ишь?
Кто-то тряс ее за плечо. Разлепить веки оказалось ничуть не легче, чем ворочать булыжники. Над ней склонилась Нара, вместо лица – размытое пятно. Феникс заморгала, пока очертания не приобрели ясность.
Она распростерлась на полу. Хрум устроился у нее на груди, обхватив лапками подбородок, и испуганно всматривался в лицо хозяйки. Конечности словно налились свинцом, тело сковала смертельная усталость.
– Что стряслось? – пробормотала она, отгоняя отголоски кошмара.
– Ты не смогла остановиться. – Нара старалась сохранять спокойствие, однако получалось из рук вон плохо. – Пришлось тебя вырубить.
Феникс слабо кивнула, Хрум облизывал ей подбородок. Ведьма помогла ей встать и усадила на табурет.
– Как себя чувствуешь?
– Отвратительно, – промямлила Феникс, даже гладить Хрума стоило ей нечеловеческих усилий.
– Отдохни. – Нара с тревогой всматривалась в ученицу. – Я сварю укрепляющее зелье, эффективное и бодрящее.
Пошатываясь от изнеможения, Феникс наблюдала, как ведьма разводит прямо на столешнице костерок, потом устанавливает на треноге маленький котел и добавляет в него снадобья из разных флаконов.
Периодически ведьма что-то шептала себе под нос, но Феникс, как ни старалась, не могла разобрать ни слова, зато из котла вылетали снопы искр.
– Почему я не слышу, что ты говоришь? – не утерпела Феникс, когда это случилось в третий раз.
С каждым разом ей все больше становилось не по себе: девочка привыкла всецело полагаться на органы чувств, ведь от них зачастую зависело выживание, однако ведьминская магия загадочным образом ускользала от слуха.
– Это называется «тихоречие», – пояснила Нара, оторвавшись от варева. – Язык нашей магии. Только ведьмы, владеющие таким даром, могут читать, слышать и говорить на нем. Хоть ты и ведьма, но наши магии разного толка, поэтому ты и не можешь ничего разобрать.
Она с улыбкой продолжала помешивать зелье.
– В прежние времена тихоречие помогало нам отыскивать новых ведьм. Тех, что родились в кланах, а не здесь. – Перехватив изумленный взгляд Феникс, Нара кивнула. – Да, такое случается. Самый легкий способ распознать их – произнести слово на тихоречии и попросить его повторить. Настоящая ведьма справится с заданием без труда. – Нара нахмурилась, погрустнела. – Боюсь представить, сколько наших сестер бродит по белу свету, не догадываясь о своем истинном предназначении.
Она зачерпнула немного зелья, налила его в чашку и протянула Феникс.
Хрум с любопытством понюхал содержимое чашки, однако возражать не стал, и Феникс сочла это добрым знаком. Первый глоток оказался такой кислятиной, что глаза чуть не вылезли из орбит, однако практически сразу она почувствовала, как к ней возвращаются силы.
– Спасибо. – Она выпрямилась и осторожно отпила из чашки. – Ты ведь не заставишь меня повторять?
– Не думаю, что это поможет нам обеим, – тактично ответила Нара. – Можешь объяснить, что произошло?
Феникс пожала плечами.
– Не смогла остановиться. – Она старалась говорить непринужденно, но голос предательски дрогнул. – Это все равно что пытаться удержать дверь, когда в нее ломится стадо испуганных косолапов. – Девочка закусила губу. – С таким напором мне не совладать.
Нара с задумчивым видом устроилась напротив.
– Ты сравниваешь свою магию с дверью. Очень любопытно, – протянула она. – А если попробовать не распахивать ее, а лишь немного приоткрыть?
Поразмыслив, Феникс медленно кивнула:
– Хорошая мысль.
Она слишком сурово подавляла свой дар, держала его в ежовых рукавицах, зато, применяя, давала ему полную свободу. Хотя, как выяснилось, делать это совершенно необязательно.
– Вот только со Зловещим зазором такая тактика вряд ли сработает. Чтобы одолеть его, нужно выкладываться максимально, а не по минимуму.
– Всему свое время, – успокоила Нара. – Ты должна научиться контролировать свой дар вне зависимости от того, какой перед тобой противник. Если ты не в состоянии остановить огненный поток, предлагаю начать с малого. Вот завтра этим и займемся, – с воодушевлением заключила она. – Да, завтра, – засмеялась ведьма, заметив выражение лица Феникс. – Время…
Она вдруг осеклась, взгляд устремился куда-то поверх плеча собеседницы.
– В чем дело? – нахмурившись, обернулась Феникс.
Поначалу она не поняла, куда смотрит Нара, пока та не ткнула пальцем в стену.
– Магия. Она… слабеет, – помертвевшим от страха голосом произнесла ведьма.
Феникс глянула в указанном направлении и различила на гладкой поверхности темное, странно мерцающее пятно.
Потрясенная, Нара приблизилась к стене, не сводя глаз с небольшого, размером с кулак участка.
– Но ведь это одно из самым защищенных помещений, – пробормотала она, словно забыв про существование Феникс.
– Это влияние Зазора? – с упавшим сердцем спросила девочка.
Она обвела взглядом тренировочный зал и закусила губу. Если Нара не ошиблась – а чутье подсказывало, что ошибки здесь быть не может, – вскоре это помещение померкнет, как заброшенные чародейные, и станет таким же зыбким, как ведущие к Зазору тоннели.
