Стремленья же такого нет во мне;
Природою легко насытиться вполне,
А к птицам зависти я вовсе не питаю.
Совсем другое наслажденье —
Сидеть за книгами и углубляться в чтенье!
И ночи зимние чудесными найдешь,
И весь наполнишься блаженной теплотою,
А вдруг такой пергамент развернешь,
Что небеса увидишь пред собою.
Фауст
Одно влеченье ведомо тебе:
Живи лишь им, других не познавая!
Но две души я чувствую в себе,
От их вражды, от их борьбы страдая.
Одна из них привязана вполне
К земле и к наслажденью телом;
Другая же с ней борется во мне
И, недовольная одним земным уделом,
Стремится к дальней стороне.
О, если в воздухе меж небом и землею
Витают вправду духи, пусть они
Покинут облака чудесные свои
И унесут меня с собою
В иную жизнь, на новые пути!
Когда б я мог волшебный плащ найти,
Чтобы на нем в минуту пожеланья
Я мог лететь в иной, далекий край,
Я дал бы за него любые одеянья:
Пред ним теряют силу обаянья
И пурпур царственный, и пышный горностай!
Вагнер
Не призывай ты духов сонм незримый.
Они клубятся всюду в облаках
И смертным всем бедой неотразимой
Грозят всегда, грозят во всех местах.
От севера нас зубы их пугают,
С востока ли несутся их рои,
Все, на пути встречая, иссушают
И в легкие впиваются твои.
Пустыни ли полудня их послали,
На головы людей они приносят зной;
От запада ль они, приятные вначале,
И нивы, и поля потом зальют водой.
Они послушны, но владеют нами,
Отрада их — обманывать людей;
Они нам кажутся небесными послами,
Лепечут ангельски и в самой лжи своей…
Но нам пора домой. Уже совсем стемнело.
Какая сырость и туман кругом!
А вечером — всего дороже дом,
И дома быть — любезнейшее дело!
Но что так смотришь ты? Чем взор твой удивлен?
Что в сумерках подметил он?
Фауст
Видишь ли там, где был у нас посев,
Собаку черную?
Вагнер
Давным-давно. Так что же?
Фауст
Всмотрись в животное, скажи мне, рассмотрев:
На что оно, по-твоему, похоже?
Вагнер
На пуделя, который по следам
Хозяина потерянного ищет.
Фауст
Заметил ты, что он все ближе к нам?
Что он спиральными кругами рыщет?
Мне кажется, что по следам его
На всем пути огонь мелькает.
Вагнер
Я вижу пуделя и больше ничего;
На этот раз вам зренье изменяет.
Фауст
Мне кажется, магические нити
Он в узел будущий плетет у наших ног.
Вагнер
Хозяина он отыскать не мог,
На двух чужих наткнулся — посудите,
Испуган он, да и в смущеньи.
Фауст
Круг все тесней, а он все ближе к нам.
Вагнер
Не ясно ли, что тут о привиденьи
Не может быть и речи.? Видишь сам —
На брюхо лег, хвостом виляет,
Ворчит…
Фауст
Сюда, к моим ногам!
Вагнер
Глупейший пудель! Видишь, поджидает,
Стоит, когда ты сам стоишь,
Когда же с ним заговоришь,
Начнет кидаться; что-нибудь
Ты потеряешь — принесет.
Ты в воду вздумаешь швырнуть,
Положим, палку — прыгнет он
За нею вмиг.
Фауст
Ты прав вполне,
Здесь нет и речи об уме,
А все одна лишь дрессировка.
Вагнер
Собаку, если только ловко
Ее учили, сам мудрец
Своим вниманьем удостоит,
А этот пудель — молодец
И твоего вниманья стоит.
Входят в городские ворота.
КАБИНЕТ ФАУСТА
Фауст
(входя вместе с пуделем)
Покинул я поля и нивы;
Ночная тьма объяла их.
В душе высокие порывы
Родятся тайно в этот миг.
Уснули буйные влеченья,
И в глубине душевной вновь
Горит огонь благоговенья
И к человечеству любовь!
Пудель, успокойся! Полно, не возись!
Что ты вздумал нюхать? Что ты ищешь там?
Спать сюда, за печкой, у меня ложись:
Я тебе подушку лучшую отдам.
Ты своим проворством, быстрой беготнею
По дороге горной вдоволь тешил нас;
Будешь постоянно ты доволен мною,
Только успокойся в этот тихий час!
