В управлении Ветров в первую очередь встретил Майского и поинтересовался, как идет розыск хозяина полотенца. У Майского ничего утешительного пока не было, и он с огорчением рассказывал:
— Ноги уже гудят, а толку мало. Может, это полотенце в стирку не в нашем городе сдавали?
Ветров улыбнулся:
— Что нос повесил? Ты сначала обработай все свои пункты, а затем и на другие города кивай.
Майский смутился. Он вспомнил, как лет пять назад, проверив группу молодых людей с целью поиска довольно опасного преступника, заявил, что в этой группе его нет, и не хотел проверять оставшихся пять человек. Ветров тогда настоял, чтобы Майский продолжал работу, и именно последний из пяти оказался тем самым преступником.
— Да нет, Игорь Николаевич, я пока не обработаю все прачечные, от дела не отрешусь.
— А сколько их у тебя осталось?
— Мелочь, тридцать семь.
— Ну, ну, давай заканчивай. Возьми список и заодно проверь этих людей. Не принадлежит ли кому-либо из них полотенце? — Ветров протянул Майскому лист бумаги. — Здесь помечен ряд фамилий: Павлина и его друзей. Кто-то из них должен был прошедшей ночью участвовать в краже вместе с Павлином.
— Игорь Николаевич, а не их ли работа и в других местах?
— Не похоже. Павлин возвратился из колонии после того, как эта серия краж уже началась. Но друзей его проверить не помешает…
Запоздалое раскаяние
Все оперативные сотрудники были предельно загружены работой, и заместителю начальника уголовного розыска пришлось поломать голову, кому поручить проверку Шпаковского. Ковалевский понимал, что Ветрова надо освободить от Павлина. Его не следовало отвлекать от главного. В городе действовала опытная и хитрая группа преступников. Они могли в любую ночь снова напомнить о себе. Подполковник согласился с Ветровым. Павлин и его напарник или напарники вряд ли имеют отношение к другим кражам. Это стало точно известно после окончания исследования изъятых у Павлина инструментов, беседы с его женой, которая пояснила, что Павлин в те ночи, когда были совершены последние три кражи, находился дома. Нет, здесь действительно оставила следы другая группа. Подполковник попросил Ветрова еще раз попробовать расшевелить Павлина. Майору, как рассчитывал Ковалевский, легче, чем кому-либо другому, удастся склонить Павлина к даче правдивых показаний. Поэтому подполковник сказал:
— Попробуй, Игорь Николаевич, еще раз побеседовать с Павлином, а потом занимайся своим долом. Если он даже и не скажет, кто был с ним, мы на поиски много времени не затратим и доведем это дело до конца. Перед тобой задача стоит более трудная. Пока не поймаешь этих медвежатников, будут они пакостить долго.
— Понимаю. С Павлином я хотел и сам еще разок поговорить. Сейчас я уже знаю, как развязать ему язык.
Вскоре Ветров был в КПЗ. Павлин, увидев его, поднялся со своего места.
— Здравствуй, Николай.
— Здравствуйте, гражданин начальник.
— Ну что, пойдем побеседуем? — спросил майор и, не ожидая ответа, открыл дверь. — Я жду тебя и кабинете следователя.
Павлин натянул на себя пиджак и в сопровождении конвоира пошел вслед. В кабинете было не так душно, как в камере, и Павлин с тоской посмотрел на открытую форточку. Ветров уловил его взгляд:
— Что, уже по воле соскучился?
— Да она мне и надоесть не успела, — буркнул Павлин в ответ и, усаживаясь на привинченный к полу табурет, добавил: — Ни волей не успел надышаться, ни семьей налюбоваться. Жену мою видели?
— И жену видел, и сына видел. А вот сегодня со Шпаком хочу побеседовать.
— Что, уже взяли? — неожиданно спросил Павлин и осекся.
Ветров рассмеялся:
— Вот видишь, если б я не знал, кто был с тобой, то ты сам и сказал бы.
И уже серьезным тоном добавил:
— А ведь для тебя самого ох как нужны правдивые показания. Кражу совершить, ущерб причинить ты не успел, и суд может учесть правдивые показания как смягчающие вину обстоятельства. Ты же неглупый человек и должен хорошо понимать, что и без тебя истина будет установлена быстро, а вот снизить срок на год-полтора, наверное, было бы не лишним.
— Я понимаю. А ваши уже говорили со Шпаком?
— Что, боишься первым правду сказать?
— Сами же понимаете, товарищ, простите, гражданин майор…
— Ты, Николай, не о Шпаках проявляй заботу. О сыне, о жене подумай. Ждали они тебя, ждали, а ты им опять свинью подложил. Ох, парень, пора одуматься.
Павлин опустил голову:
— Жаль мне их… Подонок я, что и говорить…
И он неожиданно заплакал.
Майор нажал кнопку звонка, и через полминуты в кабинет вошел конвоир.
— Отведите его в камеру. Дайте бумагу и карандаш, он сам писать будет. — И спросил у Павлина:
— Правильно я тебя понял, Николай? — Павлин молча кивнул головой и поднялся с табурета…
Майор сразу же направился к Ковалевскому. Подполковник в этот момент тщательно инструктировал Скалова, которому поручалось задержать Шпака.