– Но почему? Он ведь заперт, – недоумевала Феникс.
Нара медленно покачала головой.
– Мы не знаем, – тихо ответила она и уже сердито добавила: – Мы вообще мало о нем знаем. – Ведьма поморщилась, стараясь взять себя в руки. – Нам остается только уничтожить его. Вот почему наши занятия так важны.
Она слабо улыбнулась. На Феникс вновь накатили сомнения, от которых подкашивались ноги.
Сияние на потемневшем участке льда тускло блеснуло еще раз и погасло.
Глава 26
Пес не знал, как долго простоял на берегу, растерянно глядя на убитую выдру.
– Ага, нашел! – Фитиль кружил над головой Хранителя, пока тот не почуял запах дыма и пороха. Голос спрайта звучал пылко и радостно. – Зато теперь мы оба мрачные и угрюмые. Я уж решил…
Заметив мертвую выдру, Фитиль осекся, его огонек потускнел.
– Я нашел ее здесь, – скорбно сообщил Пес. – И не смог спасти.
Фитиль молча парил в воздухе.
– Выдры – чистые души, – произнес он чуть погодя. – Даже огненные спрайты живут с ними в гармонии. Кто это сделал?
Его пылающие глаза остановились на ране с торчащим в ней ножом, потускневшее было пламя приобрело опасный сине-белый оттенок.
– Виктория, – ответил Пес. – Виктория и Моргрен. Не знаю, показала ли мне выдра осознанно, или это были отголоски сумеречных вод, но я видел все случившееся ее глазами.
Он непроизвольно оскалился, шерсть встала дыбом.
Фитиль изумленно уставился на него.
– Она тебя коснулась, – не спросил, а констатировал он.
– Да, – настороженно откликнулся Пес. – Как ты догадался?
Спрайт склонил голову к плечу, размышляя.
– Не знаю, – наконец проговорил он. – Но в тебе что-то изменилось.
Пес с опаской двинулся к воде и взглянул на свое отражение. Все вроде по-прежнему: каменная, рыжеватого оттенка шерсть, порванное ухо. Однако он не мог не согласиться с Фитилем. Хранитель ощущал себя по-другому, словно неуловимые перемены затронули каждую клеточку его тела.
Фитиль нарезал над ним круги, изучающе рассматривая со всех сторон, а потом приземлился на свое излюбленное место между ушами.
Никогда прежде Пес не испытывал такой боли. Из ног спрайта будто вылетели два заряда тока, пронзая тело насквозь. Хранитель отпрыгнул и с воплем стряхнул с себя Фитиля.
Лицо спрайта перекосило от удивления, и Пес бы посмеялся, если бы не был так потрясен.
– Определенно изменился, – буднично заметил Фитиль. – Выходит, мне теперь всю дорогу лететь?
– Ты разве не этого хотел? – спросил Пес, обретя наконец дар речи. Между ушами неприятно горело и тянуло. Он снова глянул на свое отражение, готовый увидеть ожог, однако его не было.
– Сидя, знаешь ли, мне тоже нравилось, – с досадой буркнул Фитиль.
– У меня появились вкусовые рецепторы, – тихо поведал Пес, глядя на него. – Прежде я не чувствовал вкуса.
Фитиль пожал плечами:
– Переоцененное чувство. Спрайты в нем не нуждаются.
Пес секунду таращился на него, а потом улыбнулся. Безразличие спрайта звучало слишком уж наигранно.
– А я-то думал, надо радоваться.
Спрайт только фыркнул:
– Крылья – вот повод радоваться, а огонь – так вообще прыгать от счастья. А вкус… есть вкус.
Не лежи на берегу мертвая выдра, Пес непременно бы расхохотался, однако вместо этого произнес:
– Очень рад тебя видеть. Хорошо, что ты добрался сюда без приключений.
К его величайшему изумлению, спрайт вызывающе скрестил руки на груди.
– Я тут совершенно ни при чем, – огрызнулся он, черты его лица заострились от негодования. – И вообще, как ты узнал?
– Узнал о чем? – помертвев, спросил Пес.
– О деревце. Умирающем. Кстати, я нашел его уже сломанным.
– А можно поточнее? – Пес старался говорить спокойно, хотя внутри нарастала паника.
– И потом, я бы сжег его, а не срубил, – пропустив просьбу Хранителя мимо ушей, продолжал спрайт, угрюмо уставившись в реку. – Но мне, естественно, не поверили. – Он досадливо поморщился. – Пока не обнаружили перо.
– Перо? – нахмурился Пес. – Ты о чем?
– Зимородок, – объявил крайне довольный собой Фитиль. – Они обнаружили перо зимородка и сразу забыли про меня.
– Хочешь сказать, кто-то сгубил родовое древо? – протянул Пес. – А Лесной клан нашел рядом перо зимородка?
– Ну да, – кивнул Фитиль. – Я к этому рук не прикладывал… если только позже.
Пес едва владел собой. Виктория с Моргреном оказались куда коварнее, чем он надеялся. Выдра погибла от ножа Лесного клана. Родовое древо Лесного клана осквернили, подбросив к нему перо зимородка – символ Речного клана.
– Когда обнаружили родовое древо? – выпалил Пес, прикидывая, сколько у него времени на то, чтобы разрулить ситуацию.
– Давно, – дернул плечом Фитиль. – Кстати, они движутся сюда. Еле-еле их обогнал.
Псу захотелось задрать морду и завыть.