Она не видела их, но чувствовала биение их сердец и ток их крови.
Аппетита не было. Почти не притронувшись к пище, она сидела, обхватив колени руками, и думала, что с ней будет. Казнят ли ее за обман самого сына визиря или сделают из нее хамбалку и отдадут кому-то в услужение?
Почти всю ночь просидела она так. Только под утро сморил ее сон.
***
В город караван въезжал рано утром через восточные ворота. Стража на входе лишь обменялась приветствиями с охранниками каравана, и осматривать товар не стала.
Фатима ехала верхом. Волосы она убрала под косынку, которую сделала и чалмы, закрыв ею и плечи, чтобы тело не просматривалось сквозь одежду. Шаровары оставила те же. Из женской одежды с собой у нее был только свадебный наряд, но ни за какие сокровища она не согласилась бы его надеть.
Люди смотрели на нее с любопытством, не понимая, важная ли перед ними персона или заключенная под стражей, так как связанные руки она тоже прикрыла краем косынки.
Фархад ехал впереди каравана и Фатима с горечью подумала, на сколько был прав Кямран, говоря, что попав домой юноша о ней позабудет.
Кямран, к слову, ехал позади нее. Он намеривался сразу же добиться аудиенции шаха Шарвана, чтобы все ему объяснить и вызволить сестру. Но сделать ему этого не удалось – у самых ворот дворцовые стражники остановили его, пропустив охрану с Фатимой. И как брат ни пытался уговорить или объяснить, почему он должен попасть во дворец, стража не желала его слушать: во дворец могут проехать только сын визиря, сын главы охраны и их подданные. Какая ирония: Фатима не относилась ни к тем, ни к другим, однако ее провели беспрепятственно, так как она была под стражей.
Что делать? Куда податься? Он полдня провел у ворот, надеясь, что Фархад или Сархан выйдут и хоть что-то скажут ему о дальнейшей судьбе его сестры. Но ни тот, ни другой не появлялись.
Отчаявшийся и изведенный неопределенностью, он отошел от ворот и присел на скамье у фонтана на площади.
Солнце припекало. Умывшись водой из фонтана, он чуть пришел в себя. Все вещи и деньги остались при нем в его сумке, на его лощади, а значит, он не пропадет. Найдет себе ночлег в ближайшем караван-сарае. А завтра, на свежую голову, решит, что делать.
***
Фатиму поместили в камеру больше похожую на каменный мешок. Только с одной стороны была решетчатая дверь, да маленькое зарешеченное оконце почти под самым потолком.
Ни Фархада, ни Сархана она не видела, но это и к лучшему. Если бы увидела равнодушие в глазах Фархада, то сердце раскололось бы на части. А видеть самодовольное выражение лица Сархана не хотелось и подавно.
Сердце щемило при мысли о брате. Его довольно грубо отпихнули, не пропустив за ворота дворца.
В темнице было прохладно и в первый момент попав сюда с солнцепека, стало даже легче дышать. Но здесь было и сыро. Видимо город был построен на оазисе и под зданиями находились подземные воды.
Через какое-то время ей принесли поесть, как ей показалось довольно роскошный обед, для заключенного: тонко нарезанные ломтики жареного мяса на маисовой лепешке и гроздь сочного винограда. Рядом стоял небольшой медный кувшин с водой.
«Надо же, не глиняный!» - подумалось ей. Но эта мысль быстро исчезла из ее головы, сменившись размышлениями о свое дальнейшей судьбе.
Глава 14
Фархад не переодевшись быстрым шагом шел по открытой веранде, балюстрада которого выходила на внутренний двор дворца. Внизу шумел фонтан, хамбалы сновали взад-веред, прогуливались наложницы из шахского гарема в красивых длинных платьях пестрых цветов. Они с ног до головы были украшены золотыми изделиями, которые позвякивали при каждом шаге.
Но юноша не обращал внимания на все это великолепие. Он направлялся в главный зал, где в это время проходил шахский Совет.
Он попытался войти, но стража у дверей не пропустила – Совет нельзя прерывать. Пришлось прождать почти час. Он нервно мерил коридор шагами – даже для сына визиря не все двери открыты.
Пройдясь уже, наверное, в сотый раз перед охранниками, он, наконец, услышал звук открывающейся двери, из которой стали выходить советники шаха. Среди них был и его отец. Тот, увидев сына, улыбнулся и простер к нему объятья.
- Отец, у меня важный разговор, - поздоровавшись, начал Фархад.
- Пойдем, - только и сказал отец. Раз разговор важный лишние уши им ни к чему.
Они шли в покои визиря, и Фархад излагал проблему. Он рассказал все с самого начала, довольно подробно остановившись на описании самой девушки. Объяснял отцу, доказывал, спешил поскорей разрешить эту проблему, так как не хотел, чтобы Фатима и дня провела в темнице.
- Это серьезное обвинение, сын мой, - заключил отец.
- Но она не хотела нас обманывать. Она даже не знала кто мы. Лишь пыталась добраться до Шарвана.
- С какой целью, сын?
- У нее тут тетя. Ехала к ней.
