точным, едва уловимым движением поднял сверкающий предмет.
Глянул – и чуть не сошел с ума от радости. Это были пятьдесят грошей.
Фердинанд тотчас помчался к ближайшим весам, встал на них, бросил в щелку свою единственную, чудом найденную монетку и с наслаждением, которое невозможно передать словами, стал наблюдать за стрелкой, понесшейся вперед по делениям.
– Приличный вес, – буркнул Фердинанд, не без сожаления покидая весы. Не назовешь меня заморышем, да и не скажешь, что толстяк. Вешу ровно столько, сколько надо. Интересно, фью-фью-фью, как это получится на других весах? Не мешало бы, фью-фью, проверить. Оказывается, люди теряют деньги. Попробуем-ка мы их, фью-фью-фью, отыскивать.
И, устремив глаза к земле, Фердинанд принялся кружить по улицам города. С каждым шагом он пригибался все ниже и ниже, и сам того не заметил, как побежал на четвереньках, припадая мордой к земле.
Стоило ему найти пятьдесят грошей, как он мчался опрометью к весам, бросал в отверстие монету и с замиранием следил за стрелкой. В зависимости от того, что показывала стрелка, слышался его огорченный или торжествующий крик:
– Похудел!!! Или:
– Пополнел!!!
XVI
Перебегая так от весов к весам, Фердинанд добрался до вокзала. На вокзале, как всюду на вокзалах, была суматоха и сутолока. Все куда-то спешили. Носильщики таскали чемоданы, в кассе продавали билеты, в киосках можно было купить газету, а в буфете – напиться лимонаду. При входе на перрон стояли контролеры и специальными щипчиками пробивали дырки на билетах. Фердинанду это очень понравилось.
"Вот бы достать такие щипчики! – подумал он. – Наверно, это очень приятно – стоять и пробивать дырки на билетах. Пробивать, пробивать…"
Потом Фердинанд постоял перед камерой хранения. Наблюдал, как приезжие сдают багаж, чтоб не таскаться с ним по городу. На чемодан наклеивают ярлык с номером, пассажиру выдают квитанцию, удостоверяющую, что он сдал багаж, чемодан ставят на полку, где он спокойно дожидается возвращения хозяина.
Фердинанд почувствовал вдруг, что он очень устал, и в голове у него зародилась идея.
– Может быть, сдать самого себя в камеру хранения? – стал размышлять вслух Фердинанд. – Я утомился, дел у меня никаких нет. Пусть положат на полку, наклеют на бок ярлык, по крайней мере высплюсь.
Фердинанд обратился к служащему.
– Мне хотелось бы сдать вам кое-что на хранение.
– Пожалуйста, – с вежливой улыбкой ответил служащий. – Где же ваш багаж? При вас ничего нет.
– Не о багаже речь, – доверительным тоном сказал Фердинанд.
– О-о! – удивился служащий. – Что же вы тогда хотите сдать?
Тут Фердинанд разлегся во всю длину на стойке и скромно ответил:
– Себя.
Служащий сдвинул очки на лоб, затем снял их, протер стекла платком и вновь нацепил на нос.
– Я вас не совсем понял…
– Мне хотелось бы сдать на хранение себя лично… – пояснил Фердинанд. И посмотрел долгим взглядом в глаза служащему.
– Себя?!
– Да.
– Вы шутите…
– Ничего подобного! – воскликнул Фердинанд и ударил себя лапой в грудь в знак того, что говорит сущую правду.
– К сожалению, это невозможно, – ответил служащий.
– Почему невозможно? Ведь принимаете же вы на хранение сундуки, чемоданы, корзины и прочие вещи? Неужели нельзя считать меня багажом? Я очень устал, мне хочется спать.
– Увы, – сказал служащий. – Я не могу вас принять. Мы не принимаем на хранение людей.
При этих словах Фердинанд спрыгнул со стойки.
– Дорогой мой! – воскликнул он. – Милейший! Повторите, пожалуйста, то что вы сказали.
– Людей на хранение мы не принимаем, – равнодушно повторил служащий.
– Еще, еще, – умоляющим голосом просил Фердинанд.
– Мы не принимаем на хранение людей.
– Ах, как это звучит! – наслаждался Фердинанд. – Можно вас попросить повторить еще раз?
Служащий косо взглянул на Фердинанда, как смотрят на тех, у кого неопасное помешательство. Однако собеседник показался ему человеком симпатичным, и он, желая поскорей кончить этот разговор, повторил еще раз:
– Мы не принимаем на хранение людей.
– Чудесно! Чудесно! – твердил Фердинанд. – Повторите хотя бы последнее слово!
– Людей.
– Еще.
– Людей!
– Еще!
– Людей!!! – рявкнул рассерженный служащий и умолк.
Вне себя от счастья Фердинанд, пятясь, уходил. При каждом шаге он кланялся и повторял:
– Большое вам спасибо… Большое вам спасибо… Большое вам спасибо… Большое вам спасибо…
Фердинанд принялся бродить по вокзалу, примеряясь, в каком закоулке удобней выспаться.
– Как мне быть? – рассуждал вслух Фердинанд. – Не мешало бы вздремнуть… Но где?
