Забытые слова Кубертена
Проигрыш по полной программе
По уровню организации стокгольмские Игры получились примерно такими, какими их и хотел видеть Пьер де Кубертен. Ни к какому мероприятию они не были привязаны. Проходили в относительно сжатые сроки (не как раньше – по полгода) и по заранее намеченному графику. В церемонии открытия и закрытия Игр участвовали первые лица государства-организатора. Победители (их называли олимпиониками) получали медали действительно из чистого золота.
Кроме медалей, в качестве наград вручались также и переходящие призы, что вовлекало в сферу олимпийского движения новые города, государства. Так, лучшего гимнаста удостаивали призом города Праги, лучшего фехтовальщика на саблях – призом города Будапешта, пятиборца – призом шведского короля, десятиборца – призом российского императора…
Российская империя в шведских Играх решила принять самое полновесное участие. Перед Олимпиадой у нас был создан Российский Олимпийский Комитет, он получил моральную и материальную поддержку со стороны правительства, олимпийская команда в составе 169 человек готовилась выступить почти во всех видах соревнований и рассчитывала на успех. Вот что написано в обращении НОК к спортивным организациям России:
«В первых трех Олимпийских играх российские спортсмены не участвовали. Только в 1908 году на IV Олимпиаду в Лондоне были командированы некоторыми обществами в первый раз представители России. Из пяти участников один вернулся с первым призом, двое – со вторым. Этот факт, а также то обстоятельство, что российские любители – атлеты, борцы, конькобежцы, гребцы, стрелки, футболисты и другие – нередко одерживали победы над знаменитостями в России и за рубежом, позволяют быть уверенными, что при правильной организации Россия может показать себя на Олимпийских играх с лучшей стороны».
Но правильной организации, видно, не было. Так, в самом популярном и значимом разделе Игр – легкой атлетике из 47 российских спортсменов никто не завоевал ни одного призового места. Для сравнения: Финляндия, входившая в то время в состав Российской империи, но выступавшая отдельной командой, получила 6 золотых, 4 серебряных и 3 бронзовые медали. Не больно отличились мы и в других видах олимпийской программы: командное серебро в стрельбе из дуэльных пистолетов, серебро в академической гребле, бронза в гонке яхт и в одной из борцовских категорий.
Причину неудач озвучили быстро. Как это случается и ныне, тогда в первую очередь сослались на нехватку опыта. Это, конечно, тоже имело значение. Но не главное. Были и другие причины. Например, та, что в России начала прошлого века спорт являлся привилегией избранных, активным видом отдыха для них. Только здесь надо сделать уточнение. Были виды спорта элитные, престижные, как, допустим, стрельба из дуэльных пистолетов, или фигурное катание (наш первый олимпийский чемпион Николай Панин-Коломенкин – сын директора крупного завода, вполне обеспеченный человек), или гонки яхт (бронзовый призер таких гонок Александр Вышнеградский – владелец яхты)… И были, так сказать, не по чину, не по статусу. К таким относились многие легкоатлетические дисциплины и игровые виды спорта. Даже футбол. Потому Петр Москвин, легенда российского спорта, будучи далеко не рядовым служащим Русского торгово-промышленного банка, выступал за одну из команд Санкт-Петербурга под псевдонимом П. Морин.
В общем, в Российской империи того периода не было вразумительной спортивной политики. Была, как мы видим из Обращения НОК, лишь надежда, примерно сродни той, которую питал бывший президент РФС Сергей Фурсенко, заявляя, что у нас есть все шансы стать чемпионами мира по футболу в 2018 году.
Шансы-то есть у каждого, только для воплощения их в жизнь нужны не громкие заявления, а кропотливая работа.
Такая, какая велась, к примеру, лидерами олимпийского движения американцами от Игр в Греции до Игр в Швеции – представители этого государства являлись безусловными лидерами прошедших Олимпиад. Ведь спорт в США всегда был частью национальной культуры и политики, одним из рупоров пропаганды американского образа жизни и самоутверждения страны в образе сверхдержавы. Еще в 1888 году здесь был создан Любительский атлетический союз, со второй половины XIX века в большинстве штатов вводятся законы о физической подготовке в школах. В высших учебных заведениях были организованы команды по основным видам олимпийских программ со специализацией: если в одном университете акцент делался на подготовку спринтеров, то в другом на метателей, в третьем на прыгунов, пловцов… (Позже появилась и Национальная ассоциация студенческого спорта). В газетах, даже отраслевых, освещающих проблемы металлургии или ухода за новорожденными, все равно отводились если не полосы, то колонки под спортивные материалы. Перспективных спортсменов искали за рубежом и приглашали жить в Штаты. Так стал американцем эмигрант из Ирландии Мартин Шеридан, выигравший затем для новой своей родины три олимпийских золота в метании диска. Даже расистский дух Америки уходил на второе место, если дело касалось спорта. Обладатель золотых олимпийских медалей в пятиборье и десятиборье Джим Торп учился в школе для индейцев, рос в беднейшей семье, без отца, но как только стал чемпионом учебного заведения, опеку над ним взял атлетический союз.
А вот как сложилась судьба другого их чемпиона – уже по плаванию. На Гавайских островах квартировали офицеры ВМФ Америки, и среди многих купающихся на пляже выделили парня, который прекрасно плавал. Ближайший военный корабль привез гавайца в Сан-Франциско, где Дюк Каханамоку – так его звали – показал в плавательном бассейне такой результат, что его тотчас включили в состав сборной США. Через год в Стокгольме на стометровке он победил с новым мировым рекордом…
В Российскую империю тоже ехали эмигранты, и хватало своих окраин, где жили, конечно же, физически одаренные люди. Только таланты их некому было замечать. Оторванное от народа царское правительство в этом виновато? Наверное, наверное… Но вот маленькая информация для размышления уже о днях сегодняшних. Со школьных спортивных залов в США регулярно ведутся прямые репортажи о мало-мальски значимых событиях города, штата, страны. У нас зачастую не показывают даже игры ведущих российских клубов в Лиге Чемпионов, не говоря уж о Премьер-лиге. А ведь речь идет об одном из самых популярных в России видов спорта! Что ж говорить о других?!
Сейчас трудно сказать, как бы писалась спортивная биография России после нашего провального выступления в Стокгольме. Формально вроде бы что-то сдвинулось с мертвой точки (а это была действительно мертвая точка, поскольку в командном зачете на той Олимпиаде мы заняли одно из последних мест. А антирекорд наших футболистов, проигрыш команде Германии со счетом 0-14 на уровне олимпийских сборных, кажется, вообще можно заносить в книгу Гиннеса). В России начали проводиться свои олимпиады (1913, 1914 годы), по более демократичному принципу формировались команды, правда, легкоатлетические результаты, показанные там, не дотягивали до мирового уровня, за исключением, пожалуй, выступления спринтера Василия Архипова. В беге на стометровку он показал такие же быстрые секунды (10,8) с какими американец Р. Крейг выиграл звание чемпиона V Олимпийских игр.
Но оставим в покое места и медали, не о них сейчас речь. Вернемся к началу главы. Шведская Олимпиада получилась вроде бы такой, о какой и мечтал основатель новых Игр, однако на церемонии закрытия её Пьер де Кубертен сказал вот что:
«Последнее слово, произнесенное на этих Играх, должно быть посвящено расцвету следующих Олимпиад. Усилий власти и силы денег далеко еще не достаточно для успеха Игр. Необходимы настойчивость, терпение, упорство. Прежде всего необходимо иметь точное и ясное представление о целях спорта, его гуманном значении. Пусть же грядущая Олимпиада, как и ее предшественницы, внесет свой вклад в дело всеобщего благоденствия и совершенствования человечества! Пусть ее будут праздновать все народы мира в радости и согласии!»
Чувствуете некую горечь в его словах? «Точного и ясного представления о целях спорта» в мире пока еще нет. Олимпиады уже становятся праздником для масс, но еще – не орудием совершенствования человечества. Увы, и эту Олимпиаду, равно как и предыдущие, сопровождали неприятности и даже скандалы. При состязаниях по стрельбе пошел сильный дождь, и для хозяев соревнований тотчас соорудили специальный навес, не пуская туда спортсменов других стран. В этих комфортных условиях шведы, не относившиеся к фаворитам, с посредственными баллами в 18 видах стрелковых упражнений завоевали 17 медалей, в том числе 7 золотых. Так же явно нечестно были организованы соревнования по борьбе, в некоторых дисциплинах легкой атлетики… Обоснованные претензии в адрес устроителей Олимпиады составили целый документ на 56 страницах! Выходит, по прошествии пяти Олимпиад не только мир не совершенствовался, но даже сами спортсмены и спортивные функционеры оказывались инициаторами неблаговидных поступков.
Нет, были, конечно, и прекрасные моменты. К примеру, тот, что произошел на Олимпиаде в Афинах. Шла велогонка на 100 километров.
После большей части пройденной дистанции на победу претендовали лишь двое – француз Леон Фламан и местный гонщик Георгиос Колеттис – остальные или безбожно отстали, или вообще сошли с дистанции. Так вот, за несколько километров до финиша у грека сломался велосипед. Тотчас остановился и француз, стал ждать, пока его сопернику сменят машину, и возобновил гонку лишь после того, как Колеттис вновь сел в седло. В итоге Фламан все же победил, и болельщики приветствовали его вдвойне: и как чемпиона, и как рыцаря спорта.
Но такой пример – приятное исключение.
Потому грустен был на закрытии Шведской Олимпиады Пьер де Кубертен. Знаток древних Игр, он боялся, как бы его детище не повторило их печальную судьбу.
Идущие на Олимп. Падающие с Олимпа
И сейчас самое время опять поговорить о том, по какой же все-таки причине исчезли Олимпиады Эллады.
Начнем с повторения того факта, что древние Олимпиады в равной степени собирали на стадионах людей искусства, культуры и спорта. Способствовала этому философия того времени, призывающая к гармонизации личности. Образно говоря, тогда утверждали: человек не может быть хорошим писателем, не разбираясь в архитектуре, не умея петь, не обладая физической силой… История сохранила для нас имена философов, скульпторов, драматургов, участвовавших (и побеждавших!) в Олимпийских играх, спортсменов, в совершенстве владевших искусством риторики, стихосложения. Вот одно из этих имен: Милон Кротонский. В 540 г. до н. э. в возрасте 14 лет он становится олимпийским победителем в борьбе. Затем был увенчан олимпийским венком еще шесть раз. Кроме того Милон много раз побеждал на Пифийских, Истмийских и Немейских играх. Он учился в школе Пифагора, где получил не только физическую, но и общеобразовательную подготовку, сыграл большую роль в политической жизни своей родной общины. Во время войны с Сибарисом Милон был избран полководцем. Он не только руководил войском, но и, как утверждают современники, заменял целое подразделение. Чем не идеал гармонически развитой личности?!
Именно греки установили эталон прекрасного: на его образцах и сейчас зиждется современная архитектура. А посмотрите их скульптуры! Совершенные тела: мускулистые мужчины, прекрасного, спортивного сложения женщины…
Идущие на Олимп, то есть, к совершенству, к богам – так говорили о тех, кто наиболее успешно совмещал в себе перечисленные выше качества и демонстрировал их на Олимпийских играх.
Так почему же вдруг Игры попали под запрет? Не пришли в упадок, не изжили себя (как, скажем, гладиаторские бои: к 404 году н. э., когда их запретили, они по сути уже не проводились), а оставаясь на волне популярности, одним росчерком пера в 393 году императора Феодосия I Великого прекратили свое существование?
Ныне это объясняют очень просто: Феодосий выбрал и утвердил в качестве единой государственной религии империи христианство, и потому запретил языческие культы, коими были просто-таки пропитаны Олимпийские Игры. И ссылаются при этом на Эдикт Феодосия.
Но в Эдикте нет ни слова об Олимпийских играх! Да, Феодосий здесь виден как активный участник процесса христианизации государства, ратует за союз империи и церкви, осуждает язычество… Ну и что? Выход в свет этого закона (а Эдикт – это законодательный акт) никак не сказался на работе философской школы в Афинах, где каждый урок и каждая лекция были полны иных богов. В Александрийской библиотеке остался свободным доступ к старым рукописям, и на бытовом уровне Рим продолжал жить старым укладом – не сохранилось никакой информации о притеснении тех знатных сенаторов и прочих граждан (а такие были!), кто не разделял религиозные воззрения Феодосия. Как было сказано чуть выше, даже официальный запрет гладиаторских боев свершился уже после смерти весьма правильного и смиренного христианина, как писали о нем потомки.
Так что Эдикт Феодосия, думаю, к закрытию Олимпийских игр никакого отношения не имеет.
А что имеет?
Почти через полвека после смерти этого последнего императора единой Римской империи, вышел так называемый Кодекс Феодосия, на сей раз византийского императора, представлявший собой законодательный сборник, куда вошли все значимые распоряжения первых лиц государства за минувшие 125 лет. Как бы сейчас сказали, в нем были собраны статьи гражданского и уголовного права, которыми должны были руководствоваться суды, верша правосудие. Вошли в этот сборник и суждения Феодосия I Великого, где он говорит о том, что надо всеми средствами бороться с падением нравов, обманом и ложью как худшими из качеств человеческих. Тут опять-таки нет прямых ссылок на Олимпиады, но…
Но есть над чем подумать и из чего сделать некоторые выводы.
Давайте посмотрим, как менялась сама атмосфера Олимпийских Игр.
Первые победители их получали, если можно так сказать, лишь моральные вознаграждения: на головы героям надевали лавровые венки, а имена их вносились в списки достойнейших людей того края, который воспитал чемпионов. Вот как писал на эту тему Лукиан:
«Кто получит венок, получит в нем все доступное человеку счастье: я говорю о свободе каждого человека в частной жизни и в жизни его родины, говорю о богатстве и славе, о наслаждении отеческими праздниками, о спасении своих домашних и вообще о самом прекрасном, чего каждый мог бы себе вымолить у богов; все это вплетено в тот венок, о котором я говорю, и является наградой того состязания, ради которого происходят все эти упражнения и эти труды».
Вскоре им стали ставить памятники в Альтисе – священной роще Олимпии. Затем им дано было разрешение жить в Пританее – здании, где бесплатно кормили иноземных послов и лиц, оказавших важные услуги государству. И вот уже в Афинах решили выдавать победителю Игр денежную премию. Эту идею подхватили на периферии и стали утверждать льготы и привилегии своим чемпионам.
