Прикрыв салфеткой нос, Аскар проследовал к балконной двери и распахнул ее. Вышел на воздух и как следует продышался. Увидел Болата, лениво прохаживающегося вдоль дома. Не прикрыв дверь, Аскар вернулся в комнату и направился было к выходу. Он уже решил, что друг здесь не живет, когда вдруг заметил на стене фотографию. Маленький, со сщуренной от яркого солнца рожицей, Даука со своими родителями.
– Кто там? Толян, ты? – раздался знакомый голос из другой комнаты.
Аскар вышел из кабинета и приоткрыл дверь справа. На железной кровати лежал мужчина в одних кальсонах.
– Аскарик? – Даулет приподнялся и тут же вскочил с кровати.
Опухший и заросший щетиной, он все еще сохранил спортивную фигуру и легкость движений.
– Даука, здорово! – протянул руку Аскар.
– Аскарик, ты какими судьбами? – пожал его руку Даулет, стараясь не смотреть ему в глаза и держаться на расстоянии.
– Да вот, по срочным делам приехал, решил забежать.
– Ты с поезда, что ли? – спросил Даулет, вытаскивая сигарету из помятой пачки.
– Не, на машине. Всю ночь ехали.
– Так ты не один? Ну давайте проходите на кухню, я чайник поставлю…
– Не, брат, некогда, дела… Зашел поздороваться, только-только в город заехали, давай чуть позже.
– Телефон, дай мне свой телефон, созвонимся, – засуетился Даулет, – сейчас запишу… Ты надолго?
– Не знаю пока, думаю, на пару дней. А тебе как позвонить? Я тебя сам наберу.
– Так на домашний звони, я же дома, – Даулет указал на тумбочку, где стоял старый ярко-красный аппарат.
Аскар порылся в смартфоне.
– Твой номер у меня есть, вот – на двести двадцать три начинается.
– Точно, он! Позвони мне, – добавил Даулет, впервые несмело посмотрев другу в глаза.
Уже направившись к двери, Аскар обернулся и порывистым движением обнял друга. Далее, не произнеся ни слова, решительно вышел.
– В гостиницу, – буркнул он, усаживаясь в машину.
Затем достал из кармана вибрировавший все это время телефон и, взглянув на дисплей, быстро ответил:
– Мама, доброе утро! Как вы?
– Все хорошо. Как ты, сынок?
– Вот приехали в Алмату. Еду в гостиницу.
– К Даулету заглянул бы.
– Уже, мама, уже.
– Ну и правильно. Как он жив-здоров?
– Не очень, мама. Выпивает, дома бардак.
– Ох, беда. Ты помоги ему, сынок, чем сможешь. Нет у него никого. Дед его был добрый человек, отзывчивый. Иманды болсын! Помнишь, как отца твоего от тюрьмы спас? Алихан не захотел тогда вмешиваться, а дед Жакен помог.
– Ладно, мам, разберемся. Отцу привет!
– И еще, сынок, на Алихана особо не надейся. Он без выгоды шагу не ступит. Непростой он человек. Ну, удачи! Жолың болсын, балам!
В гостинице Аскар разделся и первым делом направился в душ. Встал под прохладную струю воды, встряхнулся, словно хотел отмыться от увиденного в квартире Даулета, и попытался переключиться на свои дела.
Выйдя из душа, он сразу набрал номер дяди Алихана.
– Кто? Сын Хадиши, говоришь? Знаю, знаю такую. Хорошая она, красивая, умная, из нашей породы. Только замуж за босяка вышла, – с ходу выдал Алихан. – Как она?
Аскару хотелось послать его или просто бросить трубку – но зачем тогда он проделал весь этот путь? Придется проглотить, вытерпеть – вдруг что выгорит. Да, старик уже не у дел, вряд ли поможет, но его сын, тоже родственник, между прочим, сидит в Астане в министерстве.
– Все в порядке, Алихан нағашы. Мама все там же, в ауле, в музыкальной школе преподает.
– Ну хорошо, что все в порядке. А то не пишет, не звонит, я-то что, старик я уже… А ты? Чем занимаешься?
– Я в Караганде обосновался. Бизнесом занимаюсь, развиваю фермерство у нас в области. В депутаты баллотируюсь.
– В депутаты? – дядя громко расхохотался. – Ойна бала, қызыл арақпен!
– Алихан нағашы, я хотел с вами встретиться, если можно. Я здесь в Алмате.
– Ну приходи, раз приехал, депутат. Адрес знаешь?
– Точно не помню, вверх по Навои, кажется?
Аскар записал адрес и посмотрел на часы. Спускаться на завтрак не хотелось, к тому же дядя Алихан пригласил его на обед. Аскар растянулся на огромной кровати, включил телевизор и провалился в сон.
Даулет огляделся. Покосившийся шкаф без ножки, железная кровать. Засаленная штора, висящая на нескольких крючках. Не позвонит Аскар, конечно, не позвонит. Сказал для приличия. Пожалел его. Обнял, попрощался…
– Даулет! Ты где? Спишь еще?
В комнату заглянул Толян. В руке пакет.
– Прикинь, мужик какой-то вниз пролетел, чуть с ног не сбил, я ему и говорю… Смотри, говорю, аккуратнее, тут люди ходят. Он остановился, взглянул на меня презрительно, как на пустое место… Морда зажравшаяся, как у замов акимовских.
– Это друг мой, Аскар.
– Друг?! Не, такие с нами не дружат. Такие нас используют, – уверенно заявил Толян. – Держись от него подальше, это я тебе говорю! Пойдем лучше опохмелимся чем бог послал, – широко улыбнулся он, вытаскивая из желтого пакета чекушку.
