Осенью 1918 г. покатилась цепь революций в Болгарии, Турции, Австро-Венгрии. Наконец, забурлило в Германии. Кайзер сбежал в Голландию. В Берлине представители различных политических партий рассуждали, что демократам легче будет договориться с западными державами, они смогут найти общий язык чуть ли не полюбовно. Сформировалось социал-демократическое правительство и 11 ноября подписало соглашение о перемирии. Германия обязалась демобилизовать армию, выдавала победителям флот, уступала французам Эльзас и Лотарингию.
Для выработки мирных договоров в Париже и его пригороде Версале в январе 1919 г. открылась международная конференция. На нее съехались делегации 27 стран-победительниц и 5 доминионов Великобритании. Участвовали даже такие «победители», как Гаити, Гватемала, Гондурас. Зато Россия, внесшая самый весомый вклад в победу, вообще не была представлена. Президент Франции Клемансо красноречиво прокомментировал: «России больше нет».
Но и из тех государств, которые были допущены на конференцию, большинство скромненько подписывало бумаги, подготовленные для них «старшими». Из трех с лишним десятков стран выделился Совет Десяти. Однако ключевые решения принимала не «десятка», а «большая четверка» – США, Англия, Франция и Италия. А внутри «четверки» возникла «тройка». Интриговала против Италии. Ее претензии проваливали настолько откровенно, что итальянский премьер-министр Орландо вообще покинул заседания. Но внутри «тройки» существовала «двойка». США и Англия исподволь копали под интересы Франции. А внутри «двойки» лидировал Вильсон. Он чувствовал себя верховным арбитром, задавал тон. Основные решения конференции навязали американцы – они известны как «Четырнадцать пунктов» Вильсона.
Немцев, австрийцев, венгров, болгар, турок беспардонно обманули. При подписании перемирий как бы подразумевалось, что условия капитуляции уже названы, их предстоит только уточнить и юридически оформить. Но на Парижской конференции державы Антанты предъявили другие условия, гораздо более жесткие. Побежденные взвыли, но деваться им теперь было некуда – они распустили свои вооруженные силы, сдали пограничные крепости и флоты. К тому же они оказались настолько взбаламучены внутренними потрясениями, что об отказе и возобновлении войны даже думать не приходилось. Невзирая на заверения Вильсона, что война ведется с монархиями, а не с народами, пострадать предстояло именно народам.
Болгарию территориально обкорнали, обложили огромными репарациями, заставили распустить армию. На Турцию наложили «режим капитуляций», фактически лишили суверенитета. От нее отчленили страны Ближнего Востока, Аравию, Ирак, а остальные области поделили на зоны оккупации. Австро-Венгрию разобрали на части – Австрию, Венгрию, Чехословакию. Польские, балканские, украинские области раздали другим государствам. А Германию объявили главной виновницей войны. Она потеряла все колонии и восьмую часть собственной территории.
Ей запрещалось строить флот, создавать авиацию, химические войска, иметь военные академии и высшие училища. Армию разрешалось содержать не более 100 тыс. человек, причем профессиональную, чтобы немцы не смогли накопить обученных резервистов. Обязали выплатить репарации в 132 млрд золотых марок, что толкало ее в экономическую зависимость от Антанты. В качестве залога Саарская область была оккупирована французами. Область вдоль Рейна объявлялась демилитаризованной, там запрещалось располагать немецкие войска.
Наряду с побежденными государствами западные властители самозабвенно кроили и Россию! Решали судьбы Средней Азии, Дальнего Востока, Севера. Заявляли о поддержке отделившихся от России национальных новообразований: Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Грузии, Армении, Азербайджана, северокавказских сепаратистов, петлюровской Украины. Между прочим, именно в Версале по инициативе Вильсона было впервые принято предложение о передаче в состав Украины Крыма, раньше он никогда украинцам не принадлежал.
Что касается победителей, то плоды выигрыша распределились крайне неравномерно. Сербию, сильно пострадавшую и понесшую очень большие потери, вознаградили чрезвычайно щедро. Ей передали области хоть и славянские, но совершенно разные по своим историческим судьбам, традициям, культуре – Хорватию, Словению, Боснию, Герцеговину, Македонию, объединили с союзной Черногорией. В результате возникло Королевство сербов-хорватов-словенцев. А Бельгия тоже пострадала весьма серьезно, но для нее ограничились лишь микроскопическими территориальными прирезками.
Румыния проявила себя полным нулем в военном отношении, проституировала, перекидываясь на сторону то Антанты, то Германии. Невзирая на это, ее уважили (возможно, из-за того, что Румыния была неприкрытым оплотом масонства). Отдали ей и австро-венгерскую Трансильванию, и российскую Бессарабию. Была воссоздана Польша, ее скомпоновали из германских, австро-венгерских, российских областей. Италии за вступление в войну наобещали очень много, но не дали почти ничего. Франция вернула ранее утраченные Эльзас и Лотарингию, получила в подмандатное управление Сирию с Ливаном и часть Турции. Англия хапнула больше всех – германские колонии в Африке, Ирак, Трансиорданию, Палестину.