Вероятно, он говорил слишком громко, потому что над самым его ухом раздался вдруг противный хриплый голос:
– Если вам хочется, так сказать, выспаться, то нет ничего лучше, как забраться в вагон, который стоит, так сказать, на запасном пути.
– Кто вы? – спросил Фердинанд у хриплого голоса.
– Я, так сказать, добрый человек, который всегда рад оказать ближнему, так сказать, услугу. Вы не возражаете?
Добрый человек выглядел весьма подозрительно: кепка надвинута на глаза, руки засунуты в брюки. Но Фердинанд так устал, что ему было все равно.
– Пожалуйста, – вежливо ответил он. – Я вот только не знаю, как пройти на запасной путь.
– О, это несложно. Я проведу вас.
– Вы очень любезны, – сказал Фердинанд.
– Такой уж я с малых лет. Разве можно не помочь, так сказать, человеку в затруднительном положении, а?
"И этот тоже про человека", – не без самодовольства подумал Фердинанд и сказал:
– Ну разумеется, все должны помогать друг другу: мы людям, а люди нам.
– Это вы правильно, так сказать, подметили, – ответил Фердинанду хриплый голос.
– Пойдемте.
Они долго шли сперва по перрону, потом по шпалам, пока наконец не разыскали вагон на запасном пути.
Неизвестный в кепке распахнул перед Фердинандом дверь и сказал:
– Милости просим.
– Благодарю, – ответил Фердинанд, вскакивая в купе. Следом за ним вошел его провожатый.
– Можете тут спать, так сказать, сколько угодно.
– А эти вагоны никуда не уедут?
– Вы здесь можете спать, так сказать, совершенно спокойно. Только скажите, как долго вы собираетесь спать.
– Дово-о-ольно до-о-о-олго, – ответил, зевая, Фердинанд. – Я здорово устал.
– Очень хорошо, очень хорошо, – удовлетворенно ответил хриплый голос. Если что-нибудь, так сказать, случится, я вас разбужу. Спите спокойно. – И хлопнув дверью, он вышел из вагона.
Фердинанд разлегся на мягких подушках – ему повезло, он попал в вагон первого класса – и мгновенно уснул. Его усыпили голоса громкоговорителей.
– Пассажирский поезд до такого-то города отправляется со второго пути.
– Экспресс до такого-то города отправляется в девять двадцать…
– Электропоезд из такого-то города опаздывает на три минуты…
– Скорый поезд до такого-то города, посадка окончена, закрыть двери…
Тем временем в темном закоулке между составами тип в кепке хриплым голосом сговаривался с другим таким же типом, тоже в кепке и тоже говорившим хриплым голосом.
– Все в порядке, – говорил первый. – Он уже дрыхнет. Я ему сказал, что спать можно сколько угодно…
– Как он выглядит? – допытывался второй.
– С виду человек состоятельный.
– Замечательно! – сказал второй, потирая руки. – Очень люблю состоятельных.
– Эти вагоны прицепят сейчас к поезду, – сказал первый. – Мы заберемся в это же купе, будто знать ничего не знаем…
– И когда поезд войдет в тоннель…
– Вот именно, когда войдет в тоннель, мы… Две кепки приблизились друг к другу, два хриплых голоса одновременно что-то зашептали.
XVII
Наступил вечер. Стало смеркаться. В темноте то здесь, то там вспыхивали огни.
Больше всего огней бывает на вокзале. Точно все лампочки сбежались в одно место и устроили состязание – кто кого пересветит.
Интереснее всего вечером на путях и на перронах.
В темноте разноцветные огни выглядят на редкость нарядно – красные, зеленые, желтые, синие – их так много на каждой станции.
В вышине, над путями, подмигивая машинистам, пылают яркие глаза семафоров.
Моргнет зеленый – можно ехать дальше, никакой опасности, путь свободен. Зато когда с вышины семафора моргнет красный, это значит, как бы не спешил машинист, надо подождать, пока красный глаз не погаснет и вместо него не вспыхнет другой глаз – дружеский, зеленый. Впрочем, красный глаз тоже по-своему красив и тоже нужен, хотя может показаться, будто он только мешает движению. Но если бы не было красного глаза, поезда сталкивались бы друг с другом, происходили бы катастрофы…
Смотреть на разноцветные мигающие огни очень приятно, и я уверен, что Фердинанд, если бы его не сморил сон, только бы и делал, что смотрел, смотрел, смотрел, смотрел, смотрел, смотрел и не мог бы насмотреться…
Лампочки светили, семафоры подмигивали, а тем временем вагон со спящим Фердинандом прицепили к какому-то поезду. На перроне появился дежурный помощник и, давая сигнал к отправлению, поднял вверх зеленый фонарик. Паровоз загудел, застонал от натуги, и поезд тронулся в далекий путь. В последнюю минуту в вагон, где спал Фердинанд, вскочили на ходу две тени в надвинутых на лоб кепках.
– Этот вагон?
– Этот.
– Здесь он?
– Здесь.
– Спит?
– Спит.
– Храпит?
– Храпит.
– Один?
– Один.
– Самое главное, чтоб в это купе больше никто не сел, – сказала одна из теней хриплым голосом.
– Не беспокойся, – ответила ей другая. – Мы закроем дверь и никого больше не пустим.
– Будут стучать, – сказала первая тень.
– Ну и пусть стучат, – отозвалась вторая. – Мы прикинемся, будто спим.