Карас остановился у тропы, втянув воздух, пропитанный мхом и сыростью. Его сапоги оставляли следы на влажной земле. Тишина монастыря была обманчивой, как затишье перед бурей. Мир Грёз был полон теней, и этот монастырь, несмотря на красоту, пах угрозой, как зверь, притаившийся в траве. Он догадывался, что Элли – Аня из записей Барго – надо было лишь теперь это проверить и если да, аккуратно увести её. Друид- наместник монастыря, не спустит с него глаз. И у него был план.
Навстречу, опираясь на дубовый посох, вышел человек. Чёрная мантия колыхалась на ветру, в тёмных волосах, собранных в узел, белело перо, покачиваясь, словно живое. Под глазами – тонкие полосы краски, и взгляд был цепким, хищным. выглядел лет на сорок, подтянутый, с осанкой воина, а не жреца. Его спокойное лицо скрывало что-то знакомое, как отголосок сна, но Карас отмахнулся от мысли. Мир Грёз играл с памятью.
– Альтам брас,– произнёс друид, голос мягкий, но с металлической ноткой, как лезвие в бархате. Лёгкая улыбка коснулась губ, но не глаз. – Я Саруно. Добро пожаловать в обитель Света.
Карас прищурился, разглядывая друида.
– Альтас курум, я Карас – ответил Гавриил с ленивой усмешкой. – Надеюсь, у вас есть что-то посытнее травяного чая? А то в тюрьме не кормили вовсе.
Саруно приподнял бровь, улыбка стала шире. Он указал посохом на ворота.
– Обед ждёт, – сказал он. – И комната. Идём, странник. Дождь близко. Меня предупредили что ты зайдёшь.
Небо вздохнуло, и первые капли упали на землю, оставляя пятна на камнях. Карас запрокинул голову, подставляя лицо дождю. Капли стекали по щекам, смывая пыль дороги. Он закрыл глаза, вдыхая сырость. Дождь был памятью, очищением.
– Люблю дождь, – сказал он тихо. – Он как старый друг. Всегда знает, когда прийти.
Саруно стоял под дождём, мантия темнела от влаги. Его взгляд, с лёгким раздражением, скрывал любопытство. Карас заметил и не удержался от колкости.
– Не волнуйся, друид, – сказал он, открывая глаза. – Дождь не смоет твою краску. Хотя, если честно, эти полоски под глазами тебе совсем не идут. Ты выглядишь так, будто всю ночь плакал над древними свитками.
Саруно хмыкнул, взгляд стал острее. Он указал на вход, и Карас последовал. Дождь барабанил по винограду и плитам. Монастырь встретил холодом, пропитанным ладаном и сыростью. Половицы скрипели, как кости, тени идолов шевелились, подслушивая.
В главном зале стояли ученики – мальчишки с короткими стрижками, девочки с косами, в серых рясах. Их глаза следили за Карасом с робостью и любопытством. Он решил разрядить тишину.
– Альтам брас, адепты! – бросил он, подмигнув младшему, который покраснел.
– Аль-крум! – хором ответили дети, голоса звенели, эхом отражаясь от сводов.
Карас хохотнул, обернувшись к Саруно.
– Неплохо, но маловато огня, – сказал он. – Может, ещё раз?
Саруно кивнул, лицо спокойное. Он поднял руку, и дети, шурша рясами, разошлись. Осталась одна фигура – девушка с зелёными глазами, горящими радостью и болью. Элли.
Карас узнал её мгновенно. Их первая встреча, первый день – её улыбка была как луч в тумане. Теперь в её взгляде смешались эмоции. Гавриил знал, что пока он готовил свой нейрокон в этом мире прошло шесть лет. И они в Мире Грёз сделали её жёстче выше, женственней, но она была той Аней – он понял теперь это внутренним чувством. Она пылала осознанностью. Белые волосы падали на плечи и до пояса, руки теребили сарафан.
– Карас! – воскликнула она, шагнув вперёд. Её голос излучал радость. – Ты пришёл. Я знала что ты невиновен. Тот убийца… его так и не нашли. Мне страшно, что он в нашей тихой деревне.
Он улыбнулся, но в груди кольнуло.
– Элли, – начал он мягко. – Я здесь, но ненадолго. Завтра ухожу. – Он сделал паузу, глаза блеснули хитростью. – В Далярверг, через Валию. Там, говорят, очень красивые места, шпили, паровые машины, и даже говорят есть дирижабль. Это стоит увидеть.
Элли зажглась, глаза вспыхнули.
– Я хочу с тобой! – выпалила она. – Мы с Тиром всегда мечтали покинуть Звень. Далярверг, Валия… Я устала от этих стен, от идолов, что смотрят в спину. Возьми меня!
Саруно, стоявший рядом, не спускал с них глаз, его пальцы сжали посох. Карас покачал головой, голос стал холоднее.
– Нет, Элли. Я путешествую один. Ты… прости, но мне не нужна обуза.
Элли замерла, её лицо потемнело. Она опустила голову, плечи поникли, и, не сказав ни слова, ушла, её шаги эхом отдавались в зале. Карас смотрел ей вслед, скрывая укол вины. Саруно повернулся к нему, взгляд острый, как клинок.
– Пойдём, – сказал он. – Обсудим за обедом.
Они прошли в келью – тесную комнатушку с узкой кроватью, скрипучим столом и окном, за которым дождь рисовал узоры. Саруно закрыл дверь, посох стукнул по полу.
– Зачем ты пришёл? – спросил он, голос ровный, но с подтекстом. – И куда собрался?