Дальше – больше. В IV в. до н. э. наблюдаются постепенные изменения характера и содержания Олимпийских игр. Все больше внимания уделяется зрелищности состязаний. Политический хаос и постоянные войны вели к огрублению греческих вкусов. Гармоническая красота тела не вызывала былого восхищения. Зрителей все больше привлекала борьба, кулачный бой и панкратион, богатые острыми, драматическими моментами. Да и в этих видах происходят перемены – если раньше исход схватки решали преимущественно быстрота, ловкость, то в этот период решающим качеством становится физическая сила.
Награда за победу в состязаниях возрастает. Города, стремясь продемонстрировать свою мощь и завоевать расположение богов, привлекают наиболее известных бойцов, даже если они живут в других местах. В связи с этим в состязаниях впервые принимают участие атлеты-профессионалы.
Стремление победить любой ценой привело к нарушению правил и установленных норм. На олимпийских состязаниях были зарегистрированы случаи подкупа, жестокости, нарушений системы подготовки к играм…
И вот «правильный и смиренный христианин» Феодосий I пожелал увидеть в основе жизни государства единую религию, как ему казалось, самую справедливую и достойную, во всяком случае, более совершенную, чем прочие. И коль она осуждает ложь и подкуп, то надо и законы выстраивать соответствующие, с их помощью искоренять все действа, вызывающие пагубные страсти, разрушающие мораль.
Таким действом при императоре Феодосии I были Олимпиады. И запрет их произошел вовсе не по религиозным соображениям, а по этическим, нравственным. Участники их потеряли ответственность перед своей малой Родиной, ибо уже не являлись её представителями. Спорт больше не возвышал души, он существовал сам по себе, являлся просто зрелищем, зачастую с предсказуемым финалом. Спортсмены стали обособленной кастой, художники, воины, философы в них больше не участвовали, призывы к гармонии развития личности были забыты.
Так что Олимпиады ликвидировал вовсе не Феодосий I Великий – они сами себя погубили. Идущие на Олимп, утратив духовное предназначение Игр, скатились с него так быстро, что почти никто этого не заметил. В истории осталась лишь печальная дата проведения последнего олимпийского состязания древности – 393 год.
И Кубертен был прав, когда, реанимируя олимпийское движение, говорил прежде всего о возрождении чистых помыслов соревнований. Вот строчки из его «Оды спорту»:
Ты осеняешь лаврами лишь того,
кто боролся за победу честно, открыто, бескорыстно.
Ты – безупречен.
Ты требуешь высокой нравственности, справедливости,
моральной чистоты, неподкупности…
Ты возводишь стадионы – театры без занавесей.
Все свидетели всему. Никакой закулисной борьбы.
Ты начертал на своих скрижалях:
«Трижды сладостна победа, одержанная в благородной
честной борьбе».
Нравственность, справедливость, моральная чистота – они должны быть во всем, что окружает спорт и что связано со спортом, если стремиться к той идее, что олимпиады должны совершенствовать наш мир. Кубертен боялся, что эти программные положения станут просто лозунгом. Потому так критически, так болезненно анализировал прошедшие Игры, так скрупулезно работал над подготовкой Игр будущих. Всё надеялся, что Олимпиады помогут нашему миру совершенствоваться, преодолевать проблемы, распри и разногласия.
Увы!
Шестые по счету Олимпийские игры должны были пройти в Берлине в 1916 году. В Грюневальде к этому событию был даже построен великолепный стадион. Но спорт, который по идее должен являться синонимом слову мир, эту свою великую функцию не выполнил. Мало того, что началась первая Мировая война – ее развязала страна, которой доверено было стать очередной олимпийской столицей. Барон Кубертен бывал здесь, вел переговоры о предстоящем спортивном празднике мирового масштаба, и начавшиеся кровавые сражения – это, он казнил себя, и его недоработки, его упущения… Он был слишком ответственен, слишком раним и совестлив, и потому решил покинуть пост президента МОК. Его едва отговорили. Сказали, что это будет проявление слабости. Уж если сам Кубертен перестает верить в силу олимпийского духа, то тогда настанет конец и всей его спортивной политике. Игры, едва возродившись, уйдут опять из жизни человечества, и теперь, может быть, навсегда.
Барон принял это к сведению. Однако сказал, что перестанет возглавлять Олимпийский комитет сразу же после того, как проведет первую послевоенную Олимпиаду. Слово своё он не сдержал, однако для этого была веская, скажем так, уважительная причина.
О ней – позже.
«Во славу спорта и во имя чести»…
Наверное, этот вопрос можно задать знатокам нашей популярной телепередачи: сколько летних Олимпийских игр современности состоялось, если известно, что последние, с порядковым номером XXX, прошли в 2012 году в Лондоне? Тридцать, думаете? А вот и нет!
В древности, напомним, на период проведения Олимпиад прекращались войны, или хотя бы объявлялись временные перемирия. В наше же время происходит всё с точностью наоборот: прекращаются Олимпиады, но порядковые номера их остаются. Так было и в годы Второй мировой (1940, 1944 гг.), и в 1916 году. Многие из тех, кто должен был выступать на спортивных аренах Берлина, по призыву или добровольно ушли воевать. Так поступил и сам Кубертен, влившись в состав французской армии…
Однако пора вернуться к проблемам нашим, отечественным.
Мы уже говорили, что российская команда крайне неудачно выступила в Стокгольме. Царское правительство расценило это как удар по престижу государства, – ибо, по тезисам олимпийской хартии, спортивные показатели есть показатели заботы государства о здоровье нации, – и сделало для себя какие-то выводы. Так, с 1912 по 1914 годы в стране появились Всероссийские футбольный, парусный, атлетический союзы, союзы стрелковых обществ и любителей легкой атлетики, пловцов и хоккейных клубов. Одновременно с этим Россия увеличила свои спортивные связи с внешним миром, и в первую очередь – с МОК. В июне 1913 года был создан государственный орган для координации всех вопросов, касающихся спорта – «Канцелярия Главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи». По сути, это было министерство спорта, возглавил которое генерал-майор Владимир Николаевич Воейков. Главная задача нового учреждения звучала так: «Подготовка физически здорового, выносливого и бодрого поколения». Формулировка ёмкая, понятная, почти по Ювеналу с его знаменитым изречением «В здоровом теле здоровый дух» (ибо бодрость и есть душевное состояние человека). Стали приглашать иностранных тренеров (к примеру, X. Андерсена из Швеции, специалиста по легкой атлетике), наши спортивные делегации поехали набираться опыта за рубеж, в том числе и к законодателям спортивных мод американцам…
Заметим: цель, которую ставила перед собой Канцелярия, звучала именно так: спорт нужен для того, чтоб в России вырастало здоровое, сильное поколение. Никаких идеологических условий при этом не ставилось: что, мол, здоровье и сила нужны для защиты Отечества, или для построения справедливого общества… Только очень скоро, уже к 1915 году, задачи Канцелярии и вся спортивная работа России становятся более прикладными – военно-спортивными. Временный совет при Главнонаблюдающем (а туда входили представители РОК, спортивных союзов) призвал спортивные организации приступить к подготовке резерва для фронта, создавая военно-спортивные клубы. Это так тогда и называлось – мобилизация спорта.
По сути ведь все верно: когда Отечество в опасности, на помощь ему приходят и физики, и лирики, не говоря уже о самых физически подготовленных, выносливых гражданах. Есть здесь, однако, только одно «но», правда, весьма существенное. Единожды задействованный в общую политическую и идеологическую структуру этой самой мобилизации, он, спорт, может там навсегда и прописаться.
Хорошо это или плохо? Вопрос очень непростой. Тут к месту, мне кажется, будет опять сделать экскурс в историю. Давным-давно существовало такое государство, где вопросы физической культуры и спорта были главенствующими во всей сфере его деятельности. Речь, как вы поняли, идет о Спарте. Начнем с того, что дети были здесь собственностью не родителей, а государства, потому вопрос, отдавать ли ребенка в спортинтернат или нет, даже не возникал. С семи лет мальчики вольных граждан уходили жить в лагеря военного типа, чтоб к двадцати стать профессиональными воинами. Девочки вольных граждан тоже в обязательном порядке постигали премудрости физической культуры (бег, метание копья, диска), чтоб рожать крепких детей. История донесла до нас результаты участия спартанской команды в Олимпиадах на протяжении примерно ста пятидесяти лет: с 720 по 576 годы до н. э. Так вот, за это время был известен 81 олимпийский чемпион, и из этого числа 46 – представители Спарты. В самом престижном состязании, беге на один стадий, из 36 победителей 21 – спартанец. При этом надо учесть, что по народонаселению, территории государство было далеко не самым крупным в Элладе.
Время классической Спарты (до IV века до н. э.) было действительно удивительным, сам Платон видел в ней признаки идеального государства. Физическая культура здесь соседствовала с культурой песенной, музыкальной, основное население Спарты, илоты (их социальный статус – нечто среднее между крепостными крестьянами и рабами), тоже не роптало на судьбу. Поскольку вопросы физического развития и спорта были прерогативой государства, то оно, это государство, совершенно не скрывало их конечную политическую цель, идеологию борьбы за здоровое тело, за победы в Олимпиадах. Вот как писал об этом знаменитый поэт Тиртей:
Я не считаю достойным ни памяти доброй, ни чести
Мужа за ног быстроту или за силу в борьбе,
Если б он даже был равен циклопам и ростом, и силой,
Если фракийский Борей в беге им был превзойден…
Общее благо согражданам всем и отчизне любимой
Муж приносит, когда между передних бойцов
Крепости полной, стоит, забывая о бегстве постыдном.
Говоря языком прозы, сила и ловкость нужны лишь для военного строя, для нужд государства.
Беспримерно сильная армия этого государства ведет победные войны, захватывает новые территории… Но смотрите, что происходит дальше. Во время войн с персами (480 до н. э.) Спарта выставила около пяти тысяч бойцов, столетием позднее, в битве при Левктрах, их было уже менее двух тысяч, и тогда же спартанцы потерпели болезненное поражение от Фив, еще век спустя в Спарте в целом насчитывалось не более тысячи граждан. «Цвет нации», лучшие представители физической культуры были, прямо говоря, физически выбиты в войнах, ибо они, идеологически «правильно» воспитанные, как полагается, шли в атаки в первых рядах и первыми встречали смерть. Здоровым, крепким женщинам Спарты не от кого стало рожать детей. Государство исчезло.
Так что физическая и спортивная политика, проводимая в той или иной стране, сама по себе мало о чем говорит. Она может быть направлена как на приумножение красоты и здоровья своих граждан, так и на сугубо милитаристские цели, или решать имиджевые задачи, или – в идеале! – совмещать все эти направления. Потому еще на заре возрождения Олимпийских игр Кубертен, а затем и его последователи разрабатывали основополагающие принципы олимпизма. Вот некоторые строки этого документа, которым сегодня руководствуются поддерживающие олимпийское движение страны:
Олимпизм представляет собой философию жизни, возвышающую и объединяющую в сбалансированное целое достоинства тела, воли и разума. Олимпизм, соединяющий спорт с культурой и образованием, стремится к созданию образа жизни, основывающегося на радости от усилия, воспитательной ценности хорошего примера, социальной ответственности и на уважении к всеобщим основным этическим принципам.
Цель Олимпизма заключается в том, чтобы поставить спорт на службу гармоничного развития человечества, способствуя созданию мирного общества, заботящегося о сохранении человеческого достоинства…
Занятия спортом – одно из прав человека. Каждый должен иметь возможность заниматься спортом, не подвергаясь дискриминации, в духе Олимпизма, что подразумевает взаимопонимание в духе дружбы, солидарности и честной игры…
Заметим, что эти очень правильные слова относятся не только и даже не столько к самим спортсменам, сколько к политикам, к государственным мужам, пекущимся о том, чтобы именно дух солидарности и честности царил в обществе, публично проявлялся на спортивных площадках, равно как и в трудовых коллективах, творческих объединениях, научных учреждениях…
Впрочем, сейчас говорим только о спорте. А конкретно – об отношении к нему государства.
Повторимся: неудачу в Стокгольме Российская империя восприняла как удар по престижу. Было понятно, что без повышения массовости спорта мы не вырастим чемпионов, и к 1914 году в стране насчитывалось уже более 1,2 тысяч спортивных объединений, основанных в 332 городах и крупных поселках. Членами их являлись 45 тысяч человек, – конечно, капля в море, в Финляндии было больше. К тому же, в основе своей это были представители привилегированных сословий, для которых «черная» тренировочная работа, пот и мозоли были просто непонятны. И когда говорят, что после Октябрьской революции 1917 года по спортивному развитию России был нанесен смертельный удар – это лукавство. Как нельзя согласиться, впрочем, и с тем, что только революция озаботилась здоровьем нации и сразу же открыла широким массам доступ к спортивным занятиям.
Тут не всё однозначно.
Тут приходится опять вспоминать Спарту.
«Физкультура есть трудовая гимнастика»…
Что правда, то правда: правительство Советской России в самый тяжелый период Гражданской войны заговорило о необходимости физического воспитания масс. В 1918 году создан Всевобуч (Всеобщее военное обучение), одной из главных целей которого было массовое развитие физической культуры и спорта в интересах подготовки граждан – а теперь внимание! – к трудовой деятельности и защите Отечества. Да, суровое время, безусловно, диктовало свои условия игры (как в последние годы империи, в первую мировую, спорт стал военно-прикладным занятием), но ведь и далее-то мало что менялось. В 1920 году на III съезде комсомола обсуждались вопросы вот такого типа: стоит ли проводить спортивные соревнования, где утверждается превосходство одного человека над другим, можно ли участвовать в Олимпийских играх, где выступают представители классового врага – буржуазии?
Представители Пролеткульта пошли и того дальше. Один из их лозунгов – «Долой буржуазные залы, снаряды, спорт, даешь пролетарские снаряды и упражнения». Одним из таких снарядов они предлагали сделать молот, самый настоящий, кузнечный. А знаете, как они относились к такой популярной уже тогда игре, как футбол? Теоретик Пролеткульта, И. Кулжинский, назвал его изобретением английской буржуазии, построенном на обмане – обводке и финтах. Его соратники предложили новые правила игры: разбить поле на равные квадраты, где может находиться лишь один игрок, и перепасовывать мяч партнерам, задерживая его у себя не более пяти секунд…
Приведем некоторые тезисы из документа Пролеткульта «О задачах физической культуры пролетариата»:
«Отрицая с исторической и научной точки зрения все старые системы физической культуры буржуазии, пролетариат создает классовую физическую культуру.
