Один поворот сменялся другим, демонстрируя ужасы подземелья. И один из них Лазарь не забудет никогда…
В какой-то момент тьма облепила их со всех сторон. Она затягивала в себя, с жадностью хватая за лацканы, рукава и воротники. Тени вдруг стали вытягиваться из стен. Длинными, лишенными костей руками они на манер веревок обвязывали тела незваных гостей. Во тьме показались десятки, сотни глаз, смотрящих прямо в сердца компаньонов.
Винсент зарычал, попробовал перекинуться, но не смог даже пошевелиться – руки-канаты крепко держали его. Артур, все еще вырывавшийся из пут, с ужасом обнаружил, что лейтенанта утянуло уже намного глубже, чем позволили бы стены. Будто кирпич размяк, стал вязким, как болото, и позволил втянуть в себя оборотня.
И чем дольше Артур пытался высвободить из захвата пистолет, тем дальше тени уносили его спутника. Метр сменился десятью, потом двадцатью, пока крик Винсента не превратился в далекое эхо, раздающееся среди жидких стен. Тьма начала затапливать коридор. Она лилась из всех щелей, из всех зазоров, заполняя губчатые казематы.
В мыслях крутилась надпись «беги», а в ушах разбитым стеклом звенел смех гадкого черепа, обещавшего жуткие муки. Рывком Лазарь выдернул напалм из плена и спустил курок.
Струя пламени, тонкая, словно шелковая нить, резала не только стены, но и тени. Те кричали, носились по коридору, агонизируя в полном боли вопле. Глаза лопались, исторгая из себя гнус столь омерзительный, что горло скрутил едкий ком. Руки-веревки лопались гнойниками, и вытекавшая желтая слизь шипела, исчезая на глазах. В клубах желтоватого пара Лазарев видел кричащие от боли лица. На их щеках блестели застывшие дорожки слез, но это были всего лишь липкие капли огня, падавшего на пол.
Вскоре тьма рассеялась, выплюнув на прощанье мигающий фонарик, первым павший в неравном бою.
– Все, хорош. – Бледный Винсент сел посреди прохода, стараясь не прикасаться к стенам.
Тени все еще плясали на них, жадно протягивая черные жгуты к визитерам, но каждый раз натыкались на свет фонаря. Оборотень, не обращая на них внимания, открыл рюкзак и разорвал запаянный пакет с сухим пайком.
– Будем есть, – сказал он.
– Что, прямо тут?
– А есть другие предложения? – печально спросил Винни. – Или, может, ты знаешь, когда они от нас отстанут?
Лазарь огляделся. Носящиеся по стенам силуэты вытягивались от предыдущего и до следующего поворотов. Никто не даст гарантии, что они не будут поджидать путников через сто метров или двести. Да и вообще, вдруг будут сопровождать до самого кинжала?
– А не нападут?
Несмотря на вопрос, Артур все же уселся рядом, поставил фонарик так, чтобы тот накрыл их своеобразным куполом света, и открыл пакет.
Внутри обнаружились отдельно запаянные сэндвичи, несколько галет, питательные батончики и три упаковки печенья. Их Лазарь решил оставить для Роджа. Тот все еще трясся в нагрудном кармане, хотя во время схватки отчаянно плевался искрами. Аж два раза! Пока от ужаса не потерял сознание и не ухнул в карман.
– Нет, ты их хорошо поджарил. И это, спасибо, опять меня вытащил.
– Ага, – только и кивнул Лазарь.
– Ты неплохо держишься. – Винсент разлил из термоса горячий крепкий чай. – За четыре часа еще ни одной жалобы.
– Четыре часа?!
– Ну да.
Лейтенант вгрызся в бутерброд, брызгая коричневым соусом на форму. Это его нисколько не заботило, как, собственно, и Артура, поступившего точно так же.
– Только давай не молчать. Если еще и есть в тишине будем, точно свихнемся. А ведь еще ни одного демона не встретили, – заметил оборотень.
– Да нам и без них не скучно.
– Скучно, не скучно, а все одно – проще сражаться с тем, что ты видишь и понимаешь, чем вот с этим.
Лейтенант кивнул в сторону рвущихся из каменного плена теней. Те старательно огибали подпалины на стенах и не осмеливались переступить границу света. Лазарь сглотнул и, подув на чай, сделал большой глоток.
По телу разлился жидкий огонь, согревавший скорее мысли, чем тело. Артур все так же не испытывал физического холода, но вот страх вполне успешно леденил его сознание, сковывая движения. От постоянной концентрации болела голова, а чай и еда унимали боль лучше любых лекарств. Тугой комок нервов постепенно разжимался, замедляя бег сердца и унимая дрожь в конечностях.
– Расскажи что-нибудь про Землю.
– Чего вдруг?
– Да просто расскажи, – закатил глаза Винсент. – Все равно о чем-то говорить надо. Главное, не молчать.
– Просто я даже не знаю о чем.
– Ну хотя бы как водить научился, – предложил оборотень, вытирая руки о голенище сапога.
Салфетки им положить не догадались. Впрочем, зачем в подземелье салфетки? Хорошо хоть про термос не забыли и даже добавили пару бутылок обычной воды. Так что от жажды напарники не умрут, разве что от чего-то другого…
– Нигде я не учился. Просто иногда, когда сбегал из детского дома…
– Ты жил в приюте?