А вот Америку территориальные приобретения… совсем не интересовали. Вильсон рассчитывал на большее! По его настоянию в мирный договор был внесен пункт о «свободе торговли» и «снятии таможенных барьеров». Государства, ослабленные войной, конкурировать с США не могли. Этот пункт означал экономическое и торговое господство американцев. Оно должно было дополниться и политическим. Вильсон писал: «Америка призвана модернизировать политику Запада». «Экономическая мощь американцев столь велика, что союзники должны будут уступить американскому давлению и принять американскую программу мира. Англия и Франция не имеют тех же самых взглядов на мир, но мы сможем заставить их думать по-нашему».
Для такой «модернизации» решением Версальской конференции было создано первое «мировое правительство» – Лига Наций. Америке предстояло занять в нем ведущую роль, причем сделать это предполагалось пропагандой «демократических ценностей». Провозгласить их приоритетом всей международной политики. Для этого США широко тиражировали версию, что война со всеми ее жертвами разразилась из-за «агрессивности абсолютизма», из-за несовершенства европейских государственных систем. Избежать подобных катастроф в будущем можно только утверждением «подлинной демократии». Таким образом, Америка выдвигалась на роль мирового учителя демократии – и мирового арбитра. Она получала возможность влезать во внутренние дела других государств, оценивать, какое из них «демократично», а какое нет (читай – опасно для мирового сообщества, таит угрозу развязывания новых войн). Как раз для таких целей, по мысли Вильсона и Хауса, предназначалась Лига Наций.
Сам Вильсон был фанатичным протестантом. Это ничуть не мешало ему озвучивать и проводить политику финансовых и промышленных магнатов США. Но и магнатам его религиозные убеждения не мешали. Хаус сумел внушить Вильсону, что ему предназначена поистине «мессианская» роль спасения Америки и всего мира, льстиво называл его «апостолом свободы». Президенту нравилось. Он сам верил в свое исключительное предназначение. Ведь казалось бы, его ведет «само Провидение»! Успехи на выборах в США, на международной арене. Небывалое, доселе немыслимое для американцев возвышение, возможность распоряжаться судьбами всего мира!..
Но в 1919 г. достичь мирового господства Америке еще не удалось. Вместо этого грянула катастрофа для самого Вильсона. Да, финансово-политическая «закулиса» США набрала огромную силу. Но в данное время и европейская «закулиса» сохраняла колоссальное могущество. Она была старее, опытнее американской. А британские, французские, бельгийские, голландские, швейцарские, итальянские олигархи вовсе не для того крушили соперницу-Германию и помогали свалить Россию, чтобы получить диктат со стороны США. Вильсон, Хаус и стоявшие за ними теневые круги были уверены, что хитро переиграли всех. Однако на самом-то деле обставили их самих.
Америку вовлекли в войну, она сыграла свою роль. После этого конкуренты сочли, что ее снова надо удалить из европейской политики. Под Вильсона подвели мину не в Европе, где он считал себя всесильным, а у него на родине, в США. Это было совсем не трудно. В 1916 г., чтобы добиться избрания Вильсона президентом на второй срок, его команда завлекала обывателей лозунгом «Вильсон уберег Америку от войны!». А почти сразу же после победы на выборах президент вступил в войну. Сограждане еще не забыли столь наглый обман.
Весомые поводы для обвинений дали условия Версальского мира. Получалось, что англичане, французы, сербы, румыны, поляки, чехи получили реальные и осязаемые приобретения, а США? Выигрыш от «свободы торговли» и создания Лиги Наций был для рядовых американцев непонятен. Да этот выигрыш и не касался рядовых! Выходило – десятки тысяч парней погибли или были искалечены за чужие, не нужные американцам интересы… Европейской «закулисе» осталось подогреть и подпитать американскую оппозицию, и в США против Вильсона стала раскручиваться мощная кампания. Ему ставили в вину отход от традиционной политики изоляционизма, военные потери. Предсказывали, что в случае продолжения политики Вильсона Америке снова придется решать чьи-то чужие проблемы, а не собственные, тратить на это средства, нести жертвы.
Положение усугубилось тем, что наметилась трещина между президентом и его опорой – финансовыми тузами Уолл-стрита. «Мессианская роль» вскружила голову Вильсону, он считал, будто и в самом деле творит «волю Божью». Он начал выходить из-под контроля «закулисы». А в ходе скандалов и разоблачений, которые посыпались на его голову, Вильсон вдруг прозрел. Понял, что им откровенно манипулировали. Он обиделся на Хауса, порвал отношения со своим «серым кардиналом». После чего окончательно утратил поддержку банкирской касты.
Сенат США отказался ратифицировать Версальский договор, отверг вступление в Лигу Наций. От Вильсона отвернулись обе ведущие американские партии: и республиканская, и демократическая. Однако президент еще верил в свою «избранность». Он решил напрямую обратиться к американскому народу через головы сената, политических партий, минуя поливающие его грязью средства массовой информации. Ездил на поезде по США и произносил речи, доказывая правильность своей линии. За три недели он проехал от Вашингтона до Сиэтла, выступил в десятках городов. Но не выдержал такого напряжения. Вильсона хватил удар и разбил паралич.