Иль вспомнил бы, что есть на свете сон,
Раз тысячу, скажу, поворотился
В своей постели с боку на бок он.
И ясно, что всем сердцем он стремился
Лишь к ней, которой был так истомлён.
Но всё же хоть в надежде укреплялся,
Меж да и нет невольно колебался.
CXCVIII
Всё ж наконец под утро сон усталый
Влюблённому неслышно взор сковал.
Спал на спине он тихо, как бывало.
Венерин образ тут ему предстал,
А на руках — Амур, младенец малый,
И луком, и стрелами угрожал.
Тогда богиня — так ему приснилось, —
Ему такою речью провещилась:
CXCIX
«Я принимаю жертвоприношенье
И речь, какою ты меня молил,
И в полное за них вознагражденье
Получишь всё, чего себе просил.
И будь отныне в крепком убежденье:
Отказа в помощи всех наших сил
Тебе не будет: я и сын с тобою;
Совет мой чти; ко благу всё устрою.
СС
Добудь себе наряд обыкновенный
Для девушек, совсем как их шитьё,
Широкий, длинный дó ног непременно.
Достав себе лук, стрелы и копьё,
Иди простою нимфою смиренной
На поиски — и ты найдёшь её.
Тебя за нимфу примут, выйдет дело,
Ты только с ними будь открыто, смело.
CCI
И как увидишь Мензолу, беседой
С ней о вещах священных начинай,
Божественных, — приятно проповедуй,
А между тем себя не забывай.
Тому, что знаешь сам, на деле следуй,
И только, сын мой, сердцу помогай —
Оно научит всем речам учтивым
И для неё приятным и красивым.
CCII
И только лишь денёк твой прояснится,
Увидишь — и тогда откройся ей.
Она, как птичка, лесом устремится
От соколиных яростных когтей.
Но сделай — пусть не так тебя боится:
Ведь побежит, так побежит быстрей,
Чем схватишь ты её; не сомневайся;
Слукавив, своего уж добивайся.
CCIII
Насилия но бойся: так поранит
Её мой сын, что из твоих когтей
Уж не уйдёт; получишь всё, что манит,
И в полноте, по воле ты своей.
Пусть мой совет тебе законом станет —
И совершишь, и овладеешь ей».
Рекла — исчезла. День уж загорелся.
И Африко вскочил и вмиг оделся.
CCIV
И понял он видение Венеры
Глубоко — и возрадовался он,
И этот план пленил его без меры.
Тут пламень в сердце так был разожжён,
Что весь пылал он, полон крепкой веры:
Ведь уж теперь возьмёт её в полон.
Обдумывать он начал предприятье;
Всё дело в том: как раздобыть бы платье?
CCV
И вспомнил, поразмыслив, что хранится
У матери красивейший наряд, —
Она в него лишь изредка рядится, —
И молвил он себе: «Вот был бы клад,
Когда б его добыть!» Лишь отлучится
Мать из дому — и будет он богат.
В потайном месте так он платье спрячет,
Что после взять — уж ничего не значит.
CCVI
И тут судьба явилась благосклонной
И доброю к нему. Едва погас
И бледный лик луны в лазури сонной,
И звёздный свет, и дня был близок час,
Как Джирафоне встал и, побуждённый
Работой спешной, вышел вон как раз,
Нимало не замедля. Вся забота,
Пошла вослед старушка за ворота.
CCVII
Тут не был Африко ленив на дело.
Увидевши, что в доме — никого,
Туда, где платье, поспешил он смело
И скоро без труда сыскал его.
Едва задумал, как уж всё поспело.
Никем не зрим, скрывая торжество,
Добычу из дому он снёс далёко,
В чужое место, и укрыл до срока.
CCVIII
Потом, когда домой он торопился,
Для дела всё казалось под рукой.
А потому он в тот же день стремился
За Мензолой; но, как вошёл домой,
Взял лук он, что за выделку ценился,
Со стрелами колчан красивый свой
И всякими вещами запасался.
Так день прошёл, другой уж начинался.
CCIX[33]
Уж Феба кони быстрые примчали
Сменить зарю на блещущий восток;
Уже вершины жёлтые сияли,
И отблеск розовый на запад лёг;
Местами долы лишь в тени лежали, —
Как Африко вскочил и со всех ног
С колчаном, с луком из дому помчался.
