Мало ли чувств благородных, сокрытых до времени в сердце,
Вдруг пробуждает опасность? Нередко нужда человека
Делает ангелом неба, защитником бедного брата».
Старый почтенный судья с улыбкой на это ответил:
«Вы мне мудро напомнили, как поминают порою
После пожара владетелю дома, что золото верно
И серебро еще цело, на месте пожарища, в слитках.
Правда, немного всего, но это немногое ценно,
И обедневший, копая, доволен своею находкой.
Так охотно и я обращаю веселые мысли
К тем немногим прекрасным поступкам, которые помню.
Да, не стану скрывать: я видел, враги примирялись
Для спасения города; видел и то, что для дружбы,
Детской любви и родительской нет невозможного в мире;
Видел, как юноша вдруг становился мужчиною, видел,
Как старик молодел, и за юношу действовал отрок.
Даже слабый пол, как его называют обычно,
Смелость и силу свою показал и присутствие духа.
Тут позвольте мне вам рассказать прекрасный поступок
Великодушной девицы, которая в доме огромном
В обществе маленьких девочек только одна оставалась:
Все мужчины у них на общих врагов ополчились.
В это время на двор напала беглая шайка,
Стала грабить и тотчас проникла до женских покоев.
Там беглецы увидали прекрасную деву и с нею
Девочек милых, которых детьми бы назвать справедливей.
С дикой страстью они без жалости кинулись прямо
На трепещущий рой, приступая к деве отважной.
Но, из ножен одного мгновенно выхватя саблю,
Изверга ею в крови она положила на месте.
С силой мужчины затем подала она девочкам помощь:
Ранила, кроме того, четырех, и они убежали.
Тут заперла она двор и с оружием помощи ждала».
Только пастор услыхал похвалы неизвестной девице,
Тотчас в душе у него просияла надежда за друга.
Он уже готовился было спросить: что сталося с нею?
Нет ли здесь на печальном пути ее между народа?
Только тут же как раз подошел проворно аптекарь,
За полу дернул пастора и стал шептать ему тихо:
«Девушку эту ведь я нашел наконец между сотен
По описанью! Пойдемте, – взгляните своими глазами.
Вы и судью-то возьмите с собой: он сам порасскажет».
Но когда обернулись они, судья уж отозван
Был своими, которые в нем для совета нуждались.
Тотчас, не медля, однако, пошел за аптекарем пастор
К щели забора – и первый заметил второму лукаво:
«Видите ль девушку эту? Она пеленает ребенка.
Я как раз узнал и ситец старый, и синий
Верх подушки, который сегодня ей передал Герман.
Точно, и скоро, и с толком она разделила подарки.
Вот вам ясные признаки; прочие все совпадают:
Красной поддевкой у ней обозначилась выпуклость груди,
Плотно черный корсет красивый стан облегает,
Ворот рубашки лежит, опрятными складками собран,
Так что рисует на белом округлость ее подбородка,
Ясно и смело красуется всей головы очертанье,
В несколько раз на серебряных шпильках навернуты косы,
Синими складками ниже поддевки красуется юбка
И на ходьбе облипает красивую, стройную ногу.
Это она, без сомненья. Пойдемте и все разузнаем,
Как поведенье ее: добра ли она, домовита ль».
Тут заметил пастор, сидящую взором пытая:
«Что восхищает собой она юношу, право, не диво,
Если испытанных глаз для нее разбор не опасен.
Счастлив, кто одарен от природы наружностью видной:
Всюду с приветом его встречают, и всюду он дома.
Каждый подходит к нему, и каждый рад с ним промедлить,
Если с прекрасной наружностью вежливость он совмещает.
Я вам ручаться могу, что юноше девушка эта
Жизни грядущие дни озарит весельем и женской
Силой во все времена ему помощницей будет:
Верно, в теле таком совершенном душа сохранилась
Чистой; а свежая юность сулит блаженную старость».
С важным радушием тотчас на это заметил аптекарь:
«Часто наружность обманчива. Мало я ей доверяю.
Сколько раз я видал оправданье пословицы старой:
Пуда соли не съевши с новым знакомым, не должен
Ты легковерно ему доверять, а время покажет,
Как тебе с ним обходиться и прочно ли дружество ваше.
К добрым людям сперва позвольте нам обратиться:
Девушка им знакома, – вот что-то они порасскажут».
«Тоже и я похвалю осторожность, – пастор заметил. –
Сватаем мы не себя; а сватать другому опасно».
И немедля навстречу пошли они к честному мэру.
Он, окончив дела, возвращался назад по дороге.
Тотчас с речью к нему пастор приступил осторожной:
«Девушку видели мы. Она в саду недалеко,
Сидя под яблонью, детские платья готовит из ситца
Старого. Ей, вероятно, его подарили недавно,
С виду достойною нам она показалась. Скажите,
Вы ее знаете? Мы вопрошаем с похвальною целью».
Ближе к ним подойдя и в сад поглядевши, судья им
Тотчас сказал: «Вы ее уже знаете: вам говорил я
О прекрасном поступке девушки той благородной,
Что обнаженным мечом и себя и своих защитила:
Это она. И вы видите, как сложена она сильно.
