В сентябре 1986-го в прокуратуру Дмитровского района пришло странное письмо. На конверте надпись (орфография сохранена): «Пракурору Восильеву лична». Внутри – листочек, вырванный из школьной тетради в клетку. И короткое послание (орфография и пунктуация также сохранены):
«Мальчишку в Катуаре замачил Артем Иваныч Майёрчик доктор».
Ребенок писал? Или кто-то, кто пытался имитировать ребенка? В шутку? Или чтобы пустить следствие по ложному следу?
Все это предстояло выяснить. Судя по штемпелю, письмо опустили в почтовый ящик в Дмитрове, в каких-то 50 километрах от МКАД. И загадочного гражданина Майорчика, врача по профессии, начали искать среди 17 с лишним миллионов (на тот момент) жителей Москвы и Московской области.
Вскоре вышли на человека с подходящими данными. Артем Иванович Майорчик, житель столичного района Хамовники, полковник медицинской службы в отставке. Правда, к тому моменту мужчине было уже 82 года и напасть на подростка он никак не мог. Других людей с такими же Ф. И. О., имеющими отношение к медицине, в базах не отыскали.
Как часто бывает в таких случаях, в милицию и прокуратуру потекли и заявления с откровенным бредом. Например, одна из жительниц Катуара сообщила: в поселке говорят, будто школьника зарезал матерый уголовник, который на зоне проигрался в карты и теперь должен убить 40 мальчиков…
Изначально над этим делом работала следственная группа, составленная из сотрудников районных прокуратур Подмосковья. Но уже в сентябре 1986-го в Прокуратуре РСФСР приняли решение создать более мощную следственно-оперативную группу (на «милицейском» языке это называется СОГ). В нее вошли 15 человек, включая следователя из областного главка Виктора Зайцева и Николая Болсуновского из Дмитрова, который начинал работать еще по первому убийству, катуарскому. Возглавил группу старший прокурор-криминалист Прокуратуры РСФСР Новосадов. Помимо прокурорских взяли еще восемь следователей из милиции.
Настоящая работа следователей не похожа на штампы из кино и сериалов. Следователи с пистолетами по улицам не бегают и в погонях не участвуют. Это удел оперуполномоченных уголовного розыска, сыщиков из милиции (теперь полиции). А следователь работает с материалами. Он назначает экспертизы, рассылает запросы на проверки, предварительно составив список правильных вопросов. Работа – не экшен и не книжный детектив, скорее тест на изворотливость ума (как, на чем поймать преступника) и внимательность. А непосредственно «на земле» проверками занимаются милиционеры, в том числе те самые опера.
Изучив уголовное дело, все тома с запросами-ответами-уточнениями, я могу подтвердить, что работа по поиску преступника велась постоянно. Проверяли даже не сотни, а тысячи человек. Вот только результатов пока не было.
Глава 10Ритуал убийцы
В начале октября 1986-го руководитель группы Новосадов обратился за помощью к психиатрам. Очевидно, что у преступника с такими фантазиями (жестокие и изощренные убийства с отсечением частей тела, сексуальное насилие) должны быть какие-то патологические и психологические особенности. Собранные материалы уголовного дела, включая экспертизы вскрытия тел убитых подростков, отправили в Институт судебной психиатрии имени Сербского.
Вскоре пришло заключение психиатров за подписью профессора Васильченко.
«Сексуальные действия преступника можно расценивать как некросадизм (садизм по отношению к трупам), избирательно направленный на подростков (гомосексуальная эфебофилия)», – отмечается в документе.
Эксперт обратил внимание, что все трое школьников были убиты очень быстро, но разными способами. Чалов задушен, Маляев умер от тяжелых ударов по голове, Еськов – от потери крови, получив несколько десятков ножевых ранений.
«Это указывает на то, что способ убийства, как и способ обнажения, не относится к сексуально необходимым для преступника ритуалам и служит лишь подготовкой к сексуальным действиям с трупом. Максимальное возбуждение наступает от процесса нанесения ран, расчленения трупа».
При этом преступник после убийства обязательно резал половые органы жертв. Факт изнасилования подтвердили только в одном случае, но в двух оставшихся не исключали. Более точно экспертиза сказать не могла.
«Иссечение половых органов (как и нанесение ран) может усиливать половое возбуждение и дает возможность завершить половой акт мастурбаторно, – объяснял профессор. – Подобные действия могут носить и ритуальный характер осквернения трупа».
Но самое главное, что психиатр в этом же заключении впервые отметил сходства между убийствами подростков в Подмосковье и Ростовской области. Там, на юге, еще с 1983 года расследовали серию жестоких убийств с изнасилованиями. К 1986-му число жертв неуловимого маньяка, которого в народе прозвали Ростовским потрошителем, превышало уже 30 человек. Были среди них и подростки разного возраста. И даже дети.
