С хлопком двери я несколько секунд сижу в ступоре. Жду, что Рустам вернется и скажет, что пошутил. Такое ведь может быть? Понимаю, что нет, но хочу верить, что да. И ждать тоже хочу. Просто потому что если я не буду ждать и верить, то зачем это все? К чему мы придем в конце? Даже думать об этом страшно.
И все же я поднимаюсь с кровати, заворачиваюсь в пододеяльник, подхожу к окну. Там ничего не видно, лишь задний двор, несколько деревьев и столиков, видимо для отдыха посетителей отеля. Я не уверена, что Рустам, как и сказал, уехал на встречу, а не просто спустился вниз, чтобы продолжить праздник. Но и не думать об этом не могу. Прокручиваю в голове, ищу подвох.
Чтобы отвлечься — иду в душ. Смываю с себя капли пота, косметику, мою голову и окончательно порчу укладку, на которую к парикмахера ушла уйма времени. После близости между ног саднит и немного болит. Неприятно, когда прикасаюсь, но уверена, что это быстро пройдет.
На душ уходит достаточно много времени. И лишь смыв с волос банку лака и блестки, выползаю из ванной. На душе легче, чем было до, но все равно не так, как было бы, останься Рустам со мной до утра. Мне кажется, я сделала что-то не так, где-то провинилась, была недостаточно послушной или внимательной.
Ищу изъяны в себе до тех пор, пока на ум не приходит совершенно глупая идея. Я гоню ее подальше, отмахиваюсь, но в конечном итоге, не выдержав, все равно беру в руки телефон. Кручу его в руках и жутко сомневаюсь, а потом… потом прихожу в себя, глядя на фейковый аккаунт в социальной сети, созданный пять минут назад.
Не понимая до конца, что и зачем делаю — ввожу имя Екатерины Белозубовой, жму на имя, попадаю на ее страницу. В постах — ничего провокационного, множество фотографий с выступлений, медали, кубки, тысячи восторженных комментариев с похвалой. У нее почти миллион подписчиков и большая часть, судя по лайкам, активно следит за ней.
Когда появляется сторис, мое сердце пропускает удар. На часах почти три ночи. Гости, судя по тишине в отеле, отправились на отдых. Никто больше не празднует, все спят. И тут Белозубова постит сторис. Почему? Почему в столь позднее время она что-то публикует?
Я думаю какое-то время, открывать или нет. Затем начинаю бояться, что сторис пропадет и жму на светящуюся иконку.
Сердце пропускает удар, стоит увидеть там мужскую руку без обручального кольца. Я бы обязательно обрадовалась, будто это не его рука, но я очень хорошо узнаю маленькую родинку у безымянного пальца. Я пялилась на нее во время сегодняшней церемонии слишком долго. Запомнила до мельчайших подробностей, но лучше бы нет. Сейчас эта фотография выворачивает наизнанку душу.
Я здесь одна, а он там с ней. Выполнил долг и ушел? Получается, с ней у него важная встреча? И что они там обсуждают? Меня? То, как у нас все прошло и понравилось ли ему? Аллах, я ведь… я ведь даже не знаю. Если бы кто спросил — зависла бы над ответом.
Я просматриваю фотографию еще раз и еще, делаю скриншот, сохраняю на телефон. Зачем? Не знаю. Не могу себе объяснить. Я очень хочу верить, что это фото сделано не сегодня, что прямо сейчас человек, который стал сегодня моим мужем, не с другой, но факты говорят сами за себя. Он сидит в красивом месте. Мне кажется, это или отель или ресторан. На фото попала не только рука, но и часто декорированного помещения с лаконичными столиками и газоном на земле. Мне кажется, я где-то это все уже видела, но где, как назло, не могу вспомнить.
Заблокировав экран, отбрасываю телефон подальше. Кажется, что если увижу это еще раз, внутри все сгорит дотла.
В голове складывается один большой пазл. Яркой картинкой возникает перед глазами то, что я тщательно игнорировала и гнала. Его обещание ей оставить все, как прежде, его улыбки, адресованные ей, совместные походы на приемы. Все ведь так очевидно. Я ревновала его к ней, но скорее считала ее не ровней мне. Чужой. Но разве имеет это значение, когда в силу вступают чувства, а не обязательства? Сегодня он прямым текстом сказал, что нас связывает только данное им слово и ничего больше.
От стука в дверь у меня едва не начинается паника. Все оттого, что я прекрасно знаю, кто там. Мама. Не знаю только, она все знает или просто решила проверить? Почувствовала что-то неладное? Уверена, что нет. Она знает, иначе бы ни за что не пришла — отец бы не пустил.
Я поднимаюсь с кровати, оборачиваюсь простыней и смотрю в глазок. За дверью и правда мама, обеспокоенная, нервная, бледная. Наверняка, узнав все, успела себя накрутить и подумать о худшем. Впрочем… куда уж хуже, учитывая обстоятельства.
Я не хочу открывать. Хочу, подобно страусу, спрятать голову в песок, но я знаю, что маму это не остановит, она все равно меня достанет, устроит допрос, потому что любит и переживает.
— Дария, открывай, я знаю, что ты одна, — говорит тихо, но я слышу.
Аллах, какой позор. Она знает. А папа? А остальные? Кто еще в курсе, что жених после брачной ночи сбежал куда подальше?
