Лера говорила так сердито, как будто он, Игорь Соломин, испортил этот репродуктор. Они прошли во двор соседнего дома, поднялись на второй этаж, и Лера нажала кнопку, под которой было написано: «К Фроловой - 3 раза».
Остроносая девчонка открыла дверь, да так и застряла на пороге, глядя круглыми глазами на Игоря. Игорь тоже смотрел на неё.
- Что такое? - спросила Лера. - Ты знаешь её, Соломин?
Ясно, знает. На девчонке то самое платье, с полинялыми полосками, в подол которого она спрятала белого котёнка. Да вот он и сам крадется по коридору боком, с поднятым хвостом.
- Мурлыня, - позвал Игорь.
Сбоку открылась узенькая дверь; из неё вышел толстый человек в пижаме, с полотенцем через плечо. Котенок испуганно прыгнул в сторону, шмыгнул под вешалку. Толстяк покосился на детей, недовольно сказал:
- Закройте дверь. Вечно устраивают сквозняки. - Он прошлепал ночными туфлями и скрылся в глубине коридора.
Катина мама сидела у окна в кресле, из которого сбоку выпирали пружины; рядом стояли прислоненные к стене костыли. Она распутывала моток разноцветных шерстяных ниток.
- Катерина, дай стулья. Садитесь, ребята. Спасибо тебе, Лерочка. И вам спасибо.
За что спасибо? Он же ещё ничего не сделал… Где этот репродуктор? Ага, вот он висит над комодом.
Игорь встал на шаткий табурет и приняли за дело.
Репродуктор действительно оказался хоть брось: диффузор порван, на регулировочном болтике забита резьба - никак не поймать нужное положение, - то получается писк, то хрип. Игорь даже вспотел. А тут ещё эта Катьку угощает какой-то подгорелой лепешкой, - видно, сама пекла. Он машинально ощупал карманы. «Эх, Симка-обжора. Слопал все конфеты, хоть бы одну оставил.»
Катя пошепталась о чем-то с мамой и Лерой, и те вдруг начали смотреть на Игоря такими глазами, что ему вовсе сделалось невмоготу.
Он провозился больше часа. В конце концов репродуктор стал работать, правда, с дребезжанием. На прощанье Катина мама долго держала руку Игоря и повторяла: «Спасибо вам, спасибо…» А когда он вышел на улицу с Лерой, та тряхнула кудряшками и сказала:
- Я знаю, как ты влез на кран, как спас котёнка. Но почему ты об этом не рассказал, Игорь? Вот ты, оказывается, какой…
Но какой, - она так и не объяснила, а немножко смутилась, и это было удивительно, потому что Лерка - такая задавака…
Она ушла, постукивая красными каблучками. А Игорь ещё постоял у ворот её дома. Мысли, перепутанные, как моток разноцветных ниток, что лежали на коленях у Катиной мамы, сразу влезли в голову. Лера… Ясно, она лучше всех девчонок в школе. Вот и о Фроловых беспокоится. Игорю вдруг стало неловко, будто это он виноват, что девятилетняя Катька сама печет какие-то оладьи, а комод у них обшарпанный и из кресла выпирает пружина…
Игорь не заметил, как наткнулся на встречного мальчишку.
- Ты куда прешь, балда! Ослеп?
Нет. Игорь не ослеп. Он хорошо видит широкие плечи и темные вихры мальчишки.
- Зачем ты отнял у девочки котёнка и бросил его в бадью?
- Какого котёнка? Ты что, по носу захотел?
Игорь отступил на шаг, опустил свою остриженную под бобрик голову и ткнул ею мальчишку в живот.
От неожиданного толчка тот упал, Игорь дал ему приподняться и опять свалил ударом в плечо. Мальчишка заорал:
- Ленька! Васька! Ко мне!
С противоположного тротуара бежали его товарищи. Игорь не стал их дожидаться. Пустился к своему дому и полез вверх по водосточной трубе. Мальчишки карабкались сзади. Но Игорь уже шел по карнизу. Последовать за ним ни один из трех не решился.
Игорь заглянул в свою комнату, встал на подоконник и тихо спрыгнул на коврик возле кровати, - если мама узнает, каким путём он иногда возвращается домой, все будет кончено - окно закроют намертво.
Дверь в столовую была приоткрыта. Оттуда доносился голос отца:
- Возможно, возможно. В этом есть что-то правильное. Но как вы практически представляете себе осуществление всего этого?
И сразу возмущенный голос мамы:
- Какая же мать согласится?..
- Подожди, Аксинья. Дело же не в этом. Продолжайте, Инна Андреевна, прошу вас.
Инна Андреевна?.. Ясно, она собиралась прийти. Что же там происходит? Звякнула крышка чайника, прошуршал мамин шелковый халат, - она пошла на кухню. Игорь на цыпочках приблизился к двери и заглянул в столовую.
В углу на столике стоял новый телевизор - сверкающий лаком, большой, - рядом с ним сидела Инна Андреевна, заложив ногу на ногу и охватив сплетенными пальцами колени, на ней было всегдашнее коричневое платье, но на этот раз с узеньким белым воротничком.
- … Вам, Виктор Фомич, не только как ученому, но и как техническому руководителю завода! Ведь вы же в первую очередь страдаете от плохой квалификации молодых рабочих! Вам должны быть понятны все выгоды такой системы. И дело не в том, как провести её в жизнь. Гораздо труднее убедить людей. Они боятся изменить что-либо в налаженном, установившемся! Вот же в некоторых школах ищут и находят. Ну и я ищу… А директор нашей школы, тот говорит: «Вы, товарищ Афонина, читаете ученикам газеты и журналы о достижениях рабочих - электриков, механиков. А какое это имеет отношение к уроку физики? Ведь есть, мол, твёрдая программа. Что скажут в гороно? Разве такие очерки утверждены для чтения в школе? А когда я предложила купить слесарный инструмент и пригласить инструктора - так он тянет, не решается.