В настоящее время надо строить не физическую культуру для пролетариата, а физическую культуру пролетариата.
Новая физическая культура пролетариата – это психофизиологическое воспитание нового квалифицированного человека.
Новая физкультура пролетариата есть новая трудовая гимнастика и новый коллективный спорт»…
Ну да ладно, это всё-таки была общественная пролетарская культурно-просветительная организация, но ведь и партийные документы (к примеру, постановление ЦК РКП(б) 1925 года, да и последующие) говорили в общем-то о том же: физическая культура и спорт важны для повышения производительности труда, снижения травматизма на производстве, овладения военными специальностями, умения владеть эмоциями…
Спорт политизировали и идеологизировали до такой степени, что распустили, а вернее сказать, разогнали все старые «классово враждебные» спортивные общества, существовавшие в России до революции, поскольку они могли привести к отрыву занимающихся физической культурой масс от основных общественных организаций.
В 1923 году открывается первое Всесоюзное совещание Советов физической культуры, где почетным председателем избирается Калинин, а почетными членами Сталин, Троцкий, Рыков, Зиновьев, Томский… (Именно из-за громких имен долгое время замалчивался сам факт проведения этого совещания, – ведь многие из перечисленных попали в число репрессированных). Народный комиссар здравоохранения H. A. Семашко, подводя итоги совещания, писал: «Десятки миллионов занимаются у нас сейчас – в той или иной форме – физическими упражнениями… И если эти десятки миллионов идут не по буржуазной, а по пролетарской дороге в этом новом деле, то это такое завоевание, значение которого не следует забывать… Физическая культура подготовляет Советскому государству могучих духом и телом строителей коммунистического здания, крепких защитников неприкосновенности Союза трудящихся, оздоровляет нашу грядущую смену».
А в партийном постановлении от 13 июля 1925 года записано: «Социалистическую систему физического воспитания нужно рассматривать как неразрывную часть общего политического и культурного воспитания, а также защиты здоровья масс. Другими словами, советское физическое воспитание следует считать неразрывной частью коммунистического воспитания».
Молодая советская власть прочно взяла в свои руки вопросы развития физической культуры и спорта. Пусть сделано это было, так сказать, со своими политическими целями (как в Спарте!), но ведь спорт в стране стал развиваться действительно невиданными доселе темпами. Да, в нем было много политики и идеологии, но как говорят на Востоке, если твоя палка стреляет, можешь смело называть её ружьем. Смотрите, что происходит. В 1920 году в Москве открывается Государственный центральный институт физической культуры, который призван был сыграть огромную роль в подготовке специалистов и развитии научных исследований в спортивных областях. Заметим, что годом раньше в Петрограде возобновил свою деятельность институт физической культуры имени П. Ф. Лесгафта. В 1923 году создаются Высшие советы физической культуры (ВСФК) при ВЦИК, в союзных республиках. Появляются спортивные общества под эгидой комсомола, профсоюзов, ведомств и отраслей. В государственных масштабах стали проводить Всесоюзные праздники физкультуры, Всесоюзные спартакиады – первая в 1928 году, в ней участвовало 3,5 млн. человек, на финальную её часть в Москву приехали более 7 тысяч спортсменов плюс 600 зарубежных из 13 стран. Правда, гости были не из числа сильнейших, поскольку сильнейшие в этот же год выступали в Амстердаме, на Олимпиаде.
Что характерно, в финальных соревнованиях нашей спартакиады приняло участие в два раза больше спортсменов, чем в столице Нидерландов (там их было 3015 человек). И основная спортивная площадка Москвы, мягко говоря, не уступала главной арене Летних Олимпийских игр 1928 года. Специально построенный стадион в Амстердаме был рассчитан на 31 600 зрителей, а наше «Динамо», открытие которого приурочили как раз к Всесоюзной спартакиаде, вмещал лишь немногим меньше, зато с окончанием постройки Восточной трибуны в 1936 году – 54 тысячи зрителей. Что же касается технических результатов, то и здесь мы смотрелись не хуже.
Надо упомянуть, что в Амстердаме была первая Олимпиада нового времени, на которой не присутствовал Пьер де Кубертен.
Мы уже говорили, что после срыва берлинского мирового праздника спорта он заявил, что перестанет возглавлять Олимпийский комитет сразу же после того, как проведет первую послевоенную Олимпиаду. Состоялась она в Антверпене, в 1920 году, без участия не только спортсменов из Германии и их союзников, развязавших Первую Мировую войну, но и представителей Советской России. Нас туда по политическим мотивам не пригласили, а мы не больно и огорчились, тоже по политическим мотивам считая, что рабоче-крестьянским спортсменам нечего делать в среде буржуазных атлетов.
А проведение следующей Олимпиады доверили Франции, где, как мы помним, уже прошли не совсем внятно организованные II Олимпийские игры. Две причины продиктовали выбор данного места. Первая: Олимпийскому комитету надо было доказать, как учится он на своих ошибках и как изменился мировой подход к проблемам развития спорта. Вторая: так, Парижем, попробовали оценить заслуги француза барона Кубертена. И сам он, конечно же, именно поэтому решился остаться во главе МОК на период VIII уже по счету Олимпиады…
Но в нашей стране эти три мировых праздника спорта, равно как и несколько последующих, прошли как бы незамеченными, ибо в это время мы ориентировались не на спорт высших достижений, а на его массовое развитие. Сейчас уже забыто созданное по инициативе комсомола общество с милым названием «Муравей», в двадцатые-тридцатые годы популярное в городах и весях страны. (Только в Москве насчитывалось 180 кружков «Муравья», где ребята своими силами благоустраивали спортплощадки, осваивали правила спортивных игр, знакомились с основами спортивной гигиены). При заводах, фабриках появлялись физкультурные ячейки. В 1930 году в СССР ввели Всесоюзный физкультурный комплекс «Готов к труду и обороне СССР», в 1936 году ВЦСПС принял решение об организации 64 спортивных обществ профсоюзов, с мощной материально-технической базой, которые вскоре объединили около 50 млн. человек. В институтах, школах, на заводах появились финансовые средства, которые могли быть истрачены лишь по целевому направлению: на физическое оздоровление людей.
Хорошо ли такое «кураторство» физической культуры и спорта со стороны государства? Не просто хорошо, а прекрасно! Пробудить у миллионов людей интерес к стадионам, а главное, дать им возможность испробовать свои силы, повернуть свою энергию на пользу обществу и собственному здоровью, сделать спорт праздником миллионов – кто же не подпишется под такими задачами?!
Знай барон де Кубертен получше о спортивной политике страны Советов – он бы, безусловно, пришел в восторг. Здесь на спортивные площадки выходили действительно профессора, металлурги, студенты, колхозники, на спартакиадах разных уровней соперничали тоже отнюдь не профессионалы… Ведь сам Кубертен неоднократно говорил, что профессиональный спорт несовместим с олимпийским движением, что задача олимпиад прежде всего воспитывать и делать лучше общества, а не бить рекорды…
Но это не цель моей книги – противопоставлять профессионализм и любительство, искать плюсы и минусы в этих направлениях спортивной жизни планеты. Сия тема, безусловно, важная, заслуживает отдельных трудов, только давайте продолжим разговор и поразмышляем на тему тоже далеко не второстепенную – построении нравственных, моральных отношений между политической властью и спортивными институтами. А если сформулировать проблему короче и четче, поговорим о двойных стандартах в этом направлении.
Одно слышится, другое пишется
Знаете ли вы, что, даже несмотря на спортивную блокаду советского государства, наших футболистов все же приглашали принять участие в Олимпийских играх 1924 года во Франции? Мы сказали гордое нет, и объяснили это так: с буржуями не играем. Другое дело – откликнуться на приглашение рабочих команд зарубежья, какой по сути является и наша команда…
Это мы, повторю, объясняли так. На самом же деле всё было несколько иначе. Вот факты, о которых я уже упоминал в предыдущей своей книге («Больше чем футбол», 2013 г.) и которые как нельзя кстати укладываются в канву этой. Из Горького в Иваново приезжают футбольные селекционеры и в открытую говорят двум футболистам, Метлину и Бобылёву: переезжайте в наш город, работать не будете, ваше дело лишь играть в футбол, зарплата четыреста рублей (это был оклад опытного инженера со всеми надбавками), плюс командировочные, плюс ежегодная путевка в престижный дом отдыха. В «Спартаке» из Донецка футболисты значились студентами, получая «стипендию» в 300 рублей, в ростовском «Буревестнике» спортсменов оформляли на должности комендантов, секретарей, инструкторов, воронежская команда установила таксу за участие в товарищеских играх. Бакинская команда ДКА (Дом Красной Армии), за которую, как следует из названия, должны были играть люди в погонах, устроила коммерческое турне и откликалась на те предложения, где больше платили…
Такими были наши «рабочие» и «армейские» команды уже в тридцатые годы прошлого века, когда, казалось бы, малейшее нарушение закона грозило весьма серьезными наказаниями. И ведь «верхи» знали, что творится в спорте, но до поры до времени на удивление мягко реагировали на это.
В 1935 году Председатель Всесоюзного комитета физической культуры СССР В. Н. Манцев пишет в газете «Красный спорт»: массовость – это, конечно, хорошо, но нам нужно и о покорении мировых рекордов думать, а такая задача выполнима лишь тогда, когда мы лучшим спортсменам и командам создадим соответствующие условия. Пусть как минимум по пятьдесят спортсменов в каждом виде спорта будут в силах замахнуться на рекорд – будем помогать им в этом… Чуть позже и в главной газете партии, «Правде», появляется статья «Советские футболисты должны быть непобедимыми», где наряду с отвечающими требованиям дня мыслями о необходимости открывать детские спортивные школы, развивать массовый спорт на предприятиях и в сельской местности, как-то неожиданно проходит и мысль о том, что нужно выискивать таланты и налаживать селекционную работу по отбору лучших спортсменов. Конечно же, «вольные» рассуждения в «Правду» попасть не могли, каждая фраза подобных постановочных, проблемных материалов согласовывалась в высоких кабинетах. Тем удивительнее было вскоре после выхода статьи в той же газете читать сообщение об упразднении ВСФК, да еще с объяснением причины:
«…Упраздненный Всесоюзный совет физической культуры при ЦИК СССР не оправдал назначения. Он был оторван от масс физкультурников и плохо помогал развитию спортивного движения в стране. Вместо того чтобы вовлекать в физкультуру и спорт новые миллионы трудящихся, главным образом колхозную молодежь, ВСФК всё свое внимание уделял отдельным чемпионам»…
Вывод напрашивается один: и в верхах четко не определились, какую политику выбрать в отношении любительского и профессионального спорта, разрешать ли его коммерциализацию, давать ли финансовую самостоятельность клубам или оставить это право за ведомствами, к которым эти клубы приписаны? Помимо всего прочего, вопрос был связан с социалистической системой хозяйствования, и как бы здесь смотрелись спортивные коллективы, живущие по собственному усмотрению?! Партия четко свои позиции тут не определила, но очень ясно дала понять, что зарываться в этом деле нельзя! И показала это на примере ареста одного из, пожалуй, популярнейших людей в области спорта – бывшего игрока, а на момент задержания председателя Московского городского общества «Спартак» Николая Петровича Старостина. Тот не особо скрывал, что располагал коллекцией ювелирных украшений, картин, то есть, как бы сейчас сказали, жил не по средствам, чересчур вольно рулил денежными потоками, идущими на развитие спорта через промкооперацию, коей и принадлежал «Спартак».
Почему все-таки не было определенности в вопросе признания профессионального спорта в стране? Этот вопрос сродни другому: что лучше – быть первым парнем на деревне или последним в городе? Если признать, что советские спортсмены зарабатывают на хлеб спортом, можно и не мечтать попасть на Олимпийские игры, – а мечты такие, конечно же, были. Если участвовать в соревнованиях среди профессионалов (в мировых чемпионатах по футболу, к примеру), есть трезвое осознание того, что мы, находясь в изоляции, крупно отстали в тактическом вооружении от лучших команд и можем посрамить Отечество, а это никак не приемлемо для государства, заявляющего, что только в СССР созданы все условия для раскрытия творческого и спортивного потенциала человека.
Как в это время разрешались подобные проблемы в мире? Жестко разрешались. Как говорится, котлеты – отдельно, мухи – отдельно. Выше я уже писал о гениальнейшем легкоатлете американце Джиме Торпе, завоевавшем два «золота» в 1912 году на Олимпиаде в Стокгольме: в пятиборье и десятиборье. Так вот, уже после Олимпиады свои же, американские граждане, выяснили, что Торп несколько лет назад выступал за профессиональный бейсбольный клуб, провел за него две встречи, заработал 60 долларов и, следовательно, не имел права участвовать в состязаниях любителей. МОК тут же постановил лишить Торпа завоеванных наград, пожизненно дисквалифицировал его и исключил из Атлетического союза.
Международному Олимпийскому Комитету было даже не все равно, на чьи деньги покупал спортсмен экипировку и билет на проезд к месту соревнований, оказывали ли ему материальную поддержку государство, частные лица или неправительственные организации. В странах Запада можно было отследить каждый рубль, в стране же победившего социализма сделать это стороннему человеку было практически невозможно…
Путь профессионалов к Олимпийским играм оказался сложным, долгим, изобилующим интригами и просто интересными моментами, но, повторюсь, это тема, может быть, отдельной книги, куда были бы включены и главы о том, как профессионализм зародился еще на аренах древних Афин и в конце концов (наряду с другими обстоятельствами) погубил сами Игры. Сейчас всё чаще говорят о том, что олимпиады становятся не местом смотра спортивных талантов, а коммерческим шоу, однако и это другой разговор. Нас лишь интересует, почему в СССР проявилась двойная мораль в выстраивании спортивной политики, к чему это привело и не просматривается ли эта самая двойная мораль сегодня.
