Предпоручик Вершигора вполне ожидаемо оказался ещё одним гном, причём весьма внушительной комплекции. Правда в отличие от сержанта Топорко, этот увалень физическим нагрузкам, скорее, предпочитал вкусную и обильную жратву. Он, когда, разглядев офицерские регалии Тимона, со своего места вскакивал, чуть всю мебель своей грузной тушей не развалил. Керосиновая лампа, на рабочем столе горевшая, так качнулась, что я испугался. Думал, сейчас грохнется на пол и пожар устроит.
— Твоё высокочинство! Надо же, неожиданность-то какая! — затараторил толстяк, радостно устремляясь к орку. — Безмерно счастлив встрече и всецело обескуражен!
Мне показалось, что этот прыткий бегемот в своём безудержном порыве снесёт сейчас и Тимона, и меня заодно. Налетит и припечатает по инерции к стене, размазав в одну кровавую лепёшку.
Но предпоручик каким-то чудом остановился, колыхнув необъятным пузом, и замер буквально в полуметре от орка. Щёлкнул каблуками сильно разношенных, но безупречно вычищенных башмаков и боднул головою воздух, чуть подавшись вперёд в приветственном поклоне.
— Полно тебе, уважаемый. — Немного растерялся Тимон. — Ты меня словно генерала какого чествуешь. И чем это таким ты вдруг обескуражен?
— Так это, стало быть, тем, твоё высокочинство, что моё скромное хозяйство столь важный интендант-официал своим посещением удостоил. Посему нижайше и покорнейше прошу поведать, чем обязан я столь высокому визиту? Неужто по невнимательности своей совершил я какой мелкий недочёт или упущеньице, из-за коих департамент изволил во вверенной мне части ревизию назначить?
Весь вид гнома излучал крайнюю степень раскаяния за всевозможные нечаянные огрехи. И в то же время демонстрировал непоколебимую уверенность в собственной рачительной безупречности, вызванной несомненной преданностью делу обеспечения армии всем необходимым.
Моё воображение тут же нарисовало нимб над головой этого притворного деляги, явно подворовывающего и продающего казённое имущество на сторону. Об этом чётко свидетельствовала лёгкая испарина, появившаяся на лбу толстяка. А так же страх и волнение, старательно скрываемые этим ушлым лицемером, но легко уловленные моими новыми эмпатическими способностями.
— Не суетись, уважаемый, — поспешил успокоить каптенармуса мой приятель, — мы не по твою душу. Вернее, по твою, но не по интендантской части. Не с проверкой мы к тебе явились, — отлично вжившись в роль столичного хлыща, Тимон, взяв за плечи гнома, сдвинул его с дороги и, вальяжно прошествовав к столу, нагло уселся на его краю. — Слывёшь ты тут гномом сметливым да всё про всех ведающим. Мол, ни один чужак от взора твоего не укроется и завсегда замечен будет. Да и если из своих кто провинится, тебе тоже сей же час известно о том станет. Вот и пришли мы к тебе с товарищем поспрашать о неких странностях, в расположении происходящих.
Малость расслабившись после отповеди орка, предпоручик утёр пот со лба, но всё же остался торчать столбом посреди кабинета. Только лишь и позволил себе неожиданно ловко провернуться на каблуках вслед за перемещениями Тимона и выжидающе на него уставиться.
Правда на меня, оставшегося сбоку, он тоже не переставал коситься. Видимо, пытался решить для себя, надо ли пресмыкаться ещё и передо мной или я тут «не пришей рукав». Ведь не интендант, судя по нашивкам, да и звания не столь высокого, однако одет богато и здесь вряд ли нахожусь по делам, относящимся к медицине.
— Весь во внимании и к вашим услугам, господа, — на всякий случай гном, с трудом провернув голову на толстенной шее, чуть кивнул и мне.
До моего носа донеслась лёгкая перегарная волна, слегка сдобренная запахом жаренных котлет — похоже, совсем недавно товарищ соизволил подкрепиться и взбодриться небольшой порцией выпивки. А ещё от него малость пованивало потом.
Чуть поморщившись, я решил дистанцироваться от предпоручика. А заодно развеять его сомнения и облегчить задачу, предельно доходчиво обозначив свой статус. И тоже, дабы бедолага не окосел или случайно не свернул себе шею, прошёл от дверей к столу. Поправил далеко отъехавший стул и с деловым видом уселся за рабочее место гнома. Типа я тоже здесь не шухры-мухры какой, и к моим вопросам необходимо так же относится с должным пиететом. А может даже, с ещё большим.
— И так, уважаемый, — выбрал я ту же слегка пренебрежительную форму обращения, что и Тимон, — скажи-ка, много ли чужаков появилось в городе за последнее время? Если конкретнее, нас интересуют молодые гномы, будь то мужчины или женщины.
Сказал и сам же задумался, почему вдруг только молодые? Уж если наша диверсантка склонна к переодеваниям, она ведь может и под старика или старуху загримироваться, чтоб подозрений не вызвать. Присобачит бороду, и поди её узнай.
— Да не так-то уж и много, твоё благочинство, — тем временем выдал Вершигора, окончательно определившись с моим статусом. Не столь высокого полёта я ему птицей показался, в сравнении с орком. — Двое юнцов, совсем уж желторотых, недели две как из села соседнего пришли. Пытались в рекруты податься, посколь красивых речей вербовщиков наслушались да надумали героически полечь за дело правое. Но из штаба-то их погнали, пообещав выпороть, коли ещё раз сунутся. А я их пожалел да к делу пристроил. Не возвращаться же им домой, с позором-то эдаким.