Ростовская милиция и прокуратура рыли землю носом: искали свидетелей, задерживали подозрительных людей, проверяли. Среди задержанных, кстати, в какой-то момент оказался некий Андрей Чикатило. Но его отпустили из-за недостатка улик…
А в 1986-м профессор Васильченко как раз в качестве примера приводил в своем заключении для следователей из Московской области похожее убийство семилетнего мальчика в Ростове-на-Дону. Тот ребенок перед смертью тоже был изнасилован.
«Общее: жестокость убийства с нанесением колото-резаных ран, большая и наиболее травмирующая часть повреждений наносится в агональном и посмертном состоянии жертвы. Во всех случаях повреждены или иссечены половые органы. Некоторое изменение ритуала, повышение возраста привлекающих мальчиков возможно, так как и в Ростовской области менялись и ритуал, и возраст жертв».
Но следователей в этой экспертизе, конечно, больше всего интересовал ответ на вопрос: кого им нужно искать?! С одной стороны, специалисты нарисовали слишком общий портрет подозреваемого. И в то же время появилась некая конкретика.
1. Ему от 28 до 35 лет (эксперты отмечают, что это некий «критический» возраст, в котором человек стремится осуществить нереализованные желания).
2. Возможно, за несколько лет преступлений этот мужчина обращался к сексопатологу или врачам смежных профессий с жалобами на нарушения в интимной части.
3. У него нет влечения к женщинам, но есть интерес к мужчинам.
4. Он испытывает проблемы с эрекцией, в том числе, возможно, из-за страха перед полноценным половым актом.
К заключению Васильченко приложил несколько рекомендаций:
«Выявить всех больных, обращавшихся с подобными жалобами, возможно лишь при тотальной проверке сексологических историй болезни. Следует обращать особое внимание на лиц, контактирующих с мальчиками-подростками (учителя, воспитатели, руководители кружков, тренеры и так далее) и особенно на тех, кто когда-либо этим занимался и ушел (был уволен) с этой работы».
С одной стороны, круг подозреваемых, если следовать выводам психиатров, несколько сужался. С другой – порождал целый ворох новых вопросов. «Вручную» изучать истории болезней пациентов сексопатологов, конечно, можно. В масштабах района или даже области со столицей. Но как быть, если преступник на самом деле «гастролер»?
Ездит, скажем, по рабочим надобностям по регионам Союза. Например, часто бывает в командировках в той же Ростовской области или, наоборот, там и живет? Это значит, по всему СССР пациентов с половыми проблемами прошерстить надо! А в то время, напомню, компьютерных информационных баз типа современных еще не существовало. Электронно-вычислительные машины (ЭВМ) того периода занимали целую комнату, а «мозга» у них – немногим больше современных калькуляторов. Нет еще и в проекте искусственного интеллекта, который в наши дни в доли секунды анализирует любые массивы информации.
А как быть, если ни к каким специалистам «клиент» не обращался и на учете нигде не состоит?
Глава 11Маньяк-гастролер
Версия про гастролера тщательно отрабатывалась. Его искали не только среди командированных, но и в рядах военнослужащих. Рассуждали так: а если он начал убивать в Ростове, а потом был переведен в Подмосковье? Начали шерстить и по спискам служащих в воинских частях на территории Московской области. Искали всех, кто был призван из Ростовской области или имеет там родственников.
По «донским» случаям решили проанализировать именно смерти подростков-мальчиков. Сотрудники ВНИИ МВД СССР изучали способы убийств, характер нанесения ран и расположение повреждений на теле. Мог ли все это сделать один человек?
В своем заключении кандидат медицинских наук, капитан милиции Самищенко написал: «По характеристикам повреждений на телах жертв, вероятнее всего, убийства в Московской области, можно объединить между собой, то есть предположить, что они совершены одним и тем же преступником. А вот оснований для такого объединения московских и ростовских случаев не усматривается».
Помимо этого точно установлено, что всех подростков убивал правша.
Еще у следствия возникла версия, что Фишер на самом деле хирург или патологоанатом, то есть человек, который уверенно владеет ножом или скальпелем.
Однако в НИИ МВД СССР это предположение научно отвергли. Признаков того, что убийца имеет медицинские навыки, не выявили. Хотя незначительные познания в области анатомии эксперты все-таки отметили: «они могли быть получены и при накоплении простого житейского опыта».
Разумеется, в 1986 году следователи начали поднимать и старые дела с нападениями на детей. Сразу бросился в глаза случай, который произошел в июле 1984-го все в том же Одинцовском районе Подмосковья, недалеко от места убийства Димы Маляева. 13-летний Вася Юрин в то лето жил у бабушки с дедушкой в деревне Угрюмово. До родительского дома на станции Кубинка-2 – минут 15–20 езды на велосипеде. Вот мальчик в один из дней и отправился к папе с мамой. Когда ехал по лесной тропинке, дорогу ему перегородил незнакомый мужчина.