Только ее доброта соответствует силе. До часу
Смерти отца-старика она лелеяла. Горем
Был он убит, нуждой городка и лишеньем имуществ.
С тихою грустью она претерпела и новое горе:
Смерть жениха, благородного юноши. В первом порыве
Пылких желаний своих, стремясь за неверною славой,
Он пустился в Париж и умер ужасною смертью.
Был и там он, как дома, врагом крамол и бесчинства».
Так говорил судья. Друзья поклонилися оба,
И пастор достал золотой: серебра, сколько было
В кошельке, он уже незадолго до этого роздал,
Видя, как проходили печальной толпою скитальцы;
Он, подавая его судье, сказал: «Разделите
Лепту по всем неимущим, и Бог да умножит даянье».
Но, отклоняя подарок, судья сказал: «Мы успели
Талер-другой захватить и довольно вещей и одежды.
Я надеюсь, всего не растратя, домой возвратимся».
Тут заметил пастор и втер ему в руку монету:
«В наше время давать никто не медли и также
Каждый спеши принимать, что вручает ему благостыня!
Ныне не знает никто, надолго ль добром он владеет,
Долго ль скитаться ему по чужой стороне, не имея
Поля и сада, которыми он в состояньи кормиться».
«Эх, – заметил на это с заботливым видом аптекарь. –
Деньги случись у меня в кармане, я все бы их отдал
Вам, и мелочь, и крупные, – верно, нуждаются много.
Но без подарка я вас не пущу, – покажу хоть готовность
Вам служить. Не беда, что поступок от чувства отстанет».
Так говоря, за ремни он вытянул кожаный, шитый,
Полный кисет, где хранился табак у него, и, красиво
Узел раздвинув, стал оделять. Нашлась в нем и трубка.
«Дар маловажен», – прибавил он. Мэр же на это заметил:
«Все-таки добрый табак для дорожного вещь не дурная».
И немедля пустился аптекарь хвалить ему кнастер.
Только пастор его дернул, и оба с судьею расстались.
«Время! – сказал благомыслящий муж, – в томлении ждет нас
Юноша. Он бы желал как можно скорее услышать
Весть». И они поспешили, пришли и нашли у повозки
Юношу. Он прислонился под липами. Лошади рыли
Землю. Герман их под уздцы держал и, потупя
Взоры, друзей не видал, доколе они, подошедши,
Звать не стали его, подавая веселые знаки.
Издали начал уже говорить аптекарь. Но скоро
Ближе они подошли. Тогда пастор, ухвативши
За руку друга, сказал, у товарища речь отбивая:
«Благо тебе, молодой человек: ни оком, ни сердцем
Ты не ошибся! Тебе и спутнице юности благо!
Вы друг друга достойны. Скорее ворочай повозку.
Мы в деревню немедля поедем, а там, предложенье
Сделав девушке, с милой скорее домой возвратимся».
Юноша молча стоял, внимая без знаков веселья
Речи высокоотрадной из уст почтенного мужа,
Но, вздыхая, сказал: «Сюда мы приехали быстро,
А домой со стыдом, быть может, тихонько вернемся.
Тут, с тех пор как я жду, меня обуяли забота,
Ревность, сомненье и все, что влюбленное сердце тревожит.
Не потому ли, что мы богаты, а девушка эта
Так бедна и без крова, она предложение примет?
Бедность бывает горда, когда не заслужена. Малым
Девушка эта довольна, прилежна, а с тем и богата.
Где, по вашему мненью, с такой красотою и нравом
Девушка может взрасти, не пленя у юноши сердца?
И неужели досель любви ее сердце чуждалось?
Не торопитесь до места, чтоб нам со стыдом потихоньку
Не пришлось лошадей повернуть. Мне страшно: быть может,
Сердцем ее уж другой обладает и вместе с пожатьем
Этой руки и обет счастливец приял неизменный».
Рот уж пастор раскрыл, готовясь утешить страдальца;
Но говорливый сосед перебил его речь по привычке:
«Точно, по прежним годам, теперь бы мы знали, что делать:
Всякое дело в ту пору порядком своим совершалось.
Только родители сыну, бывало, невесту отыщут,
Тотчас к себе зазовут надежного друга семейства
Да зашлют его сватом к родителям самой невесты.
Тот, нарядившись, бывало, как следует, хоть в воскресенье,
После обеда, пойдет к гражданину почтенному в гости,
В дружески общие с ним разговоры вступит сначала,
Речь то в одну, то в другую сторону ловко склоняя,
И наконец с похвалой не забудет сказать о невесте,
О женихе и о доме, откуда его подослали.
Умные люди сейчас заметят намеренье. Ловкий
Посланный, видя согласие, мог продолжать объясненье.
Если не ладилось дело, самый отказ был не важен.
Если ж оно удавалось, то сват навсегда оставался
Первым лицом на всяком семейном празднике в доме:
Целую жизнь не могли забыть супруги, что этой
Ловкой рукой скреплены когда-то первые узы.