Опускаю ручку вниз — мама тут же появляется в номере, смотрит на меня внимательно. Я не плакала, чему сейчас очень радуюсь. Кажется, что мне все равно, хоть и по факту чувство, будто внутри все обожгли кипятком.
Жду, что мама будет меня утешать, подбадривать, но она, всхлипнув, произносит совсем не то, что я ожидала услышать:
— Дария, Амина пропала. Говорят, украли ее. Прямо отсюда… с праздника.
Глава 17
— Как пропала?!
Я моментально переключаюсь. Пытаюсь выйти из номера, чтобы сиюминутно бежать искать подругу, но мама резко меня останавливает и втаскивает в номер. Захлопывает за собой дверь и смотрит неодобрительно.
— Не положено тебе выходить, Дария. О том, что Рустам уехал, не многие знают. Если покинешь номер, всем подумают, что между вами ничего не было.
Я приоткрываю рот, задыхаясь от возмущения, но молчу. Не знаю, что сказать. Убеждать маму, что все было и в порядке? Вряд ли это хорошая идея.
— Но Амина…
— Ее ищут. Если ты выйдешь, быстрее она не найдется.
Я киваю, словно хоть что-то понимаю и согласна, хотя на самом деле до меня трудно сейчас доходит смысл всех слов. Я словно теряюсь. Нахожу мобильный среди вороха одеял, нахожу номер подруги и набираю. Не знаю, что думала услышать, но там абонент вне зоны. Ожидаемо, учитывая то, что сказала мама.
— Она ничего тебе не говорила? — неожиданно спрашивает, глядя на меня из-под накрашенных длинных ресниц.
Мама даже макияж смыть после праздника не успела. Впрочем, как и переодеться. Это мы ушли одними из первых, а родители — в числе последних.
— Я не понимаю, — хмурюсь, действительно не соображая, что хочет сказать мама.
— Кое-кто из гостей видел, как Амина села в автомобиль. Сама. Ее отец твердит, что это похищение, но слухи разносятся быстро. Многие начинают шептаться о побеге, но…
— Амина не могла, — уверенно мотаю головой. — Нет, это исключено. Если бы она собиралась сбежать — она бы сказала мне.
— Ох, дочка… — сетует мама. — Как плохо ты знаешь людей.
— Нет, мама. Амина — моя близкая подруга. Она бы ни за что…
Осекаюсь, вдруг вспоминая странные звонки, которые поступали ей на телефон и на которые она никогда не отвечала, отчего я их и охарактеризовала странными. Раньше не было ни одного звонка, который бы Амина сбросила, а тут… бывало, что один за одним, но эти мысли я держу при себе. Не хватало еще подлить масла в огонь. Я уверена, точно знаю, что она бы ни стала. Ни за что на свете. Да и зачем ей сбегать? Она всегда была довольна жизнью, учебой, даже правилами, которым я часто возмущалась, Амина радовалась, а тут побег?
— Нет, мам… — повторяю еще раз. — Этого не может быть. Ее украли и точка.
— Но видели…
— Значит, ей угрожали, запугивали. Она бы ни за что.
Мама кивает, но как-то неуверенно. Вроде бы и соглашается, но в то же время сомневается в сказанном мною.
Это задевает, потому что у нас с мамой никогда не было секретов друг от друга. Я всегда рассказывала ей, когда что-то натворила, делилась наболевшим. Рустам — единственное, что я от нее скрыла, но теперь и это ей известно. Так что когда она поджимает губы, словно не верит, это задевает что-то глубоко внутри.
— Ладно, отдыхай, — мама начинает суетливо идти к двери, но я ее останавливаю.
Боюсь до дрожи оставаться сейчас в одиночестве, без новостей.
— Дария… — мама мотает головой.
Не может остаться?
— Я и так сделала исключение, придя к тебе. Остаться не могу и не проси. Но если что-нибудь узнаю — позвоню тебе, хорошо?
Я киваю, но все же отпускаю маму, скрепя сердце. Страшно. А как только она покидает номер, становится еще страшнее. Амина села к кому-то в машину, самостоятельно, без разрешения родителей. Разве такое возможно? Я уверена, что нет и мне хочется прямо сейчас одеться и пойти всем доказывать, что это так. И тем, кто распускает слухи о том, что якобы видел, закрыть рты.
Не в силах сидеть, сложа руки, набираю номер подруги раз за разом. Следом — захожу на страницу социальной сети, но там — ничего нового. Она была в сети еще днем. Так странно. Вот был человек, публиковал фотографии, писал интересные посты и изредка выкладывал сторис, а вот и след его простыл. Ничего нового, никаких обновлений. Как часто такое происходит в социальных сетях и как часто хоть кто-то из подписчиков интересуется судьбой человека, за которым наблюдали, если это не какая-то известная личность? Кажется, что никто. По крайней мере, на странице Амины ни единого слова о похищении, все спокойно и даже никто не спрашивает, куда она делась, а ведь обычно Амина не пропадает и часто что-то выкладывает.
Не знаю, как доживаю до момента, когда дверь номера открывается и на пороге появляется Рустам. Удивленно вскинув брови при виде меня, сидящей с распущенными нерасчесанными волосами на кровати, он направляется в ванную. Через несколько минут я слышу, как оттуда доносится шум воды, а спустя еще минут десять Рустам выходит из ванной в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер.