Из гробницы высунулась ледяная рука, намереваясь схватить Феникс, но она успела рассечь ее топором. Конечность хрустнула, отделилась от тела и разлетелась на осколки. Изваяние село, устремив наполненный тьмой взгляд на Охотницу, и словно не заметило утраты руки.
– Не останавливайся, – пыхтел Пятак и, почувствовав, как она вздрогнула, крепче обхватил ее за талию. – Мы почти у цели.
Увы, они были даже не близко. Остальные ушли далеко вперед, а Феникс бежала все медленнее. Нога словно налилась свинцом и подгибалась всякий раз, когда она на нее опиралась.
– Давай ты вперед, а я за тобой, – предложила она.
– Отличная идея, – сурово бросил Пятак, его лицо в свете лунного камня будто окаменело. – Я тебя не брошу. Шевелись. Быстрее.
– Я стараюсь, – прошипела Феникс, когда ее пронзила очередная вспышка боли.
Внезапно им наперерез с ошеломительной скоростью выкатилась статуя. Феникс занесла топор, но ее опередил Пятак и стремительным, отточенным движением отсек изваянию голову. Впереди статуи продолжали подниматься, разглядывать беглецов. Шестой, Зарница и Флисс почти добрались до выхода, однако Феникс с Пятаком оказались в западне: изваяния безмолвно смыкались вокруг них, преграждая дорогу.
– Сюда, – тяжело дыша, скомандовал Пятак, увлекая подругу в другой проход между гробницами.
Напрасный труд: ледяные фигуры были повсюду.
Издав полустон-полувсхлип, Пятак остановился. Путь к выходу был отрезан, а промежутки между гробницами стремительно наводнялись ожившими скульптурами.
Феникс бросила отчаянный взгляд за спину в надежде, что еще не поздно повернуть обратно, найти другой путь, но статуи обложили их со всех сторон, а потом одновременно шагнули вперед, подбираясь все ближе.
– Феникс, – еле слышно шепнул Пятак. – Что нам делать?
Стиснув зубы, Охотница лихорадочно соображала, но мысли путались, паника затуманивала рассудок.
Поразительно, но решение подсказал Хрум. Выбравшись из шкур, он перескочил с плеча Феникс на опустевшую крышку саркофага, замер с поднятой лапкой и пристально посмотрел на хозяйку. А после вскарабкался по столбу на балдахин, расположенный высоко над землей.
– Навес! – выпалила Феникс. – Если он не проломится под нами, мы сможем обороняться оттуда. Забирайся!
Пятак непонимающе уставился на нее, но через секунду его лицо просветлело, в глазах вспыхнула надежда. Не мешкая, он забрался на саркофаг, а после, пыхтя от напряжения, втянул наверх Феникс. Ледяной балдахин заскрипел под их весом, но устоял.
Расстояние между гробницами составляло футов пять, преодолеть его в прыжке сложно, но можно.
– Скорее! – отдуваясь, скомандовал Пятак. – Прыгай!
Он перемахнул на соседний балдахин. Внизу сотни бесцветных лиц обратились вверх – безжалостные хищники, выслеживающие добычу.
Феникс поморщилась. Нога онемела, норовила подвернуться. Стиснув зубы, Охотница со всей мочи заковыляла вдоль навеса и прыгнула. Еще на подлете Пятак поймал ее за руку и, напрягая все силы, втащил наверх. К ним сразу потянулись ледяные пальцы, пытаясь схватить за лодыжки.
– Пятак! Феникс! – Пронзительный, испуганный вопль Шестого оглушительным эхом разнесся по склепам.
Феникс увидела, что все остальные сгрудились у выхода и с ужасом смотрят на них.
– Мы окружены! – дрогнувшим голосом крикнула Феникс.
С мрачной решимостью Пятак потащил ее к краю, а оттуда – на очередной балдахин. Приземлившись, Феникс вскрикнула от невыносимой боли в раненых конечностях. Пятак снова и снова увлекал ее за собой, пока не начал задыхаться, а у Феникс окончательно не отказала нога. Пятак яростно рубанул по вцепившейся в нее ледяной руке, однако на лице застыла гримаса обреченности.
Его отчаяние высекло внутри Феникс искру, ручейки пламени вновь хлынули по венам, и ее вдруг осенило: раны могут помешать ей размахивать топором, но они не помешают ей воспользоваться своим даром.
– Помоги встать, – хрипло попросила она.
– Снова решила меня испепелить? – проворчал Пятак, носком сапога оттолкнув статую, почти забравшуюся на балдахин.
Во внешнем мире магией владеют лишь монстры. Слова Пятака зазвенели в ушах, оглушая.
– Раз я владею магией, ты считаешь меня монстром? – выпалила она.
– Чего? – Опешив, Пятак уставился на нее. – Ты о чем?
Хрум был потрясен не меньше. Его взгляд заметался между Охотниками, хвост озадаченно вилял взад-вперед.
– В день нашего прибытия ты сказал Зарнице…
– Тебе приспичило обсудить это сейчас? – перебил Пятак.
Словно в подтверждение его правоты, на лодыжке сомкнулись ледяные пальцы. Пятак обрушивал на статую удар за ударом, пока та не убрала руку.
Феникс подавила новый приступ боли:
– Знаю, сейчас не лучший момент, но… твоя фраза не идет из головы.
Пятак разинул рот и снова закрыл.
– Ладно, – произнес он. – У тебя есть все основания зацикливаться.
