Феникс распахнула глаза.
– Волна, способная смыть Эмбер…
Звучит невероятно, однако волна высилась прямо перед ними, застывшая в тот момент, когда начала перехлестывать через скалы, и ее гребень уходил обратно в бурлящие черные воды океана. А размеры чудились поистине необъятными. По высоте волна соперничала с горой – стены Заимки, поставь их хоть пятьдесят раз друг на друга, и близко не подобрались бы к вершине.
Ледяной дворец зиждется на магии. Феникс содрогнулась, вспомнив слова Нары. Магии, что поглощалась сейчас Зловещим зазором. Нависшая над Эмбером угроза резко стала осязаемой.
– Какая. Жуть, – раздельно произнес Пятак.
У Феникс внутри все сжалось, когда Кьяра камнем спикировала вниз, нырнула под величественный изгиб ледяного дворца и опустилась на утес. Огромная толща льда устремлялась ввысь и нависала над путниками под немыслимым углом, заслоняя собою звезды. Казалось, еще немного, и она обрушится на берег, однако пока этого не случилось.
Внезапно на Феникс разом нахлынули все потаенные страхи. Дыхание перехватило, к горлу подкатила тошнота. Девочка добралась до Айсгарда, и тот оказался гораздо больше, чем ей представлялось. Если Зловещий зазор и впрямь таит угрозу для дворца, куда, во имя Эмбера, ей с ним тягаться? Один в поле не воин, особенно если этот один – девочка, которая чувствует себя совсем ничтожной на фоне ледяного дворца.
Ее кожа покрылась мурашками, и совсем не из-за холода.
– Ч-чувствуете? – шепнула Семерка.
– Чувствуем что? – не понял Шестой.
Однако Феникс моментально сообразила, о чем речь. Что-то витало в воздухе, теснило грудь. Нечто подобное она испытывала в Ледяном лесу несколько месяцев назад.
– Магия, – пробормотала Феникс, не осознавая, что говорит вслух. Хрум согласно заверещал, из-под шкур торчали только его уши и глаза.
– Такая себе магия, если от нее зуб на зуб не попадает и несет рыбой, – буркнул Пятак, по-прежнему цепляясь за Феникс, хотя Кьяра давно приземлилась. Феникс аккуратно разогнула его скрюченные пальцы и высвободилась. – Ничего не понимаю, – твердил Пятак, озираясь по сторонам. – А где, собственно, Айсгард?
– Там. – Нара с улыбкой кивнула на исполинскую волну и помогла седокам спешиться. – Ледяной дворец перед вами.
Встревоженный, как никогда, Пятак уставился на ледяную толщу.
– Нельзя жить в глыбе льда, – медленно начал он, словно разъяснял невероятно сложные вещи. – Даже в такой огромной.
– Вот попадете внутрь и сразу все поймете, обещаю, – засмеялась Нара и добавила: – Кьяра, спасибо.
Между ведьмой и ледяной орлицей ощущалась нежная привязанность. Кьяра наклонилась к Наре.
– Наше первое настоящее путешествие, – мягко проговорила она.
– Оно стоило того, чтобы подождать, – откликнулась Нара и на мгновение припала лбом к птичьему клюву.
Ледяная орлица опустила голову и взмыла вверх. Миновала изогнутый гребень и скрылась в темноте, а вскоре стихло и мощное хлопанье крыльев.
Пятак с округлившимися глазами смотрел ей вслед.
– Глядите, – тихо произнесла Семерка, тыча пальцем прямо перед собой.
У основания ледяного дворца проступали полосы света, рисуя на блестящей поверхности замысловатые узоры.
– Двери, – ахнула Феникс, разглядывая два четких контура.
Она шумно сглотнула. Изумление вытеснило все страхи. Она летела на снежном орле и вот-вот переступит порог ледяного дворца. Жаль только, что рядом нет Фиалки.
Нара улыбнулась, сотканный из перьев плащ развевался у нее за спиной, когда она прислонилась к очерченным в мерцающей глади дверям и, обернувшись, пригласила отряд следовать за ней.
– Добро пожаловать в Айсгард.
Глава 14
Почувствовав, как колотится сердечко Хрума, Феникс погладила бельчонка, пока оба таращились на ледяной дворец; от прикосновения к мягкой шубке на душе сразу стало спокойнее.
В застывшей волне зияла глубокая полость. Внутри поблескивало озеро – безмятежное и прозрачное, словно тончайшее пустынное стекло. Такого Феникс не ожидала. У поверхности плавали рыбы, оставляя за собой радужный свет.
Над водными глубинами двумя уходящими вдаль рядами высились ледяные статуи. Фигуры на постаменте изображали разных женщин – от настоящих людей они отличались лишь исполинским ростом. А между тем изваяния были живыми. Они не сводили глаз с Феникс и ее друзей, их ресницы трепетали, губы что-то шептали друг другу.
Сам того не осознавая, отряд завороженно следовал за Нарой, все глаза жадно впитывали каждую невероятную деталь.
Обрамленный статуями проход вел к обледенелому острову, где в безмолвии застыла группа женщин, большинство из которых, как и Нара, были одеты в плащи из перьев. Однако Феникс заметила их не сразу – ее внимание было приковано к дереву позади них. Оно возвышалось не только над островком, но и над всей пещерой. Дерево вырастало прямо изо льда, покрытые густой зеленой листвой ветви простирались над водой. На его фоне даже Дуб-Патриарх казался чахлым побегом.