Вообще, в самом понятии «двойная мораль» заложен такой негатив, что, кажется, и говорить тут не о чем. Но понимаете, какая непростая эта штука – судить о неправедном шаге, сделанном ради благородной цели?! Наш массовый спорт и вправду ведь был, пожалуй, самым массовым в мире, физическая культура получала прописку в учебных заведениях, на предприятиях, а соревнования самых разных рангов давали прописку в большой спорт талантливейшим людям. Тренеры, организаторы спортивного дела в прямом смысле ходили по дворам, школам, выискивая даже не таланты, а просто склонных к спорту детей.
Вот пример, который, так сказать, всегда под рукой – судьбы ребят из нашего двора, а вернее, из нашего стадиона. Я вырастал на Гольяновской улице, в доме рядом со стадионом «Серп и Молот» (сейчас он носит название «Металлург»). Чем был он в послевоенные годы для мальчишек? Да всем! И культурным объектом, и местом дружеских сборищ… Но в первую очередь, конечно, центром нашего спортивного соперничества. Мы гоняли тут мяч с утра до ночи, и даже не всегда обращали внимание на то, что с краю поля стоят и внимательно следят за нашими финтами и ударами великие тренеры и просто удивительные люди, жизни свои положившие на служение отечественному спорту. Сюда приходил Николай Васильевич Поставнин, уже тогда имевший звание Заслуженного мастера спорта. Играл он за «Трехгорку», московское и минское «Динамо» на месте полусреднего нападающего – была в футболе такая позиция, в русский (с мячом) и канадский (с шайбой) хоккей, потом перешел на тренерскую работу и бегал, как сам потом говорил, «по наводкам» по московским пустырям, дворикам, стадионам, просматривая ребят для вовлечения их в большой спорт.
Сродни ему поступали и тренеры Владимир Аксентьевич Габичвадзе, знаменитый в прошлом торпедовский футболист, умевший разглядеть талант в человеке за пять минут игры, и трижды чемпион страны спартаковец Николай Иванович Паршин, и Георгий Иванович Жарков, Гостренер спорткомитета СССР, работавший с такими командами, как «Торпедо», «Зенит», «Локомотив», и Владимир Борисович Алякринский, Вадим Григорьевич Захаров… А уж что говорить о Константине Ивановиче Бескове, который тоже был нередким гостем на «Серпе и Молоте», наблюдая за игрой дворовых команд…
Но это я только о футболистах речь веду, а так же искали таланты среди нас, босоногой пацанвы, фигуристы, легкоатлеты, пловцы… Возвращаюсь к своему двору. Отсюда – чемпионы Олимпийских игр, мира, Европы игрок в водное поло Леонид Осипов, прыгун с вышки Владимир Васин. А вот фамилии футболистов и хоккеистов, не нуждающихся в особом представлении: Александр Якушев, Александр Пашков, Михаил Титов, Геннадий Крылов, Вадим Никонов и многие другие… И эти все таланты открыты были на ограниченном пространстве, на малом пятачке, понимаете?! Такова была политика, что великие тренеры считали своим долгом работать в массах.
Если же смотреть на положение дел в целом, то и наша молодая спортивная наука в первую очередь решала проблемы массового спорта. К примеру, сотрудники института имени Лесгафта и ученые ЛНИИФК, работая как на крупнейших предприятиях Ленинграда (Ижорский завод, «Красный путиловец», фабрика «Скороход»…), так и в коллективах, насчитывающих всего десятки сотрудников, исследовали влияние физической культуры на улучшение здоровья рабочих, становились организаторами спортивной самодеятельности в низовых коллективах. Целью их была также выработка рекомендаций по введению в широкую практику норм ГТО, расчет нагрузок по сдаче норм на возрастные категории…
Так что массовость советского спорта была обеспечена. Но хотелось как можно быстрее себе и всему миру доказать, что у нас количество тоже рекордными темпами перерастает в качество. Как высказывался когда-то – смотрите выше – В. Н. Манцев, мы начали работать и с «пятьюдесятью сильнейшими в каждом виде», обеспечивать им, так сказать, зеленую улицу. На достижение высших результатов стали работать институты физкультуры, тренеры, химики, диетологи… Сами спортсмены, конечно же, уже не стояли за прилавками или у станков, но все еще значились продавцами и слесарями – это было мотивировано прежде всего интересами большой политики. А поскольку, как говорится, дурной пример заразителен, то и в «малых форматах», то есть, на первенство районов, городов, учебных заведений для побед и престижа стали заявлять профессионалов со стороны, шли на подделку возрастных категорий, выискивали средства для «поощрения» судей… Потому что о состоянии спортивных дел любого коллектива стали судить прежде всего по результатам, а не по массовости. Победа – любой ценой! А победителей, как известно, не судят.
То есть, понимаете, что произошло?
Физическое воспитание масс, физическая культура уступили свое место спорту.
И только-то вроде.
Многим может показаться, что речь вообще идет об одном и том же, слова же эти как синонимы, одно понятие вытекает из другого…
Так оно и должно быть. По сути, по идее.
Вспомним слова первого наркома здравоохранения РСФСР H. A. Семашко о том, что спорт главнейшее составляющее физической культуры, как в свою очередь физическая культура есть составляющая общей культуры населения. Повышение физической культуры, вовлечение масс в поход за здоровый образ жизни, и в связи с этим строительство дворцов спорта, стадионов, производство спортивного инвентаря и выпуск спортивной формы, фильмов, литературы, соответствующая работа со СМИ – это действительно государственная задача. Но вот дальше…
Привожу высказывание Кубертена, сделанное им еще в 1913 году и крайне редко цитируемое сейчас, вы, наверное, поймете, почему. Итак:
«Олимпизм породил своего рода особый профессионализм… Возрастающий олимпийский энтузиазм и почести, воздаваемые олимпийским чемпионам, подстрекают спортсменов просить у своих государств значительные материальные средства на формирование и командирование на Игры олимпийских команд… Подобное содержание атлета на балансе у нации, не откроет ли оно дверь всякого рода злоупотреблениям?.. Возможна настоящая революция в спортивном мире. Спортсмены на государственном обеспечении не являются ни профессионалами, ни любителями. Они – солдаты».
Другими словами, Кубертен век назад высказал предположение, что в некоторых условиях спорт может оказаться в полной зависимости от государства, будет существовать не по любительским законам, не по профессиональным, а по тем, которые им «спустят» сверху. И потому позволю привести еще одну цитату. Это уже не кубертеновские строки, а те, которые и вы наверняка не раз встречали в центральной печати или слышали по телевидению: «В наших спортивных делах совсем нетрудно навести хотя бы элементарный порядок и с договорными матчами, и с финансовыми злоупотреблениями высших чиновников от спорта, и с судейским произволом, – для этого лишь нужна политическая воля…»
Вот так и написано, черным по белому. Законы заработают, если будет на то политическая воля…
Но прервем минорную ноту и возвратимся в то время, когда в стране еще – и не только на бумаге – главенствующими словами в государственном органе, ответственном за физкультурное движение страны, были слова о физической культуре, а потом уже о спорте. То есть, всё было так, как говорил Семашко, как подсказывает логика. Так было с 1920 года во 1991 год (Высший Совет Физической Культуры…, Всесоюзный Комитет по делам физической культуры и спорта…, Госкомитет СССР по физической культуре и спорту… Потом это ушло. Физическая культура не вписалась в новые требования жизни и появилось Министерство спорта России, где развитие физической культуры и массового спорта осуществляется на уровне департамента наряду с бухгалтерским учетом, организацией бюджетного процесса, нормативно-правовыми актами…).
Возвратимся, к примеру, в послевоенную страну. Знаете, как тогда вошел в большой спорт Владимир Куц? Родился и вырос в селе. Старшина второй статьи Военно-Морского Флота выиграл полковые соревнования, потом гарнизонные, флотские, его, что естественно по тем временам, заметили тренеры сборной, и в 1956 году он взял два олимпийских золота – в забегах на 5 и 10 тысяч метров. Олимпийская чемпионка дискоболка Нина Пономарева (Ромашкова) первый в своей жизни старт приняла будучи продавцом продовольственного магазина в Ессентуках. Туда пришла разнарядка на обязательное участие в Спартакиаде Промкооперации. Произошло это в 1948 году. Через год она уже участвовала в чемпионате СССР, а в 1952 году в составе сборной отправилась в Хельсинки, выиграла там Игры с новым олимпийским рекордом.
Три олимпийские медали высшей пробы (Токио, Мехико, Мюнхен) завоевал Александр Медведь, призванный служить из небольшого городка в Белоруссию и там впервые вышедший на борцовский ковер. Первым тренером своим называл отца, работавшего лесничим: тот вменил в обязанности сыну колку дров, вот он и накачал за этим занятием мускулы. Конечно же, «ставили» потом борца профессиональные тренеры, но начало было именно таким.
А кому надо напоминать, что наш прославленный вратарь Лев Яшин пришел в футбол от заводского станка, работал слесарем?..
Таких чемпионов мы находили, растили, такими спортсменами по праву гордились.
Потом произошла «научная революция». Спортивные таланты начали искать не на заводах и даже не на спортплощадках, а… в детских садах и начальных классах школ. Для спорта возраст лишь до десяти лет стал называться перспективным. И соответственно из поля зрения спортивных чиновников выпали все «бесперспективные» – миллионы ребят. А ведь наши выше названные чемпионы начинали путь к Олимпу далеко не детьми…
Таков один из печальнейших результатов подмены физической культуры спортом.
Не хочется опять съезжать на тот же минор, но как не привести вот эту информацию – информацию сегодняшнего дня:
ХИМКИ (Московская область), 5 авг. – Р-Спорт, Андрей Симоненко. Главный тренер сборной России по легкой атлетике Валентин Маслаков заявил агентству «Р-Спорт», что ведутся переговоры о натурализации с легкоатлетами из Кении и Эфиопии, специализирующимися в беге на средних и длинных дистанциях, причем первого пополнения из Африки можно ожидать уже в нынешнем году…
«Приедут они вместе с тренерами, и к работе с ними мы подключим наших специалистов… Сборной будет на что опереться, Борзаковский в одиночестве не останется. Перспектива у нас есть», – добавил главный тренер сборной.
А я к этому ничего добавлять не хочу…
Стадионы: чужие и наши
В пятидесятых мы удивили мир не только массовыми стартами, чемпионами и рекордами, – у нас появились «Лужники».
Само слово ЛУЖНИКИ было на слуху у москвичей еще в пятнадцатом веке: в одной из бумаг Юрий, младший брат великого князя Ивана III, завещал «свои земли гурьбой с поселением Лужниково». Немногим позже историки свидетельствуют об иконе Предтечи, помеченной 1589 годом с именем лужника (служащего при лугах) Ивана Леонтьева. Кто такой служащий при лугах? Там, где стоит ныне Крымский мост, существовал когда-то так называемый крымский брод. Татары, делая набеги на Москву, переправлялись через реку именно в этом месте. Связан брод и с военными действиями позитивного характера. Козьма Минин с ополчением перешел в этом месте реку и разбил войска Хоткевича. В целом же неспокойная тут была территория и незавидная в климатическом плане. Болотистые луга затапливались даже при небольших разливах реки, остававшиеся сухими островки теряли связь с большой землёй. Селились здесь потому неохотно, даже несмотря на то, что государи щедро жаловали эти земли своим знатным приближенным. Сохранились данные, что в 1638 году в Малых Лужниках, то есть на месте, где потом раскинется спорткомплекс, стояли 4 двора боярских, 1 дом думного дьяка, 2 двора думных дворян и 23 двора посадских. Занимались они уходом за царскими конюшнями и заготовкой сена на заливных лугах – вот их-то и называли лужниками. Впрочем, есть еще одно толкование этого слова: мол, так называли людей не из-за географии их проживания, а из-за профессии – были местные посадские хорошими лудильщиками, чинили медную посуду. Лужение тогда как раз входило в моду…
Однако, что да как называлось – это несколько иная тема. Мы же, как и было обещано в предисловии, коснемся истории возведения в Лужниках храма.
Поначалу здесь в середине XVII века заложили деревянную церковь Иоанна Златоуста, но эпидемия чумы, обрушившаяся в то время на Москву, так скосила лужниковцев, что прихожан не осталось, и церковь разобрали по бревнам и свезли в Кузнечную слободу. Полвека спустя в Лужниках поставили церковь Тихвинской Богородицы, сначала из дерева, а потом из камня. Жильцов в этом районе было меньше полусотни дворов, потому приход считался бедным. Да к тому же храму доставалось и от стихийных бедствий. В августе 1799 года буря снесла деревянную крышу церкви, а в 1807 году здесь был такой разлив, что его увековечили особой зарубкой на колокольне с надписью: «В 1807 году возвышенность Москвы-реки было до сих мест».
Тем не менее именно в этой скромной Тихвинской церкви в 1817 году был отслужен первый молебен при закладке храма Христа Спасителя. На нем присутствовали император Александр I, архиепископ Московский Августин, архимандриты всех московских монастырей. Затем по наведенному мосту из Тихвинского храма на Воробьевы горы направился крестный ход и состоялась торжественная закладка главного храма Москвы.
В 1923 году одну из последних в своей жизни литургий отслужил в Тихвинской церкви патриарх Тихон.
В 1955 году её снесли для строительства на этом месте Центрального стадиона имени Ленина.
Что здесь было кроме церкви? Огороды с хибарами-времянками, старые складские помещения, помойки и… горы грунта. Дело в том, что при прокладке столичного метрополитена именно сюда свозили вынутую из-под города землю. Она пришлась как нельзя кстати, превратив болота в весьма привлекательную площадку для возведения на ней спортивного комплекса.
Кто подал мысль строить в Лужниках именно спортивный комплекс?
Идея о том, что в Москве должен появиться стадион, который бы демонстрировал всему миру величие и силу советской страны, надо сказать, витала в воздухе еще в довоенные годы. В тридцатых годах даже приняли было решение построить такой, на сто тысяч мест, но проект получился слишком дорогим, а время было тревожным, требовались огромные суммы на укрепление нашей боеспособности… В общем, «спортивно-политический» вопрос был отложен до лучших времен.
