Еще по дороге в клуб Даулет заметил крадущегося за ними Аскара, а потому старался говорить шепотом: не хотел, чтобы тот слышал их беседу. Даулет злился на друга и одновременно чувствовал себя перед ним виноватым, ведь Аскар первым признался девушке в любви.
Он не ожидал, что Аскар будет преследовать их и после фильма. Даулет заметил его в самый неподходящий момент. Когда они с Айсулу целовались, он на мгновение приоткрыл глаза и боковым зрением увидел торчащую над забором соседнего дома голову Аскара. От досады Даулет больно сжал руку Айсулу. Та громко ойкнула, вырвалась из его объятий и побежала к крыльцу.
– Айсулу! – крикнул он ей вслед, но девушка, не оглядываясь, скрылась за дверью.
Даулет устремился в сторону Аскара: захотелось разобраться с ним, высказать… Но того и след простыл. «Ничего, застану его врасплох», – думал Даулет, шагая к дому. Но досада его быстро растаяла. Вспомнилось прикосновение к щеке ее шелковых ресниц, и рука невольно потянулась к лицу. Вкус ее губ… Он и не заметил, как вошел в дом, разделся и лег в постель. О друге он не вспоминал до следующего утра, пока дед не спросил:
– Вы что, повздорили с Аскаром? Он не зашел за тобой, один в школу побрел, какой-то как в воду опущенный.
– Все в порядке, ата, просто ему пораньше надо быть в школе, – нашелся Даулет, но в груди у него остро кольнуло.
Да, Аскар первым признался в своих чувствах Айсулу. Но та выбрала Даулета. И Даулет даже поначалу решил отступиться, не мешать другу. Старался на уроках не смотреть в ее сторону. Даже свыкся с мыслью, что Айсулу ничего для него не значит, пока не получил от нее записку с признанием в любви. Даулет перечитал записку раз сто, не веря своим глазам. В ту ночь он заснул лишь ближе к рассвету: ворочался, думал, как поступить. Утром решил, что она решила подшутить над ним. Опять старался не обращать внимания на девушку, но, мельком поймав ее улыбку, растерялся – и в душе просиял. А когда Ритка намекнула, что можно и ответить на записку, пригласил Айсулу в кино. Только не знал, как объясниться с Аскаром. Но теперь он все знает – что ж, тем лучше. Будь что будет!
IX
Даулет вернулся в квартиру и зачем-то первым делом обошел ее всю. Затем положил в спортивную сумку смену белья, свитер и джинсы. Приготовил высокие теплые ботинки, пуховик, шапку и перчатки. Бросил в сумку несколько книг, блокнот и пару ручек. Потом решил вынести мусор и навести порядок перед отъездом: он всегда так делал. Иногда не прибирался месяцами, но накануне командировки с удовольствием делал генеральную уборку. Даулет собрал в кучу старые газеты и журналы, сгреб весь хлам со стола и распахнул настежь балконную дверь, чтобы впустить в комнату свежий воздух.
Через несколько часов квартира буквально опустела. Даулет вынес на помойку старое кресло, стулья из кабинета и даже покосившийся шкаф из спальни. Сорвал и выкинул шторы, вымыл окна. Звонок в дверь застал его за перебиранием книг на полках. Это был почтальон с заказным письмом. Даулет расписался о получении и вскрыл конверт. Письмо от дяди Олжаса, дедушкиного ученика и друга. Дядя Олжас обычно звонил на мобильный или на домашний. Но в последнее время телефон Даулета часто отключали за неуплату, а мобильный он выбросил со злости, когда уволился. Дядя Олжас приглашал на свадьбу внука в Астану и просил Даулета объявиться: очень уж затянулось его молчание. Тот набрал по памяти номер дяди Олжаса, услышал в трубке короткие гудки и вспомнил, что межгород у него давно отключен. «Ничего, позвоню из Караганды, а может, и заеду», – решил он.
Дед Жакен купил двухкомнатную квартиру в Алмате за несколько месяцев до денежной реформы девяносто третьего года. Подтолкнула его к этому Жазира-апа.
Олжас как раз переехал в Алмату с семьей, приобрел кооперативную квартиру в новом доме и пригласил Жакена с супругой на новоселье. Просторная трехкомнатная квартира с высокими потолками и лоджиями настолько понравилась Жазире-апа, что та неожиданно высказала свое пожелание:
– Вот бы и Даулетжану такую квартиру купить в Алмате! Кто же знает, что завтра будет. Нам ведь недолго осталось, Жаке. Он умный парень, учиться хочет.
– А что, она дело говорит! – поддержал Олжас. – Тут как раз за стенкой двухкомнатная пустует. Ее кто-то собрался купить, а в последний момент отказался. Рядом с нами жить будет, мы за ним присмотрим.
– А ведь ты права, Жазираш, – задумался Жакен. – У меня и деньги на сберкнижке есть, я ведь их для Даулета собирал.
Не теряя времени, Жакен снял все деньги, купил ту самую соседнюю квартиру и оформил завещание на внука.
С тех пор Олжас называл Жазиру-апа финансовым аналитиком.
– Она предвидела денежную реформу и посоветовала Жакену-ага инвестировать сбережения в недвижимость, – повторял он в шутку.