— Имей в виду, — предупредил Ветров в заключение инструктажа, — Шпаковский второй день дома не ночует. Я думаю, есть смысл побеседовать с женой Павлина. Шпаковский может попытаться что-нибудь выяснить через нее. Она честный человек, с ней можешь быть откровенным. Договорись, чтобы она, в случае его появления, известила нас.
На приемном пункте
— Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, как пройти к заведующей?
Пожилая, одетая в светло-голубой халат женщина, не глядя на Майского, ответила:
— Заведующей нет.
— А кто из начальства есть?
— Никого нет, — отрезала приемщица, демонстративно отвернувшись от посетителя, и, уже стоя к нему спиной, добавила: — Завтра приходите.
Майский не хотел уходить. В помещении, кроме этой капризной дамы, никого не было, и он раздумывал, как воспользоваться удобным случаем. Поведение приемщицы раздражало. Из-за таких вот людей и сыплются жалобы. Майский, стараясь быть спокойным, снова обратился к ней:
— Послушайте! Мне кажется, что от вежливости вы не умрете. — И, выждав, когда приемщица повернется к нему, добавил: — На вашем месте с посетителями лучше разговаривать стоя к ним лицом. В противном случае они начнут разговаривать с вами посредством книги жалоб. Я пришел сюда по службе и хотел бы видеть ответственное лицо.
Приемщица несколько поостыла и более вежливо произнесла:
— Я же вам русским языком объяснила, что заведующей нет.
— А я вас русским языком спрашиваю, кто в таком случае из ваших работников может дать нужные мне пояснения? — и Майский предъявил удостоверение.
Приемщица внимательно просмотрела документ и уже совсем спокойно спросила:
— Что вас интересует?
Майский достал найденную на чердаке половину полотенца:
— Посмотрите, пожалуйста, эти цифры. Не ваши?
Женщина взяла в руки полотенце и сверила цифры с записями в журнале.
— Вы знаете, цифры наши, — сказала она задумчиво, — но полотенце сдавалось в прошлом году. Да, да точно! Эти номера в прошлом году проходили.
— Прекрасно! А у кого хранятся прошлогодние журналы?
— У заведующей.
Майский ликовал. Он уже забыл о неприятной встрече. Ему не терпелось довести дело до конца, и он заискивающе спросил:
— Скажите, пожалуйста, а вы не смогли бы сейчас достать эти журналы? Поверьте, очень нужно!
Приемщица подобрела, и в ее сознании завихрилась мысль о детективе. И где?! В этом надоевшем ей до чертиков приемном пункте!
— Подождите здесь, пожалуйста, и покараульте, чтобы никто за барьер не заходил, а я попробую.
— Вот спасибо! — обрадовался Майский и вслед добавил: — За сохранность ценностей не беспокойтесь. Если кто-нибудь руку за барьер протянет, так я тут же стрелять начну.
Женщина улыбнулась и скрылась за дверью. А Майский стоял и думал: кажется, что стоит ей вот так, по-человечески отнестись к посетителю? И сама бы нервы не трепала, и людям настроение не портила.
А вот и она. Женщина подошла к барьеру и протянула Майскому журнал:
— Журнал подскажет, за кем значатся эти номера.
Майский начал листать журнал. Он уже знал, что первые три цифры, которых нет на полотенце, обозначают номер приемного пункта. Поэтому старшего лейтенанта не смутили семизначные цифры. Прошло несколько минут, и Александр со счастливым лицом записывал в своем блокноте адрес человека, которому выдавались эти номера. С улыбкой возвратил журнал:
— Большое спасибо. Вы мне очень помогли.
Поиск Шпака
Скалов уже несколько дней провел в поисках Шпаковского, но тот словно в воду канул. Где только не побывал молодой оперработник, перезнакомился с десятками людей, которые хорошо знали этого типа, но никто ему помочь не мог.
Правда, от многих из них Скалов помощи и не ожидал. Это были люди, которых с разыскиваемым роднило темное прошлое. И конечно, им-то и не хотелось, чтобы их дружок оказался в руках следственных органов и правосудия. Плохо было еще и то, что сам Скалов не знал в лицо Шпаковского. Но лейтенант не унывал. Сегодня он направился по адресу, который ему подсказал сосед Шпаковского. Старик утверждал, что видел последнего, когда тот выходил из небольшого деревянного дома. Скалов проверил, кто живет там, и выяснил, что вместе с родителями в этом доме приютился некий Иван Сараев. Дальнейшая проверка дала возможность выяснить, что Сараев вместе со Шпаковским в одном и том же месте отбывали срок наказания.
Скалов решил сегодня понаблюдать за этим домом и продумать план дальнейших действий. Он остановился в небольшом скверике, расположенном наискосок через улицу от дома. Не торопясь огляделся. Все было спокойно. Скалов начал внимательно рассматривать дом. Запоминал каждую деталь, подходы, калитку, высокий частокол. На улицу выходили два окна, во двор — три.
— Нужно будет посмотреть, — рассуждал лейтенант, — сколько окон с других сторон дома: это пригодится, если придется брать его прямо отсюда. Дом небольшой — комнаты четыре будет.