Час его практического решения настал в начале пятидесятых. Теоретически же необходимость строительства стадиона была обоснована немногим ранее и связана с… созданием Всемирной федерации демократической молодёжи и началом проведения фестивалей. Первый состоялся в 1947 году в Праге, в нём приняли участие 17 тысяч человек из 71 страны. Где могло такое количество людей разместиться, чтоб неформально общаться между собой, заводить знакомства, обмениваться адресами и сувенирами, и притом не мешать ни горожанам, ни транспорту? Конечно же, на стадионе. Наверное, не все знают, что на то время пражский стадион «Страгов» был крупнейшим в мире и мог принимать до 220 тысяч зрителей!
Последующие фестивали молодежи и студентов (в Будапеште, Берлине, Бухаресте, Варшаве) проходили тоже на стадионах, и тут надо отметить, что румынский «Имени 23 августа», на 60 тысяч зрителей, строился специально для этого события. Сюда приехали 30 тысяч участников из 111 стран. Москва же ожидала посланцев из 131 страны в количестве 34 тысяч человек!
Конечно, вопрос о том, как организовать проведение VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, решался на самом высоком уровне. Когда первого секретаря московского городского комитета КПСС Екатерину Алексеевну Фурцеву пригласили по этому вопросу в ЦК, она пошла туда уже не с пустыми руками. Её спросили о том, как быть со стадионом. Она ответила: «Если строить, так уж строить комплекс! Где? В Лужниках. Я уже имела разговор с архитекторами… Да, есть наработки…» Тогда она только-только стала первым секретарем МГК, но потому и стала, что возглавляя до этого райком партии, а потом на должности второго секретаря горкома была просто на удивление энергична, инициативна. В продолжение этой темы могу сказать, что под лично её контролем шло проектирование и строительство «Детского мира», реконструкция ВДНХ, а когда она стала министром культуры СССР, в стране стали проводить конкурс Чайковского, родился театр на Таганке, к нам вернулось наследие Рерихов, был построен цирк на проспекте Вернадского…
Впрочем, вернемся к Лужникам. Предложение Е. Фурцевой относительно строительства спортивного комплекса в ЦК одобрили, контроль за ним был поручен Екатерине Алексеевне, – это чисто по русской традиции: коль вызвался, так исполняй. В марте 1955 года исполком Московского городского Совета депутатов трудящихся под председательством Михаила Алексеевича Яснова выпустил решение «Об утверждении представленных Главмосстроем первоочередных мероприятий сообразно осуществлению подготовительных и основных работ по строительству комплекса спортивных сооружений в Лужниках». Руководителем группы архитекторов стал Александр Васильевич Власов. Какими темпами строили? Судите сами: в августе 1956 года на аренах его уже проводили Спартакиаду народов СССР. Если хотите точные данные, то вот они: проект комплекса был составлен за 90 дней, строительство его шло 450 дней.
Естественно, не надо думать, что возведен он был только для проведения фестиваля. Международный форум молодежи и студентов лишь уточнил временные ориентиры – к какому времени нам надо построить спортивную арену государственного масштаба.
Как мы знаем, в середине пятидесятых, залечив раны, нанесенные войной, мы включились в борьбу за мировое лидерство по всем направлениям – в военной мощи, экономике, культуре, образовании и, конечно же, спорте. Одним из этапов этой борьбы и было рождение «Лужников» как спортивного объекта. С чем его сравнивали в ту пору в Европе, да и в мире? О нескольких существовавших «фестивальных» объектах мы уже упоминали. Вот другие. И среди этих других – конечно же, «Маракана» (Бразилия, Рио-де-Жанейро).
В те годы он был на слуху у всех. Построенный специально к чемпионату мира по футболу, мог вместить 200 тысяч зрителей. Вот что писал о нем Игорь Фесуненко в своей знаменитой книге «Чаша „Мараканы“»:
«Металлоконструкции, затраченные на сооружение стадиона, можно было бы дважды уложить вокруг земного шара по линии экватора. Из цемента, израсходованного на сооружение этого гиганта, можно было бы воздвигнуть колонну, вдвое превышающую высоту самого высокого здания на земле – 103-этажного „Эмпайр Стейт Билдинг“ в Нью-Йорке».
Словом, уникальное, грандиозное сооружение. Но стадион этот был монофункциональным, то есть, предназначался только для одного вида соревнований – футбола.
(Почему в таком случае, спросите, он настолько огромен? Для России этот вопрос уместен: у нас ведь средняя посещаемость футбольных болельщиков тех же «Лужников» в последние годы колеблется в пределах 8-12 тысяч, а «Маракана» – тоже в среднем! – собирает на игру в национальном чемпионате более 60 тысяч человек).
Почти одновременно с «Лужниками», летом 1954 года, после основательной реконструкции открылся новый стадион в Испании – «Нуэво Чамартини» (ныне известный как «Сантьяго Барнабеу») – самый большой на то время в Европе. Вместимость его рассчитана на 125 тысяч мест, однако большинство из них были стоячими.
Конечно же, нельзя не сказать и о том стадионе, на котором советские спортсмены впервые приняли участие в Олимпийских играх, впервые, так сказать, своими глазами увидели олимпийские объекты. Эта крупнейшая спортивная арена Финляндии была построена еще в 1938 году для проведения летних Олимпийских игр 1940 года. Но началась Вторая мировая, после нее, в 1948 году, Олимпиаду доверили проводить Лондону, и только четыре года спустя главный спортивный праздник планеты состоялся в Хельсинки. Стадион здесь, надо сказать, морально не устарел, считался (да и сейчас считается) одним из красивейших архитектурных сооружений Европы, по внутреннему виду напоминал арены античности. Вместимость его составляла чуть более 70 тысяч человек, правда, размещались зрители на скамьях. Что еще обращало на себя внимание, он очень органично сочетался с классическим финским пейзажем – гранитными скалами, сосновым лесом. (Так чуть позже впишутся в чисто русский пейзаж – река, холмы, рощи – «Лужники»).
Два слова надо сказать о башне олимпийского стадиона. Высота её – 72 метра 71 сантиметр. Это равно рекорду по метанию копья, установленному выдающимся финским спортсменом Матти Ярвиненом еще в 1932 году, на Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Тогда результат этот казался просто фантастическим. Ведь до этого (1928 год) рекорд по метанию копья принадлежал шведу Эрику Лундквисту, и был равен 66 метрам 60 сантиметрам. Потом были Олимпиады в Германии (1936 год), Лондоне (1948 год), но никто из копьеметателей не смог запустить снаряд так далеко. Рекорд пал только в Хельсинки, на пьедестал почета вновь поднялся финн – Тайво Хюютняйнен, но… занял лишь третью ступеньку. А чемпионом и, соответственно, рекордсменом Игр-52 стал американец Янг Сайрус (73 метра 78 сантиметров).
Такие вот спортивные объекты рождались в мире в то время, когда родились и наши «Лужники». И надо сказать, на их фоне мы смотрелись очень даже достойно.
К этому обязательно надо добавить, что и возведение их, и последующая реконструкция к проведению Московских Олимпийских Игр были всесоюзным делом. Абсолютно со всех республик приехали на эту стройку бригады самых опытных строителей, внутреннюю отделку многих помещений так и называли – белорусская, латышская, украинская, узбекская… Но главное – она и воспринималась всеми как народная стройка. Александра Соколова, о которой я уже упоминал в начале книги, говорит, что до сих пор поддерживает связи со строителями «Лужников», и те, поучаствовав за свои годы в воплощении многих крупных объектов, все же самым важным и своим считают этот, олимпийский. Он ассоциируется не только со спортом. Здесь проводились международные политические форумы и встречи, выступали звезды мировой и отечественной эстрады. Совсем не случайно именно площадки спортивного комплекса стали местами народных сходов, стихийных митингов и дискуссий. «Лужники» не были ведомственными, не были столичными – они были всенародными! И что бы там ни говорили о лужниковском рынке, какие бы обидные ярлыки ни старались ему приклеивать, но по сути он ведь стал начальной школой предпринимательства в России, где зарабатывали на хлеб и сколачивали первые миллионы.
Забегая немного вперед, скажу, что незадолго до моей отставки один знаменитый в прошлом спортсмен, а ныне спортивный и партийный функционер стал забрасывать, так сказать, в мой огород пробные камешки. Мол, неплохо было бы «Лужники» закрыть – они своё отжили – и построить новый спортивный комплекс где-нибудь в районе Тушино… В наше время можно, конечно, всё. И памятники сносить, и храмы взрывать, – слыть Иванами, не помнящими родства, стало незазорно. А ведь здесь прошли Спартакиады народов СССР и первые в нашей стране Олимпийские игры, состоялась так называемая «канадская серия» наших хоккеистов с лучшими профессионалами мира, выясняли отношения за звание лучшей клубной команды Европы (Лига Чемпионов) «Челси» и «МЮ», судил один из этапов авторалли Юрий Гагарин, а вне спорта на трибунах и концертных площадках выступали Фидель Кастро, знаменитый пианист Ван Клиберн, и Майкл Джексон, и Мадонна, и «Цирк дю Солей», лучшие отечественные артисты эстрады… «Лужники» – это наша историческая память, это, как говорят, намоленное место, и не случайно на их территории поставлена часовня в память о Тихвинском храме. И создана Аллея Славы, где мы задумали воздать должное людям, посвятившим свои жизни спорту.
Словом, взяли на вооружение термин «„Физ-КУЛЬТУРА“, без пафосных Ура». Сделали, считаю, немало, и в планах наших было продолжать эту работу. А именно, рассказывать гостям комплекса о тех, для кого спорт и «Лужники» стали не только короткой строкой в биографии и кого стали, увы, забывать.
В этом списке одну из первых строк занимает Сергей Павлович Павлов. К строительству «Лужников» он имел самое прямое отношение, являясь в середине пятидесятых лет минувшего века секретарем МГК ВЛКСМ. Непосредственно на нем висели организационные вопросы по проведению Всемирного фестиваля молодежи и студентов, и, следовательно, рождение Центрального стадиона страны тоже было в перечне его обязанностей. Потом он долгие годы возглавлял советский комсомол, а в 1968 году стал Председателем Госкомитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, другими словами, Министром спорта. При нем шесть раз подряд, на трех летних и трех зимних Олимпиадах, спортсмены нашей страны побеждали в командном зачете. Он стал главным инициатором проведения в 1972 году хоккейной суперсерии СССР – Канада, и в том, что на высочайшем уровне была проведения «Олимпиада-80» – тоже его заслуга.
Сугубо по политическим соображениям в 1983 году Сергея Павловича сослали в «почетную ссылку» – сначала в Монголию, потом в Бирму: в то смутное время стране не нужны были яркие личности. Умер он в 1993 году, как раз во время октябрьских событий.
Незаслуженно забыт и Валерий Воронин. К огромному сожалению, не только нынешние болельщики, но уже и молодые игроки не помнят о нем. Капитан московского «Торпедо» и сборной страны, единственный из состава её включенный в символическую сборную мира по итогам лучшего для нас чемпионата мира 1966 года. Королева Англии вручала ему приз как самому элегантному игроку. После страшной автоаварии он нашел в себе силы на некоторое время вернуться в футбол, но потом сломался, не найдя моральной поддержки.
Не многие помнят и Александра Пономарёва, великолепного игрока, талантливого тренера. С московским «Динамо» он завоевывал «золото», сборная СССР под его руководством стала вторым призером чемпионата Европы, а олимпийская сборная завоевала «бронзу» в Мюнхене. Наше руководство посчитало это крупной неудачей, Пономарева отстранили от тренерской работы и через год он умер.
Незаслуженно обошлись и с нашим великим тренером Анатолием Тарасовым. Человек крутого нрава, он однажды увел с ледовой площадки свою команду, решив, что судьи засуживают армейцев, многократных чемпионов страны. Это было неслыханно для советского спорта, но все же выходку простили. А потом наступил 1972 год, Олимпийские игры в Саппоро. Там Тарасова наши политики проинструктировали, что надо в финальном матче сыграть вничью с чехами, и тогда СССР возьмет золотые медали, чехи – серебряные, а американцы – бронзовые. Тренер не послушался: наши выиграли 5:2 и тем самым позволили капиталистам-американцам обойти команду социалистической страны. В том же году на чемпионат мира и Европы, проходивший в Праге, Анатолий Владимирович уже не поехал. С более послушными тренерами наша сборная проиграла хозяевам и уступила им «золото».
За резкие суждения о нашей безграмотной спортивной политике чуть не пошел под уголовную статью наш прославленный биатлонист Александр Тихонов. Не хочется в этот ряд ставить свою фамилию, но тем не менее и со мной происходит сейчас, скажем так, нечестная игра. В свое время Самаранч вручил мне серебряный Олимпийский орден. Обладатели его, по статусу, должны приглашаться на Олимпийские игры в качестве почетных гостей, но этого приглашения в Сочи я так и не дождался.
Вот о таких людях, людях со сложным характером, но многое сделавшим, жизни положившим ради спортивной чести страны, в «Лужниках» и планировали рассказывать посетителям, болельщикам, зарубежным гостям…
А что касается проблемы взаимоотношений спорта и политики, то этому, думается, надо посвятить отдельную главу.
Парады и парадоксы
Скажем сразу: политика вмешивалась (и вмешивается) в спорт не только у нас.
Вернемся в Финляндию. Мы решились на участие в Олимпийских играх-52 при условии, что советские спортсмены будут проживать отдельно от спортсменов всех буржуазных стран – всякие контакты между ними должны быть исключены. И принимающая сторона согласилась на это, поселив «представителей коммунистической идеологии» в специально отстроенной второй олимпийской деревне. С нашей стороны, да еще с позиций сегодняшнего дня, это, конечно, можно расценивать как абсурд. Но как вы тогда расцените слова предолимпийского напутствия американским спортсменам, опубликованные 10 июня 1952 года в газете «Нью-Йорк Таймс»:
«США должны выставить по возможности сильнейшую команду, чтобы преподать красным братьям урок, от которого нельзя будет ни отказаться, ни скрыть его… На Играх в Хельсинки будет 71 страна. США хотелось бы победить их всех, но единственная из них, победа над которой имеет значение, – Советская Россия. Надо заставить пропагандистскую машину коммунистов замолчать, да так, чтобы она не издала даже писку по поводу Олимпийских игр. Красные братья достигли такого уровня в спорте, что с ними надо или примириться, или заткнуть им рот. Давайте же заставим их замолчать!»
Что там Кубертен говорил об олимпийском братстве и укреплении дружбы между народами?!
