.
Редактор что-то буркнул в ответ. Хэлла же наконец вышла и остановилась у стола помощника, имени которого до сих пор не удосужилась запомнить… Ну вот, а сама корила Гловера!
– Что стоите? Все так плохо, ничего не взял и теперь будете молить меня замолвить за вас словечко?
От чужой грубости резко перехотелось заниматься самобичеванием из-за забывчивости.
– Отнюдь, две работы ему понравились, – Хэлла использовала все остатки своего обаяния, которое подрастеряла, сменив платья на строгий костюм, а длинные подвитые локоны на короткую мальчишескую стрижку. – Однако вы так заняты, без сомнения, важными делами! И я подумала, что могла бы сама занести работы журналисту, чтобы лишний раз не тревожить вас. Только скажите, какая комната и стол.
Помощник подозрительно сощурил глаза, оглядывая Хэллу. Но, в конце концов, он видел ее уже несколько раз, а она и без того могла свободно разгуливать по коридорам редакции и офисным помещениям. Пакостей от нее можно было не ждать, а потому помощник лишь утомленно вздохнул и буркнул:
– Вторая комната, стол в конце, у окна. Зовут Теодор Дин.
Хэлла коротко кивнула. Нужное помещение она нашла быстро. Пять столов расположились у дальней стены, пять у окна, а между ними – неширокий проход, ведущий от шкафов с утрамбованной бумагой ко входу.
Никто из журналистов даже не взглянул на замершую в проходе гостью. Она же сжимала рисунки с такой силой, словно впервые шла на собеседование, где предстояло доказать свою полезность. Сглотнув вязкую от волнения слюну, Хэлла наконец двинулась вперед. Ей аккомпанировал оркестр из стука клавиш печатных машинок, негромких переговоров и шуршащей бумаги.
Наконец показался искомый стол – последний у окна.
– Теодор Дин? – Хэлла остановилась рядом.
– Хадс! – выругался тот, сминая листок в руках. Еще несколько таких же лежали поблизости, не вместившись в переполненную корзину для мусора. – Тебе чего?
Журналист все еще не смотрел на Хэллу, занятый изучением напечатанного текста. Теодор увлеченно зачеркивал автопером слова и целые предложения, что-то бурча себе под нос.
Странный тип. Зато Хэлла могла сколько угодно его разглядывать. Иссиня-черные волосы, твидовый костюм… Это ведь он выходил из кабинета Гловера! Теодор Дин выглядел довольно молодо, у него не было острых скул и даже не просматривалась щетина. Однако широкие плечи не давали обмануться мягкими чертами лица. Между нахмуренных бровей застыли две заметные морщинки. Но Хэлла могла поспорить, что стоило Теодору расслабиться, как они бы тут же пропали.
– Мистер Дин, я принесла иллюстрации для вашей статьи. Мистер Гловер их уже одобрил.
– Ага, положи на край стола, – махнул рукой Теодор, все еще не поднимая головы.
Хэлла скривилась. С одной стороны, не хотелось оставлять такую фамильярность без замечания, а с другой – с ним нельзя было ссориться. Он мог бы представить ее остальным, а следовательно, обеспечить доступ к большему объему информации…
– Извините… – начала было она.
– Хадс! – рявкнул Теодор, снова сминая лист и откидывая его в сторону. – Да чтоб вас импы драли во все ще… – он осекся, наконец встретившись взглядом с Хэллой.
– Похоже, вам следует взять перерыв, – мягко улыбнулась она.
– А вы кто? – спросил он, подозрительно щуря серые глаза.
– Я художница, Хэлла Апат, – она протянула ему руку.
– А… Теодор Дин, – он поднялся, осторожно пожимая ее ладонь. – Извините, я сегодня немного рассеянный.
«Я заметила», – пронеслась в голове едкая мысль.
– Все в порядке, – не переставая улыбаться, ответила она вслух.
На какое-то время повисло молчание. Нужно было что-то придумать, но разум, как назло, отказывался выдавать подходящие фразы. Потому Хэлла предложила:
– Не хотите кофе?
– Крепкого? – уточнил Дин, криво ухмыльнувшись.
– Какого захотите, я оплачу, – с готовностью ответила она.
– Я не против, но все же уточню… Вы со мной флиртуете?
– Что? – Хэлла едва не поперхнулась воздухом. Что он о себе возомнил? Решил, раз у него смазливая мордашка, на него все вешаться будут? Хотя, может, правильно решил. Симпатичное лицо, на вид ухоженный и аккуратный, приятный парфюм с древесными нотами – да, Теодор наверняка пользовался успехом у дам. Неудивительно, что он принял новую знакомую за очередную поклонницу. И все же это подозрение Хэллу оскорбило, потому она не сдержала возмущения: – Нет! Я с вами не заигрываю!
– Жаль, – с деланой печалью вздохнул Дин. – Что ж, кофе был бы кстати. Все равно со статьей не ладится, да и рабочий день вот-вот закончится.
Теодор быстрым шагом направился к коридору, остановившись уже у выхода, оглянулся и крикнул:
– Вы идете, мисс Апат?
Пришлось отложить все недовольства на потом и поспешить. Нельзя упускать возможность! Теодор шел чуть впереди, быстро спускаясь по лестнице, а Хэлла едва ли не бежала следом. Дин был довольно высоким, ходил быстро и не стал ради дамы сбавлять шаг. Но и дама, конечно, была так себе – с мальчишеской стрижкой, да еще и в штанах. Теодор вышел на улицу, даже не придержав дверь, отчего та чудом не заехала Хэлле по носу. Но она успела отскочить, проглотив гневную тираду. Нельзя ссориться с ним!