Хотелось бы, чтоб новая дирекция осуществила эту неплохую задумку, имеющую и воспитательную, и познавательную, и эстетическую функции. Чтоб превратила «Лужники» в то, к чему мы постепенно шли: в город спорта, город искусства, город с прекрасным ландшафтом. Чтобы пространство здесь сохраняло воздушность, чтоб аллеи украшали скульптуры, и чтоб никогда больше не появлялись на территории комплекса такие объекты, какой появился совсем недавно: уродливая подстанция.
«Мы не хотели, но пришлось согласиться, нам ломали руки» – говорят здесь ныне.
Что ж, и с нами такое было… Вспоминаю, сколько нервов и крови было попорчено, когда в «умных головах» возник проект поставить канатную дорогу от метро «Спортивная» до Воробьевых гор. В качестве опор планировалось поставить высотные гостиницы, на конечной точке спуска открыть грандиозный торговый центр. Авторы идеи были уверены, что их планы осуществятся, уже искали подрядчиков, уже оперировали цифрами, сколько туристов смогут здесь обслуживать ежедневно, сколько это денег принесет им и городской казне. И смеялись над нашими доводами, что это не вписывается в ландшафт, разрушит ансамбль комплекса, целостность его. Но мы стали стеной… Заметьте, это было в девяностые, когда мерилом всех ценностей как раз становились деньги. Однако мы в том споре не отступили и победили.
Судить других, согласен, нехорошо, некрасиво, нечестно. Но я и не сужу.
Просто очень жалею, что в «Лужниках» появилась такая подстанция. Дело ведь тут не только в архитектурной убогости самого объекта – ну что для подстанции архитектура?! Но кто-нибудь задумывался над тем, что она может оказывать генерирующее влияние на окружающее пространство? Не придется ли теперь ставить еще и защитные экраны?
О «Динамо». И не только о нём
Как-то в одной из бесед с журналистами я обронил фразу, что не приветствую реконструкцию стадиона «Динамо». И тут же услышал в ответ: небось, ревнуете, боитесь, что «Динамо» станет краше «Лужников»…
Нет, я другого боюсь. Знаете, почему «Лужники» были построены, можно сказать, за городом? Потому, что их проектировщики думали о будущем Москвы как города и об удобствах горожан.
Как раньше церкви возводили, храмы? На околице населенного пункта. И уж потом жители, стараясь быть поближе к духовному очагу, новые жилые дома строили в направлении к церкви, как бы переносили туда центр. Наш комплекс как значимый объект спортивной и культурной жизни тоже вырос далеко за пределами Садового кольца. Неблизко туда добираться? Поставили эту проблему перед транспортниками. Появились дороги, автобусы, троллейбусы – стали вырастать микрорайоны, магазины, школы…
Но вернемся к «Динамо». Расположен стадион в оживленнейшем месте, можно сказать, перенаселенном. Сможет он принимать более 40 тысяч человек, но здесь же еще есть и Малая, ВТБ-Арена, рассчитанная на 14 тысяч зрителей. Есть и игровые залы для волейбола, баскетбола, бассейн. Теперь вспомним, что на этой же транспортной линии будет и спортивный комплекс ЦСКА, где только офисное здание поднимется на 38 этажей. Как говорится, время – деньги, и простаивать стадионы не будут, глупо надеяться, что в ущерб себе и в угоду сопернику они начнут согласовывать свои рабочие календари. А раз так, то, значит, в дни спортивных мероприятий нас ожидает транспортный коллапс. Это первое. Второе – скажите честно, вы бы хотели жить в районе, где тротуары, магазины, транспорт, дворы будут забиты болельщиками, да к тому же не совсем примерного (будем честны, что есть то есть) поведения? Так что создаются неудобства и самим зрителям, и местным жителям, чьи интересы по большому счету руководством города не берутся расчет.
При этом я вовсе не ратую за то, чтоб «Динамо» исчезло, так сказать, с карты города. Вот надо только наделить его функциями не спортивного, а СПОРТИВНО-ОЗДОРОВИТЕЛЬНОГО КОМПЛЕКСА! Сделать очагом активного отдыха горожан, спортивным парком, если хотите. Это новое для нас дело? Ну и что! Зато какой простор для инициатив, и какое благо для москвичей! Это было бы, мне кажется, лучшим памятником для старого исторического «Динамо».
А новый стадион стоит возвести на новых территориях. Там, где завтра предстоит расти и хорошеть нашей Москве.
