— Спугнуть можем. Да и неизвестно, Вратомила там или нет. — Я повернулся к Кияну: — Не удалось ли заметить, достопочтенный, кто в палатку входил? Мужчина ли, женщина…
— Да что ты, сударь, как можно? Бабы у нас отродясь рыбным ловом не промышляли.
— Батюшка, — к нам, оказывается, а я и не заметил, успела присоединиться Златка, — что ж ты так выражаешься? Не куртуазно ведь. Следует говорить «дамы».
— Изволь, душечка, — Киян нахмурился, но перечить дочери не стал, только руками развёл, — пусть будут дамы. И оные дамы в наших краях рыбы не ловят, ибо, как ни крути, не бабское это дело.
Златка забавно сморщила нос и состроила нам с Тимоном гримаску, мол, ничего не поделаешь, терпите эдакую батюшкину неблаговоспитанность. Но нам и не до расшаркиваний куртуазных было.
— Так заметил кого или нет? — вновь обратился я к Кияну.
— Не довелось. — Мотнул головой тот. — Видать, потемну кто пришёл.
— Проверить надобно, — повторил Тимон.
— Надобно. А как? — Я задумчиво потёр лоб. — Если кто из наших орков туда сунется, Вратомила враз смекнёт, что дело нечисто, и сбежит. Ещё и поранит кого, если не прикончит. Тут нужно кого-то из местных заслать.
— Так давайте я прогуляюсь, — предложил Киян. — Я на озеро да обратно частенько хаживаю для моциону утреннего али вечернего. По её, вон, настоянию, — гном указал на дочь, — для здоровью пособления. Дело-то привычное.
— Нет уж, — Тимон поморщился, скептически оглядев хозяина дома с ног до головы, — ты, господин хороший, для такого не сойдёшь. Мы хоть и девицу ловим, да больно уж жестока она. Заподозрит чего, а тебе с ней и не справиться.
— Да я подковы гну походя! — Возмутился Киян. — Неужто с бабой, то бишь с дамой, так-перерастак её, сладить не смогу?
— Не сердись, почтенный, — поспешил я его остудить, — и не обижайся. Тут не в силе дело. Эльфийка обучена и натаскана убивать. Она уже и гномов, и даже орков порезать успела. Ты без должных навыков и тренировок против неё не устоишь. Скажи лучше, есть ли среди охраны внизу кто посмекалистее да половчее?
— Кипа Жила, — пожал плечами Киян, — предкапрал ихний, вроде удалец хоть куда. И боек, и умом крепок.
— Хоть куда не нужно. — Поморщился я. — Надо, чтоб он по бережку прогулялся, с рыбачками поболтал да, как бы невзначай, в палатку заглянул. Спросил, возможно, про улов и посмотрел, кто в палаточке той обитает. Сможешь такую задачу капралу поставить?
— От чего ж не могу? Могу. — Подтвердил Киян.
— Только предупреди, — поспешил я добавить, — чтоб сильно на рожон, если что, не лез. Потому как может и без башки остаться, и шпионку нам спугнуть. Поделикатнее пусть действует. А мы отсюда посмотрим. Думаю, — повернулся я к Тимону, который в этот момент откровенно и безотрывно пялился на Златку, — нужно нам Варгонсо предупредить, чтоб наготове был с ребятами. Увидим, что Вратка, если там она, с места сорвалась, тут же в погоню за ней двинем.
— Согласен. — Кивнул орк, неохотно отрывая взгляд от девушки, весьма благосклонно относящейся к столь пристальному вниманию со стороны моего братца. — Ты предупреди, а я за палаткой послежу.
— Угу, за палаткой. — Мне даже пнуть его по коленке захотелось. Интересно, я таким же дебилом со стороны выглядел, когда ту же леди Амену, скажем, обхаживал? — Ты тогда трубу вот подзорную возьми и повнимательнее смотри.
— Ой, а можно я в окуляр глядеть стану? — Протянула ко мне руку Златка.
— Можно. — Вздохнул я, передавая девушке трубу. Подхватив под руку Кияна, повёл его к дверям: — Пойдём, почтенный, ты с предкапралом потолкуешь, а я своих предупрежу. А потом, — я повысил голос, обернувшись, — назад скорее поспешу, чтоб тоже палатку из виду не упускать.
Тимон скривил физиономию и мотнул головой, типа, не очень-то и хотелось ему надолго оставаться наедине со Златкой. И, мол, он действительно собирался вести наблюдение, а не вот эти мои гнусные домыслы и инсинуации. Так я ему и поверил. Меня теперь на мякине не проведёшь, я теперь всех нутром чувствую.
Глава 19
— Сэр рыцарь, сэр рыцарь! — Громкий и весьма грубый голос прозвучал так неожиданно, что я, дёрнувшись, чуть не выпал из седла.
— Твою ж дивизию, кто здесь⁈ — натянув поводья, я привстал на стременах и заозирался по сторонам.
Воронок недовольно фыркнул и замотал головой, встряхивая гривой. Выгнув шею, непонимающе покосился на меня огромным лиловым глазом.
— Какого лешего, сэр рыцарь, вы меня останавливаете на ровном месте?
Вновь этот странный голос. Причём такое ощущение, что он идёт не со стороны, а раздаётся прямо у меня в голове.
— Никого я не останавливаю, — смущённо произнёс я. — Еду себе спокойно по лесу и никого не трогаю.
И чего я собственно мямлю, как рохля? С незнакомцами так нельзя. Решат ещё, что я слабак.
— А ты вообще кто такой, чтобы в подобном тоне с рыцарем разговаривать? — рявкнул я во весь голос.
