Муж, который гонял что-то зеленое по экрану компьютера, сонно вытаращился на меня.
– Ты вроде с ночевкой собиралась?
– Мне что-то нездоровится. Домой захотелось.
Я уползла в душ, отревелась там и забралась в кровать, хлюпая носом. Заботливый мой принес мне чаю и банку с медом, а потом подлез под бочок, изображая плюшевого мишку и пытаясь согреть мои холодные руки-ноги. Так, хлюпая носом и осознавая одновременно, что я такая счастливая – у меня есть Дим – и что я такая дура – иногда не ценю его, – я заснула.
К городу меж тем подкралась весна. Уже миновал март, и хоть Дим посмеивается и говорит, что я сама все придумываю, но я-то вижу, что в марте небо совсем-совсем другое и воздух пахнет теплом и солнышком. Апрель умыл улицы дождями и гораздо быстрее коммунальных служб убрал остатки снега с газонов и обочин. Солнышко такое заманчивое, что так бы гуляла и гуляла целый день, – город словно улыбается в такую погоду, и тротуары ложатся под ноги, уводя от забот и трудовых будней. Москва странный город, и у меня с ним непростые отношения. Звучит, конечно, чудно – словно отношения взаимны. Но на самом деле это так и есть. Или все зависит от внутреннего настроя? Почему иной раз бежишь – и ветер в лицо такой противный, и одинаковые бело-серые панельные высотки щерятся, словно зубы в неприятной злорадной усмешке? Или дурь это все, и городу на меня, как говорится, с чем-то там положить? Стругацких меньше надо читать, говорит муж. Ну и ладно. Все равно мне не хочется думать, что город бездушен. Не-ет, он живет своей, особой, не очень понятной нам жизнью, и я хожу по его улицам, прислушиваюсь, принюхиваюсь и по каким-то знакам, тайным сигналам стараюсь понять его – города – ко мне отношение. Ибо Москва, несмотря на женское имя, ассоциируется у меня исключительно с мужским началом. Вот трамвай вовремя пришел – это хорошо, он меня сегодня балует. Под дождь попала, да еще и обрызгал какой-то козел – не в духе он сегодня. Может, ему не нравится во-он та башня в стиле «эрегированное достоинство нашего мэра», которую строят на углу? Неудивительно, мне бы такое тоже не понравилось. Власти города – люди с катастрофическим отсутствием вкуса и гипертрофированной жадностью. Ну неужели не видно, что эти дурацкие, облицованные стеклом, с непременными восточными башенками сверху высотки рвут московские улочки? Они безжалостно уродуют переулки, коверкают перспективы и насилуют московское небо, втыкаясь в него дурацкими фаллосами. Город держится как партизан, он помнит свою былую красоту и по осени украшает небо и мостовые аппликацией из листьев. И вот что странно – листья наши, самой что ни на есть средней полосы, а цвета и оттенки у них заманчиво-экзотические: лимонный, цвета лайма, банана, карамболя. А другие хранят богатые тона восточных специй: карри, корицы, молотого перца. Они даже пахнут так же – остро и горьковато, так что иной раз кружится голова.
И что это со мной? Весна на улице, а меня потянуло на воспоминания о прошлогодней осени! Надо вдохнуть поглубже и замереть, прислушиваясь к тому, как прохладный и необратимо весенний воздух рождает внутри радостно-авантюрное настроение.
Тетка, что живет в Ярославле, сказала моей маме, что я вышла замуж за Москву. Уж бог с ней с теткой, и зря мама на нее обиделась – мне эта фраза неожиданно понравилась. Я действительно обрела больше, чем просто новое место жительства. Я приняла этот город как мужа – со всеми достоинствами и недостатками, и искренне надеюсь, что и они – и муж и город – любят меня такой, какая я есть.
Вчера мы с девочками ходили в Охотный Ряд. Я купила курточку легкую, пару клевых маечек и сапоги на шпильке.