(Кое-где за границей высказывались в адрес советских спортсменов и советской спортивной политики и похлеще, но не будем заострять на этом внимание – для разговора хватит своих, внутренних проблем. Интересно лишь отметить, что и накануне Олимпийских зимних игр в Сочи на Западе шел шквал подобных публикаций. Так, «Хьюман Райтс Вотч» выпустила доклад, в котором приводятся многочисленные примеры плохого обращения в Сочи с рабочими-мигрантами, в основном выходцами из Средней Азии и республик бывшего Советского Союза. Таких рабочих сюда привозят тысячами.
«Приезжие рабочие заявили, что работодатели зачастую прибегали к плохому обращению с ними и ненадлежащей эксплуатации труда, – говорится в докладе. – Это включает неполную выплату заработной платы, чрезмерную задержку зарплат, а в некоторых случаях и вовсе отказ от оплаты труда; во многих случаях жилье, предоставляемое работодателем, переполнено, а пища не отвечает требованиям».
Вот еще выдержки из публикаций в западной прессе:
«Защитники окружающей среды обращали внимание на незаконный сброс отходов, уничтожение лесов и живой природы, а также на другие нарушения. Десятки местных жителей жалуются на то, что их принудили к переселению из своих домов без адекватной компенсации, в то время как тысячи других согласились взять деньги и пойти на переселение, чтобы очистить площадь для строительства».
«Сами Игры также представляют серьезную угрозу безопасности, во многом по причине соседствующей Абхазии, оспариваемой территории, пытавшейся получить независимость от Грузии, и Северного Кавказа, очага исламистских мятежей».
«Атлеты, приезжающие сюда на соревнования, докладывают о большом количестве вооруженной полиции специального назначения, частых проверках в целях безопасности и повторяющихся требованиях предъявить документы, удостоверяющие личность, не только при входе на спортивные объекты, но и при входе и выходе из жилых помещений».
«Мы станем очевидцами дорогого фейерверка, который не имеет никакого отношения к развитию спорта в стране»…
Ну и так далее…
Выше мы цитировали слова Кубертена о том, что спортсмены на гособеспечении – не профессионалы, не любители, а солдаты. В Советском Союзе этот тезис проявлялся довольно ярко.
Когда дело касалось физкультурного движения, тут всё было «белым и пушистым». Повторюсь, с 1919 года у нас стали проводиться Парады физкультурников, причем, на самом высоком уровне. В Москве они проходили на Красной площади, в присутствии высших лиц партии и правительства. Конечно же, этому примеру последовали в Ленинграде, Ростове-на-Дону, Оренбурге… Вопросы развития физического воспитания и физической культуры поднимались и решались абсолютно во всех инстанциях, включая партийные съезды. В 1939 году официально был учрежден День физкультурника. Еще не закончилась Вторая мировая война, страна еще лежала в руинах, а в августе сорок пятого в Москве и опять-таки в других городах проводится Всесоюзный парад физкультурников…
Многие из участников таких парадов, воистину любители, то есть, живущие не за счет спорта, в 1952 году поехали на Олимпиаду в Финляндию зачищать честь страны. Выступили они там по-разному, естественно, не все вернулись с медалями, но и неудачников в стране после соревнований встретили нормально. Пишу это затем, чтоб развеять миф о якобы гонениях, устроенных режимом Сталина по отношению к олимпийцам, не добившимся побед. Неправда, не было этого.
Но как же тогда расценивать горькую участь нашей сборной по футболу, спросите вы. Тут есть вопрос. Но сначала напомню некоторые детали.
О том, в какой степени наши футболисты являются любителями, Сталин, конечно же, прекрасно знал. Мало того, он инициировал одно из «футбольных дел» для заслушивания на Политбюро! Перед войной была у нас такая крепкая команда – сталинградский «Трактор» из ведомства ВЦСПС, и вот в один из сезонов сразу двух ее игроков, Александра Пономарёва и Василия Проворнова, решили прибрать к своим рукам столичные «Динамо» и ЦДКА. С одной стороны, вроде никакой крамолы нет – ребят призвали служить в силовые ведомства. С другой – с первого дня этого «призыва» Пономарёв и Проворнов пополнили не милицейский корпус и не солдатский строй, а ряды новых футбольных клубов. При «разборе полётов» не стоило никакого труда выяснить, что и армейские, и динамовские футболисты гоняли мяч не в свободное от службы время и получали офицерские оклады не за боевые дежурства, то есть, получая бюджетные деньги, являлись профессиональными спортсменами. Решением Политбюро Пономарёва и Проворнова вернули в «Трактор», а руководители «Динамо» и ЦДКА отделались легким испугом и предупреждением: «Если такое повторится…»
По Кубертену, они были солдатами, и знали, что любая их ошибка теперь может аукнуться.
К Олимпиаде-52 сборная СССР по футболу была скомплектована на базе одной команды – армейской, которая теперь называлась ЦДСА. На подготовительном этапе она выступила очень даже успешно – выиграла у румын, финнов, чехов, дважды сыграла вничью с болгарами. Первый матч на Олимпиаде был именно с болгарской командой, считавшейся одной из сильнейших в Европе. В дополнительное время мы добились победы. Следующая игра предстояла с югославами.
Напомню: шел 1952 год. За три года до этого между нашими странами «пробежала черная кошка»: до такой степени, что произошел разрыв Договора о дружбе, взаимопомощи и сотрудничестве. Противостояние виделось во всем: в идеологии, экономике, культуре, спорте… Потому перед матчем газеты писали: «Кто победит – Сталин или Тито?» В двухдневном противостоянии (первый матч закончился вничью и была назначена переигровка) верх одержали югославы – 3:1. В футболе тогда действовал олимпийский принцип – проигравшие сразу выбывали из турнира. Сборная, а по сути, еще раз скажу, команда ЦДСА, вернулась в Москву. И не заставил себя ждать Приказ Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совмине СССР, где написаны эти строки:
«…Отметить, что команда ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и Советского государства… За провал… команду ЦДСА с розыгрыша первенства СССР снять и расформировать».
Что ж, кто заказывает музыку…
Армейцы подвели вождя народов дважды, и потому поплатились.
Но не стоит историю с армейским клубом рассматривать как еще одно проявление деспотизма Сталина. Это – отражение отношения партии, государства к своим «солдатам» – спортсменам. Ведь смотрите, что происходит дальше, уже после смерти Сталина. В 1964 году в финале Кубка Европы (ныне это чемпионат Европы) мы с минимальным счетом уступили хозяевам турнира испанцам – 1:2, что вызвало страшное раздражение у руководителя страны Н. С. Хрущева, тут же снявшего с должности главного тренера Константина Бескова. Вообще-то второе место это тоже успех, вспомним, когда наша нынешняя сборная достигала хотя бы его. Так почему же возмутился и принял такое кадровое решение Хрущев? А почти потому же, почему и Сталин. Одним из зрителей финального матча был генерал Франко, наш политический враг, он радовался победе испанцев, и телевидение показывало это на весь мир. Значит, мы опять нанесли ущерб престижу страны, и за это кто-то должен был ответить…
Вот еще некоторые примеры того, как наш спорт был подчинен интересам политики.
В январе 1959 года наши баскетболисты впервые приняли участие в чемпионате мира, проходившем в столице Чили Сантьяго. В отборочной группе мы проиграли лишь ничего не значивший уже матч с Канадой, а в финальной части выиграли у пуэрториканцев, бразильцев, болгар, чилийцев, разделали под орех чемпионов мира американцев с унизительным для последних счетом 63:37, и осталось провести последнюю игру – с командой Тайваня. Она играла ниже среднего уровня, и потом, даже проигрыш ей ничего уже не значил бы для сборной СССР – мы все равно стали бы чемпионами мира. Но Москва не дала добро на то, чтобы мы вышли на этот поединок: тогда с чанкайшистами у нас были запрещены любые контакты – даже на культурном и спортивном уровнях. И в итоге ФИБА поставила советскую команду в самый низ турнирной таблицы.
В июне 1971 года в Ванкувере проходил четвертьфинальный матч претендентов за право оспаривать звание чемпиона мира по шахматам. Наш гроссмейстер Марк Тайманов экзаменовал молодого шахматиста из США Роберта Фишера, в ту пору только восходящую звездочку на спортивном небосклоне. Игра получилась, что называется, в одни ворота: американец выиграл 6:0. Такого разгрома советские шахматисты не испытывали никогда, мы всегда говорили, что наша шахматная школа лучшая в мире. Потому поражение это расценили опять как удар по престижу государства, и не придумали ничего лучше, как лишить Марка Тайманова звания Заслуженного мастера спорта. Причину, правда, пришлось сочинить другую: Тайманов перевез через границу письмо экс-чемпиона мира Макса Эйве, адресованное своему другу, гроссмейстеру из Москвы.
В 1979 году уехали с показательными выступлениями в Швейцарию неоднократные чемпионы Олимпийских Игр, мира и Европы фигуристы Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Уехали, чтобы не вернуться. Причина тому была такая: на родине чиновники от партии и спорта уговаривали их «повесить коньки на гвоздь», уйти со льда и дать дорогу молодым. Когда фигуристы отказались, их начали откровенно засуживать…
Так что политические амбиции, переориентация интересов государства с физической культуры на спорт высоких показателей нанесла урон не только миллионам мальчишек и девчонок, но и многим прославленным спортсменам.
Еще раз скажу о различии между понятиями «физкультура» и «спорт» именно в государственном масштабе. Когда власть все делает для того, чтобы из ста человек все сто умели плавать, это и есть воплощение в жизнь задач физической культуры. Если ей, власти, важнее найти (не обязательно даже воспитать из этой сотни, а можно и со стороны взять, о чем речь будет немного ниже) для своего же престижа одного чемпиона, а на прочих наплевать, пусть они даже не научатся плавать, то это – спорт высоких показателей.
О тех, кто ратует, чтобы вместо Борзаковского к нам приехали и стали «натурализованными россиянами» бегуны из Кении и Эфиопии, мы уже писали. Но примерно то же самое происходит и в шорт-треке: в Сочи, пусть даже сверхудачно, Россию представлял уже титулованный конькобежец из Кореи. Золото он нам принес, зачетные баллы добыл, но мировая пресса дружно назвала этот успех купленным. Думаю, доля истины здесь есть. В женском баскетболе за нашу сборную уже играют «натурализованные» иностранки. За мужскую сборную по футболу еще не играют, но всяко может случиться и тут. Своих-то не хватает. Я пишу эти строки в день окончания одиннадцатого тура, 30 сентября 2013 года. На это число из десяти лучших бомбардиров чемпионата – восемь иностранцев (Данни, Мовсисян, Халк, Воронин, Рондон, Пеев, Муса, Вандерсон) и только двое россиян (Дзюба, Гогниев). Иностранцы эти забили в общей сложности 45 мячей, наши – 13.
Можно, конечно, говорить, что главное – зрелище, что приглашая именитых иностранцев, мы тем самым поднимаем уровень своей игры, «обновляем кровь», но почему же не виден он, этот уровень, на примере национальной сборной? Не знаю, как другие, но я не смогу гордиться победой эфиопских бегунов пусть даже под российским флагом и предполагаемыми успехами в шорт-треке «российских корейцев». Это как гордиться тем, что по нашим дорогам стали ездить иномарки.
Тут еще и такой вывод напрашивается. Повторим один из тезисов Олимпийской хартии: спортивные показатели есть показатели заботы государства о здоровье нации. И теперь подумаем: если нам будут приносить «золото» эфиопы, бразильцы, корейцы, это что – забота о нации или победа любой ценой? И как можно будет расценивать такую победу – как престиж государства или как престиж отдельных чиновников, «греющихся» в блеске медалей и видящих в слове физкультура лишь пресловутое УРА?
Кто-то может возразить: мол, настало время интеграции, и не только у нас играют иностранцы, но и россияне выступают за границей. И тут может последовать яркий пример – биатлон, где наши девушки, приняв гражданство иных стран, становились призерами и победителями крупнейших мировых соревнований. Да и футболисты в зарубежных клубах играют… О биатлоне так скажу: у нас не перебор талантливых биатлонисток, не с барского плеча мы их отпустили, а из-за тренерских просчетов. Что касается наших футболистов – в зарубежных клубах их можно по пальцам пересчитать. А вот испанских футболистов за пределами своей страны играет полторы сотни, французов – более двухсот пятидесяти, а бразильцев в Европе – 515! Потому что – пользуются спросом. И посмотрите, какое место в мировой табели о рангах занимают национальные сборные Испании, Франции, Бразилии, каких высот они достигали. Там умеют растить свои таланты. И стадионы заполняются, чтобы болеть за тех, кто вчера еще гонял мяч с тобой на школьных площадках, кто живет на соседней улице…
Так надо ли теперь объяснять, почему «Маракана» собирает на игру более ста тысяч зрителей, а «Лужники» – в пять раз меньше?!
Вот еще кое-что из статистики. Раз уж заговорили о футболе, то лучше всего посещаемость стадионов среди европейских стран в Германии – в среднем более 42 тысяч болельщиков на каждом матче бундес-лиги. Англичане отстают не намного: 35, 7 тысяч. Испанцы по посещаемости на третьем месте – 28, 3. В России, где, говорят, футбол – спорт номер один, в текущем, 2013 году, в среднем на каждой игре присутствует 12 с небольшим тысяч зрителей. В Европе это один из худших показателей. Да что в Европе – в Японии он лучше.
И уж если бытует утверждение, что легионеры, играющие в российских клубах (а кто назовет клуб Премьер-лиги, где их нет?), привлекают на трибуны новых болельщиков, то вот еще одна цифра. В семидесятые-восьмидесятые годы чемпионаты СССР (иностранцев там не было) собирали стабильно более 20 тысяч зрителей. За последние четверть века лучший показатель в этом плане – 1987 год (26,5 тысяч).
Кто-то скажет: нельзя сравнивать эти времена, тогда было меньше развлечений, не было Интернета, не было (в таких количествах, как сейчас) видео, телевизионных «тарелок», по которым можно посмотреть какой ты хочешь матч, ночных клубов, вот народ и шел на трибуны. Ой ли? В тех же Германии и Англии что, Интернета нет? А там планка заполняемости стадионов примерно такая же, как и была те же четверть века назад!