– Да, – ответил Артур. – И вроде кому-то не нравилось, когда его перебивали.
– Туше́. – На этот раз улыбка у оборотня вышла искренней.
Лазарев посмотрел на сэндвич и решил его не доедать. Кто знает, как оно потом повернется, вдруг другой еды еще долго не удастся найти. Убрав сухой паек и допив чай, юноша продолжил:
– Я жил в центре Санкт-Петербурга. Это такой крупный город на пять миллионов человек.
Винсент фыркнул, показывая, что он думает про сочетание фраз «крупный город» и «пять миллионов человек».
– Когда становилось совсем скучно, отправлялся в торговый центр. У нас они поменьше, чем в Атлантисе, но всяких развлечений тоже хватает. И вот там стояли такие… даже не знаю, как тебе объяснить. Ты в кино бывал?
– Два раза. – Это прозвучало с гордостью и толикой хвастовства.
– Два раза, – фыркнул Артур, таким образом отомстив за родной город. – В общем, игровые автоматы – это как миниатюрное цветное кино. Только ты не смотришь, как двигаются персонажи, а сам за них играешь.
Если бы блеском глаз лейтенанта можно было что-нибудь осветить, его бы хватило на электрификацию всего Литтла. Возможно, еще осталось бы для соседних районов.
– Вот прям брать и управлять? Руками?!
– Руками, но не так, как ты подумал. Там есть специальные устройства. Такие коробочки с рычажками и прочее.
– То есть как автоматы в казино, что ли?
– Ну что-то вроде, только для игр, а не для надувательства. Там были и такие, у которых вместо кнопок и рычажков кабины спортивных автомобилей или седла мотоциклов. Руль, педали, рычаг коробки, все как в реальности.
– Это ж сколько ты там наездил, чтобы от ОМР уйти?
– Мне вчера больше повезло, – пожал плечами Артур, застегивая рюкзак. – А ездил много. Жизнь в детском доме, даже в нашем, совсем не сахарная. Уж лучше по улицам гулять, чем там сидеть. И… погоди, мы гоняли вчера?! Вот это да! А кажется, будто пару лет назад.
Лейтенант фыркнул и, поднявшись, принялся разминаться. Артур последовал его примеру – не хватало почки на холодном полу застудить. Вот будет смешно, если он помрет не от когтей демона и не от бестелесных злых духов, а от подхваченной инфекции. Эпитафия на его надгробии в таком случае будет гласить: «Здесь лежит самый глупый из героев». И это учитывая, что герои в принципе особым интеллектом не отличаются. А Лазарь все же считал себя умным малым, ну или хотя бы сообразительным.
– Знаешь, почему все любители приключений умирают молодыми?
– Из-за приключений, – с насмешкой предположил Лазарь.
– Не только. Скорее из-за того, что успевают прожить больше, чем обычный человек за всю свою жизнь. Так сказать, исчерпывают отведенный им лимит раньше времени.
– Давай надеяться, что мы не исчерпаем его сегодня.
Лейтенант кивнул, и напарники двинулись дальше. Тени еще какое-то время преследовали путников, пока не остались позади. Их крики и вой все еще слышались в игре ветра со щелями на стенах, но больше не пугали. Теперь фонарик, разрывая тьму в клочья, не порождал жадных до плоти, полных боли и отчаяния духов. Он лишь отбрасывал на пол и стены самые привычные и обычные очертания.
Карта вела гостей древних залов все глубже в недра катакомб. Порой приходилось закладывать большие крюки, чтобы не натолкнуться на заботливо отмеченный крестик или полоску. Лишний раз встречаться с кем-то крупнее говорящего черепа не хотелось.
Так они и шли, изредка обмениваясь незначительными фразами. И чем дальше уходила тропа, петляя между обвалами и покореженными стенами, тем глубже Артур погружался в собственные воспоминания. В те времена, когда его самой крупной проблемой была очередная выволочка от директора. Если задуматься, это было не так уж и давно – всего два с половиной месяца назад. А сейчас…
Сейчас Артур не мог с уверенностью сказать, жил ли он вообще в Санкт-Петербурге или это лишь остатки воспоминаний о почти забытом сне. О чу́дном, окутанном тумане городе, где, несмотря на постоянно окружающую тебя мистику, не встретишь ни оборотней, ни черных магов, ни тем более говорящих черепов. Разве что случайно забредешь в парк аттракционов, да и то вряд ли.
Удивительно, но в покое мечтаешь о странствиях, а во время путешествий – о доме. Вот и Артур пытался понять, где находится его дом и есть ли он у него вообще. И каждый раз, стоило ему задуматься об этом, перед внутренним взором появлялось изображение не какого-нибудь дома, а надменное и холодное лицо Эйи.
За короткое время Эйя успела стать для него самым родным человеком в обоих мирах. Еще никто не заботился о нем с такой искренностью и не из служебных обязанностей, а по собственному желанию. В благодарность за два счастливых месяца Лазарь был готов и выдержать десять дней в этих заброшенных подземельях, и сразиться хоть с тысячей злобных теней, и…
– Осторожно! – крикнул Винсент.
Лазарь оказался слишком глубоко погружен в собственное «я», чтобы успеть среагировать. С потолка упал кирпич, больно ушибив левое плечо. Фонарь выпал, стекло треснуло, и круг света пересекла трещина, до жути напоминавшая надгробный крест.