Последний рывок – и она очутилась на поверхности, жадно хватая ртом воздух. Легкие пылали, все существо терзал ужас. Хрум с сердитым писком забрался ей на макушку и с каждым новым гребком сильнее впивался коготками в кожу.
На короткое мгновение Феникс ощутила присутствие сестры.
«Я подумала, это может когда-нибудь пригодиться». – Так три года назад Фиалка объяснила свое желание научиться плавать. От осознания ее правоты Феникс едва не заплакала. Почему она раньше не замечала, какая мудрая у нее сестра? Семерка и та догадалась, хотя даже не знала Фиалку.
Феникс ощутила болезненный укус Хрума, его повизгивания заставили ее сосредоточиться на цели. Не переставая барахтаться, Охотница осмотрелась, и зрелище повергло ее в ужас. Тоннель практически разрушился, пол растаял, стены где-то выпячивались, где-то прогибались вовнутрь в попытке сохранить форму: океанская толща готовилась поглотить все.
Стиснув зубы, Феникс устремила взгляд прямо перед собой. Главное сейчас – не утонуть. Зловещий зазор никуда не делся, поджидал ее. Пускай дорога к нему трудна и опасна, но назад пути нет. Там, где не пройти, она поплывет. Тяжело дыша, она упорно продвигалась вперед, в гробовой тишине всплески ее гребков казались оглушительными. Рогоз и Фиалка по-прежнему ощущались поблизости: они подбадривали ее, наперебой давали советы, когда промокшие меха пытались затянуть ее под воду.
Воздух становился то холодным, то горячим, когда она с колотившимся от напряжения сердцем проплывала мимо факелов, чудом уцелевших в своих креплениях.
Феникс поймала себя на мысли, что в ней еще теплится надежда увидеть Нару, что та встретит ее, как и обещала. Но потом вспомнила: Нара мертва, и с губ сорвалось громкое рыдание. Она даже не подозревала, как сильно рассчитывала на поддержку ведьмы.
Но останавливаться нельзя, нельзя потерять такой шанс – слишком многое поставлено на карту.
В глубине души Феникс не сомневалась, что Моргрен и Виктория бросятся за ней в погоню, а из темноты вот-вот возникнет Морок, чтобы помешать ей. Однако вопреки всякой логике никто ее не преследовал.
Сердце ушло в пятки, когда впереди обозначилась нужная арка. Феникс постаралась выкинуть все из головы, не думать о том, что ее ждет. Ноги коснулись чего-то твердого, и она с благодарностью поняла, что может стоять. Вода доходила ей до пояса, вихрь из Ока холодил шею. Хрум перебрался ей на плечо и энергично отряхнулся.
Перед Зловещим зазором Феникс предстала абсолютно спокойная: она все-таки получила возможность сразиться с ним. Этого вполне достаточно.
Глава 51
Всего в паре шагов от нее внутри Ока бушевала живая тьма, ночная буря, запертая в сосуде. Хрум тихонько вскрикнул от страха. Феникс погладила его дрожащей рукой в надежде успокоить их обоих, однако ее взгляд был прикован к Зловещему зазору.
Элара назвала его неживым, но Феникс показалось, что он сразу почувствовал ее присутствие. Зазор сгущался, становился плотнее и толще, его поверхность бурлила, точно смола в факелах на Охотничьей заимке. Его искаженное отражение лужей дегтя расползалось вокруг Феникс в воде. Повеяло холодом, и у нее застучали зубы.
От Зазора молниеносно отделился сгусток тьмы и подобием щупальца ринулся к Охотнице, но наткнулся на сдерживающий вихрь Ока. Однако Феникс видела, какой зыбкой сделалась магия там, где на нее напирал Зазор.
Во рту пересохло, сердце норовило выскочить из груди. Близился решающий момент: она здесь, готовая сразиться со Зловещим зазором.
Вот только она была совершенно не готова.
Встряхнувшись, Феникс подавила дрожь и, сжав кулаки, устремила взгляд на извивающуюся, ожесточенную тьму. Она уже промедлила, и ее заминка стоила ведьмам жизни, поставила под угрозу весь Эмбер. Охотница снова содрогнулась, но на сей раз не от холода.
Она перевела дух и попыталась собраться с мыслями, думать как Охотник. В чем сильные стороны Зазора? В чем слабость? Какую выбрать стратегию?
Он тебя прикончит.
Единственная фраза с мрачным упорством всплывала в голове, и Феникс понимала: это чистая правда. Зазор был сильнее ее. Феникс ощущала это каждой клеточкой своего существа. Она может до посинения извергать на него огонь, пока ее ресурсы не иссякнут, а сердце не перестанет биться, и все равно это ничего не изменит. Эту битву ей не выиграть.
Опасное притяжение магии Зазора отзывалось покалыванием во всем теле, пробуждало пламя, рвущееся на поверхность, впервые его тепло согревало, а не пугало до обморока.
Однако ее ужас не хотел, чтобы его забывали или отодвигали в сторону: он вопил об опасности, терзал ее мыслями о том, что она может потерять, пока ей не стало дурно.
