нный от них свет резал глаза.
Потягивая игристое вино из высокого фужера, этот тип без конца нервно поглаживал свою длинную рыжую бороду, смешно поделённую надвое и заплетённую в косички, и беспрестанно буравил нас с Тимоном тяжёлым взглядом исподлобья.
Про Вдырко я и вовсе молчу. Тот весь изошёл на желчь, но высказать нам что-либо не решался. Да у него и подступиться к нам шанса не было — дамы устроили настоящую осаду, безудержно галдящую и отвечающую звенящим радостным смехом на каждую, пусть даже самую неуклюжую, шутку, отпущенную мною или Тимоном.
Потусив какое-то время вместе с орком, я оставил его в окружении очаровательных барышень, наседающих на моего приятеля со всех сторон и отнюдь не пугающихся его хищной пилорамы. Сам же, безоговорочно капитулировав, всё внимание уделил леди Амене, взвалившей на свои красивые плечики заботу о моём нескучном досуге. И даже ближе к окончанию вечера, перейдя в «бальную залу», несколько раз составил очаровательной гноме пару в танцульках, благо те оказались до нелепого просты и легки в исполнении.
Леди Амена сияла радостью, нежно щебетала о чём-то пустячном и буквально пожирала меня трепетным взором, однозначно дающим понять о благостном расположении и безудержно-страстном желании гномы одарить меня теплом нежной близости.
Я совершенно не был против. Господин Жменько, отправившийся, со слов леди Амены, до самого утра играть в карты с иными господами, меня совершенно не заботил. Этот напыщенный гном с огромным пузом и большим, похожим на рыхлую картошку, угреватым сизым носом, обдав меня при знакомстве волной надменного зазнайства и сильным запахом перегара, вызвал одну лишь стойкую неприязнь, совсем чуть-чуть не дотягивающую до отвращения.
Да и вообще, я всегда считал, что держи себя мужья в надлежащей форме и уделяй должное внимание своим жёнам, те не искали бы на свою задницу приключений, надеясь восполнить недостающий драйв с кем-нибудь на стороне. Хотя бывало, конечно, знавал я и дамочек, которых тянуло в чужую постель даже при мужьях, безмерно этих гулён любящих и всецело их опекающих. Но это, скорее, исключение из правил.
Леди Амена исключением явно не была, и мои иномирские флюиды, скорее всего, лишь поспособствовали нескрываемому стремлению гномы, плюнув на своего борова-алкаша, завязать интрижку. И ей отнюдь не составило труда очаровать меня, пленив своей обворожительной красотой и плещущейся во взгляде сексуальностью. Я даже и не подумал противиться желанию хозяйки провести для меня небольшую экскурсию по дому.
Понятное дело, сперва мы, покинув шумное сборище, вполне благопристойно бродили по анфиладам второго этажа. Держа под ручку тесно прижимающуюся ко мне леди Амену, я послушно следовал её указаниям направления, по пути без устали нахваливая изысканный вкус хозяйки, обустроившей столь роскошный и уютный интерьер.
Затем мы добрались до большого зимнего сада со сводчатой стеклянной крышей, под которой даже в нынешние морозы прекрасно себя чувствовали душистые можжевельники, туи, какие-то буйно разросшиеся экзотические кусты с огромными яркими цветами на шипастых ветках и даже невысокие пальмы с раскидистыми широколистными кронами.
Следуя за своей дамой и забредя по извилистым, засыпанным светлой каменной крошкой, тропинкам в самые дебри сада, я обнаружил, что целью нашего путешествия оказалась чудесная рукотворная полянка, меблированная несколькими кофейными столиками, забавными креслами-качалками и шикарным мягким диваном. Вот этот-то диван и приютил нас на какое-то время, позволив леди Амене безбоязненно и всецело погрузиться в мои объятия, а после и отдаться неудержимо поглотившей нас страсти.
Глава 14
Бессонная ночка начиналась бурно, а закончилась сумбурно. Ближе к четырём утра взвыли сирены, застрочили короткими очередями зенитные пулемёты и гулко забухали не очень далёкие взрывы, вызвавшие сильное дребезжание стёкол оранжерейного потолка.
Благо дело, мы с леди Аменой уже в волю натешились, выдохлись и просто отдыхали, развалившись на оказавшемся весьма удобном диване. Хотя бы не пришлось, прерывая интимное действо, соскакивать с гномы и торопливо натягивать портки.
С опаской поглядывая на грозивший осыпаться ненадёжный потолок, мы опрометью кинулись в дом. Царившая там суета помогла незаметно влиться в людской поток, спешащий к лестнице в подвал. Это огромное подземелье, частично переоборудованное под убежище, легко вмещало в себя всю гудящую, будто встревоженный улей, толпу и даже гарантировало некоторый комфорт.
Господин Жменько уже был тут. Несмотря на изрядно подпитое состояние, руководил размещением гостей, сердечно убеждая всех и каждого в полной безопасности убежища. Выглядел предельно комично, но старался как мог: тщательно растягивал рот до ушей, энергично жестикулировал и бесконечно кланялся, часто при том теряя равновесие.
Никаких взрывов и выстрелов здесь и впрямь слышно не было. Так что заверения хозяина, вкупе с активно подаваемым прислугой вином, совсем скоро возымели действие — народ успокоился и продолжил тусить.
