— Разыграть ссору? — повторила я, и холодок страха тонкой струйкой прошел сквозь меня, словно зимняя стужа.
— Мы бы узнали правду, — прошептал мне в ухо Патч, пробегая своими руками по моим, чтобы согреть их. — Я не собираюсь терять тебя.
— Кто еще узнал бы правду? Ви? Моя мама?
— Чем меньше они знают, тем для них же лучше.
Я издала протестующий вздох.
— Я слишком долго вру Ви, лгать ей уже входит в привычку. Я не думаю, что смогу продолжать в том же духе. Я чувствую себя виноватой каждый раз, когда нахожусь рядом с ней. Я хочу признаться ей во всем, рассказать правду. Особенно о такой важной вещи, как наши отношения.
— Это твое решение, — сказал нежно Патч. — Но они не причинят ей вреда, если будут думать, что ей нечего рассказать.
Я знала, что он был прав. И у меня не было выбора, верно? Кто я такая, чтобы подвергать мою лучшую подругу опасности ради успокоения моей совести?
— Возможно, нам не удастся одурачить Данте — ты слишком тесно общаешься с ним, — сказал Патч. — И, может быть, даже лучше, если он будет знать. Он сможет подтвердить твою историю, когда будет разговаривать с влиятельными нефилимами.
Патч высвободился из своей кожаной куртки и накинул ее мне на плечи.
— Поехали домой.
— Мы можем сначала ненадолго остановиться около магазина? Мне нужно забрать из шкафчика свой телефон, и другой, непрослеживаемый, что ты мне дал. Первый я уронила во время нападения, а другой оставила в моей сумке. Если нам повезет, мои новые туфли тоже все еще будут на тротуаре.
Патч поцеловал меня в лоб.
— Оба телефона нужно ликвидировать. Они оставили твои вещи и, в худшем случае, твои нефилимы-похитители поставили свои собственные средства слежения и прослушивающие устройства на них. Лучше обзавестись новыми мобильными.
В одном я была уверена. Если раньше у меня не было мотивации тренироваться с Данте, то теперь все изменилось. Мне нужно было научиться драться и, как можно быстрее.
У Патча и так было много забот, помимо беготни от Пеппера Фриберга и консультирования, как мне лучше вести себя в роли предводителя нефилимов, так что ему вовсе необязательно было кидаться мне на помощь, всякий раз когда я вляпывалась в неприятности.
Я была безмерно благодарна за его защиту, но я уже научилась заботиться о себе сама.
Когда я добралась до дома, на улице было уже совсем темно. Я прошла через дверь, и моя мама торопливо вышла из кухни, выглядя одновременно обеспокоенной и рассерженной.
— Нора! Где ты была? Я звонила тебе, но попадала на твою голосовую почту.
Я могла бы стукнуть себя по лбу. Ужин. В шесть. Я совершенно забыла про него.
— Мне ужасно жаль, — сказала я. Я забыла телефон в одном из магазинов. А поняла это, только когда время ужина почти наступило, и мне пришлось возвращаться через весь город. Мне так и не удалось его отыскать, так что теперь я не только без телефона, но и тебя подвела. Мне так жаль. У меня не было возможности позвонить. — Я ненавидела то, что мне снова приходилось ей лгать. Я проделывала это уже столько раз, что, казалось, будто еще одна ложь ничего не изменит, но это было не так. Я все больше чувствовала отчуждение между нами, словно я уже не ее дочь, а все больше становилась дочерью Хэнка. Мой биологический отец был искусным и непревзойденным лжецом. Я была не в той ситуации, чтобы быть критичной.
— Ты не смогла остановиться и найти способ позвонить мне? — сказала она, ни на мгновение не поверив в мою историю.
— Это больше не повторится. Я обещаю.
— Я полагаю, ты ведь не была с Патчем?
Я отметила нотку скепсиса, когда она произнесла его имя. Моя мама относилась к Патчу с такой же любовью, как и к енотам, которые часто наводили беспорядок на нашем участке и доме. Я не сомневалась, что она уже представляла, как стоит на крыльце с винтовкой на плече в ожидании, когда же он покажется пред ее очи.
Я вздохнула, поклявшись себе, что это будет последняя ложь. Если Патч и я действительно собираемся разыграть эту ссору, будет лучше начать прямо сейчас.
Я сказала себе: раз уж я пообещала позаботиться о маме и Ви, всем остальным придется пренебречь.
— Я была не с Патчем, мама. Мы расстались.
Она вопросительно подняла брови, мои слова ее явно не убедили.
— Это просто случилось, и нет, я не хочу говорить об этом, — я начала подниматься по лестнице.
— Нора…
Я обернулась, в моих глазах стояли слезы. Они были неожиданными и не были частью спектакля. Я просто помнила прошлый раз, когда Патч и я расстались на самом деле, и аналогичное чувство охватило меня, перехватывая мое дыхание. Это воспоминание всегда будет преследовать меня. Патч забрал с собой лучшую часть меня, оставив потерянную и пустую девочку за спиной. Я бы ни за что не хотела вновь оказаться той девочкой. Никогда.
Выражение маминого лица. Она подошла ко мне на лестницу, успокаивающе потерла мою спину и прошептала мне на ухо: — Я люблю тебя. Если ты передумаешь и захочешь поговорить…
Я кивнула, затем ушла к себе в спальню.