Карас сел на кровать, скрестив руки.
– Проездом, – ответил он, глаза блеснули. – Ищу старый свиток в Валии. Говорят, там хранится карта к…. Опасное место, но я люблю риск.
Саруно прищурился, его пальцы поправили перо – жест, от которого Караса кольнуло.
– Ты не похож на алхимика, – сказал он. – Скорее на вора. У тебя ничего не получится, Каарас- протянул Саруно его имя намеренно. Я присмотрю за тобой.
Карас усмехнулся.
– Следи, друид. Но я не краду. Я беру своё.
Саруно кивнул, но в его глазах мелькнула тень. Он поклялся себе не спускать с Караса глаз. Этот человек был слишком непредсказуемым, слишком опасным.
Обед в трапезной был скромным: похлёбка, хлеб, вода. Карас ел, но его мысли были с Элли. Саруно сидел напротив, выравнивая ложку перед каждым глотком. После обеда Карас ушёл в библиотеку – пыльную комнату, где свитки пахли плесенью. Он изучал письмена, не только ради знаний. Он ждал ночи.
Когда тьма опустилась, монастырь затих. Карас встал из-за стола, сердце билось ровно. Он знал, что Саруно не отпустит Элли, и решил действовать. Его келья была убогой – голые стены, скрипучая кровать, узкое окно, выходящее на отвесную стену монастыря. Он подошёл к окну, дождь прекратился, но камни блестели от влаги. Стена была гладкой, почти без зацепок, а внизу – пропасть. Обычный человек не рискнул бы, но Карас был в Мире Грёз.
Он закрыл глаза, дыхание замедлилось. Впервые он применил осознанность – умение, которое давно не использовал, умение, которое могут использовать лишь пришельцы из других миров из которого пришёл Гавриил. Мир Грёз подчинялся воле, если знать, как её направить. Он представил, как его тело становится легче, пальцы – сильнее, движения – точнее. Открыв глаза, он увидел стену иначе: трещины, едва заметные выступы, словно сами звали его. Он вылез на подоконник, ветер ударил в лицо, но он не дрогнул.
Карас полез по стене, пальцы цеплялись за микроскопические уступы, ноги находили опору там, где её не должно быть. Он двигался, как паук, сердце билось ровно, а разум был ясен. Достигнув карниза, он взглянул вниз – двор монастыря был далеко, факелы стражи мигали, как звёзды. Нужно было прыгнуть к соседнему окну, в десяти метрах. Невозможно для человека, но не для осознанного.
Он присел, мышцы напряглись, и прыгнул. Время замедлилось, ветер свистел в ушах. Его пальцы зацепились за край окна нечеловеческим усилием, тело качнулось, но он подтянулся, бесшумно приземлившись на карниз. Дыхание сбилось, но он улыбнулся. Осознанность работала.
Карас подкрался к окну большого зала, где стояли кровати адептов. Зал был тёмным, лишь лунный свет лился через высокие окна, отбрасывая тени. Кровати выстроились рядами, ученики спали, их дыхание было едва слышным. У окна, на каменном подоконнике, сидела Элли, её силуэт дрожал. Она плакала, плечи вздрагивали, белые волосы падали на лицо. В руках она сжимала амулет – память о Тире.
Карас постучал по стеклу. Элли вздрогнула, обернулась, глаза расширились от страха. Увидев его, она замерла, затем бросилась к окну, открыла его.
– Карас? – прошептала она, голос дрожал. – Ты… как ты здесь?
Он улыбнулся, проскользнув внутрь. Его взгляд был серьёзным.
– Друид, – сказал он тихо. – Он не отпустит тебя, Аня. Поэтому там в зале я сказал что ты обуза.
Элли ахнула, её глаза вспыхнули радостью.
– Ты знаешь… – она сжала его руку. – Ты пришёл за мной!
Карас кивнул, сердце кольнуло. Он догадывался, что она – Аня, ещё в первую встречу.
– Да, – сказал он. – Но нам нужно быть осторожными. Завтра уходим.
Элли замялась, её голос стал тише.
– А Тир? Возьмём его?
Карас посмотрел на неё, зная, что Тира в темнице к утру не будет. Он уйдет мстить, и их пути разойдуться.
– Конечно, – ответил он, скрывая правду. – Утром заглянем в темницу. И заберём его. Встречаемся у ворот на рассвете. Возьми только необходимое.
Элли кивнула, её лицо светилось надеждой. Карас приложил палец к губам.
– Тсс, – шепнул он и растворился в ночи.
Он вернулся тем же путём – прыжок, цепляние, спуск. Осознанность делала его тенью, но виски горели, ноги дрожали. В библиотеке он сел за свитки, притворяясь, что не уходил. Саруно прошёл мимо, тень задержалась в дверях, длинная, как коготь. Он не сказал ничего, но свеча на столе стояла криво – Карас задел её. Друид не заметил, но его взгляд был холодным.
Карас остался один, свеча мигала. Голова раскалывалась, в глазах плыли тёмные пятна. Осознанность выжигала его – чем чаще он её использовал, тем сильнее уставал. В реальном мире, он знал, нейроны отмирали, как звёзды, гаснущие в пустоте. Только в крайнем случае, – повторил он себе. Это был тот случай. Без осознанности он не увёл бы Элли. Аня, я верну тебя.
Ночь окутала монастырь. Элли сжимала амулет который подарил ей Тир ещё шесть лет назад, сердце колотилось – завтра, свобода. Наконец-то! Ветер шептал, и в его голосе звучал крик ворона – далёкий, живой.