Большинство мужчин, едва оказавшись в безопасности, разделились на группки и засели за настольные игры с разной степенью азарта. Некоторые дамы присоединились к ним, но остальные предпочли занять отдельное помещение, оккупировав мягкие диванчики и предавшись любимому развлечению в виде пустой болтовни и сплетен.
— Куда ты запропал, поручик? — увидев меня, тут же подскочил и раздражённо зашипел Вдырко. — Я, вон, с ног сбился, тебя разыскивая.
Я даже матюкнулся про себя, поскольку, замахнув фужерчик прохладного игристого, только-только собирался подсесть к одному из карточных столиков. Леди Амина уже благоразумно оставила меня, примкнув к стайке своих знатных товарок.
— А в чём, собственно, проблема? — еле сдержав подступившую вдруг зевоту, невозмутимо уставился я на тайногвардейца. — Мы вроде как отдыхаем. Вольны находиться, где вздумается.
Вдырко ухватил меня за рукав и потянул в сторонку, подальше от народа.
— Вы, оба-два, должны находиться там, где я могу легко вас найти. А тебе, поручик, и вовсе следовало бы находиться рядом со своим, значится, приятелем штабс-ротмистром и не давать ему совершать, вон, разные непотребства.
— А что случилось? — Пребывая в несколько сонном состоянии, я даже не встревожился. Тем более уже заметил совсем неподалеку сидящего в компании с другими офицерами Тимона, радостно скалящегося и вполне себе живого-здорового.
— Этот твой раздолбай братец устроил пьяный дебош, подравшись, вон, с офицером местного гарнизона. Пришлось оного в лазарет отправлять, поскольку тебя не оказалось рядом. И ты, значится, ни братца вовремя не утихомирил, ни после помощь пострадавшему офицеру не оказал. А у того, между прочим, несколько вывихов, выбитый зуб и, вон, сломанная челюсть.
— Дай угадаю, — поднял я брови, — рыжий бригад-майор с дурацкими косичками на бороде? Так это он легко отделался. Нечего было так враждебно на нас пялиться.
— Не угадал! — Сердито мотнул головой Вдырко. — Пострадал штабс-фейерверкер, буквально на днях прибывший сюда из каганата для налаживания, значится, артиллерийских систем.
— Так он из орков, что ли? — Быстро сообразил я. — Ну и чего тогда кипятиться? Один орк другому морду набил. Уверен, остолоп сам нарвался, спровоцировав Тимона.
— Это не имеет значения! — Вспыхнул Вдырко. — Офицеры альянса и тем более каганата не имеют права на размахивания кулаками, как рядовое быдло.
— Наверное, лучше было на дуэль вызвать. — Понимающе кивнул я.
— Какая дуэль⁈ — Гном еле сдержал себя, чтобы не завопить в голос. — Ты, поручик, в своём уме⁈ Дуэли в альянсе караются немедленным разжалованием в рядовые и отправкой, значится, на передовую! А за драку ему, вон, самое малое, карцер положен!
— Ты его, что ли, туда определишь? — Не выдержал я. — Ну так сажай. Хрен ли ты мне-то мозг выносишь? Тимон на нарах выспится, да и я тоже найду, чем себя пару дней занять. А вот ты можешь смело потом к начальству своему отправляться. Только сначала штаны ширинкой назад надень, чтобы шефу твоему сподручнее поиметь тебя было. За то, что мы из-за тебя диверсантку упустили.
— Какую диверсантку? — Выпучил глаза Вдырко. — Ты что несёшь?
— То, что мы, в отличие от тебя, реальным делом заняты были. Определились с личностью убийцы и выяснили, куда она дальше двинет.
— Что значит, в отличие от меня? — Надул щёки гном. — Моё дело не менее важное. Внутренние враги, вон, порой опаснее внешних.
Чуть было не послал его, но сдержался. А ещё заметил приближающегося к нам аж самого бригадного генерала Пошвырко.
— Господин комиссар-поручик, — пробасил этот статный седовласый гном, подойдя к нам поближе и протянув руку тайногвардейцу, — имею удовольствие похвалить тебя за службу. Как мне только что доложили, благодаря уму и проницательности твоих подчинённых, мы смогли своевременно вывести бригаду бронеходов из-под удара. Как следствие, ушастые отбомбились впустую, потратив на ложную цель весь свой боезапас. Завтра же поутру пошлю депешу лично главкому тайной гвардии комиссариусу Партушу с выражением крайней признательности и благодарности.
— Рад стараться на благо альянса! — Ничуть не смутившись, поручкался с генералом расплывшийся в довольной улыбке наглый Вдырко. — Посмею заметить, твоя верховность, что правильное руководство есть, значится, главный залог хорошей работы подчинённых.
— Ничуть в том не сомневаюсь. — Генерал покровительственно кивнул и, отвернувшись от тайногвардейца, громогласно заявил: — Что ж, господа, спешу объявить об окончании воздушной тревоги и возможности оставить убежище, поднявшись наверх, дабы и дальше наслаждаться щедрым гостеприимством нашего радушного хозяина и вседостойнейшего господина Жменько. Слава альянсу, господа!
Народ ответил генералу радостным галдежом и вялыми овациями. Не все поспешили покинуть подвал сразу, некоторые компании продолжили игру, оставшись за своими столами. Но большинство двинулось к лестнице с явным намерением продолжить светский кутёж наверху. Мне бы их выносливость. На меня почему-то навалилась такая усталость, будто я весь день мешки с цементом из вагонов выгружал.