Так, — сказала я сама себе, мучительно пытаясь прозвучать оптимистично. Одно сделала, осталось еще кое-то. Я абсолютно точно не лгала своей маме и Ви о разрыве. Я просто делала то, что было нужно для того, чтобы они оставались в безопасности. Оставаться честной всегда было наилучшей линией поведения. Но иногда ради безопасности лучше выбирать другую тактику, не так ли? Казалось, это убедительный аргумент, но отчего-то от этой мысли у меня скрутило желудок.
Была и другая мысль, беспокоившая меня, и от которой у меня скребло на душе. Как долго мы с Патчем сможем жить во лжи…и сможем ли мы не поддаться искушению сделать ее своей реальностью?
Пять часов утра понедельника наступили слишком быстро. Я хлопнула по своему будильнику, прекращая надоедливое пищание. Затем перевернулась на другой бок, сказав себе: «Еще две минутки». Я закрыла глаза, позволяя разуму уплывать, а себе — проваливаться в новый сон — и следующее, что я почувствовала, как мне в лицо прилетела куча вещей.
— Проснись и пой, — сказал Данте, стоя и наблюдая за мной около кровати в темноте.
— Что ты здесь делаешь? — слабо возмутилась я, хватаясь за одеяло и натягивая его повыше.
— Делаю то же, что и любой достойный тренер сделал бы Поднимай свою задницу с кровати и одевайся. Если тебя не будет на дороге через три минуты, я вернусь с ведром холодной воды.
— Как ты попал внутрь?
— Ты не закрыла окно. Хотелось бы искоренить эту привычку. Тяжело контролировать, кто входит, когда ты даешь всему миру свободный вход.
Он направился прямо к двери из моей спальни, а я выбралась из кровати.
— Ты с ума сошел? Не по коридору же! Моя мама может услышать тебя. Парень бесстыдно вышедший из моей спальной? Да меня похоронят тут на всю жизнь!
Его это явно развеселило.
— Если уж на то пошло, стыдно мне не было бы.
Я стояла на месте целых десять секунд после того, как он вышел, задумавшись, должна ли я искать подтекст в его словах. Конечно, нет. Могло показаться, будто он флиртует со мной, но нет. Конец истории.
Я натянула черные леггинсы и стрейчевую футболку из микрофибры, затянула волосы в высокий хвост. Ничего такого, если я буду хорошо выглядеть, пока Данте доводит меня до изнеможения.
Точно тремя минутами позже я встретила его на дороге. Я огляделась, чувствуя отсутствие чего-то важного.
— Где твоя машина?
Данте легонько ударил меня кулаком в плечо.
— Ленишься? Так, так. Я думал, мы разогреемся оживленной пробежкой в десять миль. — Он указал прямо на густое лесное пространство через улицу. Когда мы с Ви были детьми, мы исследовали все кущи леса и даже, как-то летом построили крепость, но я так и не знала, насколько он большой. По всей видимости, минимум десять миль. — После тебя.
Я колебалась. Меня не воодушевляли мысли о пробежке с Данте по дикой местности.
Он был одним из главных помощников Хэнка — довольно веская причина не любить его и не доверять ему. Непредусмотрительно, я никогда не должна была соглашаться тренироваться с ним одна, особенно если наша зона тренировок далеко расположена.
— После тренировки, нам, наверное, стоит проверить обратную связь, которую я получаю от разных групп нефилимов об их боевом духе, предположениях и тебе, — добавил Данте.
После тренировки. Значит, он не собирается избавляться от меня у заброшенного колодца через час. Кроме того, Данте сейчас мне подчинялся. Он поклялся в верности. Сейчас он уже больше не помощник Хэнка, а мой. Он бы не посмел навредить мне.
Позволив себе роскошь в виде последней мысли о благодатном сне, я отделалась от фантазий и рванула в лесистую местность. Ветки навесом тянулись сверху, загораживая небольшой контур света, который могло предложить небо в такой ранний час. Полагаясь на мое острое зрение нефилима, я ускорила бег, перепрыгивая через упавшие поваленные деревья, уклоняясь от низких веток и оставляя своим глазам возможность разглядеть осевшие скалы и другие замаскированные руины. Земля была предательски неровной, и на скорости, которой я неслась, один пропущенный шаг мог стать роковым.
— Быстрее! — рявкнул Данте за моей спиной. — Беги мягче. Ты топаешь, как носорог в панике. Я бы нашел и поймал тебя с закрытыми глазами!
Я приняла его слова близко к сердцу. Переступая ногами, я следила, как они ударяются об землю, и повторяла этот процесс с каждым шагом, концентрируясь на том, чтобы шуметь поменьше и постараться, чтобы меня не обнаружили как можно дольше. Данте вырвался вперед, с легкостью пролетев мимо меня.
— Догони меня, — приказал он.
Преследуя его, я изумилась силе и быстроте моего нового тела нефилима. Я была поражена, насколько неуклюжим, медленным и раскоординированным было мое человеческое тело в сравнении с ним. Моя физическая форма не просто улучшилась, она стала превосходной.
Я уклонялась от веток, перепрыгивала ямы и огибала валуны, как если бы преодолевала уже хорошо знакомую мне полосу препятствий. И в то же время, пока я чувствовала, что бегу достаточно быстро и могу оторваться от земли и воспарить в небо в любой момент, я все равно отставала от Данте. Он двигался как животное, равняясь в скорости с хищником, преследующим свой обед. Скоро я совсем потеряла его след.