После смерти деда дядя Олжас и тетя Рабига заменили Даулету семью. Даулет понял это только после их отъезда в Астану. Огромный мир, полный событий и красок, потускнел и сузился до размеров одной квартиры. Не с кем поделиться радостью, не перед кем показывать себя в лучшем свете. Оказалось, тетя Рабига не только кормила и обстирывала его, но и порядок в квартире поддерживала. Очень деликатно, незаметно для него. Да и вся семья дяди Олжаса, получается, не давала Даулету совсем оставаться в стороне.
Оставшись один, он какое-то время пытался жить как прежде. Но ничего не получалось. Не хотелось вставать с утра, идти на работу. После работы – возвращаться домой. Квартира быстро обветшала. Как, пожалуй, и сам Даулет. Кому нужны его работа, деньги, дурацкие устаревшие принципы? Да и сам он кому нужен? Словно в подтверждение началась полоса неудач по всем фронтам. Жанар, на которой он хотел жениться, оказалась любовницей шефа-иностранца. Нурлан, его заместитель, как выяснилось, давно подсиживал его, собирал компромат. То ли рушился мир, то ли он слишком долго ничего вокруг не замечал. Или не хотел замечать?
Даулет сбросил с полок все учебники, справочники, журналы, книги, тетради с заметками и вырезками, которые хранил со студенческих лет, чтобы позже вернуться к ним, но так ни разу и не притронулся. Обнаружил среди всего этого несколько учебников по шахматам, вернул их на место. Все остальное собрал в пакеты, вынес и без сожаления швырнул в контейнер.
Затем дома перебрал все книги по шахматам. Давно хотел найти сборник игр с чемпионатов мира. А именно вспомнить все партии знаменитого матча Фишер – Спасский 1972 года. Долгого, непредсказуемого, местами нелогичного. Особенно со стороны Фишера. Но Даулету его позиция была каким-то образом понятна, причем не только в этой игре, но и во всех остальных. Ему казалось, что игра Фишера вносит дополнительный смысл и разнообразие в привычную и удобную линейность человеческой логики. Нарушает и одновременно создает определенный порядок. Как это объяснить, он не знал, пробовал донести эту мысль до деда и дяди Олжаса. Даулет был уверен: никто, кроме них, не поймет его.
Дед не умел играть в шахматы, и Даулету пришлось рассказать ему игру по партиям, пользуясь не шахматной, а бытовой лексикой. Реакция деда удивила и обрадовала:
– Американец еще тот хулиган, путает Спасского, как хочет. Относится к игре как ребенок, поэтому и выигрывает. А Спасский, бедолага, слишком уж серьезный. В этом его проблема.
Дядя Олжас играл в шахматы, но не любил длинные партии, ему не хватало терпения. Поэтому он не вник до конца в игру, и Даулету пришлось пересказать ему финал.
– Чужая душа – потемки, – пожал плечами дядя Олжас. – Я не пытаюсь понять, чем руководствуются другие в своих поступках. Просто стараюсь строить свою жизнь как умею.
Даулет тогда разочаровался в нем, даже сверг его с пьедестала, куда возводил всех, кто был связан с дедом. Но дед любил дядю Олжаса и называл его отчаянным – жанкешті, возможно, подразумевая его жизнелюбие и активность. Дядя Олжас с энтузиазмом брался за любую работу и добросовестно выполнял ее. Сейчас, в Астане, он был руководителем какого-то государственного ведомства.
Даулет вдруг задумался: почему он не обсуждал эту игру с Аскаром?
Заехав за другом, Аскар не узнал его квартиру. Паркет начищен, окна прозрачные, книги в ряд, постель аккуратно заправлена, только въевшийся запах перегара и обшарпанная входная дверь напоминали о вчерашнем бедламе.
– Ничего себе! – присвистнул Аскар.
– Это все ты, – широко улыбнулся Даулет. – Сейчас я нам кофе сварю и поедем, я тут турку в шкафу откопал и кофе в зернах. Даже кофемолку нашел! Один араб в Алжире научил меня особый кофе готовить, когда я там в командировке был.
– Ну давай, – согласился Аскар, – у меня как раз с собой коньяк.
– Помнишь, мы на шахматах игру Фишер – Спасский изучали? – закинул удочку Даулет.
– Помню. Ты ее наизусть знал, тренер тебя хвалил за это.
Даулет насыпал в турку две ложки свежемолотого кофе, залил кипятком и поставил на огонь.
– Нет, я не про это. Ты саму игру помнишь?
– Помню кое-что, я ведь не хотел от тебя отставать, – улыбнулся Аскар.
– Да ладно! – засмеялся Даулет, добавляя в закипающий кофе перец и какие-то другие приправы. – Вот что тебя в ней зацепило, в этой игре?
– Да ничего не зацепило, в том-то и дело. Никак не мог понять, почему тебе игра Фишера нравится. Он же больной на всю голову, вроде как чемпион мира, а ведет себя как клоун. Еще и в политику полез… В политике трезвый ум нужен, а не выкрутасы.
– Ну тебе лучше знать, – отозвался Даулет, разливая по чашкам ароматный кофе.
В машине они допили оставшийся коньяк, поговорили немного и уснули.
X
Милиционеры ворвались в дом без стука.
– Аскар Иманкулов здесь проживает?
Аскар даже испугаться не успел.
– Зачем вам мой сын? – побледнела мама.
– Убили Каната Бекишева. А вашего сына ночью видели рядом с его домом. Это его обувь?
Хадиша растерянно кивнула. Милиционер взял с пола ботинки и осмотрел подошвы.