Так что не в легионерах дело, а, скорее всего, в отсутствии отечественных талантов, что является следствием нашей невразумительной спортивной политики. На красивую, бескомпромиссную игру, на современных стрельцовых, блохиных, яшиных в футболе, на тех, кто в легкой атлетике сравнялся бы по популярности с Брумелем, Седых, Куцем, Болотниковым, Брагиной, зритель бы ходил. Как пошел он на московский чемпионат мира 2013 года посмотреть прыжки Елены Исинбаевой, к примеру.
Кого еще кроме нее сегодня можно назвать? Решайте сами, исходя вот из какой информации для размышления. В легкой атлетике (я имею ввиду сейчас только соревнования на свежем воздухе) мировые рекорды принадлежат спортсменам США, Германии, Великобритании, Болгарии, Чехии, Франции, Мексики, Ямайки, Кении, Японии, Марокко, Кубы, Украины… В этом перечне – лишь двое россиян, «ходоки» В. Канайкин и Д. Нижегородов. У женщин ситуация не намного лучше: рекордсменами мира являются С. Мастеркова (1996 год, бег на 1000 м), Г. Самитова-Галкина (3 тысячи м с препятствиями), Ю. Печенкина (400 м с барьерами) и Л. Шобухова (полумарафон). Маловато, мне лично кажется, для великой державы, чьи спортивные чиновники так часто говорят о преемственности спортивного прошлого страны, о своем желании приумножать былую славу.
Не получается что-то приумножать.
И еще о невразумительной спортивной политике. Вот цитата министра спорта России Виталия Мутко. Отвечая на вопросы журналистов, как он оценивает шансы сборной на Играх-2014, наш главный спортивный чиновник сказал:
«Я не какой-то фантазер, чтобы высчитывать медали до первого общекомандного места. Конечно, каждый спортсмен должен бороться за победу, но давайте быть реалистами: в Ванкувере мы заняли 11-е место с тремя золотыми медалями. Почему мы вдруг сейчас должны быть первыми?
Я же не запрещу Бьорген выходить на лыжню и никак не смогу оставить ее в Норвегии. У нас по-прежнему есть виды спорта, где либо потеряны традиции, либо этих традиций не было никогда. Возрождение идет действительно глобальное, но дайте нам время. Это случится потом, но, к сожалению, не сейчас, так что 3-4-е место на предстоящей Олимпиаде будет для нас грандиозным успехом.
Только слепой может не видеть прогресс российского спорта. Если вспомнить и неолимпийские виды спорта, то мы, может быть, вообще ведущая спортивная держава».
Начнем с прогресса. Сборную СССР, я так понимаю, Виталий Леонтьевич в расчет не берет – не к месту сейчас наши давние яркие победы вспоминать. Тем не менее напомню любителям статистики. На зимних Олимпийских играх мы впервые выступили в 1956 году в Кортина-д'Ампеццо (Италия), где сразу же заняли первое общекомандное место. Затем повторили успех в Скво-Вэлли (США)… И далее, до 1994 года, не опускались ниже второго места. В 1994 году впервые на Олимпиадах выступает уже сборная России. Вот ее поступь, которую В. Мутко называет «прогрессом российского спорта».
1994 год, Лиллехаммер (Норвегия) – 1 место.
1998 год, Нагано (Япония) – 3 место.
2002 год, Солт-Лэйк-Сити (США) – 5 место.
2006 год, Турин (Италия) – 4 место.
2010 год, Ванкувер (Канада) – 11 место.
Если мы в родном Сочи, считает министр спорта России, займем четвертое место, это будет для нас грандиозным успехом.
В родных стенах, на родных площадках, при родном зрителе наша команда, уверен, будет, да и должна биться только за победу, и это понимают в самых высоких кабинетах. Пессимистичный же прогноз – это на всякий случай, как говорится, соломку подстелить, если, не дай бог, споткнешься. В командном первенстве наши должны победить. Дело тут не в слепом патриотизме – я просто знаю потенциал многих наших спортсменов, их настрой на эти состязания. Они будут сражаться только за победу. И мы победили, заняв I место на зимних Олимпийских Играх. Но даже победа, о чем я скажу ниже, к огромному сожалению, не будет доказательством того, что в России всё в порядке с физической культурой, с массовым спортом. И проблемы эти будут видеться даже в блеске золотых медалей.
Что же до осторожных слов Мутко… Ладно бы, он сказал: медали нас не интересуют, поскольку мы ныне берем ориентацию на массовость спорта, будем повышать физическую культуру общества, бороться за его физическое и духовное оздоровление… Так нет же! В России систематически занимаются физкультурой и спортом лишь чуть более 20 процентов, в то время как, к примеру, в Финляндии – 90 процентов населения («АиФ», № 46, 2013 год), а в среднем по европейским странам – более 70 процентов. Министр, правда, и здесь не теряет оптимизма, во всех интервью многократно повторяет, что за последние годы в России построено сотни спортивных дворцов и баз, а значит…
Да ничего это не значит, поверьте мне. Не в самих дворцах ведь дело. И доказать это очень легко на примере, пожалуй, самого главного спортивного сооружения страны – «Лужников». Вот где переплелись интересы политики, экономики, обнажились проблемы нравственности, этики, а сам спорт при этом оказался далеко на задворках…
Впрочем, обо всем по порядку.
А для этого надо вернуться в март 2011 года.
«Вины вашей нет, но есть приказ сверху»
В тот мартовский день в «Лужниках» премьер России В. В. Путин брал «коньковые» уроки у одного из прославленных российских хоккеистов. В такие минуты, конечно, никто из спортивных чиновников на трибунах ледовой арены не сидел, за тренировками премьера не наблюдал и не пробовал решать с высоким начальством возникающие проблемы.
Но в марте здесь проводила тренировки одна из команд, принимавших участие в турнире «Золотая шайба», и Владимир Владимирович решил прибыть на встречу с юными хоккеистами – финалистами турнира. Теперь его сопровождали мэр Москвы Собянин, министр спорта России Мутко, сенатор Фетисов… Вполне естественно, на мероприятии согласно протоколу должен был присутствовать и я.
Однако за четверть часа до приезда премьера в мой кабинет вошел сотрудник ФСО: «Владимир Владимирович, вы не можете встречать Путина». На мой естественный вопрос, почему, он с юмором отметил: «Потому что мы этого не допустим».
Такое на моей памяти случилось впервые. Генеральный директор «Лужников» всегда встречал видных государственных персон, и уж конечно же Президента и Премьера, потому нынешнее отсутствие его вызовет разговоры и кривотолки. Я прямым текстом сказал это офицеру службы охраны, но он лишь развел руками:
– Владимир Владимирович, это же не моя прихоть, поймите.
Вообще-то, мой вопрос был, конечно, лишним. Не могу сказать, что ждал я именно такого результата, но то, что будут неприятности, как говорилось, читалось в воздухе. Причин тому было две, они жили на уровне слухов и как бы случайно прорывались в СМИ. «Лужники» при этом назывались впрямую: мол, спортивный комплекс надо вернуть городу, государству, нельзя допускать, чтоб он оставался в частных руках. Также упорно обретали печатную форму призывы, что новому мэру столицы надо смелее менять всю ту команду, которая работала на Лужкова.
Читать об этом было смешно и горько. Ведь социальные, экономические, политические интересы «Лужников» за всю свою историю, от даты создания до дня, о котором идет речь, шли в ногу с интересами государственными, и более подробно я на этом еще остановлюсь. Что же касается моих личных и рабочих отношений с Ю. М. Лужковым… Они что, ныне начали приравниваться к проблеме политической благонадежности?
Тогда я и вправду неблагонадежен, поскольку, считаю, Юрий Михайлович многое сделал в Москве и для любительского, и для профессионального спорта. Скажу даже более того: Лужков мыслил государственными масштабами, когда в тяжелейшее для страны время из бюджета города выделял средства на проведение международных соревнований, хотя это была прерогатива Федерального правительства – этим он спас престиж отечественного спорта.
С Юрием Михайловичем мы познакомились в середине восьмидесятых, и знакомство это носило вначале чисто официальный характер. Мы были депутатами Моссовета, оба возглавляли комиссии – я по физической культуре и спорту, он, будучи генеральным директором крупного научно-производственного объединения, комиссию по городскому хозяйству и транспорту. Чем он отличался от многих других, так это умением находить нестандартные решения в вопросах, которые не решались десятилетиями. Москвичи старшего поколения, без сомнения, помнят, как почти все столичные предприятия вынуждены были привлекать к работе на овощных базах своих сотрудников – разгружать и перебирать морковь, капусту, свеклу, картошку… Первым секретарем МГК КПСС был тогда Б. Н. Ельцин. Крутой на расправу, он сурово, вплоть до увольнений, наказывал тех районных начальников, где подобные привлечения превращались в систему, однако это должных результатов не приносило. И тогда Ельцин поручил взяться за эту проблему «нестандартному» Лужкову. Не стоит сейчас рассказывать, что конкретно предложил в данном направлении Юрий Михайлович, но факт есть факт – довольно быстро москвичи забыли об этом виде «оброка».
Надо еще и вспомнить, в какое непростое время пришел Ю. М. Лужков на должность руководителя столицы. Ему пришлось вводить структурные изменения в управление городом, восстанавливать и отлаживать производственные, экономические, хозяйственные связи. И потом последовали коренные преобразования, которые заметили все – и ученые, и рабочие, и педагоги, и деятели культуры, спорта…
Собственно, на спортивной стезе мы с ним и контактировали.
Мэром столицы Ю. Лужков стал в 1992 году, и тогда же я пошел к нему на приём по очень щепетильному вопросу. Дело в том, что у «Лужников» не было денег для выживания. И тут обязательно надо сказать, почему это случилось.
При существовании СССР наш крупнейший спорткомплекс Европы был и задуман как планово убыточный, прибылей от него не ждали. «Лужники» жили за счет проведения спортивных и общественных мероприятий, эстрадных зрелищ… Поскольку на наших аренах проводились спартакиады народов СССР, универсиады, детские соревнования «Кожаный мяч» и «Золотая шайба», шли нам отчисления от Госкомспорта СССР, ВЦСПС и местных профсоюзных организаций: ведь именно профсоюзы отдельной строкой отчисляли средства на развитие массового спорта. А еще именно в «Лужниках» зародился прототип нынешних фитнес-центров: разрабатывалась методика оздоровительных занятий с людьми среднего и старшего возраста, которая потом была распространена по всей стране. Мы также стали набирать группы по лечению страдающих сколиозом детей с помощью плаванья и гимнастики…
И вот настали новые времена, когда Госкомспорт расформировали и федерации остались без денег, – им стало не под силу оплачивать аренду больших площадок нашего комплекса. Профсоюзы потеряли своё влияние, вопросы физической культуры и спорта ушли из их программ даже не на второй, а какой-то там десятый план. Коренные изменения экономического плана коснулись почти что каждой семьи. У одних не стало денег не то чтоб приехать в «Лужники», но и на хлеб, у других появились соблазн и возможности посетить элитные горнолыжные курорты, погонять мяч на песках бразильских пляжей.
В старом формате хозяйствования наш огромный спортивный комплекс существовать попросту не мог. Надо было переходить на самофинансирование, при этом не только сохранить его основное функциональное предназначение, но и развиваться далее. Вот почему мы стали акционерным обществом, выбрав ту модель акционирования, при которой доля правительства Москвы в уставном капитале составила 49 процентов, а доля нашего трудового коллектива, которую, надо подчеркнуть, он выкупил за личные деньги – 51 процент. Другими словами, была осуществлена неполная приватизация спорткомплекса как государственного предприятия, блокирующий пакет акций закреплялся за муниципальной структурой. Город экономически был заинтересован в том, чтобы «Лужники» не просто оставались на плаву, а стали прибыльным предприятием.
Но переходный период, замена одной системы хозяйствования на другую, как известно, длились не один день и даже не один год, потому к 1992 году спорткомплекс обветшал, остро нуждался в ремонте, реконструкции, и именно по этой причине я пошел на прием к мэру Москвы.
У Лужкова денег не было, зато он высказал идею, как их заработать. Юрий Михайлович сказал: в Польше, Чехии, некоторых других столицах европейских стран на территориях спортивных комплексов открыли торговые ряды. «А в Москве торговых площадей катастрофически не хватает, улицы превратились в грязные барахолки, из-за этого растут антисанитария и преступность. Создадим на какие-то время в „Лужниках“ цивилизованный рынок – у вас появятся средства для обеспечения нормального функционирования спортивных площадок, город тоже от этого много выиграет».
Пусть это был не идеальный, но все же – вполне достойный выход из создавшегося положения. Тогда, в начале девяностых, говорю это без преувеличения, «Лужники» были спасены именно благодаря нестандартному предложению Ю. М. Лужкова. О нём сразу же говорили как о временном шаге, и в принципе так это и вышло.
То, что «Лужники» «стояли на кормлении» у рынка – мягко говоря, неправда. Он давал не более 15 процентов от общей суммы доходов, а остальные деньги складывались из нашей профильной деятельности – спортивных, концертных мероприятий, рекламы, сдачи в аренду помещений, сопутствующих направлений.
Если мы брали деньги в кредит у города или из государственной казны – возвращали точно в установленный срок, если предоставляли комплекс платных услуг – отчитывались до копейки и за эти деньги. Ни одного квадратного метра активов не было выведено, они только росли: мы построили жилой дом, детский сад, пять зданий на набережной, в ближайшие планы заложили строительство четырехзвёздной гостиницы, детского дома творчества, спортивно-выставочного центра с музеем. На 2010 год чистая прибыль комплекса составила 410 млн рублей, а доход – около 2 млрд рублей. Никто не получал деньги в конвертах, работали строго в правовом поле…
К чему я это всё говорю, почему акцент делаю не на наших спортивных делах, а на финансовых? Да потому что вовсе не из-за спортивных проблем зашел в марте 2011 в мой кабинет сотрудник ФСО, и не из-за них чуть позже (смотрите первую главу) ворвались в Дирекцию люди в масках. Кстати, ворвались в 12 часов дня, а вышли отсюда только на следующее утро, не найдя никаких компрометирующих материалов и все же забрав все сервера.
