В ее карих глазах читалась не только деловая заинтересованность. Что-то большее, что заставляло мое сердце биться чаще. Мы сидели совсем близко, между нами было не больше метра, и воздух словно наэлектризовался от этой близости.
— Идея интересная, — согласился я, невольно улыбнувшись. — А вы сами готовы взять на себя руководство таким проектом?
— Готова, — решительно кивнула Галя, и румянец тронул ее щеки. — Только боюсь, справлюсь ли… Опыта мало еще.
— Опыт приходит с практикой, — сказал я мягко. — А желание и энтузиазм у вас есть. Это главное.
Она улыбнулась в ответ, и в этой улыбке было столько тепла, что в комнате стало как-то по-особенному уютно, несмотря на официальную обстановку.
— Тогда давайте подумаем над конкретными предложениями, — сказала Галя, снова наклоняясь над документами. — Может быть, освоение нового участка солончаков? Или благоустройство территории?
В этот момент в коридоре раздались торопливые шаги, и дверь распахнулась. В комнату ворвался запыхавшийся Иван Кузьмич в рабочей спецовке, лицо встревоженное.
— Виктор Алексеевич! — воскликнул он, не обращая внимания на присутствие Гали. — Беда! К нам едет комиссия из райводхоза! Говорят, воду отключать будут!
Романтическое настроение мгновенно улетучилось. Галя быстро собрала документы, встала из-за стола.
— Извините, — сказала она, направляясь к двери. — Видимо, наш разговор придется отложить.
— Обязательно продолжим, — ответил я, провожая ее взглядом.
— Какую воду? — обратился я к Ивану Кузьмичу, когда Галя вышла.
— Родник Студеный! Мужик какой-то приехал с бумагами, требует прекратить забор воды. Говорит, превышаем лимиты!
Я быстро прошел в свой небольшой кабинет, взял телогрейку с крючка у двери. Нужно срочно разбираться с ситуацией.
Вместе с Кузьмичом мы помчались к роднику. Утренний воздух был свежим и прохладным, пах росой и полынью. Дорога извивалась между березами и осинами, листья которых уже начинали желтеть.
Родник Студеный располагался в километре от совхозной усадьбы, в небольшой лощине между двумя пологими холмами. Источник бил из-под большого валуна серого гранита, образуя ручей шириной в полметра. Вода была кристально чистой, холодной даже в жаркие дни, с легким привкусом растворенных минералов.
У родника уже собралась группа людей. Дядя Вася в выцветшей клетчатой рубашке курил папиросу «Север», прислонившись к стволу березы.
Семеныч проверял работу насосной станции, небольшого сооружения из бетонных блоков с электромотором внутри. Колька с Федькой возились возле водозаборного колодца, металлического цилиндра диаметром в полтора метра.
В центре группы стоял незнакомый мужчина лет сорока в темно-синем костюме и белой рубашке с галстуком. На голове кепка с кожаным козырьком, в руках потертый портфель из искусственной кожи. Рядом с ним молодой парень в спецовке цвета хаки с нашивкой «Гидрогеология» записывал что-то в блокнот.
— Товарищ Корнилов? — обратился ко мне мужчина в костюме, когда я подошел ближе. — Анатолий Иванович Власов, главный гидротехник районного управления водного хозяйства.
Он достал из портфеля папку с документами, открыл на титульном листе.
— Согласно постановлению райисполкома от двадцатого июля, — начал Власов официальным тоном, — водозабор из родника Студеный превышает установленные лимиты в два с половиной раза. Требуется немедленное сокращение потребления.
— А какие лимиты? — поинтересовался я, протягивая руку за документами.
— Три литра в секунду, — ответил гидротехник, передавая мне постановление. — А вы забираете семь с половиной. Это нарушение водного законодательства.
Я внимательно изучил документ. Машинописный текст на бланке райисполкома, подписи, печати, все выглядело официально. Но цифры вызывали сомнения.
— Анатолий Иванович, — сказал я, складывая постановление, — а на основании каких данных установлен лимит? Дебит родника измерялся?
— Конечно измерялся, — несколько неуверенно ответил Власов. — По архивным данным тридцать седьмого года дебит составляет пять литров в секунду.
— Тридцать седьмого года? — удивился я. — Но за тридцать пять лет многое могло измениться. Давайте проведем новые измерения.
Гидротехник поморщился:
— Незачем. Архивные данные вполне достоверны.
— Тогда объясните, — продолжил я, указывая на ручей, — почему при нашем заборе семи с половиной литров в секунду родник продолжает давать полноводный поток?
Действительно, ручей тек как обычно, полноводный и быстрый. Если бы мы превышали дебит источника, уровень воды заметно бы снизился.
Молодой геолог, до этого молча строчивший в блокноте, поднял голову:
— А можно посмотреть на ваше водозаборное сооружение? — спросил он.
— Конечно, — согласился я. — Семеныч, покажите.
Мы подошли к бетонному колодцу, установленному в полутора метрах от источника. Внутри находился центробежный насос «Гном» с электроприводом, всасывающий патрубок опускался в естественную заводь родника.