– Нет! – отрезал Даулет, да так решительно, что Толян отпрянул к двери.
– Ну как хочешь, это дело добровольное, – пробормотал он. – Тогда к нашим пойду. Погода сегодня хорошая. Я же не алкаш конченый, чтобы одному бухать.
– Ладно, не обижайся, Толян. Мне надо себя в порядок привести, с другом встретиться.
– С этой мордой? Ну, смотри, сам знаешь, я тебя предупредил по-братски, – бросил Толян, закрывая за собой дверь.
II
В комнате на полу лежали несколько мужчин. Аскар и Даука сначала испугались, что они мертвые. Потом поняли: спят в пьяном забытьи – не то от спиртного, не то от наркотиков.
– Смотри, это же брат Каны, – сказал тихонько Аскар, указывая на долговязого парня, свернувшегося в позе эмбриона.
– Слышал, Евлоевы его в рабство продали, – прошептал Даулет.
– За что? – удивился Аскар.
– Накосячил он… Потом расскажу.
Чтобы забраться в дом, друзья целую неделю прикармливали псов за высоким забором, каждый день подбрасывали то кусочки мяса, то косточки. А в ту ночь, дождавшись, когда из ворот выехали «жигули» с какими-то мужиками, подбросили собакам мяса со снотворным. Как только те уснули, мальчишки перелезли через забор.
Про этот дом ходило много слухов. Дедушка Даулета рассказывал, что до войны на этом месте стояла ветхая заброшенная землянка. Когда дед вернулся с фронта, в землянке уже жили переселенцы из Ингушетии – старик и молодая женщина с шестью детьми. Старик вскоре умер, а женщина пошла в магазин уборщицей. Дедушка Даулета помогал ей оформлять документы на пособие на детей. Потом дети подросли и все подались в торговлю. Две дочки устроились продавщицами в продуктовый магазин, сыновья работали на торговых базах и перевалочных пунктах. На месте землянки выстроили сначала небольшой дом, потом, с прирастанием семьи, расширяли его. Дом окружили высоким забором. Женщина, тогда уже старуха, разводила скот, из-под полы торговала водкой и, по слухам, держала рабов-бомжей, чтоб помогали в хозяйстве. Потом говорили, что все семейство вернулось в Ингушетию. Только двое отпрысков клана остались в Казахстане и жили в городе. Говорили, что в этом доме они держат должников, которых потом продают в рабство.
Вот мальчики и решили залезть в дом – посмотреть, что там. В одной комнате спали люди, в другой стояли ящики с бутылками, большие цистерны со спиртом и еще с чем-то. Остальные комнаты пустовали. Кладовка была заперта на китайский навесной замок.
– Давай сломаем, я в той комнате молоток видел, – предложил Даука.
– Не, давай проволокой попробуем. Посвети мне фонариком.
Аскар какое-то время возился с проволокой. Наконец в замке что-то щелкнуло, и дверь открылась. В комнатке на нескольких полках вдоль стены были разложены продукты. На полу стояли ящики с водкой.
– Надо проверить, что там, наверху, – с этими словами Аскар направился к полкам.
Встав на одну из них, он пошарил вверху, но ничего не нашел. А спускаясь, наступил на край нижней полки и чуть не свалился. Полка под его весом накренилась и приподнялась с другой стороны, и там Даулет заметил сумку.
– Наркота, кажется… Ни хрена себе! – воскликнул Даука, вытаскивая из сумки маленькие пакетики с чем-то белым.
– Тихо! – приложил палец к губам Аскар.
Они прокрались мимо спящих мужиков, закрыли дверь и защелкнули снаружи замок. Отъехав на безопасное расстояние, мальчишки слезли с велосипедов и достали один пакетик.
– Ты знаешь, что с этим делать? – спросил Даука.
– Откуда? Кажется, это для уколов. Лучше давай анаши покурим, – предложил Аскарик, открывая полиэтиленовый пакет с травкой.
– Ништяк! Давай!
Даулет скрутил из газетного обрывка самокрутку.
– Так что там про Кану, про его брата? – спросил Аскар, забивая самокрутку анашой.
– Он, короче, работал с бандитами, хорошо зарабатывал, тачку крутую купил, – начал Даулет.
– А, ну помню, бэху. И чё? – Аскар прикурил, шумно вдыхая воздух.
Косяк вспыхнул, затрещал и зачадил приторно-сладким дымом. Закашлявшись, Аскар передал его Даулету.
– Потом, говорят, он украл у них что-то, вот и забрали его в рабство, – продолжил тот, затягиваясь и щурясь от едкого дыма.
– А ты откуда знаешь?
– Кана рассказал. Они к ним домой приходили, все обыскали, потом его брат исчез. И машину они забрали.
– Слушай, чё-то не вставляет, кажется, – сказал Аскар и тут же расхохотался.
– Так можно еще, у нас много, – засмеялся Даука, вскакивая с корточек.
– А ты чё подпрыгиваешь, как девчонка?
– Сам ты как девчонка, овцебык долбаный.
III
Дом дяди Алихана, огороженный каменным забором, напомнил Аскару мазары нуворишей. Дед говорил про такие: «Цените родителей при жизни, после смерти им высокие мазары что собаке пятая нога».
Аскар позвонил. Ворота открылись, и он въехал в просторный двор. Двухэтажный дом стоял на возвышенности. Прямо перед ним асфальтированная площадка, справа крытая парковка на несколько автомобилей, слева – детская площадка с бассейном. За домом сад и оранжерея.