Через день меня пригласили в Департамент… нет, не спорта, а имущества, и открытым текстом рекомендовали написать заявление об уходе по собственному желанию. На вопрос, за что, последовал ответ: «Вы тридцать лет в „Лужниках“, думаете, тот, кто этого очень хочет, не найдет, за что вас наказать?» Я ответил твердо: «Не найдет. Искали шестьдесят две комиссии, искали люди в масках, беседовали с акционерами, проверяли контрагентов – пусть еще столько же проверок будет, но я знаю одно: коллективом и мной лично не допущено ни одно нарушение закона!»
После этого состоялась, так сказать, приватная беседа, в ходе которой прозвучали примерно следующие слова: мы, мол, тоже знаем, что вины вашей, Владимир Владимирович, нет, но у руководства есть своё мнение…
«Кого-то не устраивает, как мы организуем соревнования, как мы работаем с международными спортивными организациями, как мы ведем своё хозяйство?»
«Нет, – последовал честный ответ. – Кого-то не оставляет в покое то, что рыночная стоимость комплекса около сорока миллиардов рублей, но за него вам дадут гораздо меньше или… срок. Только не говорите опять о своей невиновности – невиновным, как правило, дают или сумму меньшую, или срок больший. Вы же не хотите, думаю, повторить судьбу известного олигарха». И это все происходило на фоне известных событий, связанных с М. А. Пальцевым – ректором I Мединститута им. Сеченова, руководителем Московского метрополитена Д. В. Гаевым, Президентом Банка Москвы А. Ф. Бородиным.
«Но надо же понимать, что такие вопросы решают акционеры»…
«И с ними работа ведется»…
Так всё и вышло.
Пересказывать подробно дальнейшие события не имеет смысла, осведомленные читатели о них хорошо знают, а неосведомленным скажу лишь, что «рейдерский захват» – будем называть вещи своими именами – состоялся, акционеров «Лужников» на организованном быстренько собрании вынудили в полцены продать свои акции (по 5 тысяч рублей за одну вместо 10 тысяч, по балансу). Но суть даже не в этом, а в том, что люди безропотно отдавали свою собственность. Ладно, что даже не попробовали защитить меня, не задать элементарный вопрос, почему, собственно, если никакой вины за гендиректором нет, ставится вопрос о его смещении. Напуган у нас народ, до чужой беды стал равнодушен, тут бы со своей справиться, и перестроечное время не воспитало в нем чувство собственника. Даже скорее наоборот: вокруг очень много примеров того, что государство не только не может, но и не хочет защищать собственность конкретного человека. А ведь на том же акционерном собрании надо было встать и сказать: подождите, почему, собственно, вы диктуете мне свою цену? Я стал акционером за свои собственные деньги, и если что решу продавать, то вправе сделать это так, как это делают во всем цивилизованном мире: выйти на рынок, узнать там, что сколько стоит и уже потом обсуждать проблемы купли-продажи.
Еще одно странное, это мягко сказано, событие произошло тогда же: ОАО «Лужники» подарилигороду самую активную свою часть – Большую Спортивную Арену, сразу намного уменьшив активы акционеров. «Дарение» произошло по принципу «отдайте без всякого возмещения потерь, а то отберем».
И наконец нельзя умолчать еще об одной странности. Во всеуслышанье заявив, что «Лужники» должны принадлежать городу, руководство этого самого города стало передавать объекты спортивного комплекса ОАО «Усадьба-центр», ОАО «Центральная топливная компания»… Что сие влечет за собой? На объекты придут инвесторы, которые станут или их совладельцами, или собственниками. «Лужники» уже не станут представлять целостный организм, ими будет сложно управлять, одна из их популярных составляющих – спортивно-оздоровительная, скорее всего, уйдет, «потеряется» меж собственниками, поскольку доходов не приносит…
В связи с этим вспоминаю июль 2010 года, когда в «Лужниках» состоялся форум «Россия – спортивная держава», в котором, между прочим, приняли участие представители 36 зарубежных стран, 83 субъектов Российской Федерации… На нем говорили и о том, что «Лужники» стали символом страны – наряду с ВДНХ, Московским Университетом, некоторыми другими значимыми объектами, и нашему спортивному комплексу по плечу решать самые грандиозные задачи мирового масштаба именно потому, что он – комплекс, легко и прекрасно управляемый! Организации Форума дал высокую оценку Президент страны, 15 сотрудников «Лужников» были представлены к наградам, в том числе меня наградили Почетной грамотой Президента Российской Федерации.
(Уже тогда я услышал для себя первый тревожный звоночек. Грамоту эту мне должны были вручать в торжественной обстановке в мэрии Москвы. Озвучили дату – когда именно это произойдет, но за день до вручения позвонили и сказали, что я в списках награжденных не значусь. Потом все же и нужный список нашелся, и моя грамота… В конце концов ее просто попросили забрать как какую-то деловую бумажку… Напомню, это был конец лета 2010, когда вовсю уже шла информационная война против Ю. М. Лужкова.)
Но вернемся к тому собранию, на котором меня освободили, а акционеров «Лужников» ограбили. Вскоре после него поползли тревожные слухи о том, что главный спортивный комплекс страны может быть вообще снесен. Причем слухи не на уровне кухонных разговоров, а на уровне Правительства Москвы! И в прямом радиоэфире заместитель мэра по вопросам градостроительной политики и строительства Марат Хуснуллин сделал такое признание: «МЫ РЕШИЛИ НЕ СНОСИТЬ „ЛУЖНИКИ“, ОПАСАЯСЬ НАРОДНЫХ ВОЛНЕНИЙ».
Нужны тут какие-то комментарии?
И вообще, можно ли утверждать, что строительство спортивных дворцов есть главный залог успехов что в физическом оздоровлении общества, что в спорте высоких показателей? И что проведение крупнейших спортивных мероприятий, как утверждают в Правительстве Российской Федерации, «работает на развитие массового и профессионального спорта в стране, а также приносит ощутимые репутационные дивиденды»?
По масштабным мероприятиям мы, конечно, впереди планеты всей. Вот что в России прошло, так сказать, «на днях» и ожидается в ближайшем будущем: чемпионат мира по легкой атлетике, летняя Универсиада в Казани, Олимпийские зимние Игры в Сочи, чемпионат мира по футболу, зимняя Универсиада в Красноярске… «Репутационные дивиденды» в этом, наверное есть, но вот что касается развития массового спорта… Скажите по памяти, какие события мирового уровня проходят в той же Финляндии, где, повторимся, 90 процентов населения вовлечены в занятия по физической культуре и массовому спорту? Ах, вам Финляндия не показатель, это слишком маленькая страна и проценты там имеют иной вес? Что ж, тогда возьмем Китай. Большая страна, богатеющая. Но «репутационные дивиденды» у нее не на первом месте. Здесь действительно происходит развитие массового спорта. Двадцать лет назад, в 1995 году, Госсовет страны опубликовал программу развития массового спорта как залога здоровья китайской нации, и живет этой установкой. Ныне в каждой школе, в каждом университете есть свои футбольные поля, баскетбольные и волейбольные площадки, уличные тренажеры, дорожки для бега и езды на велосипедах. Учебные программы средних и высших учебных заведений гарантируют занятия спортом один час в день. Учащиеся и студенты сдают спортивные нормативы (типа наших когда-то существовавших ГТО. Сейчас их решено возродить, и было бы здорово, если бы это решение не осталось только на бумаге, не превратилось в формальность). Ежегодно проводится грандиозная велогонка на первенство городов, в городских парках в определенные часы все желающие (а их собирается очень много) под руководством инструкторов проводят уроки гимнастики. В стране с населением более 1 миллиарда человек шесть-семь лет назад (более свежих данных просто не имею, но они конечно же будут еще выше) число занимающихся спортом составляло 34 процента! Это намного выше, чем в других развивающихся странах (напомню, в России на сегодняшний день – 20 процентов). Так что организация Россией чемпионатов высших уровней на ее международную репутацию, может быть, и работает, а вот на развитие массового спорта – увы…
И тут примером может послужить… Сочи. Да, небывалая вещь – зимняя Олимпиада среди пальм, рядом с теплым морем. Да, мир увидел, как сильна Россия, сумевшая в короткие сроки справиться с грандиозным объемом строительства. Да, спортивные дворцы и трассы заслуживают самых высоких оценок, но дальше-то что? Где в южном регионе найти людской потенциал, который будет обучаться и шлифовать свое мастерство в этих ледовых дворцах и на этих снежных трассах? Сюда что, будут возить занимающихся лыжными или коньковыми дисциплинами школьников из Красноярска или Новосибирска? Сочи – туристическая и оздоровительная зона, именно под эти направления олимпийские объекты, думаю, и будут использовать инвесторы, и прибыль объекты будут приносить, но к развитию массового спорта это же не имеет ровно никакого отношения! Виды зимнего спорта уже по одному определению преимущественно развиваются у нас на Севере, в Сибири, и вот там как раз надо было стимулировать их развитие проведением белой Олимпиады.
Кстати, опять повторюсь о Китае, где на государственном уровне объявили, что рассматривают массовый спорт как залог укрепления здоровья нации. И сейчас Поднебесная вышла на второе место в мире по числу столетних граждан. А средняя продолжительность жизни китайцев – 75 лет, опять больше нашего.
Предвижу возражения: мол, задним умом мы все сильны, а где вы, товарищ Алёшин, со своим критическим мировоззрением раньше были, когда возглавляли «Лужники» и являлись, так сказать, активным членом спортивного чиновничества России, и что теперь предлагаете делать?
Об этом и пойдет речь в следующей части книги, но прежде подведем итог выше сказанному.
Хотя, думаю, объективнее и проще это будет делать не мне, а читателям. Что главенствует у нас в России – спорт высоких показателей или физическая культура, забота о здоровье нации или медальные установки? Конечно, негоже противопоставлять спорт профессиональный и любительский, конечно, стране, у которой есть «собственная гордость», как писал Маяковский, нужны свои герои, свои чемпионы и рекордсмены, но откуда же мы их возьмем, если не воспитываем и не ищем? Купим в Корее и Эфиопии?
Можно и так, конечно. Только давайте при этом помнить, почему исчезли олимпиады древности.
А насчет «купим» – давайте попробуем порассуждать, с должной ли эффективностью тратит государство на спорт. Только не говорите, что нехорошо считать деньги в чужом кармане, – это ведь по большому счету наш с вами карман.
Для начала совершим небольшой экскурс в прошлое.
В СССР спортивные федерации и Национальный Олимпийский комитет находились и в подчинении, и на полном обеспечении государства. Система управления спортом осуществлялась через госструктуры. В Госкомспорте были сформированы управления, а при них на общественных началах «жили» федерации. Как правило, в международных федерациях присутствовали не президенты федераций, а начальники спортивных управлений, то есть, государственные чиновники (к примеру, М. Титов – гимнастика, В. колосков – футбол…). И это лишний раз свидетельствовало о том, какое значение придавало государство участию страны и в олимпийском движении, и в мировом спортивном процессе.
Предпринимались шаги и в том направлении, чтоб отечественный спорт мог сам что-то зарабатывать на свои нужды. Так, более 75 процентов денежных средств давало в бюджет Госкомспорта «Спортлото». Наметилась тенденция по развитию спортивной промышленности. Опять же в структуре Госкомспорта была создана организация «Главспортпром», перед которой была поставлена задача развивать отечественную промышленную индустрию. Были построены заводы по производству хоккейного снаряжения, тренажеров, спортивной одежды, синтетического покрытия для спортивных площадок. Продукция, которая там выпускалась, становилась конкурентоспособной как на внутреннем рынке, так и на мировом. Но чтоб занять там лидирующие положения, не хватало опыта имиджевого характера. Вот простой тому пример. Женская сборная по теннису едет в США на US Open (открытый чемпионат Америки), весьма представительные соревнования, и в состав нашей делегации включены несколько, как бы сейчас сказали, функционеров советского спорта, в том числе и я. Наша задача – изучать опыт проведения подобных соревнований. Первое, чему мы удивились – представители компании НАИК, только набирающей известность в то время, предложили – бесплатно! – полностью экипировать наших девушек. «Мы уважаем вашу страну, ваших спортсменок, и просим расценивать наш поступок именно как дань этого уважения»… Ну как же отказаться от этого бескорыстного шага? А тут еще и «Адидас», «Арена», «Рибок», флагманы мировой спортивной индустрии, тоже стали предлагать команде свою продукцию, и бесплатно…
То, что мы посчитали за щедрость, оказалось хорошо продуманным маркетинговым ходом. Наши теннисистки на этих соревнованиях неплохо выступили, их фото – в форме фирмы НАИК – появились в цветных журналах, а в статьях в каждом абзаце скользила мысль: русские добиваются успехов, используя именно наши мячи… нашу обувь… наши ракетки…
Мы купились на бесплатный сыр, и после известных событий в конце прошлого века вместо того, чтоб закупать технологии, лицензии и производить эти мячи с ракетками и обувью (действительно прекрасного качества) у себя дома, стали приобретать из бюджетных средств сами товары и оборудование. И на первое место и в этом деле вышли не промышленники, не дизайнеры, инженеры, а менеджеры, причем, из той когорты, которые умеют не зарабатывать, не налаживать производство, а просить, выбивать деньги – из государства, из бизнеса ли, неважно.
И к чему в итоге пришли? Вот приближается чемпионат мира по футболу, который состоится в России. Да, мы испытываем гордость, что страна принимает лучших футболистов мира, что спортивные представители всех континентов смогут увидеть наших прекрасных болельщиков, наши города, наши стадионы… Но как-то неловко при этом осознавать, что трава на футбольных полях – не наша, и мячи – не наши, и бутсы на наших игроках – не наши, и даже сетки на воротах – не наши!
Не всё, конечно, так уж беспросветно, и в качестве оптимистической нотки можно упомянуть российскую компанию «Боско», одного из лидеров розничной торговли модной одеждой. Более десяти лет назад здесь появилась новая торговая марка эксклюзивной спортивной одежды «BOSCOSPORT». Она стала сотрудничать с российской сборной на всех Олимпиадах, начиная с 2006 года. Сотрудничество это оказалось удачным, к компании со спортивными заказами стали обращаться некоторые другие страны… Но всё это, скажем, так, пока очень осторожный оптимизм. Приятное исключение из плохих правил.
Говорят, надо всегда жить с надеждой на лучшее. Я оптимист. Я хотел бы замечать всё то позитивное, что происходит с нашим спортом. Но, как говорил некогда герой популярного фильма Штирлиц, «информации для размышления» по этому поводу что-то маловато…