— Ну так и ехали бы спокойно дальше, сэр рыцарь. Чего сразу орать-то? И зачем так сильно дёргать за узду? У меня, знаете ли, зубы не казённые.
Продолжив пялиться на меня и растянув тёмные губищи, мой конь оголил дёсны и продемонстрировал внушительного размера желтоватые зубы.
— Это ты, что ли⁈ — Моему удивлению не было предела. — Говорящая лошадь⁈ Охренеть!
— Но-но, сэр рыцарь! Я конь, а не лошадь! Андаклузский скакун, на минуточку, а не абы кто. Каково будет, если я стану обращаться к вам как к простолюдинке женского пола?
— И что, — возмутился я, — мне теперь называть тебя «сэр конь»?
— Можно по-прежнему звать Воронком, — снисходительно заявил мой наглый андаклузский скакун.
— К чёрту! Лучше объясни, какого хрена ты разговариваешь со мной, да ещё телепатически⁈
— Вы тоже можете не орать, как сумасшедший, и обращаться ко мне посредством одних лишь мыслей. А то со стороны, сэр рыцарь, вы выглядите как-то не очень.
— Не заговаривай мне зубы. — Отмахнулся я. — Тут никого, кроме нас. Рассказывай, как говорить научился?
— Всё просто, сэр рыцарь, — вновь фыркнув, выдал конь. — Давеча на привале вы варили зелье для расширения ментальных каналов. Я про то догадался по запаху. Знаете ли, мухоморус баналис прозрификус ни с чем не спутаешь. Вот и не удержался, сунул морду в котелок, после того, как вы, сэр рыцарь, изволили готовое зелье испробовать. Результат, как видите, на лицо.
— Я бы сказал, на конскую морду. — Я озадаченно почесал заросшую свежей щетиной щёку. Длинная борода куда-то невесть как исчезла. — А откуда ты латынь-то знаешь? Это же из другого мира язык. Я и то его забывать уже начал.
— Оно и заметно, — насмешливо всхрапнул конь. — Какая же это латынь? Это настоящий древнеальвийский. Его любой уважающий себя скакун знает.
— Писец какой-то, — несколько удручённо подвёл я итог. — Выпил старухино зелье и теперь беседую с собственным конём.
— Кстати, сэр рыцарь, я бы хотел вернуться к началу разговора. Кажется, вы не заметили, но ваш красномордый клыкастый друг сильно отстал и запропал куда-то. Не потерялся бы.
Точно! Тимон! Где он⁈
Я испуганно завертел головой. И очнулся.
И совершенно вовремя — в дверь кто-то сильно затарабанил.
Опираясь на локти, я приподнялся в постели, а сидевшая рядом со мной бабка Ведара подорвалась с места и поспешила впустить в своё жилище нетерпеливых посетителей, пока те не вынесли дверь к чёртовой матери.
Я тут недавно, когда мы с Кияном вниз отправились, налёг на него с вопросами. Полюбопытствовал по поводу оптики, что в подвалах дома изготавливали. А после спросил ещё у купца, не знает ли он травницу Ведару, проживающую в Непрухине. Оказалось, знает. Более того, эта пожилая особа являлась господину Бережко тёткой по линии отца и обитала во флигеле, находящемся рядом с домом Кияна.
Это был знак свыше. Мне даже бежать никуда не потребовалось, чтобы встретиться с травницей. Мы, как только отрядили к палатке предкапрала, подробно его проинструктировав, так Киян меня к флигельку-то и отвёл.
Нет, ну а что? Пока бы этот Кипа прогулочным шагом до рыбаков добрался, пока ненароком в палатку заглянул, времени у меня для общения с бабкой Ведарой вполне должно было хватить.
Травница, седая и чуть полноватая гномиха вполне себе цивильного и интеллигентного обличия, встретила меня радушно. Выслушала привет от давней подруги, расспросила про мои умения, поинтересовалась, к чему стремлюсь и чего добиться желаю. Я ей всё, как на духу, выложил, естественно, утаив причину появления способностей. Ну а про хотелки свои честно сказал, что любому улучшению навыков рад буду. Вот чем поможет, за то и отблагодарить готов, не поскупившись.
Только вот Ведара от вознаграждения отказалась наотрез.
— Ты, — сказала, — милсдарь, кошелём-то не тряси. Меня золотом не прельстишь. Да и даром провидения за мзду не делятся. Любая монета бессильна помочь, коли способностей у ученика не имеется. А ежели есть таковые, так любому ведуну не зазорно опытом и знаниями поделиться. Да и самому ему всегда лишь во благо обучительство то идёт. Ибо, других вразумляя, он сам в своих знаниях утверждается, переосмысливает их да через то новыми навыками овладевает.
Я сразу учительницу нашу по физике вспомнил. Та один раз, закон нам какой-то на уроке объясняя, распсиховалась, видя нашу неспособность усвоить материал. Вот и ляпнула, мол, до чего дети тупые попались: три раза им параграф прочитала, сама уже всё поняла, а до бестолочей этих до сих пор не дошло ничего.
А старушка мне тем временем кисет набила травкой какой-то, из собственных запасов извлечённой, и втолковывать принялась:
— Это корень мухогнойки ползучей. Щепотку его заварив да отвар приняв, любой гном, владеющий даром видения, каналы свои ментальные высвободит да расширит. Но только поостерегись: ни частить, ни порцию увеличивать тут не следует. Излишек, ежели и не убьёт кого, так в дурака запросто превратить может. А на полукровку, вроде тебя, и вовсе невесть как подействовать способен. Поскольку оркам зелье из мухогнойки совсем не идёт, дохнут они. Но ты, милсдарь, не пугайся, гномья кровь тебе в пределы туманные уйти не позволит, в этом мире удержит.