– Ты боишься магии, – продолжала Феникс, пятясь от загребущих пальцев. Сердце мучительно сжалось, и отнюдь не из-за сложившейся ситуации.
– Я ничего не боюсь! – заявил Пятак и пнул статую, которая пыталась вскарабкаться на балдахин. – Просто… эм… ты же видишь, что здесь творится! И во всем виновата магия! – Он обернулся к Феникс и затараторил: – Не будь мы знакомы, я бы испугался тебя до смерти. Однако я хорошо тебя знаю и поэтому не боюсь. Ну как, ты со мной? – Феникс улыбнулась. – А сейчас сделай милость, воспользуйся своей пугающей магией и спаси нас.
Блеск в его взгляде воодушевил Феникс гораздо больше, чем мог надеяться Пятак.
– Постараюсь, – просияла она.
Пламя внутри нарастало, согревая раненую ногу и устремляясь на волю. Желание обуздать его было твердым, как никогда. Тем временем на балдахин уже взбиралась новая статуя.
Не перебарщивать. Управлять.
Вместо необузданного потока из ее пальцев вырвался единственный огненный шар. Угодив изваянию в грудь, он расплавил ее правый бок и отшвырнул во мрак, куда не проникал свет лунного камня. Феникс затаила дыхание, в груди вспыхнула радость.
– Да! – ликовал Пятак. – Потрясающе! А повторить удастся? – другим, встревоженным тоном добавил он, глядя, как изваяния напирают со всех сторон.
Удастся. Все получилось в точности по заветам Нары. Нужно не распахивать дверь перед магией, а приоткрывать на щелочку. Тот же эффект, только более управляемый. Статуи разлетались кто куда и разбивались на кусочки. Осколки поблескивали в свете лунного камня, однако ледяное полчище не уменьшалось.
– Сколько ты продержишься? – волновался Пятак, наблюдая, как еще два изваяния превращаются в ледяную крошку.
Феникс не успела ответить – холодная рука стиснула ее щиколотку и дернула вниз. Секунда – и она полетела на землю, от удара перехватило дыхание.
– Феникс! – Пятак с воплем сиганул к ней.
Издалека доносились крики Шестого. Пятак бешено размахивал мечом, не давая статуям приблизиться.
– Феникс, поднимайся!
Статуя мертвой хваткой вцепилась ей в плечи и прижала к земле. Холодное, лишенное всякого выражения лицо нависало так близко, что можно было различить пузырьки воздуха, застывшие во льду. А потом статуя заговорила:
– Я тебя вижу.
Ее сиплый голос вселял ужас, живот девочки скрутило от страха.
Она подняла руку для нового залпа, но вдруг оцепенела. Маслянистые тени медленно, словно патока, текли из глаз по ледяным щекам, капали с подбородка и рассеивались, обращаясь в дым. Изваяние застыло, взгляд обледенел.
Пятак издал возглас изумления, ему вторили Шестой, Зарница и Флисс. Статуи вновь сделались неподвижными и безмолвными, как и полагается скульптурам.
Потрясенный, Пятак на секунду замер, а после взглянул на Феникс.
– Боюсь, это временное затишье, – угрюмо пробормотал он, поочередно отламывая статуе пальцы, чтобы освободить Феникс из ее хватки. – Надо убираться отсюда.
Они заковыляли к Шестому, вздрагивая всякий раз, когда приходилось протискиваться между скульптурами.
Всю дорогу до выхода сердце Феникс лихорадочно колотилось. Шестой порывисто обнял друзей одной рукой, а второй поддерживал Бритт, которая по-прежнему в беспамятстве лежала у него на плече.
– Уходим! Быстро! – надрывалась Флисс, увлекая отряд обратно в тоннель, к озеру.
Они помчались вверх по крутому склону, миновали дверь и, взлетев по ступеням, очутились на поверхности озера.
Взор Феникс моментально заполонили взволнованные лица ледяных матерей, в ушах звенело от сигнала тревоги. К отряду со всех ног бежала Семерка, сопровождаемая Эларой и остальными ведьмами.
– Вы целы? – выкрикнула Верховная колдунья.
Первой с ними поравнялась бледная как полотно Семерка и разом стиснула в объятиях брата, Пятака и Феникс.
– Хвала морозу, вы живы! – выпалила она. – На мгновение я подумала…
Она осеклась, вздрогнула.
Шестой передал бесчувственную Бритт на руки встревоженным ведьмам, и те быстро унесли ее прочь.
– Мы должны замуровать склепы, – настойчиво твердила Флисс Эларе. – Вне всяких сомнений, монстры проникают в Айсгард оттуда, хотя неизвестно почему.
– Согласна, – пробормотала Элара и обернулась к стоявшим позади ведьмам. – Необходимо выставить повсюду караул и защитные барьеры. – Она перевела дух. – И уничтожить тоннель. – По толпе ведьм прокатился ропот изумления. – Мы должны, причем быстро, – отрезала Элара. – Пока не выясним, в чем причина напасти, и не положим ей конец.
Большинство ведьм согласно закивали, однако Феникс видела, чего им стоило такое решение, ведь в склепах покоились останки их близких.
Едва ведьмы скрылись в недрах озера, Феникс, Пятак, Шестой и Зарница в ошеломленном молчании рухнули на землю. Семерка присела рядом и обхватила руками колени, с ее лица по-прежнему не сходила мертвенная бледность.
– Даже в Ледяном лесу было не так паршиво, – сквозь зубы буркнул Пятак и, поерзав, укоризненно глянул на Феникс. – На будущее: выбирай более удачные моменты для задушевных разговоров.