«Я на охоту», — матери сказался.
ССХ
Пошёл к вчерашнему он месту, вынул
Поспешно платье матери своей;
И там с себя свои одежды скинул,
В него переоделся поскорей;
Подпоясаться стеблем не преминул,
Чтоб двигаться свободней и ловчей.
Ему Венера, верно, помогала
В убранстве: так оно ему пристало!
ССХI
А спутанные волосы спадали
Не слишком величавою волной,
Но нитью золотой вдруг отливали
И, русые, пленяли красотой.
Но хоть ещё недавние печали
На бледном лике след являли свой,
Однако оттого-то поневоле
Он женственным ещё казался боле.
CCXII
Преображённый с ловкостью такою,
Он с правой стороны колчан надел,
Взял в руки лук с легчайшею стрелою
И на себя немного поглядел.
Себе он показался не собою:
Он не мужчиной — женщиной смотрел.
Со стороны на эту бы картину
Кто глянул — не признал бы за мужчину.
CCXIII
Затем свои одежды положил он
Туда, откуда женские достал,
И путь ко фьезоланским устремил он
Горам, но шагу уж не прибавлял,
И там зверей немало застрелил он,
А уж потом себя и не скрывал.
Но лишь на высшую вершину вышел
Из трёх, — оттуда сильный шум услышал.
CCXIV
И Африко взглянул, откуда крики, —
Нимф несколько увидел; впереди
Бегут — стреляют; слышен вопль великий:
«Стой, стой на месте! Зверя подожди!»
Стоит, глядит — кабан несётся дикий,
В нём стрелы, как щетина, позади,
И со спины кровь красная стекает.
Лук Африко всей силой напрягает —
CCXV
И прямо в грудь он кабана стрелою
Разит, — и сердце та прошла насквозь,
Вся толща кожи не спасла собою;
Ступил он шаг — и сил уж не нашлось,
Он пал, сражённый насмерть раной злою.
Венере и Амуру привелось
Так пожелать, чтоб Мензола глядела,
Как было с кабаном лихое дело.
CCXVI
И нимф толпа сейчас туда сбежалась,
Все думали, что Африко — своя.
И Мензола со всеми оказалась;
Беседой занялась своя семья.
Тогда она им рассказать старалась:
«Его паденье видела ведь я.
Удара в жизнь я краше не видала,
Чем вот она, явившись, показала».
CCXVII
Как сердце Африко в груди взыграло
До глубины — с такою похвалой
Из уст её! И тут же горько стало:
Молчать, когда она — перед тобой;
Но уж одно-то твёрдо сердце знало:
Удар любви отдался в ней самой.
Хоть ничего не знай, тут ясно было:
Мгновенье роковое наступило.
CCXVIII
Но, верно, страх сильней всего иного
Перед оружьем дев — его сдержал.
А поосвоившись, за словом слово,
В беседу нимф и он уже вступал.
О всём событии судил толково,
О кабане, что мёртвый тут лежал,
И как его нашли, и как стреляли,
И как в него вдогонку попадали.
CCXIX
Сказала Мензола: «Будь тут Диана,
Что за подарок поднесли б мы ей!»
Услышать было Африко желанно,
Что далеко Диана: тем вольней.
Но, побеседовав ещё пространно
О чудном звере, меж иных затей,
Вот, цель устроив, занялись стрельбою
И состязались в ней между собою.
ССХХ
И все ещё ловчились тут немало, —
То лук звенит, то прожужжит копьё.
Вот Мензола копьё рукою сжала, —
Всех ближе в цель попало остриё.
Тому дивится Африко немало;
Взял тотчас лук — и где копьё её,
В то место и его стрела вонзилась
И к цели ближе всех с ним очутилась.
CCXXI
Как мастерит Амур, когда захочет
Кого-нибудь в другого вдруг влюбить,
В тот день свой разум тонкий тоньше точит;
Чтобы к концу событье торопить,
Не словом — делом он его упрочит.
Так и в тот день сумел он совершить,
Что Африко и Мензола сумели
Вдвоём стрелой попасть всех ближе к цели.