Фархад не хотел рассказывать отцу, что Фатима племянница хорошо известной в городе знахарки Зибейды ханум. Ее частенько звали и во дворец, но для знахарки что шах, что простой хамбал – все были ровны, она ко всем была ласкова и внимательна, а это многим во дворце не нравилось. Поэтому Фархад постарался не вдаваться в подробности, кем именно является тетя Фатимы.
Визирю же крайне не понравилась столь настойчивая заинтересованность сына. Он посылал того в соседнее шахство с богатыми подарками и предложением мира, сотрудничества и торговых соглашений. Но что он видит? Вместо отчета о выполненном поручении, предоставления информации о заключении договоров, сын говорит лишь о какой-то девушке, которая обманом попала в их караван и, более того, прибыла сюда, в Шарван.
Однако внешне визирь постарался не выказывать своего недовольства. Он постарался перевести разговор на тему соглашений с соединим шахством, но сын упорно возвращался к теме девушки.
- Я подумаю, что можно сделать, - сказал отец Фархаду, подытоживая разговор. - Но ты же знаешь, Шарван-Шах очень занят, и на рассмотрение дела преступника у него сейчас нет времени.
- Она не преступница, - возмутился сын.
- Она под стражей и в темнице, - развел руками визирь.
Фахад был в негодовании. Он понимал, что отец не стремится помочь юной девушке без роду, без племени.
- Ступай, сын мой, умойся с дороги, переоденься.
- Ладно, отец. Благодарю, что выслушал.
С этими словами он развернулся и пошел в свои покои. Надо было собраться с мыслями и действовать самому.
Придя в свои комнаты, первым делом он распорядился, чтобы девушке, заключенной под стражу, приносили самые лучшие блюда, а так же теплые одеяла и подушки. Она не должна испытывать ни голода, ни неудобства. А сам принялся обдумывать план. Ведь кое-какие мысли у него уже появились.
***
Утром Кямран снова пришел к воротам, но, сколько ни спрашивал охрану, те ничего ответить ему не смогли. Мимо катил тележку торговец трав и пряностей. Увидев сушенные травы, Кямран с горечью подумал о сестре, которая тоже собирала травы и сушила их, чтобы по приезде передать тетушке Зибейде.
И тут его как молнией пронзило. Конечно! Как же он раньше об этом не подумал? В этом городе есть у него родной человек – сестра его мамы, знахарка. Она точно поможет.
Вспомнив объяснения матери о местоположении дома тетушки Зибейды, Кямран направился в ту часть города.
Идя по улицам, он спрашивал прохожих, и те охотно показывали ему дорогу. Похоже, тетушку Зибейду здесь все знали. Это внушало надежду. К такой известной знахарке наверняка обращались и из дворца. Она могла там знать кого-то, кто смог бы помочь вызволить Фатиму.
Над дверью красовалась вывеска в форме посоха Асклепия – змея обвивающая палку.
Кямран постучал и, зайдя, позвал:
- Тетушка Зибейда, мир вашему дому.
Глава 15
Тетушка Зибейда была уже в преклонном возрасте. Волосы посеребрила седина, вокруг глаз залегли добрые морщинки.
Здесь в Шарване ее все знали. Она давно приехала сюда. Ее выдали замуж за богатого торговца, который увез ее в свой город. Тут она постепенно начала принимать больных, чаще женщин. Однако и мужчины шли к знахарке за помощью. Порой приходили люди даже из дворца. Всем она старалась помочь и словом, и делом.
Муж ни за что не позволил бы своей жене принимать больных и тем более мужчин, если бы не знал, что нельзя запрещать Зибейде лечить, иначе зачахнет она сама и ни что ее не спасет. Дар выжжет ее изнутри, не найдя выхода. А этого он никак не мог допустить, ведь несмотря на то, что жену ему выбрала мать, он всем сердцем полюбил эту замечательную женщину.
Племянников своих она не видела очень давно. Фатиме было меньше года, когда Зибейда вышла замуж. Но, тем не менее, Кямрана она узнала сразу.
- Проходи, родной. Мир тебе.
Она обняла его, как родного сына, которого у нее никогда не было. Вспомнила, каким он был маленьким, когда его видела в последний раз.
- Как ты вырос, как возмужал, - погладила она его по щеке, разглядывая знакомые черты. Он очень походил на ее сестру. – Проходи в комнату, садись.
Она предложила ему место на ковре около низкого стола. Позвала хамбалку, приказала заварить чаю.
- Устал, должно быть, с дороги, - она присела рядом, поправляя косынку. – Ждала я вас со дня на день.
Кямран удивленно вскинул брови.
- От сестры давно уже пришло письмо о том, что вы прибудете. Но я ждала вас чуть позже, быстро же вы доехали, - похлопала она его по плечу. - Только где же Фатима?
- Беда приключилась, тетушка. Фатиме пришлось переодеться в юношу, чтобы беспрепятственно пересечь пустыню, но те, с кем мы ехали, оказались сыны визиря и начальника шахской охраны.
Тетушка покачала головой.
- Фатима вылечила одного из них, что-то с кровью его сделала, как-то отчистила.
- С кровью, – закивала тетушка. – Тогда все становится понятно.
- Что тетушка? Не понимаю, о чем ты, но Фатиме надо помочь. Нашу тайну раскрыли и она теперь в темнице.