— А счетчик воды у вас есть? — поинтересовался геолог.
— Есть, — ответил Семеныч, указывая на прибор со стрелочным индикатором. — Вот он, показывает расход тут же, по факту.
Молодой специалист внимательно изучил показания, записал цифры в блокнот с твердой обложкой. Потом достал из рюкзака водомерную рейку, деревянную планку с миллиметровыми делениями.
— Разрешите измерить естественный расход? — обратился он к Власову.
— Зачем? — нахмурился гидротехник. — У нас есть архивные данные.
— Для полноты картины, — настойчиво сказал геолог. — Раз уж приехали.
Власов неохотно кивнул. Молодой специалист опустил рейку в ручей ниже по течению от насосной станции, измерил глубину и ширину потока, зафиксировал скорость течения с помощью поплавка из пенопласта.
— Восемнадцать литров в секунду, — объявил он, записывая результат. — При работающем насосе.
— Как восемнадцать? — удивился Власов. — Этого не может быть!
— Измерьте сами, — предложил геолог, протягивая рейку.
Пока Власов повторял измерения, я подошел к молодому специалисту:
— Как вас зовут?
— Сергей Николаевич Морозов, — ответил тот, снимая вязаную шапочку цвета хаки. — Гидрогеолог районной изыскательской партии. Недавно после института.
— А что думаете о ситуации?
— Думаю, архивные данные устарели, — тихо сказал Морозов, указывая на родник. — Источник явно дает больше воды, чем считалось. Возможно, изменился водоносный горизонт.
Власов закончил измерения с недовольным видом. Цифры не совпадали с его документами.
— Значит, дебит родника восемнадцать литров в секунду? — уточнил я.
— По предварительным данным — да, — согласился гидротехник сквозь зубы.
— Тогда наш забор семи с половиной литров составляет меньше половины дебита, — подсчитал я. — Никакого превышения нет.
— Но постановление уже принято, — упрямо сказал Власов. — Его нужно выполнять.
— Анатолий Иванович, — мягко сказал я, — а что если мы найдем компромисс? Вместо ограничения водозабора займемся благоустройством источника?
— Каким благоустройством?
Я указал на родник, где вода просто вытекала из-под камней, образуя естественную заводь с илистым дном:
— Обустроим каптаж, бетонный резервуар для сбора воды. Углубим русло ручья, установим водомерные устройства. Получится образцовое водозаборное сооружение для всего района.
Идея явно заинтересовала молодого геолога:
— Это разумно, — поддержал он. — Правильный каптаж увеличит дебит источника, а водомеры позволят точно контролировать расход.
Власов задумался, покусывая нижнюю губу:
— А кто будет финансировать?
— Совхоз берет расходы на себя, — предложил я. — Организуем субботник, построим общественными силами. Райводхозу останется только принять объект.
— И сроки?
— Сделаем все в кратчайшие сроки.
Гидротехник достал из кармана пачку папирос «Беломорканал», закурил, обдумывая предложение:
— Хорошо, — решил он наконец. — Даю отсрочку на месяц. Но если не выполните обещания, водозабор ограничиваем принудительно.
После отъезда комиссии мы остались у родника, обсуждая план работ. Семеныч снял замасленную кепку, почесал редеющие волосы:
— А что, неплохая идея. Давно хотел источник благоустроить, да все руки не доходили.
— Работы много, — предупредил дядя Вася, затягиваясь папиросой. — Бетон возить, опалубку делать, землю копать.
— Справимся, — уверенно сказал я. — Главное все правильно организовать.
Вечером в конторе совхоза я разложил на столе план благоустройства родника. Громов сидел в кресле, обитом темно-зеленым дерматином, изучая чертежи при свете настольной лампы под зеленым абажуром.
— Масштабно задумано, — признал директор, рассматривая схему каптажа. — А сколько это будет стоить?
— Бетона понадобится кубов двадцать, арматуры тонна, трубы для водовода метров триста, — подсчитал я по записям в блокноте. — Плюс мелкие материалы. Тысячи полторы рублей.
— Немало, — нахмурился Громов. — А отдача какая?
— Во-первых, решаем проблему с водоснабжением. Во-вторых, показываем районному руководству, что мы не только берем, но и даем. В-третьих, получаем репутацию общественников.
— Последнее важно, — согласился директор. — После истории с санэпидстанцией лишняя положительная репутация не помешает.
— Именно. К тому же обустроенный источник действительно принесет пользу району. Другие хозяйства тоже смогут пользоваться водой.
Громов встал, подошел к окну, за которым темнел августовский вечер:
— Хорошо. Утром объявим субботник. Пусть вся честная компания поучаствует.
На следующий день весть о предстоящем благоустройстве родника разнеслась по совхозу. В конторе, мастерской, на ферме, в столовой, везде обсуждали новый проект.
— А что, идея правильная, — говорила Зинаида Петровна, накладывая мне кашу с тушенкой. — Родник-то нас кормит, поить надо тоже ухоженно.