— И при каком таком деле они у тебя? — Заинтересованно глянул Тимон на каптенармуса.
— Ясно при каком, при героическом, — отвечая, хитро ухмыльнулся тот. — В фуражиры я их обоих определил. Еду горячую по окопам развозить. Да не сомневайся, твоё высокочинство, дальше третьей-то линии я их посылать не стану. Так им и опасности почти не будет, и, почитай, всё ж при фронте окажутся.
Надо же, даже у такого пройдохи какое-никакое понимание вопроса имелось, не совсем сволочью оказался.
— Это ты хорошо придумал, — орк одобрительно покачал головой. — Надо бы нам будет глянуть на твоих героев. Ещё кто был?
— Чуть раньше к Жихарихе, что нам рыбу продаёт, племянница наведывалась. Сам не видал, но, говорят, девка молодая да знойная, что самый летний полдень.
— Вот тут поподробнее! — Сразу же насторожился я. Очень уж похоже на наш вариант. — Как выглядит, откуда приехала, где проживает?
— Да девка как девка, — пожал плечами Вершигора, — сказывают, что не хрома да не кривобока, румяна да ясноока. Статью не обижена. Не худа, не пышна, а вроде как всё при ей. Одета, опять же, не бедно. В общем, невеста завидная, издаля видная.
— Эк складно ты расписал, — восхитился Тимон. — Видать, и впрямь хороша девка.
Я же подумал совсем о другом:
— А скажи, предпоручик, давно ли она появилась? И не после ли её приезда эльфы склад разбомбили?
— Разбомбили? — опешил Вершигора. — Да кажись, не было у нас такого. Какой такой склад?
— Ну как же? — Настал мой черёд удивиться. — Тот склад в старом сарае на окраине, возле которого часового убили?
— А его убили? — с сомнением глянул на меня каптенармус. — Насколько известно мне, твоё благочинство, сарай тот никто не бомбил, он сам сгорел. И пожар, сказывают, часовой тоже сам устроил. Удумал обалдуй этакий костерок подле сарая развести да погреться. Видать, от ветра-то огонь на эту трухлявую хибару и перекинулся. А ведь я начальству говорил, что надобно получше помещенье-то с градоуправления стребовать, да желательно, чтоб каменное. Но нет, не послушали меня. Сказали, не столь много провизии хранить-то требуется, да и в сарае она на морозе лучше сохранится.
— А часовой? — Вернул я гнома к нужной теме. — Как же он? Разве не заметили, что закололи его?
— Да как же там заметишь-то? Он ведь вместе с сараем сгорел, когда тушить кинулся, да, видать, задохнулся в дыму-то. Когда пожарище разгребли, от него одна головёшка лишь и осталась.
— Могу предположить, — глянул я на Тимона, — что убийца таким образом убил двух зайцев. Спалил склад и заодно скрыл следы преступления.
— И впрямь, братец, — кивнул орк, — зачем тот сарай бомбить, когда он и без того от одной спички заполыхать мог.
Моё упущение, не подумал. Но заострять на этом внимание вовсе даже не обязательно было. Тем более перед Вершигорой.
— Но, возможно, что-нибудь другое разбомбили? — обратился я к предпоручику. — Какой-нибудь ангар с техникой, например. Да и про пожар ты мне не ответил. Как он по времени с появлением девицы соотносится?
— Опосля неё пожар-то и случился, — утвердительно кивнул гном. — И технику бомбили. Только не в ангаре, а на поле за городом. Я и за то нагоняй получил, что укрыть шагоходы не удосужился. А где же и как мне их прятать, коли самый подходящий ангар сам генерал под свои нужды забрал? А других, чтоб ещё и с воротами большими были, тут не сыскать за неимением. Вот я и приказал сеном-то машины завалить, под стога замаскировав. Да кажись, не столь хорошо вышло.
— Скорее всего, — допустил я, — это наша красавица увидела вблизи замаскированные машины и сообщила о них эльфам. С высоты-то наверняка такое не разглядеть. Если только твои помощники, — строго глянул я на гнома, — сена на это дело не пожалели.
— Да как же, твоё высокочинство, пожалели⁈ — От волнения повысил меня рангом Вершигора. — Засыпали так, что ни одна железка не отсвечивала.
— Надо бы нам, — слез со стола Тимон, — пообщаться с той девицей. Где, говоришь, проживает она?
— Так не выйдет никак, господин мой хороший, пообщаться-то, — тяжело вздохнул предпоручик. — Сказывают, отбыла она давеча. Последний раз, стало быть, вчера поутру и была вроде замечена.
— Неужто опоздали? — с огорчением выдохнул я. — Но хотя бы скажи, где тётка её проживает. Мы ей тоже пару вопросиков задать должны.
— Это запросто! — Воспрянул духом гном. — Жихариха-то никуда не делась, туточки она. Давеча с ней виделись уже. Ступайте в Рыбацкую слободу. Там, на краю на самом почти, дом-то её и отыщите. Прямо на лучевой улице, что отсель идёт. Любого в слободе спросите, вам всенепременно укажут.
— С нами пошли, — повелительно заявил Тимон, — сам укажешь. Нам по домам ходить да спрашивать или прохожих искать недосуг.