Она закрыла глаза и, забыв про тьму, начала вспоминать друзей: Семерку, Шестого, Пятака, Хрума, Пса. Они вселили в нее, казалось бы, утраченную навсегда надежду, растопили лед в сердце. После гибели семьи она годами существовала в серых сумерках, ее связь с внешним миром зиждилась на тонкой ниточке, поддерживаемая только Хрумом и желанием отомстить. Однако друзья заставили ее поверить, что жизнь продолжается вопреки страшной трагедии и мучительному горю. Друзья стали ее опорой, и ради них она была готова на все. Прямо сейчас они сражаются с Викторией и Моргреном, выигрывают ей время для схватки с Зазором. Нет, их нельзя подвести.
Нельзя подвести Эмбер, тысячи пусть даже незнакомых людей, чья жизнь зависит от нее: если она победит, они выживут, а если проиграет – умрут.
А еще была Фиалка. Младшая сестренка, открывшая ей чудеса мира, что существовали за пределами родного клана. Фиалка мечтала увидеть их все. Теперь ее не стало, и единственное, что может сделать Феникс, – сохранить те чудесные места в память о сестре.
Столько людей зависело от нее. Нельзя их подвести.
Собравшись с духом, Феникс устремила взгляд на бурлящую тьму и подавила сожаление о том, что ей пришлось предстать перед врагом в одиночку, а вместе с сожалением и осознание, что никогда еще она не чувствовала себя такой жалкой и беспомощной. Словно прочтя ее мысли, Хрум принялся покусывать ей пряди волос, легонько дергал за них, напоминая о своем присутствии.
Феникс проглотила рыдание, вызванное отчасти благодарностью, отчасти страхом за бельчонка; еще не поздно отправить его восвояси, однако она знала: он никуда не уйдет.
Дыхание перехватило, от страха подкашивались ноги. Сделав над собой усилие, Феникс призвала пламя, и оно поспешило явиться – нетерпеливое, жадное.
Зловещий зазор бушевал в Оке, скручивался тугой спиралью. Феникс выпрямилась и, воздев дрожащую руку, распахнула дверь перед огненным потоком.
Золотистая струя хлынула в Око, прямо в голодную тьму. От столкновения сил по магической темнице прокатилась ударная волна. Феникс с ужасом увидела, сколь зыбким сделалось заклинание; оно держалось на пределе возможностей, а после восстановилось – но, судя по всему, ненадолго. Стиснув зубы, девочка удвоила натиск, обрушивая на Зловещий зазор поток за потоком.
Хрум застыл изваянием и, прищурившись, наблюдал за происходящим; Феникс переполняла благодарность за его тепло, за то, что он был рядом.
Времени на раздумья не осталось, все внимание сосредоточилось на битве. Зазор перехватил огненную стихию и с немыслимой силой втягивал ее в себя. Феникс старалась не утратить контроль, не сбиться и, превозмогая нарастающую панику, следила за равномерностью потока.
Неизвестно, сколько это продолжалось, как вдруг пламя зацепилось за что-то, нащупало потаенную и уязвимую часть Зазора. Однако тьма в ответ бушевала все яростнее, напирала все отчаяннее. Происходило нечто странное: Зазор неуклонно вытягивал краски из ее огня, пока в Оке не заклубился пепельно-серый вихрь.
Феникс стала вновь увеличивать натиск, а с ним и поток огня, пока все пространство не озарилось ослепительным золотым светом.
Зловещий зазор набухал, извивался, скручивался сгустком кровожадной тьмы. Сейчас Феникс ощущала его истинную, неоспоримую силу, с какой он впивался в огонь и рывками, до боли в груди выдергивал его наружу. Сердце странно затрепетало, по венам разлился холод.
Сквозь нарастающее оцепенение до Феникс доносился визг Хрума. С каждым вдохом Зловещий зазор все стремительнее перехватывал инициативу, выкачивал из нее залп за залпом. Пульс у Феникс замедлился, ноги подкосились. Ее хватало лишь на то, чтобы не упасть в воду.
Перед глазами плясали черные точки, туманили взгляд. Зазор действительно уменьшился или это просто игра света? Впрочем, какая разница. Феникс понимала, что ее ресурсы иссякли. Зловещий зазор победил.
Она вдруг увидела себя со стороны – отчаянно борющуюся с Зазором в окружении тьмы, с трудом удерживающую руку на весу.
В памяти всплыл образ Зарницы, совершающей Окрыление. Ведьму окутывали лучи света, а Феникс прозябала во мраке. Она едва не рассмеялась вслух – рассудок, лишившись оков, словно обезумел: она была антагонистом Зарницы, негативным отпечатком. Разрушением в противовес созиданию, провалом в противовес триумфу.
Эта мысль отрезвила ее, вернула в реальность.
Откуда Зарница черпала силы для последнего рывка, отчаянного залпа магии, обеспечившего ей победу?
Если получилось у Зарницы, может, получится и у нее? Получится ради друзей, которые так на нее надеются, ради ведьм, обратившихся к ней за помощью, ради всех обитателей Эмбера с их неведомыми чаяниями? Получится ради Фиалки?
Непреодолимое стремление отозвалось в груди, высекло искру, занялось. Феникс вздернула подбородок, лихорадочно перебирая, за что можно зацепиться. Где ее гнев? Где неукротимая ярость? Раньше она казалась бездонной, безграничной. Разве не благодаря ей и пробудился ее дар?
А если вообразить, что она сражается не со Зловещим зазором, а с Моргреном? Борется с тем, что гоблин, Виктория и Морок сделали с ее семьей? Борется с воспоминанием о последней ночи в Поа, убитых родных? Борется с мыслью, что ей никогда не увидеть их, не обнять, не поцеловать? Борется с самим фактом их смерти?