А мой невозможный муж, когда я хвасталась ему своими покупками, смеялся и спрашивал, на фига мне столько тряпок. Я говорю: «Я же должна нормально выглядеть». А он мне: «Ты и раньше нормально выглядела, до того как перестала есть и начала наряжаться, как кукла Барби». А потом я попросила денег на коротенький такой полушубочек, а он не дал. Вот жмот чертов! Я и так и сяк, и подлизывалась, и объясняла, что меха нужно покупать весной, поскольку дешевле. А он сказал, что я и так всю свою зарплату трачу на тряпки, и если он свою туда же отдаст, то в отпуск нам ехать будет не на что.
Услышав про отпуск, я обрадовалась и сразу подумала, что надо бы присмотреть купальник и босоножки классные. И еще парео, его можно вместо платья или юбки завязать, будет супер.
– А вот как ты думаешь, может, мне пирсинг сделать к лету? – пробормотала я, представляя, как круто на пляже будет смотреться мой загорелый животик с колечком в пупочке.
Дим подавился ужином, покрутил пальцем у виска и сделал телик погромче, явно давая мне понять, что даже обсуждать такое не хочет. Ну и пожалуйста! Все равно сделаю!
И я таки его сделала. Ох, честно сказать, больновато, особенно поначалу, и как-то он у меня долго не заживает, мой несчастный пупочек. Ребята из салона, прикольные такие парни, уговаривали еще татушку сделать, но я решила пока повременить, а то муж, думаю, меня убьет. Дим и правда разозлился, опять обозвал меня куклой и смылся на корпоративный семинар на три дня куда-то под Москву. Я поревела, потом все же взяла себя в руки, оделась и поехала к Светке утешаться. Однако вместо понимания наткнулась на проповедь.
– И что на тебя нашло, я не понимаю. – Света металась по кухне, одной рукой размешивая что-то на плите, другой набирая сложные комбинации на микроволновке. С троими детьми времени на отдых у нее нет. – Ты и по телефону мне в последнее время все только про тряпки и прочую чушь несешь! Да с тобой стало невозможно разговаривать! Вот скажи, вы стиральную машину купили?
– Нет пока…
– А почему?
– Денег нет, а кредиты Дим не любит.
– И правильно не любит! Переплачивать никому не охота.
– Почему вы все считаете, что если я хочу хорошо выглядеть – это глупо?
– Никто не говорит, что глупо! Но нельзя посвящать этому свою жизнь!
– Каждому свое! Ты же посвятила свою жизнь детям и кухне! Посмотри на себя! Да у тебя, кроме халата, и надеть нечего!
Подруга круто развернулась и смерила меня презрительным взглядом.
– А вот не равняй! Дети – это святое. А что касается кухни – то это временно. Девчонки немного подрастут, и будет легче. И между прочим, мы с мужем едем в Париж через две недели, вот! Бабушка и няня решили проявить героизм и отпустить нас. А летом поедем на море с детьми. А ты со своими юбочками и сапожками останешься в Москве париться.
Домой я вернулась злая и на этой волне, кипя негодованием и гневом, даже по-быстрому убрала квартиру, что-то постирала, а потом решила прибрать в шкафу: там давно ничего не помещается. Раскладывание тряпок отняло последние силы, и я вялой тушкой плюхнулась на матрас и включила телик. Мне стало скучно, потом грустно. Потом я долго и со вкусом ревела. Соответственно, пришлось идти делать холодные компрессы на глаза, а то веки распухнут, и пойду завтра на работу как китайский пчеловод. Лежа на матрасе с ватными тампончиками, вымоченными в отваре укропа, на глазах, я предавалась размышлениям – делать-то все равно больше было нечего. А ведь через две недели кончается мой испытательный трехмесячный срок. Светлана Сергеевна на днях сказала, что довольна моими трудовыми успехами и порекомендует Лидии Михайловне взять меня на постоянную работу. Зарплата сразу вырастет! Здорово! Некоторое время я думала о деньгах и радовалась. А потом вдруг осознала, что больше радоваться нечему, потому как эта замечательная, денежная и в высшей степени непыльная работа меня совершенно не радует. Нет, первый месяц я была полна впечатлений и училась премудростям торгового дела.