Вошла мама. В одной руке она несла вазу с яблоками, в другой - торт.
- Инна Андреевна, милочка, умоляю вас, хотя бы ради воскресенья, не говорить обо всей этой технике. Ни к чему хорошему она детей не приводит. Не хотела вам рассказывать, но вижу - придется. Мой Игорь испортил рояль…
Отец сердито потер лысину.
- Да. Вынул зачем-то из него молоточек. Безобразная история… Чему вы улыбаетесь, Инна Андреевна?
- Извините. Я вспомнила случай, когда один мальчик тоже испортил рояль. Вырезал из него струны, чтобы сделать растяжки для модели самолета.
- Вот видите, к чему приводит ваша техника! - торжествующе воскликнула мама. - Значит, не только мой сын ведет себя неприлично, А что это за мальчик? Он из этой же школы?
- Это было очень давно. Мальчика звали Андрюша Туполев. - Инна Андреевна исподлобья взглянула на маму.
Родители молчали. Особенно смущенным казался отец; он опять потер лысину, пошевелил губами, но так ничего и не сказал.
Инна Андреевна продолжала улыбаться.
- Безусловно, это не метод - портить вещи. Но если к ребенку вовремя приглядеться, понять его, научить трудиться и уважать труд, тогда, может, не было бы и испорченных роялей, и многих других трудностей, нелепых препятствий, через которые приходилось пробиваться в науку тому же Андрею Туполеву.
И тут Инна Андреевна рассказала про реле защиты. Она так говорила об этом опыте Игоря, о его способностях, что мама даже прослезилась.
- Боже мой! У Игорька, оказывается, - талант! Да если бы я знала, для чего ему нужен молоточек…
Игорю сделалось неловко: в самом деле, стоишь тут и подслушиваешь, как шпион. Он вошел в столовую.
- Я ещё вчера поставил молоточек на место.
- Ты уже дома? - удивилась мама. - Что-то я не заметила, когда ты пришёл.
- Здравствуй, Игорь, - сказала Инна Андреевна весело. - Что же ты не здороваешься?
Мама смотрела подозрительно. Только ещё не хватает, чтобы она догадалась насчет окна! Игорь поспешил вернуться к разговору о молоточке:
- Правда, поставил, Инна Андреевна. Можете сами проверить.
Инна Андреевна встала, подошла к роялю и, не присаживаясь, провела пальцами по клавишам.
- Первый раз слышу наш рояль, - сказал отец. - Вы играете, Инна Андреевна? Сыграйте, прошу вас.
Инна Андреевна покрутила стул, чтобы он был повыше, села.
- Не знаю, вспомню ли что-нибудь…
Сначала неуверенно, сбиваясь, затем все ровнее она заиграла что-то немножко радостное, немножко грустное - такое, отчего у мамы совсем потеплели глаза, а Игорю вспомнилась больная Фролова. И ему вдруг захотелось помочь ей…
Потом пили чай. Мама отрезала Инне Андреевне самый большой и красивый кусок торта. А когда учительница ушла, отец сказал:
- Ну, знаешь, Аксинья, Инна Андреевна - интересный человек, ценный. И очень хорошенькая женщина.
Мама снисходительно посмотрела на него.
- Неужели ты думаешь, что я доверила бы воспитание сына неизвестно кому? Да я знаю о ней абсолютно всё.
- Откуда же?
- Она живет в том же доме, что и профессор Глухов. Марта Михайловна знает всю её жизнь. Инна Андреевна в семнадцать лет вышла замуж, а через три месяца - война… Между прочим, к ней два раза сватался твой конструктор, Лев Васильевич. Ведь солидный же человек. Отдельная квартира, машина. Представь, - отказала. Так и живет одинешенька. Вот тебе и хорошенькая.
В этот вечер Игорь долго не мог заснуть. В окнах напротив давно погасло электричество, а он все ворочался… «Одинешенька». Какое грустное слово!.. Та женщина в кресле с выпирающей пружиной - тоже одинешенька, хотя у неё и есть Катька. Сидит, как прикованная, даже не может в кино сходить…
Игорь вдруг приподнялся на локте, помедлил, отбросил одеяло, встал и, тихо ступая босыми ногами, прошел через темную столовую. В прихожей он ощупью нашел дверь чуланчика, плотно закрыл её за собой и включил свет. Телевизор был тут. На нем стояли прошлогодние мамины боты и банки с мастикой. Он уже успел запылиться.
Игорь стер пыль с потускневшей полировки, обернул телевизор старыми газетами и сверху обвязал веревкой. Потом вернулся к себе в комнату.
Глава четвертая
ПОВЕРЖЕННЫЕ ВЕЛИКАНЫ
Ещё не было и восьми часов, когда Игорь вышел из своей парадной. Утренний холод бодрил, словно подталкивал спину. По улице шла красная машина-пылесос и слизывала с асфальта огрызки яблок, бумажки от конфет, окурки. У дома, где живет Лера, человек с сумкой за спиной приклеивал к щиту газету.
Игорь свернул в ворота и начал подниматься по лестнице, но не задержался у двери, за которой жили Фроловы. Он взбежал на четвертый этаж и остановился перед маленькой одностворчатой дверкой - она вела на чердак.