Необъятный ствол опоясывали ступени. Задрав голову, Феникс обнаружила, что дерево гораздо выше самой пещеры. Его крона терялась под сводами ледяного гребня.
– Это… это… – Семерка осеклась, не в силах подобрать нужные слова.
– Прекрасно, – с округлившимися глазами выдохнул Шестой.
Феникс была согласна с ним, как никогда. Таинственно поблескивал лед, резвились рыбы, рисуя на воде разноцветные радуги, многочисленные светосферы излучали теплое оранжевое сияние. Несколько сфер лениво плыли в сторону Феникс. Девочка завороженно озиралась, стараясь не упустить ни единой детали.
– Это в тысячу раз хуже, чем я думал, – шепнул Пятак. – Здесь же повсюду магия.
Феникс едва не рассмеялась, но, заметив бледное лицо товарища, его судорожно сжатые кулаки, прикусила язык.
– Ты в порядке?
Пятак отрывисто кивнул и содрогнулся, когда ближайшая статуя приветливо помахала им рукой. Его пальцы конвульсивно стиснули рукоять меча, мышцы вибрировали от напряжения. Шестой шагнул к другу, и тот выдавил благодарную улыбку.
– Они тоже ведьмы? – спросила у Нары Феникс, кивнув на скульптуры.
– Конечно, – улыбнулась Нара.
– А лодка есть? – поинтересовался Шестой, с тревогой косясь на мерцающую полосу воды, отделявшую их от острова.
– Она не нужна, – со смехом ответила Нара. – Мы дойдем своими ногами.
Она переступила порог, и каждая статуя потянулась к той, что стояла напротив, образуя подобие тоннеля. Едва их пальцы соприкоснулись, вода моментально застыла, и от ног Нары к острову перекинулся ледяной мост.
Пятак поперхнулся, однако Шестой уже увлекал его за Нарой. Та медленно шествовала по мосту и обменивалась приветствиями со статуями.
– Ледяная матерь Санна, ледяная матерь Линнет, – с улыбкой кивала ведьма.
– Приветствуем, сестра Нара, – бормотали скульптуры, пристально разглядывая Феникс, Семерку, Пятака и Шестого.
– Охотники, – перешептывались статуи.
– Совсем как в былые времена…
– Нет, не совсем. По-моему, они слишком юные.
– Ледяные матери защищают дворец, – объясняла Нара поверх плеча. – Если бы что-то или кто-то попытался проникнуть сюда силой, их ждал бы совершенно другой прием.
– А… хм… такое часто случается? – промямлил Пятак, морщась под пристальными взглядами изваяний.
– Вообще-то, никогда, – откликнулась Нара. – Однако наличие столь надежной защиты не помешает.
– Про стены Заимки говорили то же самое, – угрюмо буркнул Пятак.
Шестой свирепо покосился на товарища.
– Невероятно, – шепнула Семерка, придвинувшись к Феникс.
Хрум восторженно заверещал, однако Феникс только кивнула – слишком много впечатлений навалилось разом – и мысленно поблагодарила Семерку, взявшую ее под руку.
Чем ближе к острову, тем отчетливее становились лица встречавших отряд ведьм. Первое, что заметила Феникс, – это то, как их было мало, едва ли пятьдесят, а на фоне необъятного Айсгарда, казалось, и того меньше. Лишь сейчас Феникс по-настоящему осознала, сколь губительной была бушевавшая здесь годами болезнь.
В толпе попадались дети – все как один с восторгом и любопытством таращились на гостей.
Едва отряд пересек мост, от толпы отделилась женщина, ее сотканный из перьев плащ волочился по замерзшей земле, на лице сияла улыбка.
– Добро пожаловать в Айсгард, – приветствовала она их, взгляд лучился теплотой.
Женщина была высокой, с мраморной кожей и каштановыми волосами, заплетенными в замысловатую косу; лучики морщинок вокруг глаз свидетельствовали о привычке улыбаться, а во всем облике угадывалось безмятежное спокойствие.
– Меня зовут Элара, я – Верховная колдунья, – улыбнулась она.
Феникс напряглась, когда Элара взяла ее за плечи и поцеловала в щеку. На долю секунды на нее повеяло теплом, однако Элара уже двинулась дальше, поочередно приветствуя Семерку, Пятака и Шестого.
Какой контраст с грубоватыми похлопываниями, принятыми у Охотников. Шестой густо покраснел, а Пятак тайком стер со щеки поцелуй. Элара меж тем заключила в объятия Нару.
– С возвращением. Рада видеть тебя целой и невредимой. Воображаю, какое тебе выпало приключение. Жду не дождусь подробностей. – В голосе колдуньи сквозила тоска.
Нара кивнула и вся расцвела, когда Элара повела гостей к толпе возбужденно перешептывающихся ведьм. Феникс заерзала под их пристальными взглядами.
– Похоже, им никто не говорил, что пялиться на людей невежливо, – буркнул Пятак, стараясь держаться поближе к друзьям. В его интонациях звучала тревога, глаза перебегали с одной ведьмы на другую. – Хотя откуда взяться хорошим манерам, если живешь вдали от цивилизации.
– Пятак! – всполошился Шестой, опасаясь, что их могут услышать. – Ты бы хоть выждал для приличия, а потом придирался.
– По одежке встречают, – шепнул Пятак.
– Вот именно!
Если Элара и слышала их диалог, то не подала виду и воздела руки, призывая всех к молчанию. Шепотки стихли, ледяные изваяния застыли. Казалось, весь Айсгард затаил дыхание. Наконец Верховная колдунья заговорила.