Во второй месяц мне стало скучно, и я занялась тряпками и покупками, в результате чего поссорилась с единственной настоящей подругой и мужем. Нет, муж, он, конечно, тиран и деспот, пирсинг ему, видите ли, не нравится! Мой пупок, что хочу, то и делаю! И вообще, он какой-то жутко консервативный. Я тут для прикола купила наручнички в секс-шопе. А что? Девчонки с работы и не такое покупали. Ну, я решила, что это может быть весело. Так он поморщился, пальцем у виска покрутил и сказал, что с подобными вещами – это не к нему. Ну что за мужик такой! Я опять захлюпала носом, потому что поняла, что ужасно по этому самому противному мужику соскучилась.
И вдруг меня пронзила страшная мысль: а вдруг он не на корпоративном семинаре? Я схватила мобильник и принялась названивать мужу. Тот ответил после первого же гудка и сдавленным шепотом спросил, что случилось. Я честно сказала, что соскучилась, с облегчением вслушиваясь в усиленную микрофоном речь, которая звучала там, где был Дим. Муж сказал, что перезвонит позже, и отключился, а я некоторое время тихо радовалась, что он у меня такой хороший, и правда сидит на своем заседании или что там у них. Однако минут через пятнадцать в голову полезли другие мысли: знаю я их семинары! Днем-то они, может, и работают, а вот по вечерам наверняка бухают где-нибудь в баре или в бане с девками.
Ах черт, а ведь Дим не хотел ехать на этот семинар! Говорил, что устал… Он бы мог остаться дома, если б не мои глупости. Мы бы в кафе сходили или в клуб, там потанцевать можно. Или к ребятам закатились. Я села на матрасе и удивленно огляделась вокруг. Черт, что же это было? Ведь своими руками отправила мужика на этот в высшей степени подозрительный семинар. Он сказал, что я стала на себя не похожа, и вообще выглядел обиженным и расстроенным. Я вспомнила, с каким изумлением он вытаращился на замшевые сапоги на невероятной шпильке, которые я успела купить раньше Леночки. Нашего размера оставалась одна пара. «Где ты будешь в них ходить? – допытывался Дим. – Ведь их испортит первый дождь! Это чтобы выпасть из машины в подземной парковке или чтобы телохранитель нес на руках через лужи». И вот я смотрела на сапоги и думала: зачем я так упорно пытаюсь стать кем-то другим? Худой и модной девицей, которая с первого взгляда может определить, из какой модной коллекции обновка на подружке, которая стесняется ездить на метро и пилит мужа за отсутствие тачки, причем заранее известно, что, когда тачка появится, она окажется недостаточно крутой для нее. Сколько вечеров я провела с Димом за последнее время? Как-то все некогда – то солярий, то по магазинам, благо торговые центры работают допоздна. Взгляд мой упал на кучу глянцевых журналов на полу подле матраса. Ну да, я их покупала, потому что нужно знать, каковы новинки этого сезона в области парфюма и моды и всего остального. Хотя, честно сказать, читать в них нечего. Да я и не читала… Взгляд мой зацепился за рекламу каких-то духов. Крупными буквами по темно-фиолетовому фону змеилось выписанное затейливой вязью слово «искушение». Вот что со мной, удивленно думала я, вновь и вновь перечитывая это слово. Вещи, деньги, мода, тачки, клубы – всего лишь искушение большого города; суетный, сиюминутный блеск, на который так просто растратить время. А ведь оно, время моей жизни, нужно мне для чего-то другого. Ах, как непросто, как тяжко видеть все тот же маячащий на горизонте вопрос: чего ты хочешь, Туська? Муж у тебя есть, и, чего уж там, давай признаемся, что муж любимый. А еще? Работу хочу, на которую буду торопиться. Пока не знаю, что это, ну, да какие наши годы! Я вскочила с матраса и крикнула своему неявному пока призванию: