Мир Грёз был не сном и не реальностью – пограничным состоянием, коллективным сознанием, где мысли становились материей. Карас помнил законы этого мира с прошлого визита: осознанные, как он, не могли напрямую воздействовать на других осознанных. Здесь были не только люди из их мира, но и чужаки – существа с другими глазами, чьи намерения он так и не разгадал. Он знал, что спать здесь нельзя – сон в Мире Грёз разрушал нейроны, как нейрококон в реальности. Он выдержит. Он должен. Трагедия с Татьяной не повторится.
Над головой каркнул ворон, его чёрные крылья мелькнули в небе. Карас выбрался из руин, его босые ноги ощущали тепло земли. Перед ним открылась тропинка, уводящая в чёрный лес, где деревья стояли так плотно, что их кроны сливались в тёмный купол. Между стволами мелькнуло движение – высокая, сгорбленная фигура, словно тень, наблюдающая за ним. Карас напрягся, но фигура исчезла. Он двинулся дальше, его голова гудела, но цель была ясна: найти Аню и вытащить её, пока её нейроны не сгорели.
5. Встреча с Элли
Мир Грёз окутывал Караса тёплым воздухом, дрожащим, как озёрная гладь под ветерком. Тропинка, мягкая, как мох, вела через лес к реке, чьи воды сверкали, как жидкое серебро. На берегу стояла девушка лет восемнадцати, её белые волосы спадали до талии, как шёлковый водопад, переливаясь в лучах солнца. Она была одета в платье из тонкой ткани, цвета лунного света, с вышивкой из золотых нитей, изображающей звёзды. На шее – амулет, сияющий мягким голубым, словно хранящий тайну. Её лицо было прекрасным: высокие скулы, большие зелёные глаза, сияющие, как изумруды, и лёгкая улыбка, от которой мир вокруг становился ярче.
Рядом с ней прыгал щенок, маленький, с чёрным ухом и пушистой белой шерстью. Он гонялся за бабочками, его хвостик вилял, как метроном, а весёлый лай звенел, как колокольчик. Девушка смеялась, её голос был чистым, как журчание ручья.
Карасов шагнул ближе, его сердце дрогнуло. Он знал, что это может быть Аня, но не был уверен. Он поднял руку в местном приветствии.
– Альтам-брасс, – сказал он, слегка склонив голову. – Это Валия?
Она рассмеялась.
– Альтас-курум, – ответила она, поправляя амулет. – Нет, Валия дальше. Это Звень. Ты откуда?
Щенок, заметив Карасова, подбежал, ткнулся тёплым носом в его ладонь и завилял хвостом. Карас невольно улыбнулся.
– Это Сахарок, – сказала девушка с нежностью. – Он чувствует хороших людей. Я Элли. А ты?
– Карас, – ответил он, сократив свою фамилию, как делал раньше, его голос был спокойным, но внутри всё кипело. Он должен был узнать, она ли это.
– Карас? – Элли прищурилась, её глаза блеснули. – Прямо как карканье вороны. Странное имя.
– Какое есть, – пожал он плечами, стараясь казаться непринуждённым.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, наклоняясь, чтобы почесать Сахарка за ухом.
– Ищу… кое-кого, – сказал Карас, внимательно следя за её реакцией. – А ты?
– Друид отправил собирать травы для церемонии, – ответила она, её голос был лёгким, как ветер. – Приходи, будет весело! Особенно для таких, как ты – странных и в лохмотьях! – Она рассмеялась, её смех был заразительным.
– Ладно, мне пора! Сахарок, домой! – позвала она, и щенок побежал за ней, весело подпрыгивая.
Карас смотрел им вслед, его мысли путались. «Не так уж здесь плохо. Но я должен найти Аню и вытащить её». Его прервал грохот. По тропе проехала паровая машина – трёхколёсная, с продолговатым кузовом, покрытым медными пластинами. Из трубы валил пар, а водитель, в круглых очках и замасленном комбинезоне, сверкал белоснежной улыбкой. «Техническая революция?» – подумал Карас, провожая машину взглядом.
Элли и Сахарок скрылись за воротами деревни. «Пойдём посмотрим», – решил он, направляясь следом.
6. Дуб и память
Прежде чем войти в деревню Звень, Карас решил навестить место, где оставил часть себя. Он обошёл деревню с восточной стороны и поднялся на холм, возвышавшийся над поселением. На вершине рос могучий дуб, его корни, как змеи, уходили в землю, а крона, зелёная и густая, качалась под ветром, отбрасывая тени, как закатное солнце. Дереву было тысяча лет, но Карас помнил, как они с Алексеем посадили его маленьким дубком, когда искали Татьяну. Тогда они нашли лишь её могильный камень.
Карас подошёл к дубу, его ладонь коснулась шершавой коры. «Привет, старый друг. Ты всё ещё хранишь её?» У корней лежал гладкий камень с высеченной надписью:
Татьяна Родина. Светоч знаний, мать науки и медицины. Ждала 80 лет, но оставила вечность. Пусть её звезда сияет в Мире Грёз.
Карас опустился на колени, его пальцы коснулись холодного камня. Татьяна была его другом, его маяком. Её смерть в «Разломе» разбила их с Алексеем дружбу. Он жалел, что не сказал ей многого. Теперь он вернулся – ради Ани и ради Тани.
2019 год. Тени прошлого.