Откуда «ушки» растут
Любителям футбола Юрий Белоус, конечно же, знаком. Был он генеральным директором команды «Москва», недавно ушел с такой же должности из ростовского клуба, работал также еще в ряде команд… Оценивать его способности не собираюсь, а упомянул его вот почему. В газете «СЭ» («Спорт-экспресс») в ноябре 2013 года появилось интервью, где он «прикладывает», так сказать, меня. В частности, высказывает вот что, отвечая на вопрос корреспондента, могла ли в свое время «Москва» купить Ди Марию:
«Да, всё шло к тому… Но у меня был лимит – 6 миллионов. Неожиданно влезла „Бенфика“ и заплатила 8. Чуть раньше слетел Лавесси, которого руководители „Сан-Лоренсо“ категорически не хотели продавать. Я давал 6 миллионов, а они отвечали, как Алёшин: „Поласкай мне ушко“. Дескать, этого мало, порази меня другой суммой… Вы не знаете, как я торговался с ним за Семшова?.. Я несколько раз вёл по нему разговоры, но для Алёшина наш клуб был как бельмо на глазу. Ревновал, что Лужков симпатизирует „Москве“, ходит почти на все матчи. Юрий Михайлович, кстати, меня однажды спросил: „Как болельщики нашу команду называют?“ – „Официально – „горожане“. – „А не официально?“ – „Кепки“. Или „пчеловоды“. Лужков очень удивился. Алёшин же был готов продать футболиста куда угодно – но не в „Москву“»…
О драматической судьбе «Москвы» написано многое, есть о ней кое-что и в моих интервью, опубликованных в этой книге, потому сейчас скажу лишь о том, что в печати вы не найдете. Когда по экономическим соображениям руководство ЗИЛа не смогло содержать «Торпедо» и ее под своё крыло взяли «Лужники», у меня состоялась встреча с Юрием Михайловичем и его женой – Еленой Николаевной Батуриной. Встреча эта носила неофициальный характер, не была посвящена какому-то отдельному вопросу, но речь тогда зашла о том, чтобы… переименовать ФК «Торпедо» в «Москву». Причем, Елена Николаевна поддерживала эту идею довольно страстно. Тут надо сказать, что спорт она не просто любит, но и разбирается в нем. Играет в теннис, имеет третий разряд по стрельбе, дружит с горными лыжами, некоторое время была Председателем федерации конного спорта России, и весьма успешно заявила о себе на этом поприще.
Как вы понимаете, «Лужникам» тоже вроде было бы выгодно владеть командой со звучным именем «Москва», с надеждой на то, что в трудный час столица не оставит её без поддержки, однако команда ведь – не девочка на выданье, которой ничего не стоит сменить фамилию. Тем более такая команда, как «Торпедо» – с богатейшей историей, с биографией, которой можно гордиться.
Доводы мои оказались весомыми, собеседники согласились с ними. Прошло некоторое время, на спортивном горизонте появилась новая команда, за тринадцать лет существования трижды менявшая название: «Торпедо-ЗИЛ», «Торпедо-Металлург» и наконец «Москва». В ней-то как раз и работал Юрий Белоус, когда якобы торговался со мной по поводу перехода к нему Игоря Семшова.
Да, разговор на эту тему у нас с Белоусом был. Только он касался не миллионов, не наших с ним желаний, не позиций Лужкова. Не устану это повторять: Игорь – незаурядный игрок, и порядочнейший человек. Игре в «Торпедо» он отдал много лет, может даже, лучшие свои годы. Контрактная цена его росла, я сам чувствовал, что он «перерос» «Торпедо», что другие более успешные и богатые команды могут дать ему гораздо больше, чем «Лужники». Но торговаться, находить подходящего покупателя на Семшова – это было бы низко по отношению к самому игроку. И я сказал ему: Игорь, ты имеешь право выбора, какую команду назовешь – туда и перейдешь.
Вот эти слова я и сказал Белоусу: мол, разговаривайте с самим Игорем, если удастся его уговорить, мы не будем возражать.
Семшов сделал иной выбор: перешел в «Динамо». Правильно ли поступил, неправильно – судить не нам с Белоусом: футболист сам определил свою судьбу.
Иглы доброй воли
Как-то веду беседу с сотрудником одного уважаемого спортивного издания. Разговор касается борьбы с допингом, он говорит: «Вы, естественно, приветствуете эту борьбу»… Нет, отвечаю, в таком виде, в каком она идёт, совершенно не приветствую. Журналист тотчас выключает диктофон: «Давайте тогда эту тему не будем затрагивать, ибо читатели нас не поймут»…
Но я все же хочу, чтоб меня поняли.
Начну с того, что допинг сопровождает спорт столько, сколько сам спорт существует. Еще задолго до нашей эры в качестве наставлений и рекомендаций олимпийцам писалось, что семена кунжута повышают выносливость в беге, а борцам перед поединками надо съедать десять фунтов ягнятины, запивая ее вином со стрихнином. А уж тонизирующие чаи и настои спортсмены употребляли как само собой разумеющееся. Их не запрещали, а приветствовали, тогдашние медики и диетологи искали сочетания трав и ягод, которые множат силу и помогают сердцу справляться с физическими нагрузками.
С чаем, кстати, получился допинговый скандал сравнительно недавно, четверть века назад. В Колумбии на товарищеские игры по футболу приехали несколько сборных, у игроков взяли анализы и обнаружили следы кокаина. Было начато серьезное расследование, и выяснилось, что в ресторане, где остановились гости, им подавали к завтраку местный чай, при заварке которого используются листья коки.
На самом высоком уровне борьбу с допингом начали с Римской (1960 год) Олимпиады, когда в результате применения фенамина умер датский велогонщик Курт Йенсен. С тех пор на использовании запретных препаратов попадались такие известные спортсмены, как легкоатлет канадец Бен Джонсон, велогонщик американец Лэнс Армстронг, лыжник австриец Марк Майер, наши Галина Кулакова, Лариса Лазутина, Ольга Пылёва…
Есть две главные причины, на которых построена антидопинговая политика. Первая – стимуляторы (а из их числа особенно химические препараты) нарушают соревновательный принцип, давая незаслуженные преимущества тем, кто ими пользуется. Вторая – увлечение допингом негативно сказывается на здоровье атлетов. Казалось бы, они настолько существенны, эти причины, что надо двумя руками голосовать за ужесточение борьбы с анаболиками различных видов.