Пусть будет все в созданьи том —
Фантазия, страстей волненье,
Рассудок, разум, осужденье,
Но и… дурачество притом!
Директор
А главное — поболее движенья!
Толпа идет смотреть на представленья:
У всякого — свой вкус, желание свое;
И, если зрелища для глаз ее довольно,
Она поглощена, дивуется невольно…
Вы станете тогда в фаворе у нее.
Кто много принесет, тот всякому приносит,
А масса для себя такой же массы просит,
Из массы для себя всяк что-нибудь найдет
И, получив свое, довольный прочь пойдет.
Я вам советую: пишите, что попало,
Подобный винегрет создать немудрено;
В созданьях целостных, поверьте, толку мало,
Толпа расщиплет их на части все равно.
Поэт
Не чувствуете вы, как это ремесло
Позорит истинных художников призванье?
Или у вас плохих писак маранье
Уже за правило пошло?
Директор
Такой упрек меня не огорчает;
Кто действовать наверняка желает,
Тот средство лучшее и выберет всегда.
Подумайте, ну стоит ли труда?
Взгляните, для кого вам создавать придется!
Один идет сюда от скуки, а не то —
От сытного обеда приплетется.
Всего дурнее, если кто
От чтения журналов оторвется.
Все к нам, как в маскарад, идут за развлеченьем,
Желанье новизны шаги торопит их,
И, право, лучшим украшеньем
Здесь служат дамочки в нарядах дорогих —
Играют, так сказать, бесплатно!
А вы мечтаете на высотах своих!
Ужели это так занятно?
А покровители искусства: если вы
Их рассмотреть хотите со вниманьем, —
И холодны, и вместе с тем грубы.
Тот, драму посмотрев, уже горит желаньем
За карты поскорей засесть,
Тот — с женщиною ночь провесть…
Да стоит ли, скажите, из-за них
Тревожить муз пленительных своих?
И я вам говорю: пожалуйста, давайте
Всего побольше нам. Ведь, поступая так,
Вы не отступите от цели ни на шаг.
Стремитесь к одному — усердно развлекайте.
Но трудно урезонить вас:
Что — вы огорчены? Или пришли в экстаз?
Поэт
Ступай, ищи слугу другого!
Ужель из-за твоих речей
Поэт преступно, бестолково
Растратит дар души своей,
Самой природы дар священный?
Чем он сердца людей живит?
Аккорд божественный звучит
В груди поэта вдохновенный!
Все впечатленья от того
Сливает он в аккорд единый,
Хранит у сердца своего.
Когда природа с нитью длинной
У своего веретена
Сидит спокойна, холодна,
Когда несметные творенья
Нестройный поднимают крик,
Лишь доводя до раздраженья, —
Скажите, кто в тот самый миг
Животворит, кто проливает
Ряды рифмующихся строк,
Как гармонический поток?
Кто в нас восторги вызывает?
Скажите, кто повелевает,
Кто движет бурями страстей?
В серьезной мысли прозревает
Сиянье розовых лучей
Зари вечерней? Усыпает
Тропу возлюбленной своей
Весны прелестными цветами?
Скажите мне, кто между нами
Свивает из простых листков
Венок — заслугам украшенье?
Хранит Олимп, его богов?
Поэт — могущества людского проявленье!
Комик
Вы так сильны, вам в руки книги!
Вы поэтический свой труд
Ведите так же, как ведут
Порой любовные интриги.
Случайно встретятся, затем
Поймут взаимное влеченье,
А встречи чаще между тем
И все сильней, сильней сближенье,
Все больше счастья. Тут как тут
Соблазн на сцену выступает —
Восторги, радости растут,
А там и горе наступает.
И оглянуться не успел,
А уж роман готов, поспел!
Вот так и вы для нас пишите,
Да в драме будущей своей
Жизнь пополней изобразите:
Живет-то каждый из людей,
А многие ль знакомы с ней?
А раз она не всем известна,
Так в драме будет интересна.
Побольше только пестроты,
Неясностей, плодов мечты,
Да правды искорку туда —
Напиток выйдет хоть куда!
И всем по вкусу он придется:
Цвет юности на драму соберется
Л будет слушать, словно откровенье,
Сентиментальное творенье.
Из драмы высосет меланхоличный сок;
И здесь, и там начнется возбужденье,
Заглянет всяк в сердечный уголок.
Они растроганы, на смех и плач готовы,
Возвышенная речь и блеск их поразят:
Кто создался вполне, тому они не новы,
А несозревшие за них благодарят.