Когда затеплится лампада
И нашу келью озарит,
Опять осветит нас отрада
И разум вновь заговорит.
Надежда быстро расцветает,
Источник жизни нас опять
В свое теченье увлекает,
И нам влеченья не унять.
Успокойся, пудель! Знай, что лай твой дикий
Вовсе не подходит к выспренним тонам,
Что мой дух объяли в этот день великий!
Мы уже привыкли, и не диво нам
Слышать, если люди то клеймят преступно,
Что им непонятно, что им недоступно,
Велико, прекрасно, трудно для толпы…
Им уподобляться хочешь, пудель, ты?
Но что я чувствую? При силе всей хотенья
Из сердца не течет уже успокоенье.
Зачем поток так быстро иссякает
И жажде нас опять предоставляет?
Я так привыкнул к этому явленью,
Но может быть исправлена беда,
Когда мы ценим неземное и когда
Влечемся мы душою к Откровенью,
Оно нигде не шлет нам столько света,
Как на страницах Нового Завета!
Я чувствую порыв неотразимый
Оригинал раскрыть перед собой,
Перевести на свой язык любимый,
На свой язык родной[29].
(Открывает фолиант и приступает к переводу.)
Написано: «В начале было Слово».
Вот я и стал на первом же шагу.
Ну, кто бы мне помог вперед пуститься снова?
Так высоко ценить я слово не могу.
И, если разум мой на правильном пути,
Я должен иначе совсем перевести:
«В начале Мысль была». Над первою строкой
Подумай долее и не води рукой
Пера проворного. Подумай наперед:
Ну, разве мысль зачин всему дает
И все так мощно сотворила?
Итак, я напишу: «Была в начале Сила»!
Но что-то в этот миг еще влечет меня,
Чтоб этим не довольствовался я.
Мне помогает Дух. И мысль мне ясной стала,
Что «Было Действие от самого начала».
Если быть в комнате хочешь со мною,
Пудель, оставь и ворчанье, и лай!
Я не могу же быть рядом с тобою,
Шумный товарищ! Ты знай:
Кто-нибудь должен из нас удалиться,
Местом своим поступиться.
Гостеприимства закон
Я против воли нарушу,
Если ты возмущаешь мне душу,
Дверь отперта. Убирайся же вон!
Но… что я вижу теперь?
Разве естественно это явленье?
Это — действительность или виденье?
Как разрастается зверь!
Он поднимается, сильный и страшный,
Он изменяет свой облик всегдашний,
В дом свой я ввел его сам.
Вот он, как гиппопотам!
Очи — горящие, челюсть — ужасна!
О, я теперь тебя знаю прекрасно!
Против подобного выходца ада
Ключ Соломонов — ограда.
Духи
(в коридоре)
Один из нас попался, детки;
За ним не суйтесь, стойте, брысь!
Робеет, как лисица в клетке,
Там наша дьявольская рысь.
Но все смотрите, примечайте,
Туда, сюда, и вверх, и вниз —
И забирайтесь, и влезайте!
Ну, что? Как может он спастись?
Коль в силах вы ему помочь,
Его сейчас тащите прочь:
Ведь он и каждому из нас
Приятность доставлял не раз.
Фауст
Для встречи зверя приберег
Я заклинанье четырех.
Саламандра, пылай!
Ундина, смыкайся!
Ты, Сильф, исчезай!
Ты? Кобольд, старайся!
Кто их не знает —
Стихий основных,
Свойств не различает,
Сил не чует их,
В том нет ни части
Над духами власти.
Исчезай средь огня,
Саламандра!
Сливайся, шумя,
Ты, Ундина!
Блесни метеором прекрасным
Ты, Сильф!
И сделай мой дом безопасным,
Incubus! Incubus!
Выступай, заключай!
Из стихий ни одной
В звере нет. Надо мной
Издевается он и спокойно лежит.
Заклинанье ему не вредит.
Ну, теперь-то уж я
Доконаю тебя!
Или бежал ты из адского мрака?
Ну, посмотри-ка сюда!
Знай, что в присутствии этого знака
Темные силы склонялись всегда.
Шерсть поднимается щетиной у него.
Позорное существо!
Ты узнаешь Его,
Несотворенного,
Неизреченного,
В небе бездонном разлитого
И беззаконно убитого?
Загнанный за печь, как слон,
Все поднимается он,
Занял он угол пространный,