Лаборатория гудела: шипели паровые трубы, мерцали экраны с нейронными картами, а в воздухе витал резкий запах озона и травяного настоя, который Татьяна варила в углу. Стены были увешаны чертежами «Разлома» – сложной машины из меди и стекла, чьи провода, словно вены, тянулись к центральной капсуле. Гавриил, Алексей и Татьяна сидели за столом, заваленным пробирками с нейролептиком – их ключом к миру грёз.
Татьяна, с растрёпанными каштановыми волосами и зелёными глазами, сияющими, как изумруды, склонилась над чертежом. Она не обращала внимания на инвалидную коляску. Ткнула карандашом в схему и рассмеялась:
– Гав, ты опять нарисовал проводку задом наперёд! Как ты вообще стал нейрохирургом?
Гавриил, сидевший напротив, смущённо потёр шею, но его улыбка была тёплой, как летний день.
– Я был занят… кофе искал, – пошутил он, хотя на столе стояла только её кружка с травяным чаем.
Алексей, стоявший у капсулы, обернулся. Его тёмные глаза блеснули, когда он посмотрел на Татьяну.
– Забудьте про кофе, Таня, – сказал он, поправляя очки. – Мы на пороге нового мира. «Разлом» откроет перекрёсток – место, где сны становятся реальностью.
Его голос дрожал от возбуждения, но в нём была тень чего-то иного – собственничества, которое Гавриил замечал всё чаще. Татьяна отложила карандаш и подъехала к Алексею, её рука невзначай коснулась плеча Гавриила, посылая тепло по его венам.
– А если этот мир опасен? – спросила она, её голос стал тише. – Там эти чужаки, Алексей. Что, если это не просто сны?
Гавриил кивнул, его лицо помрачнело. Он вспомнил их первый тест: тёмная фигура в мире грёз, шептавшая что-то непонятное.
– Она права, Лёш. Мы не знаем, что там, за гранью.
Алексей отмахнулся, его пальцы сжали чертежи так, что бумага затрещала.
– Вы боитесь мечты, – сказал он резко. – Мы станем богами в том мире. Я тебе обещаю, Таня, ты снова будешь ходить…
Татьяна посмотрела на него, потом на Гавриила. Её рука задержалась на его плече чуть дольше, чем нужно, и Гавриил почувствовал, как сердце пропустило удар.
– Свобода не должна стоить жизни, я не хочу чтоб вы пострадали, когда начнется, я пойду первой – тихо сказала она.
Она хотела сказать им ещё что-то. Но его взгляды, полные сомнений, останавливали её.
Алексей шагнул к ней, его тень накрыла чертежи.
– Хорошо, а мы сразу за тобой! Там и встретимся.
Но в его голосе было что-то, что заставило Гавриила тревожится. Он знал: Алексей видит в Татьяне не только друга. А Татьяна… она смотрела на них обоих, как на двух путников, идущих к пропасти.
В этот момент лампа над капсулой мигнула, и в её свете лицо Татьяны показалось Гавриилу хрупким, как стекло. Он понял: этот добрый миг – последний, когда они были вместе, пока «Разлом» не разорвал их жизни.
7. Деревня Звень: праздник Роди
Карас спустился с холма и шагнул под арку ворот деревни Звень. Его окутал шум праздника: смех, музыка, треск факелов. Поселение пылало огнями – гирлянды из тыквенных фонарей раскачивались над улицами, в воздухе витали ароматы жареного мяса, пряного эля и дыма. Дома, сложенные из камня и дерева, были украшены цветами, их лепестки светились, как звёзды. Дети бегали, ловя пороховые салюты, искры которых танцевали в небе. Мужчины пели хриплыми голосами, поднимая кружки, а женщины танцевали, их платья кружились, как вихри.
Праздник был посвящён богине-просветительнице Роди – Татьяне Родине, подарившей этому миру науку, медицину и технологии. Её статуя, вырезанная из белого мрамора, стояла в центре площади, окружённая цветами. Паровые машины – трёхколёсные, с медными кузовами и шипящими трубами – изредка сновали по улицам, их водители сверкали улыбками.
Стражники у ворот заметили Караса. Один, с паровым протезом на руке, шипящим от жидкости в цилиндре, прищурился. Второй, длинный, с рыжей бородой и острым взглядом, ткнул его локтем.
– Глянь, новенький. Такого ещё не видели, – пробормотал первый.
– Точно, – кивнул второй. – Эй, стой! Кто ты такой и откуда?
Карас шутливо поднял руки, его голос был спокойным. «Звать Карас. Путник. Ищу друга в Валии».
Стражники переглянулись не ожидали такой прыти. «Оружия нет, – заметил рыжебородый. – Но за тобой приглядим».
– Валяй, – сказал Карас, шагая дальше. Стражники хмыкнули, но отстали.
8. Долгожданная встреча.
На площади Карас увидел Элли. Вокруг неё бегали дети, смеясь, пока она запускала пороховых бабочек – искр. Они взлетали, и дети прыгали, ловя их. Сахарок носился, хватая бабочек ртом, его лай звенел. Элли встретилась взглядом с Карасом, помахала ему и улыбнулась.
– Ты всё-таки пришёл! – крикнула она, подбегая. – Любишь праздники?
– Не особо, – ответил Карас, его глаза следили за ней. – Но тут весело.
– Это Роди, – Элли кивнула на статую. – Она научила нас всему. А ты что за птица?
Прежде чем он ответил, стражник с протезом подошёл. «Это твой знакомый, Эль?»