Поэт
Верни же мне те времена,
Когда и сам я созидался,
Когда душа была полна
И песен ключ не прерывался.
Когда таился мир в туманах,
И я во всем чудес искал,
Когда в пестреющих полянах
Цветы я тысячами рвал;
Когда, знакомый с нищетой,
Я все ж имел свои владенья:
То были — к истине влеченья
И упоение мечтой.
Верни мне полные свободы
Порывы злобы, мощь любви,
И счастье то, и те невзгоды,
Ко мне вновь юность призови!
Комик
Ты в юности тогда нуждаешься, мой друг,
Когда в бою тебя твой враг одолевает,
Иль дева милая кольцом прелестных рук
Тебя в порыве страсти обвивает,
Когда вдали ты видишь пред собой
Венок за быстрый бег, за силу напряженья,
Когда идут за оргией дневной
Ночные оргии, ночные развлеченья…
По струнам мощно ударять,
Аккорды вызывая смело,
То, старцы, — долг ваш, ваше дело;
Вам оттого не потерять
Всех прав своих на уваженье.
Что старость делает людей
Детьми, неверно положенье:
Она в нас застает лишь — истинных детей.
Директор
Успели вы наговориться,
Пора приняться за дела!
Могло бы дело совершиться,
Пока беседа ваша шла.
Что толковать о вдохновеньи?
Я остаюсь при твердом мненьи:
Кто все колеблется да спит,
Того оно не посетит.
Позвольте вам сказать при этом:
Раз вы являетесь поэтом,
Так и командуйте живей
Тогда поэзией своей.
Напитка крепкого желаем,
Варите нам скорей его:
Чего мы нынче не свершаем,
И завтра не свершим того.
Пусть даром дня не пронесется!
В ком есть решимость, тот сейчас
За все, что может он, возьмется,
Не скажет малодушно: пас!
И если прочь уйдет хотенье,
Он все же будет продолжать
Лишь потому, что продолженья
Уже не может избежать.
На сценах наших балаганов
Всяк может пробовать себя:
Изобретайте больше планов,
Аксессуаров не щадя!
Свободно тратьте матерьялы
На Солнце, звезды, лунный свет;
Нужны ли вам утесы, скалы,
Вода, огонь — отказу нет;
Зверей и птиц запас немалый.
Так в балагане небольшом
Вмещайте всех миров громаду
И мерно двигайтеся в нем.
ПРОЛОГ НА НЕБЕ
Господь. Небесные силы. Потом Мефистофель. Три архангела выходят вперед.
Рафаил
Само, гремя гимн бесконечный,
Подобно спутникам своим,
Свершает Солнце путь предвечный,
И громы шествуют за ним[20].
Светило дня без измеренья
И силы ангелам дарит,
И все, как в первый день творенья,
Великолепием горит.
Гавриил
С невыразимой быстротою
Кружится дивная Земля,
Где за ночною темнотою
Блистает райская заря.
Там море пенится и бьется
У мощных рек, у скал крутых,
И море, скалы — все несется
В сопровожденьи сфер иных.
Михаил
И бури грозные бушуют
То на морях, то у земли,
Но цепь творенья образуют
В своем неистовстве они.
И грозы в распре бесконечной
Разят и жгут огнем своим,
Но мы, послы Твои, Предвечный,
День безмятежный, светлый чтим.
Все трое
Великий! Ты без измеренья,
И силы нам Твой взор дарит,
И все, как в первый день творенья,
Великолепием горит!
Мефистофель[21]
Когда, Господь, являлся ты порою
И спрашивал о деле рук своих,
Ты дозволял и мне быть пред тобою,
Вот почему я здесь, средь холуев твоих,
Прости, мне чужды их высокие реченья,
А этим господам противен мой язык;
Мой пафос и тебя смешил бы, без сомненья,
Когда бы ты давно смеяться не отвык.
О Солнце, о мирах нет у меня речей,
Я вижу лишь одни страдания людей.
«Божок вселенной» все без измененья!
И так чудит, как в первый день творенья.
Намного лучше он бы жил,
Когда б огня небес в него ты не вложил.
Он разумом подарок величает
И лишь на то свой разум расточает,
Чтоб скотски жить. Недолго говоря,
Сравнить его себе позволю я
С кобылкой длинноногой, что летает
И прыгает в траве, и песню распевает.
И пусть бы уж в траве лежал себе на радость,
Нет! Он сует свой нос во всякую-то гадость!
Господь
Ты кончил. Что же, ты всегда
Приходишь с жалобой сюда!
По-твоему, все на земле неладно?
Мефистофель
Да, на земле живется безотрадно.